Отблеск (гет)

Несколько дней не происходило ничего, что повлияло бы на изменения пространства и времени. Синие стены гостиной факультета Когтевран уже не казались Ромильде чужими. Постепенно вливаясь в школьный ритм, она не замечала, как погружается в пучину будничных проблем. Вейн редко вспоминала слова, сказанные Люпином, который, казалось, чувствовал надвигающуюся беду. Вечером в гостиной Ромильда старалась унять страх, пронизывающий ее насквозь. Она уговаривала себя не думать о том, что произошло, но, как назло, чувство тревоги лишь нарастало.

«Зачем я полезла во всё это?» — думала она, прижимая к груди учебник по ЗОТИ.

Ей хотелось вернуться в Выручай-комнату и рассказать о своих тревогах Римусу, получить от него надлежащий совет и, наконец, озвучить еще одну просьбу, связанную с Эмили Тейлор. Но Люпин не появлялся в зеркале несколько дней подряд. Из-за этого волнение нарастало как снежный ком.

«Может быть, он просто не хочет больше меня видеть?» — крутилось в голове. Вейн уже не знала что и думать.

Наконец, в один из темных вечеров, проведенных в Выручай-комнате, Римус все-таки появился. Ромильда, измученная долгим ожиданием, встрепенулась и стала расспрашивать Люпина о причине его отсутствия. Но он наотрез отказался обсуждать эту тему. Вейн не могла понять, почему Люпин так непреклонен. Неужели откровение ему чуждо? Чтобы не показаться невежливой, она постаралась сменить тему разговора.

Ромильда поведала ему о том, что пространство вокруг нее престало меняться. Но Римус лишь покачал головой: он явно был чем-то расстроен. Во время их встречи Вейн крутила в руках цепочку, подаренную Люпином. Римус видел это, но выражение его лица так и не изменилось: оно осталось таким же напряженным. Он как будто ждал, что Ромильда попросит его еще об одном одолжении. И Вейн, ждущая удачного момента всё это время, не стала отмалчиваться. Она уговорила Римуса предупредить родителей Эмили Тейлор, чтобы в день 1 мая 1998 года они держались подальше от своего особняка. Люпин понимал, что это событие окажет губительное воздействие на будущее, но, взглянув в глаза Вейн, он не смог ей отказать.

Он испытывал то же, что и Ромильда: всепоглощающую влюбленность. Но его природная скромность не позволяла открыто заявить о своих чувствах. Впрочем, как и намекнуть о них. Если бы она только знала, как ему тяжело подбирать правильные слова, чтобы не казаться слишком навязчивым. Ромильда, в свою очередь, считала, что Римусу хватает проблем без нее. Поэтому их беседы становились все более сдержанными. Да вот только Вейн верила, что однажды он все-таки прекратит любезничать с ней и расскажет все как есть о его вечных ссадинах и шрамах на лице, о том, почему его не бывает по несколько дней подряд. Все эти мысли отвлекали Ромильду от главного — ей необходимо было вернуть Эмили любой ценой, и, кажется, Вейн сделала всё, что смогла.

* * *

Ромильда проснулась от боли в руке. Она быстро откинула одеяло и поднялась. Вейн внимательно оглядела помещение: она находилась в общей спальне для девушек факультета Гриффиндор. Тяжело вздохнув, Ромильда бросила взгляд на правую кисть руки. Небольшая гематома красовалась на запястье. Вейн не могла понять, при каких обстоятельствах она ушиблась. Заметив, что в спальне стоит поразительная тишина, она немного смутилась.

«Должно быть, все в гостиной», — первая мысль заставила унять чувство тревоги.

Потянувшись к часам, Вейн услышала в дальнем конце помещения еле различимые всхлипы. Ромильда нахмурила брови и двинулась в сторону звука. На кровати кто-то сидел. Из-за непроглядной тьмы было сложно понять, кому принадлежат всхлипы.

— Эй, с тобой все хорошо? — спросила Вейн.

— Ромильда… — голос оказался до боли знакомым.

— Эмили, это ты? — ахнула Ромильда и бросилась к Тейлор в объятия.

— Что с тобой? Ты за ночь соскучилась по мне?

Вейн не смогла ничего сказать в ответ, она лишь крепко прижала Эмили к себе и чуть не расплакалась от нахлынувших чувств.

— Ненавижу эту школу! У меня до сих пор болит всё тело, Ромильда! А как твое самочувствие? Ты же помнишь, что произошло вчера?

— Постой, но вчера… Что произошло вчера? — недоуменно произнесла Вейн и опустилась на кровать.

— Как? Ты разве не помнишь? Эта мерзавка Кэрроу наказала нас за то, что мы нелестно отзывались о директоре.

— Но я бы никогда не стала говорить в адрес Макгонагалл… — начала было Ромильда, но Эмили воскликнула:

— Вейн, ты умом тронулась? Минерва Макгонагалл никогда не была директором и не будет. Амикус Кэрроу — вот кто наш директор!

Ромильда испуганно вздрогнула. Память медленно возвращалась, в голове начали мелькать образы прошлого: после смерти Дамблдора на пост директора школы был назначен Северус Снейп; спустя некоторое время оказалось, что он является Пожирателем смерти, и Хогвартс стал местом скопления приспешников Волан-де-Морта, одними из которых являлись Амикус Кэрроу и его сестра — Алекто.

Вейн в ужасе поднялась. Ее руки дрожали то ли от страха, то ли от гнева. В душе она возненавидела себя. Она не могла поверить, что из-за ее прихотей Хогвартс перестал быть домом для всех. Судя по всему, теперь в школу принимали детей только из магических семей.

— Но… Битва за Хогвартс… Как же… Гарри Поттер смог победить Темного Лорда. Как же так? — Ромильда вжалась в стену и закрыла лицо ладонями.

Тейлор смотрела на Вейн взглядом полным непонимания.

— Гарри Поттер умер в 1995, последнее состязание Турнира Трех Волшебников стало для него роковым. Как и для Седрика Диггори.

— Что? — ахнула Ромильда. — О Мерлин! Но мы… нет! Мы не могли проиграть битву!

— Мы проиграли, Ромильда. Мы проиграли, — Эмили опустила глаза.

Воцарилась звенящая тишина. Вейн смотрела на Тейлор, не мигая.

— Нет… нет, — зашептала она спустя какое-то время. — Эмили, все это неправда. Скажи, что это неправда!

Ромильда сползла по стене и опустилась на колени. Больше всего на свете ей хотелось встать и стремглав выбежать из спальни, но у нее не хватило сил даже на то, чтобы поднять голову. Вейн боялась признаться Эмили, что всё это произошло по ее вине. Она так бы и сидела на полу, тяжело дыша, если бы Тейлор не напомнила о занятии по ЗОТИ, которое начиналось буквально через час.

* * *

Вейн не могла вымолвить ни слова. То, что открылось ее взору заставило ее попятиться. Она чуть было не упала, но Тейлор вовремя поддержала ее. Большой зал скорее был похож на лагерь для заключенных: потолок, который отражал погоду, был затянут темными тучами, в помещении царили жуткий мрак и холод, лишь небольшое количество свечей стояло по центру. Незнакомые люди в черных мантиях вальяжно расхаживали по проходам между столами. Каждый из них держал палочку наготове и следил за порядком. Директор, который восседал в центре стола для преподавателей, следил, чтобы во время завтрака никто не издавал ни звука. Если кто-то из учеников попадался ему на глаза, и Амикус решал, что он должен понести наказание, его приказ исполнялся тут же на месте. Учащихся пытали Круциатусом прямо на полу Большого зала.

Очередной крик заставил Ромильду сжаться. Она несмело прошла вдоль столов и присела на скамейку. От всего увиденного ей стало плохо, и она прикрыла рот ладонью. Вейн подняла глаза и покосилась на самый дальний стол, стоявший в конце помещения.

Ей хотелось задать вопрос по поводу того стола, но она не смогла издать ни звука. Только потом она узнала, что этот стол предназначался для учеников у которых в семье не было волшебников. По-другому, для грязнокровок. Кэрроу позволил учащимся, которые уже находились в Хогвартсе на момент его вступления в должность директора, закончить учебу. Но для них правил поведения было создано больше, чем для остальных.

Вейн старалась не смотреть по сторонам. Она боялась, что кто-то из Пожирателей заметит, что она слишком часто поглядывает на несчастных детей в конце зала. И тогда ее ждут расспросы и, что еще хуже, наказание.

За преподавательским столом Ромильда не увидела Хагрида.

«Должно быть, выгнали», — подумала она и перевела взгляд на Минерву.

Макгонагалл сидела, высоко подняв голову, ее прежнее место рядом с директором занимала Алекто Кэрроу, поэтому Минерва расположилась с краю. Ромильда еле-еле сдерживала слезы, смотря на эту гордую женщину, которая не склонилась перед врагом.

Мимо Вейн прошел мужчина и ткнул в нее палочкой, показывая тем самым, чтобы она не пялилась на преподавательский стол. Она быстро склонила голову и уставилась в тарелку. Но в ее душе зрела ненависть. Ромильда сильнее сжала кулаки и прошептала сквозь зубы:

— Будьте прокляты, поганые Пожиратели!

* * *

После обеда Ромильда побрела в сторону башни Гриффиндора. Часовой перерыв между занятиями несколько улучшил ее подавленное настроение. Но чувство вины и ощущение собственной никчемности не покидали ее с самого утра. Вейн размышляла: как можно было рассказать Римусу о грядущих событиях, если буквально неделю назад в книге она читала о последствиях изменения пространства и времени? Мощное желание спасти близких сердцу людей не способствовало развитию рационального мышления. И теперь ей приходилось пожинать плоды своего так называемого труда.

— Прекрати спать на ходу, Ромильда! — раздраженно воскликнула Тейлор, когда Вейн повернула не в тот коридор.

— Прости, Эмили. Столько впечатлений… — Ромильда растерянно покачала головой.

— Не говори ерунды. Давай лучше сбавим тон — нас могут услышать.

Но Вейн как будто бы не обратила внимания на замечание Эмили.

— Ты не задумывалась о том, что бы было, если Волан-де-Морт не победил в битве за Хогвартс?

— Тсс… Ты что, спятила? Не упоминай о нем здесь! Хогвартс битком набит Пожирателями!

— Эмили?

— Конечно думала, Ромильда, — Тейлор немного смягчилась и опустила глаза.

— И как ты представляешь будущее?

— Я полагаю, что директором Хогвартса назначили бы Минерву. Было бы справедливо полагать, что Макгонагалл, взяв в руки бразды правления, наконец-то прекратила бы вести этот утомительный предмет под названием Трансфигурация, — улыбнулась Эмили. Она посмотрела на Ромильду, будто бы ожидая, что Вейн поддержит ее радостным возгласом, но Ромильда лишь скривилась и плотнее закуталась в мантию.

— И нас бы не пытали на уроках; магглорожденные не считались бы людьми второго сорта и, вообще, было бы намного проще. Может быть, я бы даже пошла работать в Министерство. Но зная, что сейчас там везде прихвостни Темного Лорда, теперь я буду обходить это место стороной.

Ромильда нахмурила брови. Ей хотелось сказать, что если бы они победили в этой ужасной войне, то Эмили сейчас не было в живых. Но она тактично промолчала и поспешила вслед за Тейлор.

Вечером в спальне Эмили, расположившаяся на своей кровати, читала учебник по Зельеварению. А Вейн, облокотившись на подоконник, смотрела в окно. Открывающийся пейзаж больше не притягивал ее и не дарил ощущения покоя; наоборот — и в темных деревьях, одиноко покачивающихся на ветру, и в черном таинственном небе, она чувствовала тоску и боль. То была какая-то внутренняя тревога, окрашенная тьмой. Тьмой, которая таилась в мрачных подземельях замка и ждала своего часа. Ромильда встревоженно посмотрела на черные облака. На самом горизонте виднелась теперь гряда туч, громоздившаяся, подобно обвалу величественных скал. Перед лицом этого сумрачного пространства Вейн думала о том, что она совершила слишком много ошибок за такой короткий период времени. Ей хотелось как-то оправдать себя, но в мыслях поселилось беспокойство.

Ромильда бросила беглый взгляд на Тейлор и шумно выдохнула. Одно она знала точно — сегодня ее ждет бессонная ночь. Вейн знала, что игры в судьбу слишком опасны и наказанием будет неизбежная расплата за ее прихоти.