Тени цепи (гет)

В глубине души она знала, что ничего ужасного с ней не случится. Она не сойдет с ума и не покончит с собой. Однажды наступит день, когда она снова почувствует себя счастливой. Необходимо было только дожить до этого дня.

Сесилия Ахерн.

Дверь кабинета открылась почти бесшумно, но даже если бы она скрипела тысячью ржавых петель, юноша не поднял бы голову от бумаг. Бессмысленных белых листов. С бессмысленно пустыми словами. Нужно заставить себя увлечься этим снова. Как обычно, вспомнить, что ты должен делать. А не перечитывать одну и ту же строчку. В сотый, сто первый и в сто двадцать восьмой раз.

Он отрешенно отметил легкий аромат цветов. Шорох осторожных шагов и мелодичный встревоженный голос.

— Рейм, можно?

Кажется, он кивнул. Хотя, он ни в чем не был уверен.

Шелест платья. Тихий скрип паркета. И такой же немного робкий стук каблучков.

— У тебя душно, — продолжала она, — я открою окно.

Он опять кивнул. Наверное. Лица небрежно коснулась волна теплого воздуха. И сразу стало как-то шумно. Юноша поднял глаза. Тонкие пальцы были сцеплены в замок, слишком светлые на темно-багровом бархате платья. И ее взгляд. Такой слишком взволнованный.

— Как ты?

Голос Шерон тихий. Она понимала, что вопрос не требует ответа. Она сама видела, что он разбит. Но ему необходима поддержка. Любые слова, любые звуки. Что угодно, только не тишина. Тишина еще больше ломает. Она помнит, как он поддержал ее тогда. В такой же солнечный день, когда гувернантка сообщила, что госпожи Шелли больше нет.

— Ничего.

Голос Рейма был сухим. Шерон поднялась, быстро наливая воду из хрустального графина на секретере. Стакан он принял с молчаливой благодарностью. За окном слышались крики главной площади.

— Если ты хочешь что-нибудь сказать, я всегда здесь, — Шерон говорила осторожно. И Лунетт был благодарен за это. За то, что пришла. Послушать то, что он ни за что не скажет сейчас. Не нужно взваливать груз своих угрызений и на нее. Принцесса должна всегда улыбаться и быть беспечной.

— Ничего, — юноша поднял глаза. — Все нормально.

Девушка чуть склонила голову, прекрасно понимая, что он лжет. Но настаивать не стала.

— Как прошло совещание? — выдавил он, чтобы развеять тишину. И показать, что его не так просто сломать. Надломить — возможно. Сломать — нет.

Шерон вздохнула, поправляя складки юбки.

— Они уверены, что Охотник ни при чем.

Он задумался, следя взглядом за катящимся к краю стола карандашом. Рейм уже думал над этим. Последние убийства были слишком непохожи на то, как действует Охотник. И если это так, то у них еще большие проблемы.

— Значит, это новый контактор, — задумчиво протянул Рейм. Шерон вздохнула и подошла к его столу. Он удивленно моргнул, когда ее рука подхватила почти сорвавшийся карандаш.

— Мы разберемся в этом, — уверенно сказала она, опуская карандаш рядом с папками.

— О нет, госпожа Шерон, — воскликнул он, едва не вскакивая с места, — вы не должны в это ввязываться!

Этот новый убийца нападает на аристократов. И кто угодно может стать следующей жертвой. Этот новый убийца страшнее Охотника. Он безжалостен. Охотник убивал быстро. Этот же превращает своих жертв в растерзанные игрушки. Этим должны заниматься специалисты, а не юная Рейнсворт. Нет. Не она.

Девушка удивленно смотрела на разом вернувшее краски лицо Рейма. И на ее губах расцвела теплая улыбка.

— Не волнуйся, Лиам, — ее глаза лукаво сверкнули, — я не такая беззащитная, как вы все думаете.

— И все равно, вы не должны в это ввязываться, — уже спокойнее повторил юноша, поправляя очки. Шерон прикрыла глаза.

— Рейм, приходи завтра на чай, — тихо произнесла она. — Только не опаздывай. А то пирожные не застанешь.

Рейм моргнул, удивляясь спокойной твердости ее голоса. И все, что он смог — это кивнуть. Спорить было бесполезно. На все его доводы у нее найдется мягкий, но непреклонный ответ.

— Только обещайте не действовать бездумно, — попросил он, не сумев скрыть горечь в голосе. Взгляд девушки смягчился, и на его плечо опустилась тонкая рука.

— Обещаю.

Он облегченно вздохнул. В дверь постучали, и чей-то незнакомый голос сообщил, что герцогиня Рейнсворт хочет видеть внучку. Девушка кивнула и, улыбнувшись Рейму на прощание, вышла из кабинета.

Лиам опустил голову на руки. Стало спокойнее. Червь вины если и не перестал точить его изнутри, то на время успокоился.

А леди Шерон неспешно направилась к кабинету бабушки. Когда за ее спиной щелкнула ручка, герцогиня Рейнсворт подняла голову.

— Шерон, дорогая, я хочу с тобой поговорить. Очень серьезно.

Девушка кивнула, хотя от голоса Шерил по спине пронеслась волна мурашек.

— Дорогая, ты сама понимаешь, что дело приняло серьезный оборот. Ты была у Рейма?

— Да.

— И как он? — Шерил внимательно смотрела на внучку.

— Он справляется. Я пригласила его на чай завтра.

Шерил облегченно выдохнула, кивком давая понять, что чаепитие — отличная идея. Для герцогини Рейм навсегда останется робким слугой настырного Ру. И почти членом семьи. То, что произошло с его братом... Но тут же мысли вернулись в нужное русло. Герцогиня прокашлялась и строго взглянула на Шерон, показывая, что теперь начинается по-настоящему серьезный разговор.

— Дорогая, отныне я хочу быть абсолютно уверена, что тебе ничего не угрожает. Поэтому, никаких поездок без охраны, — тоном, не терпящим возражений, произнесла герцогиня. Шерон едва заметно кивнула. Она ожидала такого от бабушки тем более, что Брейк и так сопровождал ее почти всегда. — Во-вторых, ты немедленно уезжаешь в поместье.

— Но...

— Нет. Все нападения происходят в городе. Поэтому я настаиваю, чтобы ты вернулась в поместье и не возвращалась в город, пока... пока ситуация не прояснится, — Шерил нервно постукивала пальцем по светлой полировке стола.

— Но я могу помочь! Кто знает, когда она прояснится, — возразила Шерон, закусив губу. — К тому же, я не беззащитный ребенок! У меня есть своя цепь.

На секунду в светлом кабинете повисла тишина. Она закручивалась в спираль и опадала на пол вместе с лучами солнца. Шерил не ожидала от внучки такого отпора. Шерон сама не ожидала от себя такой решительности в голосе. Но слова уже сорвались, и отступать было поздно.

— Шерон, — твердо произнесла герцогиня, — мы не должны во всем полагаться на цепи. Мы должны использовать их разумно, иначе будут последствия. К тому же, мы не знаем, насколько силен наш враг.

Шерон не знала, что ответить. Она просто комкала в руках тяжелые оборки юбки. Она хочет остаться в Пандоре. Она хочет помочь. Она может помочь. Но взглянув на бабушку, Шерон поняла, что уехать в поместье все же придется. Хотя бы на время.

— Ты же понимаешь, дорогая. Это вынужденные меры.

— Я понимаю, — кивнула Шерон, разглядывая уходящие вверх полки с книгами. Конечно. Все понятно. Кроме одного: почему она должна отсиживаться в поместье, пока дорогие ей люди рискуют собой? Но спорить с Шерил было бесполезно.

— Я рада. А теперь иди, обними бабушку.

Когда за Шерон захлопнулась дверь, герцогиня облегченно вздохнула.

— Может, стоило послушать ее?

Женщина подняла голову на голос. Рядом с ее столом, скрестив руки на трости, стоял Брейк.

— Я просила тебя не появляться так внезапно, — с нажимом сказала она, опираясь на стол локтями и переплетая пальцы между собой. — Я не позволю, чтобы с ней что-нибудь случилось, — сухо добавила Шерил.

— Я тоже, — немного резко ответил мужчина. — Но ссылать принцессу в дальний замок — не самая лучшая идея.

Ее суровый взгляд вперился в его переносицу, но Брейк решительно продолжил.

— Мы не знаем точно, что контактор убивает только в городе. Тем более оставаться в одиночестве гораздо опаснее. Сейчас проходят сезоны, поэтому более многолюдного места, чем Ливерра, не найти.

Шерил резко подняла голову.

— К чему ты клонишь, Зарксис Брейк?

Он улыбнулся, слегка прищурив глаз.

— К тому, что разумнее будет, если принцесса всегда будет в поле зрения. А не сидеть одна в поместье. Если контактор захочет напасть на нее, он нападет. Но здесь я смогу защитить ее.

Шерил задумалась. Доводы Брейка как всегда были убедительными. Но в груди отчаянно звенел колокольчик. Женщина не хотела оставлять внучку здесь. Была б ее воля, Шерон никогда бы не впутывалась во все это.

— Хорошо. Но знай, если с ее головы упадет хоть волос, — скрепя сердце, произнесла герцогиня, сверля мужчину суровым взглядом.

— Отвечаю головой, — голос Брейка повеселел.

— Именно, — женщина едва заметно улыбнулась. На душе стало немного спокойнее. Она взяла в руки бумаги, которые забрала с совещания. Она слышала, как щелкнула трость по паркету. Брейк собирался уходить.

— Погоди, — Шерил поджала губы. — Что с этой цепью, Никой?

Брейк полуобернулся.

— Жалоб не поступало, — он пожал плечами. — Вы думаете, она связана со всем этим?

— Пока я ничего не думаю, — герцогиня задумчиво взглянула на Брейка, — Просто держи ее в поле зрения. И если что-то пойдет не так... — она вздохнула и взгляд ее стал жестким. Брейк понял, что она хотела сказать своим молчанием.

— Да, госпожа Шерил.

Он поклонился и вышел. Рейнсворт отпустила голову на сцепленные руки.

* * *

Ника слушала суетливую беготню за дверью. Гила, Алису и Оза вызвали в Пандору ни свет ни заря. Ее это дело, естественно, не касалось, поэтому девушка нахлобучила подушку на голову, надеясь проспать еще несколько часов. Потому что ночью она так и не смогла спокойно спать. Какие-то жуткие сны, которые она не могла запомнить, терзали ее, как стая волков. Может хоть сейчас, когда медные солнечные блики падали на одеяло, а за окном начинала шуметь улица, у нее получится поспать.

Из коридора донесся грохот падения. Ругань. Снова падение. Градус доброжелательности в квартире понижался с каждой секундой.

— Да когда ж вы уйдете... — процедила Ника.

За дверью снова раздались торопливые шаги. И после короткой перепалки голоса стихли. Хлопнула входная дверь. Подождав, когда дважды щелкнет замок, Ника, закинув одеяло на плечи подобно плащу, поплелась на кухню. В ближайшие полдня квартира в полном ее распоряжении. Первым делом Ника полезла с ревизией по кухонным шкафам. Позавчерашнее печенье, какие-то овощи и десяток яблок быстро украсили кухонный стол. В кастрюле печально плавали остатки вчерашнего рагу. Оглядев все это, Ника взяла яблоки и печенье.

В гостиной на зеленом диване валялся неубранный плед Ворона и почти пустой портсигар. Шальная мысль пролетела в голове и не успела превратиться в идею, потому что руки уже потянулись к сигаретам.

— Ну от одной штуки хуже не станет, — убедительно сказала девушка и побежала на кухню за спичками.

Вдохнув едкий дым, она выронила сигарету в окно, надсадно закашлявшись. Во рту смешались горечь и какой-то неприятный осадок. Как Ворон мог затягиваться постоянно?

— Ай-яй-яй, а взрослые дяди знают, куда их сигареты пропадают?

Ника резко обернулась, встречаясь взглядом с Брейком, гордо восседающем на диване и нагло таскающим ее печенье.

Девушка поперхнулась и бескультурно сплюнула в окно. Брейк погрозил пальцем.

— Леди так себя не ведут, — назидательно прогундосил он.

— А ты здесь видишь леди? — для правдоподобности Ника огляделась. В комнате леди не нашлось.

— Самокритично, — Зарксис встряхнул пустую коробку и с сожалением убрал ее под стол. Ника мысленно попрощалась с печеньем и села напротив него в жесткое кресло.

— Но я с тобой не об этикете пришел болтать.

Ника удивленно вскинула брови, забрасывая ноги на стол. Чтобы окончательно убить все понятия об этикете.

— Я хочу послушать твой доклад о вашем последнем задании, — он откинулся на спинку дивана, весь обращаясь в слух.

— А разве не Ворон должен был отчитываться?

— Неа, — легкомысленно откликнулся Зарксис. — Он зануда.

Ника поджала губы, пытаясь найти подвох в этом разговоре. Она подозрительно оглядела Брейка, развалившегося на диване. Ей слабо верилось, что Гилберт ничего не рассказал Пандоре. В конце концов, их не просто так вызывали на утреннее совещание. Значит, есть два варианта дальнейшего развития событий. Первый — если Гилберт рассказал все как есть. Стоит ей соврать, и у нее появится серьезный шанс на обратный билет в Бездну. Второй вариант — если Ворон о ней умолчал... Тогда можно... Нет. Как ни крути, а вариант "сказать правду" выходил благонадежнее.

Молчание затягивалось. Ника чувствовала живой интерес Шляпника. Его кроваво-красный взгляд скользил по ее лицу. И Ника решилась. Рассказать всю правду. Ну, или почти всю. О том, почему она появилась так вовремя, девушка умолчала. Повествование вышло сухим и быстрым. Когда она замолчала, Брейк был, мягко говоря, удивлен.

— Ты набросилась на Оза? — брови Брейка поползли вверх и затерялись где-то на лбу.

— Это было жутко, — Ника понизила голос. — Я даже не знаю... Это все Барс. Я, то есть он, хотел убивать. Я даже не могу вспомнить, что я делала... — девушка говорила как можно сбивчивей, изредка поднимая глаза от пола и бросая на Брейка я-так-запуталась взгляд.

Брейк разглядывал ее с нескрываемым интересом. Колокольчик его интуиции звенел не переставая. Цепь смотрела на него таким искренним и напуганным взглядом, что хотелось либо поверить каждому ее слову да еще и пожалеть, либо прижать катану к ее шее и спросить еще раз. Но он выбрал третий вариант.

— Странное дело, — медленно произнес Брейк, — Гил ни слова не упоминал о твоем помутнении. С чего бы это?

Ника сжала руки так, что ногти впились в ладонь. Чувства смешались. Почему Гил не сказал Брейку правду? Цепь на секунду испытала прилив благодарности к Ворону, но тут же переключилась на мужчину, сидящего перед ней, и пожала плечами. Брейк смерил ее оценивающим взглядом и, ловко вскочив, собрался откланяться. Он узнал все, что хотел.

— Погоди, — Ника схватила его за рукав. — Почему их вызвали в Пандору? — видя, что Брейк сомневается, она сильнее сжала пальцами его широкие рукава. — Брейк, пожалуйста.

— Какая любопытная, — он подмигнул. — Только давай сделаем вид, что я не говорил тебе, что в здании найдено тело, — зловеще понизил он голос, отмечая, как Ника побледнела, сжав до боли его руку. Она смотрела в упор. Так, что Брейк видел зеленые вкрапления в карих глазах, которые становились все темнее. Как омут, на дне которого водятся пресловутые черти. Ника хотела что-то сказать, но сухие губы не желали разомкнуться.

— Ты же ничего об этом не знаешь? — невзначай поинтересовался он. Девушка отрешенно качнула головой. Он усмехнулся и аккуратно взял ее запястье, отцепляя от себя, поражаясь, насколько у нее ледяные руки.

— А вот теперь я удаляюсь.

— Куда? — отрешенно спросила она, почти не ощущая его прикосновения.

Мужчина загадочно улыбнулся и склонил голову. С его воротника упала конфета и завалилась под стол.

— Дела, — загадочно хмыкнул он. — Адью, — Брейк махнул рукой и полез за конфетой. Лишь спустя несколько минут Ника поняла, что осталась в комнате совершенно одна.

И тут он вернулся. Страх. Ее вечная, неотделимая часть. Ему надоело прятаться в ее снах. Он желал захватить ее. Подчинить.

Чувствуешь? Он просыпается. Он хочет воли.

Девушка сжала кулаки и боком упала на диван. Голова разрывалась от боли. Сущность цепи рвалась, металась. Требовала немедленно бежать.

Куда?

Куда бежать, когда все глаза смотрят на тебя отчужденно, а все слова пропитаны недоверием. Взгляд остановился на портсигаре.

Гилберт, какого же черта ты вытворяешь?

Может, он помнит? Нет. Тогда бы все было совсем иначе. Смирись, Ника, что мальчик из твоего прошлого исчез навсегда.

Не в силах лежать, она стала мерить шагами комнату. Брейк дал понять, что она под подозрением. Оставаться здесь больше нельзя. Скоро вернутся они, и ей придется снова столкнуться с Озом. Нет. Она еще не готова к объяснениям. И никогда готова к ним не будет. Быстро метнувшись в свою комнату, она запихнула в сумку альбом с рисунками. Шпага звякнула, когда она застегнула ножны на поясе. И Ника открыла раму. Карниз был достаточно широким, к тому же прямо за углом росло чудное дерево.

— Мда уж... — пробурчала цепь, осторожно ступая на карниз. — Здравствуй, детство.

Хорошо, что улица была пуста, потому что девушка, ползущая по карнизу к дереву и неуклюже спускающаяся по веткам, — зрелище редкое и довольно удивительное. Хотя чего порой не случается?

Ника шла по переулку, нашаривая глазами экипаж. Денег у нее было не много, а путь не близкий. Давать волю Барсу было страшно. Она не солгала Брейку — того, что делал Барс, она не помнила. Только зов. Его зов.

Экипаж она поймала сравнительно легко, и последние деньги ушли в карман извозчика. Но какая разница, если возвращаться она не собиралась. Мимо летели улицы, дома, смазывались люди. И Нике все равно казалось, что они едут медленно. Чертовски медленно.

Она не помнила, как выскочила из экипажа и как добралась до нужного дома. Небольшой особняк с некоторой долей мрачности, она быстро отыскала глазами третье окно и негромко присвистнула. Нет, снова через окно она не полезет. Хватит с нее форточек. Ника прокралась к черному входу, но дверь была заперта. Уныло подумав, что день не удался, она вернулась к окну, прикидывая количество сломанных ногтей, если получится забраться, или количество сломанных костей, если она сорвется, что было гораздо вероятнее. Но отступать было некуда.

Хорошо, что хотя бы рама была не захлопнута, а слегка прикрыта. Тяжело дыша, цепь буквально свалилась в комнату, с любопытством оглядываясь. Обычная комната наподобие гостиной, правда в глаза бросалась бестолковое расположение мебели. Пара диванов, стол, кресло и холодный камин. Вдоль стен стояли полупустые шкафы. Комната казалась почти заброшенной, часть мебели была скрыта под белыми полотнами. В коридоре послышались шаги, и Ника юркнула под ткань, скрывающую рояль. Девушка сжалась, когда дверь тихо открылась и в комнате прошелестели шаги.

Сердце глухо отбивало удары, готовое остановиться в любой момент. Руки стали противно-влажными, сжимая рукоять верной шпаги. Шаги остановились у окна. Громко щелкнула рама, отрезая комнату от всего остального мира. Сразу стало нестерпимо душно. Сквозь ткань не проходили даже тени. Нос чесался от желания чихнуть, но девушка сжала губы, считая до пяти. Нужно успокоиться.

— Хм... Я же закрывал окно, — задумчиво сказал мужчина, и облегчение свалилось на Нику каменной лавиной. Она еле слышно вытащила шпагу и выползла из укрытия. Высокая широкоплечая фигура направлялась к двери, и цепь, резко подскочив, хотела приставить лезвие к горлу. Но сталь звякнула о сталь, едва не высекая искры.

Взметнулся алый плащ, и Ника столкнулась с мужчиной лицом к лицу. Сосредоточенно прищуренные глаза впились в ее лицо. Потом в ее руку, сжимающую рукоять. Ладонь начинала дрожать, потому что долго выдерживать натиск огромного меча у нее не хватало сил.

— Самая прочная шпага, — вдруг произнес он. — Я не ошибся.

Ника удивленно моргнула. Эта фраза была так... Неуместна. Она ожидала удивления, восторга, шока, хотя бы простое "здравствуй".

Девушка усмехнулась и опустила руку, чувствуя, как уходит напряжение в пальцах. Глаза мужчины чуть приоткрылись, сверкнув прозрачно-зеленым огоньком. Он молчал. Ника тоже молчала.

Невыносимо.

Где-то пронзительно вскрикнула птица, напоминая, что время не остановилось.

— Дурак! — воскликнула Ника, бросаясь к нему на шею. — Фанг, какой же ты дурак!

Он хотел что-то ответить, но девушка ткнула его кулаком в плечо, призывая не портить момент. Потом. Все вопросы позже. Когда тихий радостный смех иссякнет. И станет спокойно и надежно. Правильно. Сейчас все было правильно.

Ей нужно было столько объяснить. Рассказать. Мысли летели сплошным потоком. То сливаясь, то делая круг, то вновь возвращаясь в нормальное русло.

— Как-то так, — произнесла Ника, когда слова закончились и она взглянула на Фанга.

Мужчина только качал головой. Он до сих пор не мог до конца принять, что Никки, которую они считали погибшей сто лет назад, сидит перед ним. И как ни в чем не бывало заявляет, что она — цепь.

— Ну и дела.

Девушка пожала плечами, поглядывая в окно. Солнце лениво переползало по крышам, собираясь в скором времени провалиться спать. Скорее всего, ее уже хватились. Ну и к черту.

— И что ты собираешься делать? — спросил мужчина.

Она пожала плечами и повернулась к нему лицом.

— Я не знаю, — Ника вздохнула, — но туда я больше не вернусь. После моего... помутнения они не будут мне доверять. Да и я им тоже. На самом деле, я хочу остаться с вами.

— Ты же понимаешь что это невозможно, — мягко оборвал ее Фанг.

— Да почему?!

Ника вскочила, но поймав предупреждающий взгляд Фанга, понизила голос.

— Почему, черт побери? Что изменилось? Почему вы перестали мне доверять?

Голос едва не сорвался. Ника прикладывала все усилия, чтобы не разрыдаться, весь вечер. Потому что она бежала сюда. К людям, которые были ее семьей. Потому что когда тебе трудно, ты идешь домой, надеешься отогреть замерзшие руки. Довериться. Она же натыкается на прохладную стену. Прозрачную, тонкую, и тем ужаснее эта стена. Что Лотти, что Фанг... Они рады ее видеть. Они любят ее. Но почему-то не доверяют ей. Ну и что с того, что прошло сто лет? Они же семья. Навеки. Так в чем же дело? В чем?

— Мы не перестали.

Ника с Фангом резко обернулись в сторону двери. В комнате стояла Шарлотта с красными, как от быстрого бега, щеками. Плащ струился по ее плечам пронзительно-алыми волнами. Нике стало жутко. Такой алый. Ненавистный цвет.

— Мы верим тебе. Поэтому тебе нельзя остаться, — произнесла Лотти на выдохе.

— Я хочу знать. По-че-му.

Баскервили переглянулись, словно спрашивая друг друга. Наконец Лотти кивнула.

— Мы ищем господина Глена, — произнес Фанг. И в комнате повисла тишина. Такая, что захотелось разорвать себе уши, лишь бы услышать хоть звук.

Господина Глена

Плащ на плечах Лотти стал еще алее. Дурная служанка-память услужливо вытаскивала воспоминания той самой ночи. Черный дым. Крики. И ярко-алое лезвие. Ужасно душно. Непослушным пальцами Ника открыла окно, жадно втягивая воздух. И всего на миг ей показалось, что он пахнет кровью.

— Господина Глена... — протянула она. — Разве он... Он жив?

Шарлотта присела на стол, не удосужившись снять с него полотно, и закинула ногу на ногу.

— Не совсем, — девушка тщательно подбирала слова. — Он... спит.

Перед глазами еще плясали блики пламени на алом лезвии.

— Я же видела. Он погиб, — в горле у Ники пересохло.

Лотти покачала головой и принялась объяснять. Ника слушала, не доверяя собственным ушам. Дух господина Глена запечатан. Поверить в такое сразу было непросто.

— И сколько печатей вы нашли?

— Пока ни одной. Но мы догадываемся, где искать, — произнес Фанг, закрывая окно.

— А Пандора? Они знают? — волнение охватывало Нику, поселяясь в каждой клеточке тела. Господин Глен жив! Если это, конечно, можно назвать жизнью. Кусочек пазла встал на место, и вся картина преобразилась. В груди защемило.

— Скорее всего кто-нибудь из старейших, у кого есть доступ к архивам, — сказала Лотти, опуская голову на руки.

— Что мне делать? — Ника нервно сглотнула. — Как мне вам помогать?

Фанг и Шарлотта переглянулись. Девушка явно сомневалась, теребя край плаща. Но Фанг, взглянув на Нику, застывшую посреди комнаты, решительно сжавшую рукоять шпаги, кивнул, разом обрубая все сомнения.

— Будет неплохо, если ты продолжишь приглядывать за Безариусом. Если в его теле скрывается Джек, мы должны любой ценой добраться до него, — решительно произнесла Лотти.

Ника похолодела. Что угодно, лишь бы не возвращаться к мальчишке. Лишь бы никогда больше не видеть ни его, ни Ворона.

— Я не уверена, — начала Ника. — Но, мне кажется, что Джек появляется тогда, когда жизни Оза что-то угрожает.

В коралловых глазах Лотти мелькнуло любопытство. Внезапно за дверью послышался мужской голос. Лотти спрыгнула со стола и схватила Нику за руку, отпихивая к окну.

— Все, Никки, тебе пора, — шепнула она. — Фанг... Идите, я его отвлеку.

Мужчина кивнул и первым выскользнул в окно. Удивительно бесшумно. Только тихий шорох внизу, который можно было принять за шелест ветра.

— Что происходит? — Ника не торопилась следовать за ним, хотя колокольчик интуиции не просто звенел, а гремел набатом, призывая бежать.

— Потом, — Лотти едва ли не за шиворот подтащила Нику к окну. — Пока вам с Винсом лучше не встречаться, — она хихикнула. — Он морально не готов к такому счастью.

И подмигнув на прощание, она закрыла окно. Ника скользнула вниз. Фанг ждал ее у стены и, не говоря ни слова, набросил ей на плечи алый плащ. Правильно поняв намек, Ника надвинула капюшон.

— Винсент не в курсе, что я вернулась?

— Нет, и чем дольше, тем лучше, — серьезно подметил Фанг, сворачивая в сад, пестревший кустами алых роз. Их аромат пропитал воздух, и цепи хотелось расчихаться. К розам она всегда относилась без восторга.

— Так вот почему мне нельзя вернуться, — Ника вздохнула с облегчением. — Потому что Винсент будет мне не рад.

Всего лишь Винсент, волей случая ставший большой шишкой. Всего лишь. Она услышала, как Фанг шумно вдохнул. Видимо, эта неопределенность, висевшая между ними, напрягала не только ее. Нике захотелось смеяться. Глупая. Глупая Никки, нафантазировала себе, что семья отказалась от нее. Даже стало стыдно за свои мысли. Как она могла забыть, что они никогда не передадут ее. Ни-ког-да.

— Прости, — Ника сама удивилась, насколько легко ей далось это слово. — Я такого успела надумать.

Тяжелая ладонь легла ей на плечо. И эта молчаливая благодарность за понимание была лучше всяких фраз. Нике стало так легко, что казалось, еще шаг — и она просто взлетит. Они молча дошли до ограды. Слова были не нужны. На город уже опустился вечер, и солнце почти исчезло. С неохотой девушка стянула плащ, возвращая его Фангу.

— Спасибо.

— Ерунда. Главное, глупостей не натвори, — он улыбнулся, потрепав ее по макушке. Ника фыркнула, но не отстранилась. Еще раз взглянув на мужчину, она сверкнула глазами.

— Тебе спасибо.

Он непонимающе склонил голову.

— Думаешь, я не догадалась, чья идея с цветами была? Кто еще знал о той поляне с фрезиями?

Он усмехнулся и слегка приоткрыл глаза. Но Ника уже перемахнула через ограду и не оглядываясь шла, стуча каблучками по брусчатке. Лишь ветер запоздало донес ее слова.

— До встречи.

Мужчина кивнул и направился к дому.

— До встречи, Никки.

И видят боги, как он хотел, чтобы эта встреча состоялась. Не одна Ника мечтала, чтобы все вернулось на круги своя. Но у прошлого нет привычки возвращаться. И все как раньше уже точно не будет. Но пока Никки лучше об этом не знать. Слишком жестоко вновь разбивать ее мечты о реальность. Возможно, все еще измениться к лучшему. Хотя он слабо в это верил.

* * *

В архиве Пандоры было пусто. Иногда дверь тихо скрипела, впуская кого-нибудь из служащих, и тут же закрывалась за чьей-нибудь спиной. Пустота архивов давила на каждого. Эпицентр этой пустоты, затягивающий в себя все хорошее настроение и даже солнечный свет из запыленных окон, был за совершенно пустым столом архивариуса. Нового человека пока не назначали. То ли из-за нехватки времени. То ли из-за нехватки людей.

Многие ушли. Отказались от контрактов и попросту стерлись из жизни организации. В основном — молодые сотрудники, хотя были и уже закаленные. Их ни в чем не обвиняли. Страх за себя и за свои семьи — это совершенно нормально. Порою лучше быть счастливым трусом, чем мертвым героем. Первые теряют только честь. Вторые теряют все. И не всегда цель того стоит.

Рейм вздохнул, возвращаясь из лабиринта невеселых мыслей к не менее "радостной" реальности. А реальность требовала холодной головы и желания усердно работать. И юноша продолжил разбирать новые бумаги. Внезапно дверь тихо скрипнула. Он поднял глаза, и градус его настроения упал на самый низ шкалы.

— Добрый день, леди Амберс, — бесцветным голосом произнес Рейм. Женщина оценивающе взглянула на него из-под легкой багровой вуали.

— Здравствуй, Лиам. Я знаю, что произошло, прими мои соболезнования, — произнесла она холодно, хотя в ее голосе сквозило искреннее сочувствие.

— Благодарю, — больше всего Рейму хотелось, чтобы эта женщина ушла. Но Мирана прошла в зал и села за один из столов.

— Ты передал ему? — сухо спросила она.

— Да, — папка захлопнулась. — Господин отказал вам в аудиенции в ближайшее время.

Мирана кивнула, будто бы предвидела этот ответ. А что еще можно было ожидать от Бармы... Но неужели последние события его настолько мало волнуют, что он не удосуживается уделить ей пару минут?

— Значит, окончательно нет?

— В ближайшее время — нет, — поправил Рейм, расставляя папки по полкам и ящикам.

— Прекрасно. Скажи мне, какие планы у него на сегодняшний вечер, — приказным тоном сказала Мирана. Лиам едва не выронил отчеты.

— Леди Амберс, я не могу... Не имею права вам это сообщать.

— Правда? — Мирана изогнула брови. — Рейм, знаешь, почему ты никогда не сможешь стать героем? — Лиам не ответил. Он просто хотел, чтобы она ушла. Юноша вдруг почувствовал себя настолько измотанным, что он готов был отправиться в Бездну. Лишь бы там была тишина и все оставили его в покое. А уж разговор с Мираной — последнее дело, которым он хотел заниматься. Но он ответил, наверное, по привычке.

— Я не хочу становиться героем.

— Так и подумала, — отозвалась Мирана. — Ты не умеешь нарушать правила. Для героев закон — маленькое препятствие. Оговорка, на которую можно закрыть глаза ради высокой цели. Для остальных же — непреодолимая стена.

Рейм не ответил. Он просто хотел, чтобы этот разговор поскорее закончился. И Мирана понял его настроение.

— Ладно, отложим философию до лучших времен. Скажи мне планы своего господина на сегодняшний вечер, и я уйду.

— Нет, — тихо, но твердо ответил Рейм.

— Неужели тебе все равно, кто убил твоего брата? — эти слова подействовали на него как оплеуха. Мирана всегда знала, кого и куда колоть. — Ты же не глупый, Лунетт. Ты знаешь, что я могу дать тебе ответы. И взамен я прошу такую малость.

Рейм ощутил, какой густой воздух в архивах. И как мало место для вдоха. Мирана пронизывала его взглядом, и он был готов согласиться. Эта женщина способна помочь. Добрую половину бесценной информации герцог Барма получает от нее. Юноша зажмурился и слегка встряхнул головой.

— Нет, — он постарался, чтобы его голос звучал твердо. И как же он удивился, когда Амберс довольно хмыкнула.

— Знаешь, Рейм. Теперь мне многое понятно, — задумчиво сказала она и направилась к дверям.

— Что?

— Герцогу повезло иметь такого верного слугу, как ты. До свидания... Лунетт.

Мирана быстро миновала несколько коридоров и направилась к выходу. Экипаж ждал ее у ворот, отдав приказ кучеру, женщина закрыла окна занавеской. Городские пейзажи ее мало интересовали. Рейм не удивил ее своим отказом, хотя его упрямство раздражало.

До особняка герцога Бармы она добралась довольно быстро. Не слушая дворецкого, который торопливо бубнил, что господина нет, Мирана решительным шагом направилась к его кабинету. Дверь была не заперта, но влетевшая как ураган женщина застыла на пороге. Кабинет пустовал. Она подошла к столу, все так же игнорируя дворецкого, который не переставая трещал, что ей сюда нельзя. Поверх нескольких талмудов и наполовину исписаных каллиграфическим подчерком герцога Бармы листов лежало письмо с пометкой "для М.А". Мирана быстрым движением вскрыла конверт.

"Леди Амберс, вы разочаровали меня. Ваши действия стали чрезмерно предсказуемыми. А ваша нетерпеливость порядком наскучила. Я не имею желания тратить время на вас, зная, что ничего интересного вы мне предложить не можете. Но, признаться, избегать вас также не имеет смысла, поэтому встреча состоится. Хотя бы ради того, что бы вы прекратили надоедать мне и моим подчиненным".

Мирана скрипнула зубами. Проклятый Руфус знал каждый ее шаг! И эта снисходительно-скучающая манера. Прорвались ты в Бездну, книжная гусеница! Сгорая от досады, она резким движением разорвала письмо. Бумага рвалась с противным треском, зато помогала выпустить пар.

— Женщины — довольно интересные существа, — раздался знакомый голос. — Никакая информация о них не бывает полной, это раздражает.

Мирана медленно развернулась. Опираясь плечом о дверной косяк, перед ней стоял Руфус Барма, изучая ее скучающим взглядом.

— Зато информация о некоторых мужчинах содержится в одном предложении. Причем лаконично отражает истину, — ядовито ответила Мирана, мысленно соглашаясь с каждым словом Шляпника, который однажды выдал прекрасную характеристику Бармы. И далеко не лестную.

— Истина — это абсолютное знание, и оно от вас скрыто, — парировал герцог, щелкнув веером.

— Абсолютное знание недостижимо, смиритесь. Пока мы разговариваем, вершиться слишком многое, и вам неизвестна даже половина, — гнев Мираны постепенно уходил. Смывался течением давнего и бесконечного спора.

— Ошибаешься. Мне известно достаточно. И более того, я знаю, что ты пришла с пустыми руками. Я знаю, что ты снова попросишь это, — он ухмыльнулся, достав из складок своей мантии старую потрепанную книжку. Удовлетворено отметив, как хищно вспыхнул взгляд Мираны.

— И я знаю, что уйдешь ты отсюда с пустыми руками. Нет ничего такого, что было бы мне неизвестно, — закончил он.

"А вот это мы еще проверим", — подумала Мирана, кривя рот в доброжелательной улыбке.

— Неужели мой последний отчет был таким скучным? Разве Черный Кролик — недостаточная плата за жалкую книжку? — произнесла она.

— Книжка действительно жалкая. Там нет ничего такого, что тебе поможет, — бесстрастно отозвался герцог, отрываясь от стены. — Но твой интерес... Это забавно. Ты готова дать гораздо больше, чем это, — он взглядом указал на книжку, — стоит.

— Вы поступаете нечестно, — возразила Мирана, продолжая фальшиво улыбаться. — К тому же, вы забываете, что у нас разный подход к делам. Следовательно — разный результат. Иначе я была бы вам не нужна.

Барма ничего не ответил. Мирана попыталась прочесть хоть что-нибудь по его глазам. Но взгляд герцога был непроницаемо-черным. Такими глазами можно гипнотизировать. Абсолютная, непроглядная тьма. На секунду женщине стало жутко. И одновременно азарт пробежал по венам.

Дерзость с герцогом Бармой могли позволить себе только она и Шляпник. И то, Брейк предпочитал как можно реже пересекаться с Руфусом. Герцог был тьмой. Непредсказуемый. Хладнокровный и даже жестокий человек с черной пропастью в глазах. Возможно, до Мираны только сейчас дошло, с каким опасным противником она играет. Но первый ход уже сделан. И сделан слишком давно, чтобы можно было отступить. А значит, нужно идти до конца. Только так можно получить свободу.

— Неужели вам неинтересно узнать? Цепь, похожая на Кролика. Почти равная по силе. Обладающая собственной личностью. Весьма своенравной, к слову сказать, — голос Мираны становился то тише, то громче.

— В Бездне происходят интересные метаморфозы. Тело контрактора распадается и становится цепью, но не значит ли это, что возможен обратный процесс или его искажение? Если внимательно изучить некоторые дела, можно найти много довольно убедительных теорий, — Барма с насмешкой взглянул на Амберс и с тоской — на тяжелый маятник часов. — Вы обманываете себя. Вам интересна не цепь Белого Барса. Вам интересна ее "своенравная личность". Ника. Могу вас разочаровать, эта фигура мне совершенно не интересна.

— Так может вы поделитесь этой информацией? Раз она настолько неинтересна, значит ничего не стоит, — Мирана чувствовала, что с ней играют. Как хитрый и довольно опытный кот играет с мышью. И эта роль ее не устраивала. Но как поменять расстановку сил, она пока не знала. Герцог усмехнулся.

— Эта информация неинтересна лишь мне. Ника — довольно забавная фигура. Сама по себе она ничего не значит, но в правильной комбинации она может переломить ход партии, — герцог говорил это совершенно будничным тоном, изредка щелкая веером.

— Но это не ваша комбинация, — Мирана смутно понимала истинный смысл его слов, но какие-то мысли позволяли сделать определенные выводы.

— К счастью.

— Тогда какой в этом смысл? Имея на руках столь сильный козырь, вы не собираетесь пускать его в игру. Зачем? Чтобы им не могли воспользоваться другие? — Мирана вздохнул и опустилась в кресло. Она почти готова была признать поражение. Она запуталась в паутине, которую сама помогала плести. И тут герцог засмеялся. Тихо и цинично.

— Я не участвую в этой игре. Наблюдаю, делаю ставки. Это гораздо увлекательнее, — он откинулся на спинку своего кресла и кончиком пальца щелкнул по потрепанной обложке книги. — Следить за игрой, в которой тебе известны все фигуры, и иногда подталкивать их на комбинации.

Ничего другого она и не ожидала от него услышать. Герцог Барма тонкой душевной организацией не отличался. Хотя его цинизм порой давал фору кому угодно. Хотя в том, как он произнес последнюю фразу, мелькнуло что-то, подобное раздражению. И внезапно Мирану осенило.

— Вам известны не все фигуры, — уверенно произнесла она. — На доске есть темная лошадка, и это вас раздражает.

Когда взгляд черных глаз недовольно вспыхнул, Мирана почувствовала, как липкая паутина, в которой она запуталась, начинает таять.

— Который год Шляпник не дает вам покоя? — в голос Мираны вернулись ироничные нотки.

— С ним я разберусь сам, — буркнул Руфус. — Раз уж ты не справилась.

Мирана довольно прищурилась. Кажется, она подобрала если не ключик, то хотя бы отмычку к благосклонности герцога.

— Но возможно вы дадите мне последний шанс. Я знаю, что интересует Шляпника. И за эти сведения он вполне может... — герцог недовольно фыркнул и резко поднялся со своего места.

— Хватит. Я уделил тебе гораздо больше времени, чем следует. Шляпник никогда тебе не откроется. Уж поверь, эта цепь, Ника, значит для него гораздо меньше, чем то, что я хочу узнать. К тому же, я предпочту увидеть все своими глазами. И услышать все от него лично, — лицо герцога стало непроницаемой маской.

— Тогда зачем я вам нужна? — воскликнула Мирана, резко поднявшись. Так резко, что закружилась голова, а волосы герцога не секунду показались ей медными змеями. Он остановился и повернулся к ней. Тонкие губы скривились в усмешке.

— Кое-что о женщинах известно мне достоверно. Женщины любят самообман. Иногда сами того не понимая, — он говорил тихо, но каждое слово, словно клеймо, отпечатывалось в сознании Мираны. — Понимаешь? Не ты мне нужна. А я тебе.

Мирана сглотнула. В комнате стало нестерпимо душно. Алые пятна заката падали на мантию герцога, вызывая нездоровые ассоциации. В воздухе появился запах каких-то благовоний.

— И не думай, что я не знаю о вашем договоре со Шляпником. Ты перестраховалась и решила сыграть на две стороны, — Мирана с ужасом поняла, что просчиталась. Глупо. Изначально, — Помнишь нашу первую встречу?

Она помнила. Еще как помнила. Серый день поздней осени. Восемь лет назад. Зима, едва вступающая в свои права. Сырой снег и забрызганный подол платья. Распахнувшаяся дверь. Просторный кабинет, заваленный бумагами и здоровенными талмудами. И сам герцог. Совершенно не изменившийся ни внешне, ни внутренне.

— Вы сказали, что нет ничего, что было бы вам неизвестно, — произнесла Мирана устало. Ей стало все равно. Что будет дальше, она понимала. Вариант, что герцог все знает, казался ей маловероятным, но возможным. Выход все равно есть. Только день потрачен зря. Или нет?

— Именно,— самодовольно произнес Барма.

— И что же? — вопрос смысла не имел, но Мирана хотела услышать его ответ. Руфус слишком неоднозначен. И слишком интересен.

— Ничего, — он ждал ее вопроса. — Можешь взять свою книжонку. Только не забудь, что это не подарок.

Она подошла к столу. Переплет книги был приятно-теплым. Она могла бы удивиться такому неожиданному решению герцога. А с другой стороны... Сил на удивление просто не было. Да и сам жест доброй воли вызвал скорее злость. Руфус делает ей одолжение. Хитрец.

— Вы хотите ставить на всех и сразу, — Мирана на миг остановилась у двери, спокойно поднимая на мужчину взгляд. — Я тоже для вас "интересная фигура". Вам интересно посмотреть, чью сторону я выберу.

Герцог слегка склонил голову, прикрыв веером губы. Но Миране казалось, что он улыбается.

— Я и так вам скажу. Ничью. Если я ввязываюсь в это, то только ради себя, — и она сделала шаг в пустой мрачный коридор. Оставляя в прошлом широкий кабинет, залитый алым маревом заката и душным запахом благовоний.

— Впервые за восемь лет ты показала настоящую себя, — довольно кивнул герцог. — Возможно я поставлю на тех, чью сторону ты примешь, — эти слова она уже не услышала. Светлый силуэт растаял в полумраке, на прощание оставив запах белых роз.

* * *

На Ливерру уже опускалась ночь. Где-то на западе небо прощально горело алым костром, но над головой зажигались звезды и фонари. Ника нарочито медленно шла меж домов, наслаждаясь красотой ночных улиц. Хотя ночь — слишком громкое слово. Скорее поздний вечер. Около десяти часов. Нырнув в знакомый переулок, Ника шла вдоль канала, от нечего делать считая лодки с грузами, пришвартованные к берегу. Остановившись у нужного дома, девушка подняла глаза. В окне третьего этажа горел свет. Еще бы. Все уже дома. Только она пристрастилась к поздним прогулкам.

О том, что она им скажет, Ника не думала. Чистый экспромт всегда звучит убедительнее продуманных заранее фраз. И все-таки цепь настроилась на долгий, нужный и неприятный разговор. И, не раздумывая ни секунды, она позвонила. Звонкая трель пронеслась по квартире, и в коридоре раздались быстрые шаги. Дверь распахнулась, едва не приложив Нику в лоб. На пороге стоял Оз и удивленно смотрел на нее.

— Ника? — мальчик удивленно хлопнул глазами. Девушка почувствовала, как со звоном разлетелись все иллюзии о том, что они ее искали, подозревали в побеге... Да даже просто волновались! Больше похоже, что о ней просто забыли.

— Да, вроде, — цепь обиженно фыркнула. — Пройти можно?

Оз посторонился, пропуская девушку. Именно в этот миг из кухни шипя вылетела Алиса, что-то сжимая в руках. За ней выскочила какая-то длинная кухарка в дурацком фартуке с разделочным ножом в руках. Алиса нырнула в комнату, заперев щеколду.

— Вылезай, Тупой Кролик! — орала кухарка, потрясая ножом и колотя в дверь, из-за которой доносился довольный смех и чавканье.

Оз согнулся пополам от смеха. Ника корчилась рядом. До нее только дошло, что взбешенная кухарка — это Гилберт. И выглядел он довольно комично.

— Я смотрю... Весело тут у вас... — сквозь смех сказала Ника. Оз ничего не ответил. Он сполз по стене и сидел, пытаясь отдышаться. Гил наконец-то изволил заметить Нику.

— А... Это ты, — буркнул он и, еще раз покосившись на дверь, направился в кухню.

Смех наконец-то отпустил.

— Пойдем, — поднялся Оз. — Сейчас будет ужин.

Ника с сомнением покосилась на дверь. Оз хихикнул.

— А где ты была? — спросил Оз, когда они прошли в кухню. Желудок Ники предательски заурчал, когда они вошли. В кухне было дымно и жарко, но при этом пахло так вкусно, что становилось понятно, почему Алиса не удержалась.

— Я... А, ну я гуляла, — спокойно ответила Ника, пытаясь разглядеть, что готовит Ворон. — Вас так долго не было, а мне стало скучно. Кстати, что случилось в Пандоре?

Краем глаза Ника заметила, как напряглась спина Гилберта. Улыбка Оза погасла.

— В том здании нашли труп, — холодно отчеканил Ворон.

— А, это я знаю, — отозвалась Ника прежде, чем поняла, что нужно было прикусить язык. Две пары глаз тут же внимательно уставились ей в переносицу.

— Откуда? — удивился Оз.

— Брейк заходил, — нахмурилась девушка. Упоминать об этом ей не хотелось, но в ее положении нужно быть максимально честной.

— Зачем? — Ворон резал овощи с таким усердием, что Нике стало страшно за стол.

— А черт его знает, — отмахнулась она. — Спрашивал меня про наше задание.

Оз пожал плечами, не зная, что сказать. Ника быстро взглянула на Гилберта, но тот продолжал кромсать несчастные помидоры.

— А скоро ужин? — поинтересовалась Ника, однако, получив в ответ неопределенное бурчание, как ни в чем не бывало легкомысленно добавила: — Ясненько. Оз, может вытащишь Алису из комнаты?

— А? — он непонимающе моргнул. — Да! Сейчас, — и юноша скрылся в коридоре. Спустя пару секунд послышался голос Оза и тихий стук в дверь. Ника быстро собралась с мыслями.

— Почему ты ничего не сказал Брейку? — этот вопрос мучил ее целый день. — Про... меня.

Ворон неопределенно повел плечом. Нет уж.

— Почему? — с нажимом повторила она.

— В этом не было необходимости, — буркнул Гилберт, проводя какие-то махинации со сковородкой.

— Значит, ты и Озу не сказал, — Ника быстро отвернулась, чтобы он не увидел предательски расползающиеся в улыбке губы. Гил промолчал. Из коридора донесся голос Алисы.

— Нет.

— Спасибо, Ворон, — Ника быстро поднялась, ухватывая у него из-под руки тонкий ломтик бекона. — Я не подведу.

Обещаю.

— Эй! — в кухню вошли Оз и Алиса. Увидев Нику, Крольчиха скривилась.

— Опять ты? — презрительно скривила она губы. Ника почувствовала привычное раздражение и достала кусок мяса из-за спины.

— Опять я. Причем с твоим ужином, — Ника ехидно улыбнулась. — Попробуй отними!

— Пфф... Ты пикнуть не успеешь, — уши Алисы зарделись. Она заводилась. Ника хмыкнула и, еще раз помотав мясом в воздухе, щелкнула Алису по носу. Оз хотел было вмешаться, но Ника быстро подмигнула ему и отпрыгнула от Алисы. А она рассвирепела. Ей только пара из ушей не доставало.

— Ну все! Моим ужином станешь ты! — и Алиса набросилась на Нику. Надвигалась она очень решительно. До Ники запоздало дошло, что она выбрала неудачную позицию. Девушка была зажата в углу кухни, между столом и стеной. И Ника сделала первое, что пришло в голову.

Шмякс!

Тонкий кусочек бекона приземлился ровно на макушку Алисы. Оз захохотал и тут же получил томатом в нос. Ника, отгородившись стульями, вооружилась овощами и готова была держать оборону до конца.

— Хватит! — воскликнул Гилберт, с ужасом взирая на творившийся бардак.

— А ты заткнись, Водоросль! — половинка яблока описала красивую дугу. Ворон резко перехватил ее, но тут в него полетела морковь. Все что-то кричали. Оз хохотал. Ворон пытался спасти продукты. Алиса кипела. Но кипела как-то по-доброму. А зачинщица Ника, спрятавшись за баррикадой из стульев, уже грызла яблоко.

— Алиса! Ло-о-о-ви! — закричала Ника. — Кролики должны есть морковь! — и вдруг еще одно яблоко просвистело в паре дюймов от носа. Ника отпрянула и, не удержавшись, рухнула спиной на свои баррикады.

— Вот тебе конец! — завопила Крольчиха, бросаясь сверху и мутузя яростно отбивающуюся Нику.

— Спаси-и-и-те! Бешеные кролики! — хохотала Ника, отбиваясь недогрызенным яблоком. Где-то отдаленно слышался голос Ворона и Оза. Метко двинув коленом, Ника освободилась и вскочила, готовая дать отпор. И тут начался настоящий бой. Девушка уже не понимала, кто, что и в кого кидал. Каково же было ее удивление, когда она увидела Ворона в забрызганном фартуке с помидором в руке. И в следующий миг помидор явно полетел в нее. Ника не успела уклонится, и мягкий овощ впечатался в щеку. Алиса захохотала.

Дикое веселье захватило всех, но внезапно яростная трель звонка заставила всех замереть. Все четверо настороженно повернулись в сторону двери.

— Поздновато для гостей, — протянула Ника.

Быстро сняв фартук, Гил пошел открывать. Оз потащил Алису отмываться, а Ника, немного замешкавшись, отправилась в коридор за Вороном.

Но в прихожей был только Гил с небольшим свитком, перевязанным алой лентой.

— Что это? Приглашение? Куда?

Он поднял на нее глаза и подтянул за край ленты. Нике пришлось привстать на носочки, чтобы увидеть несколько строчек, аккуратно выведенных кокетливым почерком с множеством завитков.

Ника удивленно взглянула на юношу. Лицо Ворона выражало минимум удовольствия. Нике показалось, что сейчас он взглядом прожжет бумагу.

— Кто приходил? — из ванной высунулся Оз, его мокрые волосы торчали в разные стороны и заставляли вспомнить сырую солому.

— Принесли приглашение, — пожала плечами Ника.

— Приглашение? Куда?

Ника выхватила у Ворона свиток. Тот запоздало махнул рукой и закатил глаза, а Ника уже читала короткий текст приглашения.

— Традиционный осенний бал? — непонимающе спросил Оз. Алиса, без интереса скользнув по ним взглядом, ушла на кухню. Желудок цепи требовал восполнить утраченные силы.

— Да, — без воодушевления произнес Ворон. — Последние восемь лет каждый год леди Амберс дает маскарад, — две пары глаз непонимающе смотрели на него, и Гилберт вздохнул. — Это самый грандиозный прием в году, и отказать почти невозможно.

— Почему? — моргнул Оз. Гилберт сделал страшное лицо, но от пояснений воздержался.

— Маскарад через две недели, — задумчиво сказала Ника. Но мысли девушки были далеко. Леди Амберс... Эта фамилия была определенно ей знакома. И очень давно. Но вспомнить того, кому она принадлежала, цепь не могла. Память насмехалась над ней. Ответ маячил совсем близко, но не позволял зацепиться.

— Маскарад — это наверное здорово, — задумчиво сказал Оз.

— Не очень, — Гил пошел в гостиную. Оз задумчиво пожевал губами и последовал за Алисой, пока та не съела все на своем пути.

Ника хотела пойти следом, но еще одной продуктовой битвы... Нет. Поест позже. Странное волнение сверлило в висках.

— Леди Амберс... — Ника закрыла дверь своей комнаты и подошла к столу. На глаза ей попался альбом, купленный в антикварной лавке. Да уж. Хранитель воспоминаний... Лучше бы ты сгорел. Художник неизвестен, как сказал торговец. Ника хмыкнула и открыла перед последнюю страницу, с которой на нее смотрела девчонка с чуть вздернутым носом и выбившейся из прически прядью, едва достававшей до плеч. В нижнем углу был маленький росчерк пера. Н.и.Б. Короткая подпись. Ее подпись.

Вздохнув, Ника пролистнула несколько страниц назад. Вот незаконченный эскиз. Длинная галерея, по которой следуют два человека. В одном силуэте угадывался господин Глен. И чуть ближе — молодая леди в пышном платье с множеством кружев. Ника удивленно моргнула. Этой девушки, чье лицо было едва намеченным тонкими линиями, она не могла никого узнать. Взгляд придирчиво искал хоть что-нибудь. И вдруг...

Осознание ударило под дых и заставило резко отстраниться от стола. Она вспомнила этот странный день.

Осень. В саду уже холодно. Или это потому, что она сидит почти без движения. Серый плащ едва согревает, а пальцы так и вовсе сливаются с бумагой. Но она хочет закончить сегодня. По галерее неторопливо шагает господин, привычно не обращая на нее внимания. А за ним тенью идет миловидная девушка. Она не то чтобы красивая, но в ее лице постоянно происходит движение, и это заставляет не отрывать от нее взгляда. По спине девушки свободной волной ниспадает тяжелая копна пепельных волос, отливающих осенним серым небом. На секунду незнакомка оборачивается, и ее взгляд скользит по Нике. Той кажется, будто бы ее лицо на секунду побледнело, но она уже отворачивается и, что-то говоря, идет за господином. И они исчезают в тени.

— Никки? Я тебя везде ищу! — рядом раздался гневный голос Шарлотты. — Пойдем. Ты что? — ее глаза полыхают, когда она видит болезненно-бледную Нику с пунцовеющим носом. — Решила заболеть?!

— Уже-уже, — Ника с сомнением смотрит на незаконченный эскиз. — А кто была та женщина?

Лотти поджимает губы и недовольно передергивает плечами.

— Гостья, — сквозь зубы шипит она. — Пойдем!

— А что за гостья? — Ника встает со скамейки и идет к тропинке. Под сапогами приятно шуршат опавшие листья, покрытые инеем. Лотти хватает ее за руку, быстро трогает лоб и тащит в особняк.

— Точно заболеть хочешь. Имей ввиду, я тебя выхаживать не стану.

Станешь-станешь. Больше всех волноваться будешь.

— Так что за гостья? — немного погодя снова спрашивает Ника.

— Мария. Амберс.

Ника плюхнулась на кровать, изучая взглядом потолок. Во что бы то ни стало. Во что бы то ни стало ей нужно попасть на маскарад.

Зачем?

Она не знала. Интуиция подсказывала ей, что это необходимо. Мирана Амберс... Удивительно похожая на девушку из воспоминаний. Как дочь или, вероятнее всего, внучка. Конечно, то, что Мирана появилась в ее жизни случайно, Ника не верила. Нужно узнать о ней побольше. И о их связи со Шляпником тоже. Внезапно в дверь постучали.

— Войдите.

На пороге появился Оз.

— Еще не спишь? — спросил он.

— Как видишь. Слушай, Оз, я, наверное, сильно тебя напугала. Ну... Когда набросилась, — Ника пожала губы, вставая с постели. Юноша пожал плечами.

— Не особо.

Ника удивленно вскинула брови.

— Я знал, что ты не нападешь, — Оз улыбнулся. — Мы же друзья.

Черт. Черт. Черт побери, Безариус! Нику почти затрясло. Она даже встряхнула головой, прогоняя память, подсовывающую ей дурацкие воспоминания. И посмотрела на Оза. Пронзительно.

Да. Оз. Я хочу быть твоим другом. Но как я могу быть уверена, что это говоришь ты, а не Он?

— Конечно, — она выдавила улыбку. — Кстати, ты не знаешь, что это за леди Амберс?

Юноша покачал головой.

— Нет. За десять лет успело столько произойти... А было бы интересно попасть на маскарад, — он вздохнул.

— А разве ты не пойдешь? Ну, ты же вроде наследник. Безариус. Все такое, — Ника села на подоконник. Оз печально вздохнул.

— Неа. Я официально умер десять лет назад.

Ника отвернулась, разглядывая Ливерру. Поразительно, но из окна третьего этажа открывался прекрасный вид. А Оз... Да, она понимала его.

— А ты бы хотела на маскарад? — вдруг спросил Оз. Девушка повернулась к нему и повела плечами.

— Да. Наверное, это здорово. Только мне приглашение светит еще меньше, чем тебе. Если, конечно, леди Амберс не желает представление с диким зверем, — невесело усмехнулась Ника, прислушиваясь к себе. Сущность цепи молчала, и она успокоилась.

— А-а-шиба-аешься, — вдруг чья-то рука легла ей на плечо. Ника завизжала, двинув локтем назад, и отскочила. На подоконнике сидел Брейк схватившись за бок.

— О, привет, — улыбнулся Оз. Ника его дружелюбия не разделяла.

— Хоть раз ты можешь войти нормально! — девушку трясло. — В следующий раз я врежу тебе шпагой!

Брейк скорчил обиженное лицо и театрального вздохнул.

— Я к вам со всей душой... — заметив недовольный взгляд Ники, мужчина поднял руки. — Я от госпожи. Шерон приглашает всех завтра на чаепитие.

— О! Здорово! — глаза Оза сверкнули довольным огоньком.

— Ну раз все счастливы, я пошел. Да, кстати, — он свесил ноги на улицу и сел вполоборота. — Про представление с диким зверем — отличная идея.

— Ты это к чему? — нахмурилась Ника.

— К тому. Ты можешь попасть на маскарад, и леди Амберс не будет против, — Брейк ухмыльнулся. — Она любит сюрпризы.

И не дожидаясь новых вопросов, он просто растворился воздухе. Ника закрыла окно.

— Что он хотел сказать? — непонимающе моргал Оз.

Ника пожала плечами. Слова Брейка никогда не бывают однозначным. Не человек, а сплошная таинственность. Загадка. И, черт побери, она хочет ее разгадать.