Темница моих воспоминаний (гет)

Часть 1

Было ощущение, что это порыв ветра разбудил ее, и несколько секунд она даже не могла понять, что происходит, но затем... Предплечье снова обожгло, и причина пробуждения сразу стала очевидной. ОН зовет. Время пришло.

Женщина выскочила из постели, как ошпаренная, каким-то чудом не разбудив Бертрама. Сползая по стене, она с тихими всхлипами смотрела на угольно-черный знак. Боль была, будто от «Crucio» — забыла она, как это бывает... А Он все звал и звал, и секунды пытки растягивались в вечность. Она шепотом молила, чтобы это быстрее закончилось, чтобы от плача не проснулся Бертрам... На предплечье наверняка останется синяк от того,как сильно она сжимала помеченную руку. Ну же, хватит уже, она все и так поняла!!

И ведь не сбежишь... По Метке он легко найдет своего слугу.

О стол уже звякнуло золотое колечко, а прощаться сил все еще не было. И она прекрасно понимала, что должна сейчас сделать, только где взять на это силы?.. Бертрам лежал, распластавшись на полкровати, темные волосы сбились на лоб, точеный профиль освещал теплый свет фонаря... Прекрасен внутри, как и снаружи — разве такое бывает? Можно же обойтись Обливиацией? Можно. Но даже это тяжело.

Он внезапно проснулся. Взгляд ярко-голубых глаз лишь на мгновение задержался на кончике волшебной палочки, а затем перешел на женщину с несчастным лицом.

— Не надо, не хочу тебя забывать, — мягко попросил он. — Тебе пора, да?

Палочка опустилась, будто сама собой.

— Моя сказка закончилась, Бертрам, — она присела на самый краешек кровати.

— Это все из-за того рисунка на твоей руке? Он вернулся?

— Да, он зовет меня на войну... Но я так не хочу!.. — под конец голос предательски сорвался и по щекам прокатилась пара слез.

Бертрам взял ее за руку, с беспокойством в глазах.

— Ты лучше, чем ты думаешь, Мария. Помни — у тебя есть сердце. Никогда об этом не забывай, — звук имени ощутимо резанул по сердцу. Второе имя так и не стало родным, пусть и было дано при рождении матерью...

— Я — Эйрин. Меня зовут Эйрин, — тихо призналась она.

— Эйрин?.. Красиво, — мужчина будто пробовал имя на вкус. — Приезжай, как только сможешь, Эйрин.

— Я постараюсь. Я, правда, постараюсь, — обоим было ясно, что этому обещанию не дано сбыться. — Спасибо тебе за все. Прощай, Бертрам.

— Прощай...

Она поцеловала мужа в последний раз, пытаясь выразить без слов всю свою нежность, раствориться в самых прекрасных чувствах, что она когда-либо испытывала... Но все заканчивается. Взглянув на Бертрама Ларсена в последний раз, Эйрин аппарировала.

В душе она была благодарна, что в его глазах не было слез.

Ничего не изменилось — все та же театральность и пафос. Она оказалась на кладбище. Конечно, где еще он может так эффектно возродиться из мертвых? Вокруг было много знакомых спин и тихих голосов, и все стекались к низине, прямо к высокой бледной фигуре... Да, Лорда. Едва увидев, Эйрин легко его узнала, потому что было бы сложно представить внешность, столь точно отражающую его не поддающуюся определению темную сущность. Фигуры огибали подозрительно попахивающий котел и падали ниц перед Ним, целуя подол его мантии. Стараясь не дышать и не думать, она последовала их примеру. Чертово обоняние... Нет, чертов Темный Лорд! В душе плескалась ненависть... И боль.

Она отстраненно смотрела куда-то перед собой, не видя и не слыша ничего вокруг. Лорд что-то говорил, перед ним стелились слуги и восклицали о своей вечной преданности, корчился на земле Хвост, возился в путах какой-то мальчишка... А она тихо роняла слезы. В первый раз женщина была рада наличию маски, за которой не было видно искаженного болью лица. Она превратилась в камень, стройную статую посреди взволнованного моря из черных мантий и бегающих глаз, а душа скорее напоминала оголенный нерв, отзывающийся болью на каждую мысль... Она стояла и смотрела куда-то, ощущая всем существом, как рушится ее жизнь, исчезает смысл, ломается судьба, и только страшная, всепоглощающая боль давала понять, что душа еще не оставила это бренное тело... Что все только-только начинается.

Какая-то из мантий прошелестела совсем рядом.

— А с тобой будет отдельный разговор, — послышался, будто издалека, бархатистый голос.

— Да, Милорд, — она даже не взглянула в ответ.

Она собиралась сказать «хозяин», но не смогла заставить себя назвать ЭТО своим Хозяином. Он внимательно смотрел в прорези маски, и она отстраненно подумала, что слезы как раз скатились вниз по щекам. Да и все равно. Пусть увидит. Пусть пытает. Нет ничего хуже той пытки, что она чувствовала внутри. Как она сможет подчиняться снова, после стольких лет? Снова кровь невинных, снова убийства, снова эта грязь?После его слов вдруг захотелось действовать. Захотелось крикнуть: «Нет!», хотелось вновь исчезнуть от чужих глаз. Невыносимо... Как пройти через все это снова? Как можно жить дальше? Нельзя же терпеть, только вот больше вариантов нет... Или есть?..

После «Crucio» мальчишка практически висел на своих веревках. Наверное, в первый раз словил это заклятие. Хоть где-то его доля не кажется такой горькой. Только в вспышках из палочки Лорда она смогла признать в нем Гарри Поттера. Вот так встреча! А первым мелькнул в памяти Джеймс Поттер — сын удивительно на него походил. Эйрин принялась изучать его, отчасти повинуясь стадному инстинкту. Было так странно думать, что именно благодаря этому щупленькому пареньку у Эйрин были эти тринадцать лет ЖИЗНИ. Благодаря ему — и она благодарна. Надо же, как занимательно получается: Эйрин Бьерро в долгу у школьника? Как нелепа эта жизнь...

Через некоторое время наконец-то стало поинтереснее: Поттер каким-то образом исхитрился применить «Priori Incantatem». Пожиратели метались, Лорд орал, а Эйрин стояла в сторонке и наблюдала. Возможно, мальчишка не так уж и безнадежен... Возможно, в нем даже есть что-то особенное, что может побороть Лорда... Да, до отца ему сейчас оооочень далеко, но ведь все поправимо? Ленивое изучение прервал эффектный разрыв заклинания, и Эйрин побежала вместе с остальными, специально промахиваясь в памятники. Младший Поттер петлял неплохо, но недостаточно: пару лучей, летящих ему прямо в голову, пришлось чуть отклонить... Она сделала это чисто инстинктивно, и не пожалела о своем порыве. Жаль мальчика. И плевать, что Лорд мог заметить: пусть мальчишка поживет еще чуть-чуть.

Шустро захватив с собой труп товарища, Гарри Поттер призвал портал и исчез. Конечно, без трупа он никак не мог уйти... Потрясающее везение, вкупе с абсолютной безбашенностью. Да, он достоин носить имя своего отца. Волдеморт был в бешенстве, и наказания не избежать никому, но она была счастлива, что Гарри Поттер и сегодня умудрился остаться в живых. Ага, опять. Правда, не без помощи на этот раз...

Довольно-таки своеобразное у нее получилось «спасибо» Мальчику-Который-Выжил.

* * *

Она бежала босиком по мокрой траве к темнеющему вдалеке лесу. Туфли болтались в одной руке, а другой она придерживала юбку платья. Глаза видели странно, немного мутно на самых границах фокуса, но это ничуть не смущало, потому что грудь переполняло чувство головокружительного счастья и чего-то большого и очень теплого. Это теплое чувство не умещалось внутри и частенько вырывалось наружу вместе со смехом, устремляясь к звездам. А звезды были крупными и яркими, и на душе было так хорошо...

— По-моему нам стоит вернуться в замок, — крикнул сзади мужской голос, почему-то нечеткий и явственно отдающий эхом. — Не стоит тебе пропускать свой праздник.

Она не могла пошевелить и пальцем — тело все делало само — но даже такие странности показались никому не интересноймелочью, когда говоривший догнал ее и обнял за талию.

— Брось, Грим, не будь занудой! — фыркнула она, оборачиваясь в кольце рук. — Мы можем пробежаться по лесу, искупаться в озере и даже перевернуть этот замок вверх дном— все, что душе угодно! Это только НАША ночь, а НАМ правила не писаны.

— «Грим»? Давно ты меня так не называла.

Странно, но его лицо она тоже не могла толком разглядеть. Оно определенно ей нравилось, но черты совершенно не откладывались в памяти... Волосы вроде темные — это единственное, что удалось выцепить. Но всем этим озадачилась лишь маленькая частичка сознания, когда все остальное гладило рукой по любимому лицу, теряясь в собственных эмоциях, но и не сопротивляясь им. Большая ее часть просто любила, и не могла и подумать, что кто-то внутри наблюдает за ними...

— Аж целый год! Целый... долгий... год... — шептала она между поцелуями.

— Мерлин, я так и не смог забыть то твое красное платье...— сказал он после паузы. — Хотел бы я увидеть его на тебе снова!

— Я же не могла одеть одно и то же платье два года подряд? Хотя, Джоэлу Дэвису* оно бы тоже понравилось...Ведь если бы кое-то не заявился бы на чужой Выпускной, то именно Джоэл был бы моим кавалером! — притворно возмутилась она.

— Ты права, — хмыкнул он, прижимаясь губами к тонкой шее. -Это платье гораздо лучше!

— Ревнивец... — засмеялась она, а глаза уже закатывались от наслаждения.

— А еще жуткий собственник. Имею право, знаешь ли,учитывая, что у нас свадьба через два месяца!.. Ладно, это твой праздник. Решай, чем займемся?

— Я же сказала: это наша ночь. Она только-только начинается, так что решим по ходу...

— О’кей: все, как ты хочешь.

В темноте мелькнула нежная улыбка, и молодой человек снова поцеловал свою, как оказалось, невесту, а тихая, ничего толком не понимающая частичка сознания вслушивалась в ощущения своего-не-своего тела, наконец, начиная понимать, что здесь происходит на самом деле, кем являются эти люди, и ЧЕМ является она... И боль от понимания становится настолько сильной, что буквально выдирает это странное «Я» из ночной опушки...

Эйрин подскочила на кровати с мокрыми щеками, а тугой узел в груди, который она чувствовала каждый раз после пробуждения, был на самом деле тоской... Тоской по этим двоим, которых, как теперь стало ясно, она видела каждую ночь вот уже почти четырнадцать лет. И впервые за все эти годы она смогла запомнить этот сон. Не сон даже — воспоминание... Какбы хотелось зафиксировать в памяти каждую деталь прекрасного видения, но они с каждой секундой ускользали сквозь пальцы. Кажется, это был ее Выпускной бал... Но о чем они говорили?.. А как выглядел тот парень? Мерлин, да ведь она любила его!.. Любила по-настоящему, всем сердцем! Этопо нему она так тоскует! И именно Его она никак не может вспомнить... Лица не различить, да и голос толком не слышен... Мерлин, ну что за проклятие?!

— Ну, здравствуй, Незнакомец.

Растерянно обронила она и упала обратно в подушки, надеясь во снах увидеть Его вновь.

Часть 2

— Что-то вы к нам зачастили... — послышался за спиной скучающий голос.

— Ну, так это же день рождения нашего принца! Какой-то из Блэков... Не припомню, кто именно: сегодня я его так и не увидела.

Блэк, который как раз глотнул пунша, недовольно сморщился. Эйрин, вполне довольная произведенным эффектом, угостилась виноградинкой с серебряного блюда. Все определенно начало налаживаться, с тех пор как Блэк соизволил спуститься к гостям. Аж второй раз за вечер! В первый раз он только улыбался приклеенной улыбкой и принимал подарки, после чего, по-видимому, считая «долг перед родиной» выполненным, покинул «змеиную яму» — как он сам порой выражался.

А сейчас он был в образе: еще в Хогвартсе, целых два месяца назад, они с Эйрин поссорились из-за его тогдашней девушки, и поэтому обществу подруги он предпочел уподобление чердачному приведению. Покинутая подруга, тем временем, с вежливой улыбкой тихо умирала от скуки. Но не извиняться же ей за то, что его очередная королева красоты, имени которой уже никто из спорщиков точно не помнит, не блещет ни умом, ни талантами?! За правду прощения не просят. Нееееет... Ни. За. Что.

— Вообще-то, день рождения у меня, — попыток отпить из стакана он больше не делал.

— Ох, прощу прощения! Теперь-то мне понятно, почему ты так важничаешь!

В голос прорвалось испытываемое ею раздражение, что Эйрин совсем не понравилось. Они не смотрели друг на друга, делая вид, что оба разглядывают картину с живописным пейзажем и группой молодых девушек вдалеке, устроивших пикник. Правда, изображенные девушки, будучи в шоке от такого пристального внимания, спешно ретировались глубже в пролесок. На самом деле зря беспокоились: на них все равно никто не смотрел — Эйрин сжимала в руке стакан с пуншем, усиленно изображая светскую беседу, Сириус же молча закипал от возмущения, оперевшись одной рукой в столик под картиной. И обоим «как бы» все равно.

— Я — Сириус, если ты забыла!

«С каких это пор он возражает против своей фамилии?»

— Я лучше буду называть тебя по фамилии — так мне будет легче представить, что передо мной стоит джентльмен. Ну, по идее, — проворковала девушка, отходя в сторону от картины. Внутри она праздновала победу.

— Кто еще тут важничает?! — рыкнул вдогонку Сириус, не желая оставить последнее слово за ней.

— Опять играешь на публику, Блэк? — обернулась она. — Спешу тебя расстроить: здешние видели зрелища и поинтереснее.

Не желая более препираться с ним в полголоса, мило улыбаясь окружающим, Эйрин покинула переполненную гостиную. Очередной прием в доме Блэк — целое событие в светском мире. Пусть это событие и является днем рожденья «горячо любимого» старшего сына Блэков, гостей было очень много. Эйрин уже успела побеседовать почти со всеми, и на момент возвращения хозяина торжества пребывала в легком недоумении, насколько быстро она сумела отвыкнуть от бесед «ни о чем», проводя время в обществе вышеназванного и его неразлучной компании. Она уже сто раз успела пожалеть, что не сдержалась накануне каникул, прекрасно помня, что его родители обязательно устроят бал, от которого Блэку точно не отвертеться. Брат именинника в данный момент времени общества младшей Бьерро совсем не искал, занятый чистокровной незнакомкой, а Нив с Эйрин уже месяц не отвечала на письма, возмущенная чувствами лучшей подруги к предателю чистокровных, так что Эйрин старательно налегала на пунш. Перепалка с Блэком разогнала скуку, и она была жутко рада, что он все-таки последовал за ней, как и предполагалось.

— Слушай, Блэк, хватит дуться! — Эйрин решила бросить пробный камень. — Ты все равно уже бросил Мэри.

Блэк молчал, чем вызвал у девушки довольную ухмылку6 она-то точно знала, что девушку зовут НЕ Мэри, потому что так звали «предпредыдущую» — еще бы не помнить, ведь благодаря стечению обстоятельств именно она самолично вытаскивала несчастную из депрессии. Было непросто, потому что именно депрессия Мэри стала причиной того, что Бьерро смогла выбраться из собственной. А потом благополучно забраться обратно, когда личная жизнь у Сириуса Блэка снова наладилась.

— Видишь? Ты даже не помнишь, как ее зовут!

Хмуря лоб, молодой человек прислонился к стене в дальнем конце коридора по соседству с кухней — туда точно никто из гостей не сунется. Вдруг вспомнилось, что здесь же они спорили после скандального поступления Блэка в Гриффиндор. Нехорошее это место для них. Девушка встала напротив, сложив руки на груди. Поймав свое положение «в позе защиты», поспешно сменила позу: Блэку не стоит знать, насколько сильно она нервничает Возможно, он наконец догадается о ней... О ее чувствах к нему. Хотя, нужно ли это? Как бы не сделать еще хуже.

— Ты не одобрила ни одну мою девушку. Напрашивается вывод, что дело далеко не в них, а в тебе!

Разговор всерьез грозился перейти на повышенные тона, но пока велся раздраженным шепотом.

— Ошибаешься! Это просто у тебя вкус плохой!

— Может, тогда сама предложишь подходящую кандидатуру?

— Ха, вот еще! — с издевкой воскликнула она, но быстро спохватилась, продолжив шипеть и тем самым уподобляясь символу своего факультета. — Мне тебе еще и девушек подбирать? Больше ничего не желаешь?

Сириус отлепился от своей стены, и подошел к кипящей девушке почти вплотную. Лицо его было спокойным, глаза смотрели твердо, и потому поднять свои собственные Эйрин стало в несколько раз труднее. В сознание хлынуло отчаяние: неужели он не чувствует это? Неужели не чувствует искры между ними? Неужели ей так и суждено наблюдать за ним на почтительном расстоянии? Быть другом, сестрой, но никак не ближе? Слезы подступали к глазам — пора заканчивать разговор. А то никакая фамильная выдержка не поможет.

— Тебе стоит определиться, чего ты хочешь на самом деле, — почти прошептал ей он.

— Я знаю, чего хочу! Жаль, что мы с тобой в этом желании не совпадаем!

Сказав это, Эйрин вихрем взлетела в спасительную темноту лестницы, намереваясь оккупировать ближайшую ванную, по крайней мере, минут на двадцать.

* * *

«Приветик, Бьерро!

Как поживаешь? Я — отлично! Два дня назад ушел из дома, и, судя по всему, меня отрекли от рода. Живу у Сохатого, так что пиши сюда, если что.

Сейчас все просто супер! Спешу сказать, что решение покинуть свою чокнутую семейку — лучшее, что я сделал в жизни! На данный момент я действительно счастлив.

Передаю «привет» от Джеймса.

Сириус Теперь-уже-не-совсем-Блэк»

Только после прочтения этого издевательски-короткого письма в шестой раз до мозга начал доходить его смысл. ЧТО он сделал? Сбежал из дома?.. Отречен от рода?.. Переехал к Поттерам?.. Мерлин, да как он сумел все это провернуть за двадня рождественских каникул?! Минут пять Эйрин пыталась осознать новость и привести в порядок мысли, а затем потянуло действовать. Для начала найти заразу, вытрясти подробности и убедиться лично, что с ним все в порядке — глаз цепляло это его «на данный момент». Бьерро знала, что отречение от рода может иметь весьма и весьма неприятные последствия. Вторым действием будет надавать ему тумаков за беспросветную тупость. И важно не перепутать последовательность этих действий!

Готовую в эту же секунду ринуться за мантией, Эйрин остановил насмешливый голос Эвис. Та стояла у двери комнаты Эйрин, лениво прислонившись к косяку.

— Бежишь к своему ненаглядному?

Спрашивать у нее, откуда она узнала сию весть, было бы бесполезно. У Эвис были свои каналы: например, ей вполне могла рассказать любимая подружка по имени Беллатрикс Блэк... То есть Лестрейндж, конечно. Родители тоже наверняка знают. Теперь понятно, почему мать утром была не в духе. Совсем не в духе, так сказать.

— Тебе-то какое дело? — огрызнулась Эйрин, торопливо натягивая свитер.

— О, сразу поняла, о ком я... — сестра растянула губы в прямо-таки «акульей» улыбке. — Я бы тебе порекомендовала повременить со свиданием.

Темпы сборов сбавились сами собой: если Эвис сказала, значит, знает что-то важное. Привычку бросать слова на ветер она никогда не имела.

— Это еще почему? — времени на пространные беседы у нее было немного.

— Ах, ну да, ведь ты не отличаешься особой проницательностью, — старшая из сестер Бьерро специально тянула время, зная, что это сильно злит сестру. — Ты никогда не задумывалась, почему вас двоих представили друг другу так рано? Старшие Бьерро и Блэки договорились о вашей женитьбедавным-давно... Но все сорвалось, как понимаешь.

— Что?.. — голос прозвучал сипло от второго за вечер потрясения.

— Да-да, сестренка. Через пару лет ты бы пошла под венец к«любви всей твоей жизни», хотел бы он того или нет. Ты бы стала его, но он бы никогда не стал твоим... На самом деле, так даже лучше, что Блэк, как всегда, все испортил! Представь: всю жизнь скрывать, КАК ты дрожишь, когда ОН касается тебя...Возможно, как раз в данную минуту наши мать с отцом рассматривают другие кандидатуры на роль твоего суженого. И, возможно, это будет не англичанин. Вот будет хорошо:выскочишь замуж, свалишь из Британии и сможешь спокойно забыть Блэка... Как тебе такой расклад?

Эйрин замерла, она была не в силах произвести ни одного звука.

— Поверь: все к лучшему. Он не полюбит тебя так, как этого хочешь ты. Ты была бы глубоко несчастна с ним в браке... И все же: какая потрясающая ирония, что именно Блэк все сорвал! Каким-то необъяснимым образом он не перестает оберегать тебя, — увидев выражение глаз сестры, Эвис все-такирешила отложить линчевание на потом. — Ладно, оставлю тебя одну... Наверняка скоро позовут родители: постарайся привести себя в порядок к этому моменту.

Эйрин не знала, как ей реагировать. Радоваться или плакать?Внутри стало пусто и холодно, и тихо льющееся слезы не могли заполнить эту пустоту. Затем пришла боль, заставляющая рухнуть перед ней на колени, скрыв лицо за дрожащими ладонями... За что?! Она хотела бы однажды выйти за Сириуса замуж, но только если бы он тоже полюбил... А он не любит! Точнее: не ТАК любит! Эвис права: жизнь с Сириусом без взаимности была бы пыткой. Лучше быть, как сейчас, на расстоянии вытянутой руки, чем играть в «друга» с обручальным кольцом на пальце. Мерлин, как ей пережить все это?.. Мда, на радость сил точно нет.

Словом, бежать к Сириусу она уже не могла. Хорошо, что он далеко.

Веселое получилось Рождество, ага.

_____________________

* Опять же, предположим, что у Роджера Дэвиса — первого хогвартского кавалера Флер Делакур, когтевранца, игрока в квиддич и вероятного героя Войны — был отец. Отец тоже был когтевранцем, вероятно, привлекательным, очень вероятно —чистокровным и звали его Джоэл Дэвис. Представили? Хорошо;).