Предания старины глубокой (джен)

Тихо скрипнув огромной входной дверью, прошли на шикарную мраморную лестницу. Антон с непривычки растерялся. Оставленные ими мокрые следы портили алый ковер. Но Элла и сопровождающий её Шимус этого как будто и не заметили. В тишине прошли два зала. В темноте выставленная посуда и драгоценные шкатулки казались чем-то зловещим, нереальным.

В одном из коридоров им навстречу кинулся было охранник, оборотень тут же сунул ему в лицо серую «корочку». Мороком повеяло так, что Антон почувствовал волну. Охранник расплылся в широкой улыбке.

— Заждались вас, Сергей Геннадьевич, — басил он, провожая рыцаря по коридору и чуть ли не поддерживая его под руку.

Антон немного приотстал, и вцепившись Элле в локоть, зашипел ей на ухо:

— А кто он тут, этот ваш герой-оборотень?

— Искусствовед, — пояснила она, ловко и ненавязчиво высвобождаясь, — единственный на весь Питер специалист по покупке, продаже и оценке алмазов такого уровня. Официально числится за Алмазным Фондом. А в свободное время, как мы все видели, обожает писать маслом несуществующие пейзажи.

— И человечину есть, — буркнул Городецкий.

— Ещё раз услышу, — предупредила девушка, — накажу.

— Чем?! — вскинулся Антон, — с вашим-то шестым уровнем?

— Шляпная булавка у меня с собой, — предупредила она, отодвигаясь, — или, по-вашему, наказать можно только магически?

Антон промолчал.

— Знаете, на чем Светлейший погорел? — спокойно поинтересовалась девушка. — На подковах. Всё предусмотрел, амулетами обвесил даже коней. А подковы не проверил. Не барское дело!

— И что не так было с подковами? — Городецкий шмыгнул носом. Питерский ветер напоминал о себе даже после захода в тепло.

— Гвоздей чутка не доставало. Лошади по дороге и захромали. А пока они ползли, за ним уже гвардейский полк галопом мчался. Всё забрали. И амулеты, и драгоценности. Деньги все до последней полушки. Даже одежду. На эти дела Кей горазд до сих пор, берегитесь его, кстати. И поехал наш Александр Данилович в деревню.

— И всё? — удивился светлый.

— Как же! — сухо отозвалась Элла. — Держи карман, всё! Светлейший тут врагов нажил за двадцать лет, никаких пальцев не хватит пересчитать. Вы хоть представляете, что бывает с потерявшим силу Светлым, когда Тёмные берутся мстить, и берутся серьезно? Была у Меньшикова дочка. Не то чтобы красавица. Однако он её в царицы прочил, за молодого императора сосватал. А у невесты до этого жених был. И, надо полагать, думали они с женой, что жених её после опалы к себе заберет.

— А он что?

— Поссорился с родителями, отрёкся от наследства и чухнул за невестой опальной в деревню.

— Так это ж хорошо! — удивился Городецкий.

— Просто замечательно, — издевательски согласилась Элла. — Пока его жена молодая воду зимой из проруби на себе таскала, он дрова рубил. И беременная она ту воду таскала до последнего месяца, насколько я знаю. А как подошло время родить, так прислали им повитуху. И не простую, а племянницу Анечки Монс. Той самой Монс, которая, чтоб вы знали, лет десять трудами Светлейшего в тюрьме отсидела. Так и не стал Меньшиков дедом. Двойню вместе с покойной дочерью похоронили.

— А зятя?

— Через год он себе что-то там отморозил и прислали ему врача.

— Тоже не простого?

— Простых в Дневном Дозоре не держали, — кивнула рыжая. — Золотого. Вернее, алмазного. Дали молодцу табачку нюхнуть с алмазной пылью. Так и не стало у Меньшикова зятя.

— С женой, я так понял, тоже затейливо разобрались? — помрачнел Городецкий.

— Не сомневайтесь, — кивнула она.

— А чего со Светлейшего-то не начали? — поинтересовался Антон, которому вдруг стало неуютно рядом с этой тоненькой, беззащитной девочкой.

— Чтобы он, падла, лёгкой смертью не помер, — зло процедила Элла. — Ему ещё при конфискации в Питере оберег от самоубийства навесили на первый слой. Лефорт лично вешал, там не подкопаться было, ни снять. Александр Данилович умер последним, похоронив всех своих близких. Видел, как они уходят один за другим. И ему никто не помогал. Он умер от обычного инсульта. Абсолютно са-мо-сто-я-тель-но.

— Кто же гвозди удалил? — тихо спросил Городецкий.

— А чего там удалять-то? — ухмыльнулась Элла, — у нас в деревне любой десятилетка такие гвозди вынимал, по минуте на подкову. Проверять надо лошадей, прежде чем куда-то ехать!

— Вы поэтому так за Артура трясетесь? — зло спросил Городецкий, — знаете, на что ВАШИ способны!

— Для вас, господин Городецкий, Артура Утеровича, — парировала девушка, — и я знаю, на что ВАШИ способны. Будьте уверены, в делах дипломатии священного нет ни капли. Месть Светлых и Тёмных страшна и неотвратима одинаково. Вы просто ещё не знаете. Тёмные хотя бы честно предупреждают.

— Вы сейчас о чем?

Ответа он не получил. За время исторического экскурса в тяжелую судьбу Светлейшего, они дошли, наконец, до последнего зала и нырнули в небольшую техническую дверку. Охранник остался снаружи. За дверкой оказался обычный и не шибко ухоженный коридор. Шимус провел своих спутников до двери с табличкой: «Поскребов С.Г.», отпер своим ключом и сделал приглашающий жест.

Кабинет у него был крошечный. Почти весь занятый огромным столом. Он включил свет, присел на винтовой стул, на каких обычно сидят пианисты, и требовательно протянул руку.

— Пожалуйте артефакт, душа моя.

Элла, порывшись в сумке, вложила ему в руку требуемый орден. Минут двадцать искусствовед его изучал с помощью лупы и пинцета. Заскучавший Антон нещадно зевал и рассматривал стол с многочисленными ящичками. Яркий свет настольного светильника на гибкой опоре мешал сосредоточиться и вызывал что-то, отдалённо напоминающее зубную боль.

— Ну, что я могу сказать, — проговорил, наконец, оборотень, возвращая орден, — это даже не один, а пять разных изделий.

— Это как? — встрепенулся Городецкий.

— Раздробили пять орденов, — пояснил оборотень, — а затем аккуратно между собой перемешали и снова в произвольном порядке соединили. Вот верх, например, от «Андрея Первозванного». Остальное скомпоновано ещё из четырёх разных изделий, выпущенных в разных странах. Что и придало амулету такую затейливую, даже изящную форму.

— Остальные ордена опознать не получится? — Антон решил насесть на оборотня всерьёз.

— Есть специалист, — тот поджал губы, — милейшая, надо сказать, девушка.

— Пять орденов было, три стало? — уточнил Светлый.

— Не факт, — рыцарь покачал головой, — три в хранилище попали. Возможно, частей несколько больше. На эти вопросы вам абсолютно точно ответит Яночка. Я могу опознать эти алмазы из тысячи. И сказать, что, к примеру, левая и правая сторона этого «цветка» составлены из разных орденов. Бриллианты там не одного типа. И добыты в разных местах, и инкрустированы разными мастерами. Но вот сами ордена для меня тема неинтересная. Если уж Томас не определил, то это точно к Яночке.

— Хорошо, — буркнул разочарованный Городецкий, — где искать Яночку?

— Университетская Набережная, дом 15, — равнодушно отозвался рыцарь, — Офис Ночного Дозора. Мне туда нельзя, в дверях развеет. А вас, милейший, без проблем пропустят.