Г&Г в Хогвартсе (джен)

На следующее утро Гарри пожалел, что вообще вышел из комнаты, исполняющей желания. Неясно было, смог ли бы он прожить в этой комнате, но отшельническая жизнь всяко лучше, чем профессор МакГонагалл и профессор Снегг, дуэтом выговаривающие своим подопечным за «совершенно безрассудный поступок», целью которого было, не иначе как «потакание собственному раздутому эго», а то, что они живы — так это только потому, что «ни один уважающий себя хищник, будь он зверем или растением, не посмеет взять в рот носителей такой беспросветной глупости».

Директор Дамблдор просто смотрел на учеников укоризненным взглядом, явно не зная что сказать. Надо сказать, что именно это и произвело на Гарри большее впечатление — он краснел и бледнел, считая себя во всем виноватым. Гаара же просто стоял с каменным лицом и спокойно слушал выговор профессоров. В конце концов, обижаться на резкие выражения было просто невозможно — потрепанный вид волшебников говорил, что у них были очень тяжелые сутки.

Повторив напоследок о том, что они невероятно везучие глупцы и сняв пятьдесят баллов с каждого, мальчиков отправили на осмотр к мадам Помфри. Та, бормоча себе под нос что-то про необходимость своевременной медицинской помощи и неосмотрительность администрации, не закрывшей лес от любопытных школьников(или, по крайней мере, не запечатав школьные ворота от несанкционированных вылазок в неположенное время), помахивала палочкой над Гаарой. Гарри, уже осмотренный, стоял рядом.

Наконец, сообщив ребятам о том, как несказанно им повезло, что растение, на которое они наткнулись в лесу, не ядовито, школьный врач отпустила их восвояси.

На факультете Гарри встретили восторженными шепотками — как же, герой первого курса, пробрался в Запретный лес и даже потеря баллов не смущала дерзкие юные умы; Гаару же Слизерин встретил презрительным молчанием — пошел нарушать правила и попался, что совсем не в чести на зеленом факультете.

«В общем, ничего нового», — безразлично сообщил он после Гарри на его встревоженные расспросы. Шиноби действительно было безразлично отношение факультета. Достаточно было, что его боялись до тщательно скрываемой дрожи в холеных коленках. Боятся — значит, не будут трогать, поэтому можно жить спокойно — такова была бесхитростная логика Гаары.

Наказание для мальчиков было определено позже и прислано с совой во время обеда, когда профессора чуть успокоились и могли принимать беспристрастные адекватные решения. Впрочем, любое наказание было лучше, чем изначальное желание учителей исключить их немедленно.

Гарри было поручено чистить кубки в зале Почета под наблюдением Филча, а Гаару определили к зельевару, готовить ингредиенты к урокам. Задания неприятные, но парни считали, что все сложилось наилучшим образом — Гарри к уборке был привычен, а Снегга терпеть не мог (что, впрочем, было абсолютно взаимно), а Гаара успел отрастить немалый зуб на Филча во время ночных хождений по Хогвартсу. К тому же, резать всякую гадость было его работой в другом мире.

Но худшее подстерегало Гарри не в кабинете директора и не в зале Почета, а в гостиной Гриффиндора.

Когда Поттер выходил из гостиной, было еще очень рано, поэтому его никто не видел. Но пока ему выговаривали за проступок, пока их осматривала мадам Помфри по школе разнеслись слухи. И слухи эти дошли до чрезвычайно волнующейся Гермионы Грейнджер.

Надо отдать ей должное, накинулась на Гарри она не сразу — сначала убедилась, что с ним все в порядке. Зато потом девочка высказала Гарри все, что она о нем думает. Гриффиндорцу было стыдно, но не улыбнуться он не мог — в своей речи Гермиона использовала практически те же выражения, что и профессор МакГонагалл несколькими часами ранее. Напоследок отличница обняла Гарри крепко-крепко и попросила — почти приказала — больше так никогда не делать.

Рон, дождавшись окончания речи Гермионы, также сообщил Гарри, что сам он не пожалеет себя и сил своих и даст другу в нос, если такая ситуация повторится. Темноволосый мальчик обещал в ответ, что такого больше не повторится.

* * *

Чем дальше шло время, тем больше Гаара понимал, что в замке творится что-то неладное. Первым тревожным звоночком стал преподаватель Защиты от Темных Сил, профессор Квирелл. От безобидного заики у Гаары мурашки шли по коже — от профессора исходили волны темных, негативных чувств. Что-то сродни злобной чакре демонов, от которой у человека кровь в жилах стынет.

Потом было странное, но опасное зеркало, в зависимость от которого попал Гарри. Стоило мальчику один раз взглянуть на пыльную поверхность — и он пропал. Сначала слизеринец понять не мог, почему его друг худеет и сдает прямо на глазах: плохо спит, мало ест, ходит как привидение (пытается пройти сквозь стены — Гаара не проверял, но сложилось ощущение, что нет ни одного угла, об который гриффиндорец не ударялся). После мальчик проследил за Поттером и выяснил, что тот ночи напролет сидит у зеркала и смотрит, смотрит, смотрит...

Несколько ночей Гаара пробирался в гостиную Гриффиндора и перехватывал Поттера до того, как тот убежит к заветному зеркалу. Спустя какое-то время Гарри оклемался и про зеркало больше не упоминал, хотя мельком проскальзывающая в глазах тоска говорила, что он ничего не забыл.

К тому же, был Запретный коридор, охраняемый трехглавой собакой. Джинчуурики не особо много понимал в магических созданиях, но собака выглядела опасно даже на его взгляд.

Гаара не считал, что можно размещать подобные вещи в школе, полной любопытных детей, в большинстве своем не знающих такого понятия как запретная территория. Дети — шиноби быстро усваивали, что забираться в места, названные опасными, не стоит — можно умереть. Кроме того, суть некоторых миссий состояла в том, чтобы доставить свитки с важной информацией определенному человеку. Прочитав то, что написано в подобных свитках, запросто можно было оказаться нукенином в лучшем случае, трупом — в худшем.

Но обычные дети — совсем другое дело. Все равно что выставлять крестьян биться против члена Акатсуки — бессмысленная и бесполезная затея, которая привела бы только к лишним жертвам.

Интуиция Гаары буквально вопила о том, что происходит что-то плохое, опасное. А он никак не мог понять, что именно. Казалось, не хватает одной важной детали, чтобы вся мозаика сошлась.

Волею судьбы, часть паззла вскоре была ему предоставлена.

* * *

Озеро шло волнами, но все они разглаживались под ногами слизеринца, превращаясь в подобие стекла — тонкого и прочного. Гааре надо было подумать, и лучшего места, чем Черное озеро, он и придумать не мог. Сюда не заходили студенты — просто потому, что никто из них больше не умеет ходить по воде; не залетали птицы и насекомые — слишком далеко от берега. Только Гигантский кальмар лениво шевелился под поверхностью воды, поскольку день был солнечный и ему хотелось урвать себе кусочек тепла.

Во время прогулки по озеру Гаару окликнул явно сбежавший из библиотеки, где он и другие гриффиндорцы готовились к экзаменам, Гарри. Слизеринец подошел к берегу, пока взволнованный и запыхавшийся от быстрого бега мальчик не полез в воду — тогда его пришлось бы спасать, потому что плавать Мальчик — Который — Выжил не умеет.

На берегу было тихо и безлюдно — школьники старались не трепать себе нервы, глядя, как первокурсник ходит по отвесным стенам и воде.

— Чего хмуришься? Случилось что-то? — спросил Гарри, неожиданно зорко всматриваясь в лицо друга.

— Хмм? — неопределенно промычал Гаара.

Сам факт того, что мальчик сумел что-то понять по его невозмутимому лицу, заставлял задуматься. Теряет самообладание?

— Я не хмурюсь, а у тебя синяки под глазами. По Хогвартсу ночью в одиночку бегаешь?

— Нет, — улыбнулся гриффиндорец, — просто не высыпаюсь. К тому же, я обещал сообщать тебе, если соберусь «влипнуть в неприятности», как говорит Гермиона. Не уходи от темы.

— Не ушел. Я не хмурюсь.

— Кому угодно можешь это говорить, но не мне. Ладно, не хочешь говорить — не надо. А я узнал, что хранится в люке под цербером.

Судя по виду Гарри, ему очень хотелось прокричать эти слова, но он сдержался.

— Что же?

— Философский камень.

— Что это? Откуда узнал?

— Легендарное вещество, способное превращать металл в золото и даровать бессмертие. Мне Хагрид сказал.

— Так уж и сказал? — усомнился Гаара.

— Ну.., — Гарри смутился, — на самом деле он проговорился случайно. Тебя тогда не было — ты гулял где-то, а я готовился к экзаменам. Устал, и мы с Роном и Гермионой пошли проветриться. Дошли до Хагрида. Он тогда случайно сказал, что Пушок — это та собака, — нужен был профессору Дамблдору для охраны чего-то, что касается только самого директора и Николаса Фламеля. К тому же, когда Хагрид водил меня в банк, он забрал что-то из ячейки, которая позже была ограблена. Гермиона зажглась идеей найти упоминание о Фламеле, но ничего не обнаружила и вернулась к подготовке к экзаменам. Я тогда подумал — а что, если Фламель этот умер давным давно, а его именем какого-то потомка назвали — мол, в честь великого предка, и поэтому в книгах о нем ничего не написано. И стал искать в хрониках за пятнадцатый век, четырнадцатый и так далее... И нашел! Николас Фламель — единственный изобретатель Философского камня, и в этом году он справил свой шестьсот шестьдесят пятый день рождения. Конечно, его имени не будет в современных справочниках. Я как узнал, сразу к тебе побежал.

— Как интересно... — Гаара задумался.

Судя по всему, в школе прятали действительно ценную вещь, за которой наверняка охотятся разнообразные темные личности. Теперь было два вопроса, на которые нужно искать ответ — почему камень хранится в школе и кто же ищет этот камень. Может, спросить самого директора? У Гаары уже накопилось несколько вопросов к нему, так что можно попробовать выведать сведения у него, необходимо лишь найти рычаги давления на скрытного и хитрого профессора. Возможно, безопасность Гарри послужит достаточной угрозой для старого волшебника. В конце концов, Гарри Поттер невероятно любопытен и неудачлив — неприятности сами находят его. Значит, в случае похищения камня гриффиндорец обязательно окажется в центре событий.

* * *

— Директор?

— А, Гаара, входи. Чаю?

— Нет. Я хотел бы задать вам несколько вопросов, напрямую касающихся моей работы.

— Задавай. Я постараюсь ответить на них.

— Почему Философский камень хранится в школе и кто за ним охотится?

— Как ты узнал про камень?

— Я должен знать обо всем, что касается безопасности охраняемого объекта. Такая вещь, как камень, может привлечь охотников за богатством и бессмертием. Я почти уверен, что это коснется Гарри.

— Камень меня попросил спрятать мой хороший друг, Николас Фламель.

— Это вся причина? А безопасность школы?

— Камень надежно охраняется. Детям ничего не грозит.

— Я в этом не уверен. Кто охотится за камнем?

Директор замолчал, пытаясь подобрать слова. Видно было, что Песчаный поставил его в тупик своими вопросами — вряд ли Дамблор думал, что кто-то напрямую спросит о ситуации в школе, но Гаара не любил юлить, строить длинные, витиеватые фразы — ему проще было спросить напрямую или выяснить все самому, проследив за кем-нибудь, или выпытав тайные знания у кого-нибудь.

— Видишь ли... Я подозреваю, что тот, кто пытается украсть камень — это Волдеморт. По моим сведениям, он ищет способ восстановить свое тело, а камень — один из немногих способов это сделать.

— Почему тогда камень в школе? Гарри Поттер, насколько я знаю, послужил причиной падения Темного Лорда. Естественно, мальчик будет первой его целью. Камень либо мальчика нужно убрать из Хогвартса.

— Я контролирую все, что происходит в школе. Гарантирую, что ничего страшного не случится.

— А я охраняю Гарри, и вы сами дали мне разрешение на любые действия, связанные с его защитой.

Гаара подался в кресле чуть вперед, прищурив глаза.

-Кстати, а почему вы доверили мне защиту Гарри Поттера?

Дамблдор замешкался на какое-то время с ответом и Гаара продолжил.

— Я знаю, вы наблюдали за мной в Хогвартсе, но результата этих наблюдений мало для того, чтобы составить обо мне адекватное впечатление. Значит, было что-то еще — я ни за что не поверю, что вы просто так отдали бы мне Мальчика — Который — Выжил. Я хотел спросить сразу, как только вы попросили меня о сохранении героя в безопасности, но тогда мое положение было шатким. Теперь я знаю этот мир и ничем не рискую, спрашивая вас.

— Ты прав. Мне стоило рассказать. Пообещай, что сохранишь то, что я открою тебе, в секрете.

— Если это не будет слишком опасным.

— Я начну издалека. В нашем мире давно известно, что эта вселенная не одна — существует множество других миров, как похожих на наш, так и совершенно отличающихся. Когда я был молод, велись исследования на эту тему, об этом говорил весь научный мир того времени. Своеобразная идея-фикс начала двадцатого века. К сожалению, исследования зашли в тупик, и проект быстро свернули.

В то время меня все это не слишком интересовало. Я был занят конфликтом с Геллертом Гриндевальдом, поиском неких артефактов, считавшихся мифическими, но с возрастом меня все больше и больше увлекала теория множественности миров. Когда я победил Темного Лорда Гриндевальда, а поиски мои подошли к логическому концу, у меня появилось время для того, чтобы заняться изучением интересующей меня теории. Прошло немало лет, прежде чем появились первые результаты, но они того стоили — я смог выйти в контакт с учеными другого мира, также занимающихся работой над той же темой. Пообщавшись с ними, я выведал устройство их мира. Мы обменивались информацией — очень осторожно, стараясь не выдать ничего, что могло бы привести к столкновению миров. И однажды они рассказали, что скоро их поймают и казнят — некоторые их эксперименты были вне закона. Перед самой смертью — за день-два, они рассказали мне о человеке, который преследовал их — о тебе. Из того, что они мне поведали, я смог составить некоторое впечатление о тебе. Я долго сомневался, верить тому, что они говорили или нет, но потом, когда ты появился в поле моего зрения, я смог увериться, что они говорили чистую правду. Не вижу никаких причин, почему бы тебе не охранять Гарри — в конце концов, это не доставит хлопот ни тебе, ни ему.

Гаара молчал. Долго молчал.

— Как меня переместили?

— Не имею ни малейшего понятия, — ответил Дамблдор, благожелательно улыбаясь.

Песчаный Гаара, джинчуурики Однохвостого демона, глядел на директора и впервые понял, что он попал в лапы одному хитрому лису. И намертво застрял в его когтях.

«Енот в попался лису», — с немного истерическим весельем подумал Гаара. — «Где-то это уже было».

Хотя все не так уж и плохо. Дамблдор — не Казекаге, и подсылать наемных убийц к нему не будет.