Отрывки из жизни. Глазами героев (гет)

Я вижу её — закрыв глаза, её образ

Превращает мой мир в необъятный, как космос.

И если это сон, пусть меня разбудит голос,

Только её голос — как священный лотос.

Не даст упасть в пропасть... не даст сбиться с пути,

Выведет за руку к свету из рутины паутин.

И как меня угораздило подружиться с Поттером? Да, теперь он не просто собутыльник, он друг. Странное слово по отношению к нему. Но с ним спокойно. Можно быть собой. А можно выпендриваться и ерепениться сколько угодно. Поттер поймет. Только вот об Уизли не стоит говорить. Он расстраивается и целый день потом ходит как бука. А я потом вытаскивай его из этого состояния. Оно мне надо? Видимо так, если я не могу пройти мимо. Чертов Поттер, скоро сделает из меня гриффиндорца. А я его спою. Вот. Жестокая и коварная месть Малфоев. Папа бы за такие второсортные мысли заставил бы перечитывать кодекс Малфоев. Так что при нем того бреда, что в моей голове, лучше не говорить. Так, это я запомнил, поехали дальше.

Рождественский бал. Я даже рад был, что Грейнджер пришлось танцевать со мной. И все было хорошо, пока я не задумался и не вдохнул ее запах. Ну кто так соблазнительно пахнет, а? Стану министром магии, запрещу. Свежестью и цитрусами. А еще я теперь точно знаю, что это от волос пахнет шоколадом. Так очаровал меня ее запах, что даже не заметил, как моя рука нежно проехалась по ее попе и бедру. Поругались мы тогда знатно. И кем я только не был: и самодовольным хорьком, который думает, что ему все позволено, и мерзавцев, и даже гребаным гиппогрифом. Я обиделся. Особенно на последнее. Маска моего хладнокровия дала трещину. В свою очередь обозвал ее мелкой зубрилкой с копной сена вместо волос и удалился из залы. Вообще, в последнее время я собой недоволен. Случайно зайдя в библиотеку, уловил, как Грейнджер, погруженная в книгу, накручивала на палец локон, а юбка у нее была слегка задрана. Мне даже потом сон с ней приснился. Вполне приличный. Но задуматься заставил. Я даже переспал с кем-то, но не помогло. Она мне нравится. И я ничего не могу с этим поделать. Только если рассказать отцу, тот быстро меня женит, на той же Пенси, к примеру. Последнее время Гермиона занимает слишком много места у меня в голове.

И вот теперь, стоя в коридоре, в каком-то оцепенении наблюдаю, как эта тварь Уизли лезет к ней целоваться. Да как вообще такой как он, невежественное бревно, позволил себе не только подойти, но и принуждать к чему-то такое хрупкое и нежное существо, как Грейнджер? Я уже был готов убить его, но тут Гермиона вырвалась, а Поттер набросился на этого ублюдка.

— Малфой, уведи ее! — От этого крика я очнулся. И, сцапав находившуюся явно в шоке Грейнджер, направился подальше от этого места. Прямиком к выручай-комнате. Но, немного не дойдя до нее, у девушки приключилась истерика.

— Пусти меня, гад! Я бы и сама справилась! — Закричала она, яростно вырываясь.

— Грейнджер, будь хорошей девочкой, успокойся, сейчас самый лучший в мире мальчик со всем разберется. — Попытался я успокоить ее. Да куда там. Истерика набирала обороты.

— Кому сказала, отпусти! И верни мою палочку!

— В глазах — обида, в руках — утюг, да, Грейнджер?

— Ах ты...

Но договорить она не успела. Я резко взял ее за руки и, приподняв их повыше, припечатал к стене, коленом сдерживая ноги.

— Да какое право ты имеешь!

Истерика набирала обороты. Я ненавижу женские слезы. Теперь у меня два выбора: ударить ее или ошеломить. И, конечно же, я выбрал второй вариант, заткнув Гермиону поцелуем. Наступила тишина. Она, замерев, смотрела на меня, тяжело дыша. В глазах ее стояли шок, ужас, удивление и желание. Мне словно снесло остатки мозгов, еще и этот безумный запах. Я не сдержался и снова поцеловал ее. Страстно, жестко, с большим напором, все еще сильно припечатывая ее к стене. И она ответила, раскрыла свои губы на встречу моим. И ее язык несмело ворвался ко мне в рот, исследуя и даря наслаждение. В моей голове будто взорвали фейерверк. Ноги подкосились и я уже наваливался на нее не чтобы удержать, а чтобы не упасть самому. Освободив одну свою и держа ее руки другой, я, не прерывая поцелуя, нежно забрался к ней под блузку. Осторожно поглаживая живот и медленными круговыми движениями спускаясь вниз, я чувствовал, что последние остатки разума покидают меня. Ее стон был мне ответом. Послав весь мир подальше и ни о чем не думая, я уже не отрывался от губ Гермионы, не забывая спускаться все ниже своей рукой.

— Драко? — Тихим хриплым голосом позвала она.

— Да, милая?

— Отпусти мои руки, пожалуйста.

— Конечно.

Я выпустил ее тонкие и нежные кисти из своего захвата, нисколько не боясь, что она может прекратить эту сладкую негу. И не ошибся. Ее руки судорожно вцепились мне в плечи. А ее губы жадно ловили мои. Так, не прерывая поцелуев, мы по стеночке добрались до выручай-комнаты, по пути скинув ставшими ненужными рубашки и галстуки. Зайдя в нее, я замер. Посреди комнаты стояло огромное круглое ложе, а в углу стояла ель. Уютно горел камин. Не сомневаясь ни минуты, я потянул Гермиону к кровати. Не прекращая целоваться, мы продвигались к ней, пока не упали на мягкий матрас. Немного отстранившись и с нежностью проведя пальцами по щеке Герионы, впился в жилку на шее. Гермиона резко выдохнула и принялась теребить ремень моих брюк. Вместе мы с ним справились. Брюки полетели куда-то вниз. Бережно пробежавшись пальцами по животу, я потянулся к трусикам.

— Ты не против?

— Ты невыносим.

— Это нет?

— Это да!

— Ты не перестаешь меня удивлять, солнце, — ухмыльнулся я и отбросил ненужную вещь подальше, — Ты сводишь меня с ума, Грейнджер. — На ушко прошептал я, обдав ее горячим дыханием. И, не удержавшись, поставил засос.

Гермиона протестующе застонала и потянулась к моим губам. Казалось, время растянулось до бесконечности, мы были как одно целое, такие разные, но такие подходящие друг другу. Я уже не понимал, где заканчивался я, и где начиналась она. До этого момента со мной ничего подобного не было. Бесконечные поцелуи, нехватка кислорода, ее руки, обжигающие мою спину. В этот момент прежний Малфой, не знающий слова любовь растворялся и исчезал, уступая место новому. Горячий шепот и стоны, судорожные вздохи наполнили комнату. Я не представляю, как смог жить эти полгода без нее. Моя девочка, только моя, нежное существо полное страсти. Любимая женщина. Любимая? Да, только сейчас я понял, что дальше без нее не смогу. Феерия эмоций и ощущений.

А в комнате тем временем смешивались ароматы: свежесть и вишня, снег и цитрусы, их дополнял тонкий запах шоколада.