ll. Стеклянная кровь (гет)

Часто, когда у людей заканчивается какой-либо период в жизни, они говорят, что всё пришло в норму. Что они имеют в виду, когда произносят слово «норма», конечно, не всегда ясно. Зачастую это означает размеренное и спокойное состояние, когда ты понимаешь, что тебе совсем ничего не угрожает, но почему-то ни радости, ни удовлетворения ты от этого не чувствуешь. Лишь какую-то невосполнимую пустоту. Ощущение, будто ты забыл о чем-то важном и значимом, о чем и забывать было никак нельзя. Всё время преследует состояние, будто бы ничего не кончилось, будто бы вот-вот произойдет выброс адреналина и закипит кровь, будто это лишь затишье перед страшной и бурей. Но нет. Это всё.

Поздний вечер встретил летящими хлопьями снега и слабыми узорами на окнах. Смотря на живописный пейзаж, Эйлерт маленькими глотками отпивал горячий, выпускающий пар кофе и много думал. Перед ним проносились картины приветствий. Люди большой волной встречали своего законного короля криками, визгами, аплодисментами и слезами счастья. В тот момент казалось, что это пик блаженства. В душе прекрасную музыку играла гармония, а в такт к ней танцевала душа. То была сладкая эйфория, которую сейчас и вспомнить трудно.

Тишина… Эйлерт сильно скучал по ней в Кэр-Паравале. Люди, даже короли, в Нарнии нередко придавались эмоциям без зазора совести, и за это их очень ценили. То и дело раздавался веселый смех Люси, занудства и возмущения Юстаса, постоянные ночные похождения Сьюзен и Джейсона, капризы беременной Лили и их исполнения Каспианом, нотации Питера в совокупности со сквернословием Кэрол, которая, надо отдать должное, зачастую старалась его в себе подавлять, постоянные посиделки Стефани и Эдмунда друг у друга… Всё это порой бесило и раздражало, а теперь стало единственным, чего так не хватает.

Думая об этом и загадочно улыбаясь, Эйлерт позвонил в колокольчик. Через несколько минут в покои вошла служанка с приветливой улыбкой, которой король дал довольно необычное и странное задание — немедленно нарядить елку всем, чем под руку попадется и поставить её в бальном зале. На Рождество это делать перестали несколько лет назад, когда умерла любимая всеми королева. Она обожала этот светлый праздник, потому после него еще месяц висела мишура, игрушки и различные украшения, от чего вечно бесилась Радда, считая это безвкусицей и детским баловством, которое взрослым королевам и принцессам непозволительно.

Опечалившись смертью жены, король Ханс запретил праздновать Рождество с таким размахом и ставить елки в каждом доме. Такое каралось даже наказанием. Все украшения были убраны далеко-далеко в подсобку и пылились из года в год. В каком-то смысле так отмечать этот праздник стал своего рода традицией. Может, сейчас самое время это исправить?

Когда Эйлерт вновь сел, принялся за кофе и задумчиво посмотрел в окно, то нахлынула новая мысль. Конечно, страну нельзя сейчас оставлять, потому нужно переделать как можно больше всего, чтобы уже под Рождество отправиться в Нарнию. Эйлерт взглянул на стену прямо напротив себя и вгляделся в висящий на ней портрет. На нем улыбалось четыре человека, так нежно стоящие рядом друг с другом. Король и королева, в соприкосновениях выражающие свою любовь, Радда, блистая своей красотой, и сам Эйлерт. Он был таким маленьким, немного пугливым и всю свою ласку отдавал кошке, которую держал на руках. Небольшой шов, который был едва заметен, соединял орландскую принцессу с остальной семьей на разрезанном некогда в порыве гнева полотне.

Эйлерт перевел взгляд вправо, где не было ничего, кроме голой стены, где будто чего-то недоставало. Королю всегда казалось, что в этой комнате чего-то не хватает, и теперь он понял чего именно. Перед глазами заискрил небольшой уголок в Кэр-Паравале, на котором висел групповой портрет — двенадцать фигур, которые с улыбкой и счастьем составляли красивую композицию, где, если оторвать любую часть, будет нескладно. Там было так светло, так нежно, так радужно и просто-напросто великолепно, что любое воспоминание, пусть даже самое ужасное, кажется незабываемым.

Стоило только представить, как эти два портрета, семьи кровной и семьи душевной, располагаются рядом, как сердце начинало стучать чаще и порхать, словно бабочка. И тогда начинало казаться, что все препятствия будущего — лишь мелочь, лишь небольшая волна в океане жизни.

* * *

Вокруг куча народу. Все толпятся, носятся с какими-то бумагами, без умолку болтают и мешают другим. Даже зимний холод не умаляет духоту в помещении. Наконец вся эта процессия начала стихать, когда люди, животные и существа любой масти заняли положенные им места. У самой большой стены, прямо по центру, восседал аист. Очки и забавный кафтан делали его немного смешным, но зато его взгляд был стеклянным и властным. Сразу видно, что перед тобой стоит судья. Отдельные места занимали двенадцать присяжных заседателей, которые присутствовали здесь только при решении важных государственных дел и могли участвовать в правосудии. Также здесь находились судья, прокурор, свидетели и прочие важные лица. В остальном — мирные граждане, желающие просто знать, чем закончится это дело. Судьей, по идее, в таких делах должен быть Эдмунд, но он не занял на сей раз эту должность, потому что не хотел быть обвинен в пристрастности.

— Всем встать, суд идет! — аист стукнул клювом по деревянной налакированной дощечке круглой формы, и все мгновенно замолчали. — Представляю вам прежде всего сторону защиты, то есть сэра Азирафаэля, — птах кивнул с важным видом, — и сторону обвинения, то есть лорда Дира. Прошу ввести сюда обвиняемого.

В зал суда ввели всё еще вусмерть избитого Джейсона, руки которого оставались закованными в наручники. Стражники придерживали его за плечи и провожали до маленькой решетчатой комнаты, из которой Кэмбел должен будет следить за процессом и отвечать на вопросы. Его гордо поднятый подбородок и прямая спина сигнализировали о некотором высокомерии, а каменное и безучастное выражение лица можно было истолковать как безразличие, но Кэрол и Сьюзен, очень хорошо знающие Джейсона, единственные видели его волнение и даже страх. Всемогущая королева взяла подругу за руку и подошла к ней поближе.

— Итак, мистер Кэмбел, вы признаете себя виновным в государственной измене?

— Нет, — глядя в глаза судье, отвечал Джейсон.

— Вы признаете себя виновным в сотрудничестве с узурпатором Орландии Рендалом и колдуном Аргоном?

— Нет.

— Вы признаете себя виновным в изобретении яда и его эксплуатации?

— Нет.

— Ваша честь, я возражаю против последнего обвинения! — грудным басом Азирафаэль перебил аиста. — Насколько мне известно, не было найдено ни самой «Астры», ни даже записей о её существовании. Следовательно, дело не может быть заведено…

— Извините, сэр, но у нас есть человек, который может лично заявить о том, что на нем эксплуатировали этот яд, — парировал Дир. Он знаком попросил открыть двери, и в зал вошел никто иной как Сильвер.

Бывший контрабандист встал к стойке отвечающего и терпеливо ждал, стараясь не смотреть на Джейсона, дабы больше никогда не видеть его жестоких черных глаз. Однако сейчас Кэмбел решил отключить эмоции, и в его взгляде нельзя было различить совсем ничего, однако нога нервно подрагивала.

— Мистер Сильвер, правильно понимаю? — осведомился судья, исподлобья взглянув на мужчину.

— Да.

— Вы подтверждаете то, что мистер Кэмбел лично испытывал на вас яд под названием «Астра»?

Сильвер колебался, глядя то на стоящего с высокомерным видом Дира, то на королевскую семью. Конечно, обвинение в использовании опасного яда было правдой, но контрабандист уже начал жить спокойно и размеренно, как вдруг явился лорд Дир и просил свидетельствовать против мистера Кэмбела, и у Сильвера было загорелись глаза в сладком предвкушении мести. Однако чуток поразмыслив, он пришел к выводу, что все эти обвинения будут напрасными. В лучшем случае Джейсона оправдают, так как Сильвер способствовал распространению влияния Аргона на умы детей, вследствие чего его показания могут вообще не засчитать, а в худшем — контрабандиста ожидает месть. Сьюзен не позволит казнить Джейсона или устлать его куда-нибудь, где условия жизни будут невыносимыми. Она сделает всё, чтобы спасти его, даже если придется распрощаться с ним навсегда, и тогда Сильвер сможет быть уверен, что жить ему останется недолго. Но и с лордом Диром было опасно шутить, потому выход был только один: выставить лорда дураком и всё отрицать.

— Нет, Ваша Светлость, на мне не испытывали яд, — твердо ответил Сильвер, вызвав удивление у всей королевской семьи, члены которой уже было подумали, что всё пропало. А вот досаду и стиснутые зубы Дира присяжные успели истолковать, как попытку привести подставного свидетеля. — Я лишь могу сказать, что мистер Кэмбел вел допрос и всего раз руководствовался грубой силой, однако ни одного серьезного повреждения мне не нанес.

— Это всё, что вы хотели сказать? — осведомился судья, записав что-то на листы бумаги.

— Да, Ваша Светлость.

— Тогда можете быть свободны. Суд прекращает производство по делу о создании некой «Астры» и переходит к следующим обвинениям…

— Но Ваша Светлость! — из зала выкрикнула Кайли. — Мы же не могли это выдумать!

— По-моему, леди, сейчас говорю я, — свернул глазами аист, а Кайли пришлось с досадой поджать губы. — Итак, сторона защиты, какие у вас есть доказательства невиновности мистера Кэмбела в попытке убийства королевской семьи?

— Сама королевская семья, Ваша Светлость, — с весьма важным видом ответил Азирафаэль и взял в маленькую лапу бумаги, — никто из них не подтверждает подозрения о каком-либо странном поведении мистера Кэмбела или попытках как-то навредить им. Если быть честным, я бы прежде всего обратился бы к лорду Диру с вопросом, где он нашел основания для подобного обвинения.

— Ваша Светлость, я с удовольствием отвечу на этот вопрос, — Дир вышел вперед, испепеляя Азирафаэля взглядом. — Все наши беды в Нарнии начались после его пришествия сюда. Белая Колдунья, заморозки, а также его стремительное сближение с королевой Сьюзен, что можно рассматривать, как жалкую попытку прийти к власти.

— Возражаю против каждого из обвинений! — Азирафаэль оглядел королевскую семью, а затем с важным видом стоящего за решеткой Джейсона. — Насколько всем известно, мистер Кэмбел в войне против Белой Колдуньи Джадис сделал много полезного, а именно: разузнал о составе войска противника, участвовал в операции поиска короны Сильвестра, в одиночку перенял половину тархистанской армии на сторону Нарнии и командовал целым полком в решающей битве.

— У кого-то есть, что добавить? — спросил судья.

— У меня есть, Ваша Светлость, — к стойке отвечающего вышел Каспиан, — мистер Кэмбел дважды лично спасал мою жизнь, в первый раз в битве на Одиноких островах, и второй раз в лесу от росомахи. Также он ни раз выносил с поля боя королеву Сьюзен, и я лично видел это. Он вместе со мной участвовал в операции аресту контрабандистов, работающих на колдуна Аргона.

Каспиан и Джейсон коротко переглянулись, и на губах обоих проскользнула улыбка.Теперь они удивлялись тому, что в какой-то момент стали друзьями, но это был факт. Аист поблагодарил Каспиана, попросил его вернуться на место и обратился к Диру, спросив его о иных доказательствах вины Джейсона.

— Возможно, мистер Кэмбел это делал, чтобы прийти к власти и править, а потом свергнуть королей и королев. Я считаю, что он работал с Аргоном и Рендалом, чтобы добиться этого.

— Тогда, извольте спросить, а зачем подозреваемому нужно было отдавать свою жизнь за короля Эдмунда? — клюв Азирафаэля как-то странно изогнулся в усмешке, и Диру оставалось только нервно стучать пальцами по столику.

— Данное обвинение рассмотрено, и по нему будет приятно решение присяжными. Теперь перейдем к сотрудничеству с такими личностями как колдун Аргон и узурпатор Рендал. Что сторона обвинения может сказать по этому поводу?

— После ареста мистер Кэмбел изволил сбежать. Мало того что он был знаком с Рендалом лично, так еще и не называет сообщников своего побега. Есть повод задуматься. Подозреваемый мог поставлять злодеям формулы с химикатами, которыми они потом пользовались.

— Вновь прошу прощения, а где доказательства тому? — бросил вызов Азирафаэль, становясь всё более дерзким. — Лично у меня есть только образцы химикатов, направленные на нейтрализацию ядов. А к тому же личные письма с подписями, которые следователь уже рассмотрел, где такие влиятельные люди, как царица Тархистана Самира, знатный лорд Тельмара Али и король Орландии Эйлерт встают на сторону обвиняемого.

— Однако ведь он мог это сделать, потому что только король Эдмунд мог сломать посох Колдуньи. Благородное самопожертвование ради победы сообщников?

Дальше пошли выступления свидетелей, зачитывание документов и вопросы, обращенные к самому Джейсону, и другие судебные прения. Для Дира и Кайли всё больше становилось очевидным, что это дело они с шумом проигрывают. Наконец двенадцать присяжных и судья отлучились в отдельную комнату, чтобы принять окончательное решение по всем трем обвинениям. Весь процесс обсуждения вердикта, который длился минут пятнадцать, казался мучительно долгим. Все перешептывались между собой и делали собственные выводы о случившемся. Сьюзен и Кэрол хотели подойти к Джейсону, чтобы с ним поговорить и подбодрить его, но стражники вежливо попросили этого не делать. Мол, даже королевам запрещено. На это Кэмбел лишь ободряюще улыбнулся и кивнул.

Стефани говорила с Азирафаэлем и во всех отношениях его хвалила. Действительно, его занудство и придирчивость на сей раз сослужили добрую службу. Он был воистину великолепен.

— Джейсона должны отпустить, потому что Дир не предоставил ни одного весомого доказательства его вины, — утешал подругу Азирафаэль.

— Я тоже так думаю. Я следила за присяжными, и они, кажется, на стороне Джейсона, — ответила Стефани. Сегодня она выглядела воодушевленной и воинственной. До тех пор, пока не вмешалось третье лицо.

— По-моему, и судья склоняется к тому же мнению. Всё-таки он не дурак, — вставив свое слово, Эдмунд тут же почувствовал, что ему здесь не рады, но всё равно взял Стефани за руку. — Не волнуйся, с твоим братом всё будет хорошо.

— Ага… — Стефани потихоньку убрала руку, но такой сильной обиды в ней уже не было. Да и вообще, чем больше она думала о случившемся, тем более глупым оно ей казалось. Однако отступать она была не намерена, уже скорее из принципа, чем из чувства обиды. Эдмунд заметил эту перемену и, слабо кивнув, решил пойти к Питеру.

— Ты чего, страх потеряла? Или он потерял? Что случилось? — всё так же по-хамски спросил Азирафаэль.

— Просто он признался мне, что ходил в гарем.

— Вот те на! И что, изменил?

— Почти что, но не изменил.

— И чего ты тогда дуешься?

— Не знаю, неприятно всё это как-то… А если в следующий раз не сдержится?

— Я думаю, в следующий раз он будет более внимательным. Он ведь Справедливый король, а значит, что на предательство уже давно не способен. Ты ведь и сама это знаешь, верно?

— Думаешь, мне стоит помириться с ним? — Стефани нашла глазами Эдмунда. Он разговаривал с Питером и иногда улыбался. — Ага! Сожалеет он! Смотри, как радуется!

— А ему плакать, что ли? Сама к нему не подходи, но если еще раз предпримет попытку помириться, то не отказывайся и просто выслушай его.

— Наверное, так будет правильно, спасибо, — Стефани ярко улыбнулась другу, но тот лишь махнул крылом, мол, не за что.

* * *

Эдмунд, хоть и сделал вид, что сдается, твердо вознамерился сегодня же помириться со Стефани. И к кому обратиться за помощью, как ни к родному брату? Справедливый король объяснил Питеру всю суть дела, и тот закатился хохотом, потому что вообще не знал про гарем и про какого-то Фарида.

— Пит, это вообще не смешно, — вступилась за Эдмунда Кэрол. Ей вообще сейчас было ни капли не весело. — Я вот понимаю обиду Стефани, но всё-таки ничего страшного не произошло. Просто нужно показать ей, что ты всегда про нее помнишь, Эд.

— И как же мне это сделать, если она меня к себе не подпускает?

— Ну, придумай что-нибудь. Может быть, ты давал ей какое-то обещание или у вас далекие планы…

— Не думал, что моя жена такой эксперт в отношениях, — усмехнулся Питер и поцеловал жену в щеку. — Кэрол права. Мы можем тебе в этом помочь.

— Есть одна вещь, — Эдмунд прошептал на ухо брату одну свою идею, и тот одобрительно кивнул. Тем более это хорошая возможность устроить что-нибудь интересное и для Кэрол.

Всеобщий гам стих, когда в зал суда вновь вошли присяжные вместе с судьей. Все немедленно заняли свои места, и казалось, что сердца некоторых людей бились в унисон в надежде на лучшее.

— Всем встать, суд идет! Итак, — аист сделал паузу, чтобы взять документы и зачитать приговор, — суд постановил признать Джейсона Кэмбела невиновным в создании яда и его использовании на живых существах любого рода.

Пока зачитывали протокол этого дела, статьи и прочее, сто мыслей уже успело прокрутиться в голове каждого. Сьюзен вцепилась в Кэрол и позволила ей поглаживать свои волосы в знак поддержки.

— Суд постановил признать Джейсона Кэмбела невиновным в государственной измене и посягательстве на жизни королей и королев, — снова долгие-долгие чтения. — И, наконец, суд постановил признать Джейсона Кэмбела невиновным в сотрудничестве с узурпатором Рендалом и колдуном Аргоном. Решение суда окончательное и обжалованию не подлежит!

Вместе со стуком клюва по подставке всё наконец решилось. Дир и Кайли с досадой переглянулись и бросили злобные взгляды на всех членов королевской семьи. Ничего, они еще отвоюют свое, но будут более осторожными. Джейсона выпустили из-за решетки и сняли с него наручники. Не успел он как следует растереть и так посиневшие запястья, как к нему в объятья бросилась Сьюзен. Она обвила руками его пояс и на радостях сдавливала ребра так, что он думал, будто может задохнуться. Потом она взяла лицо Джейсона в ладони и оставила несколько поцелуев на его разбитых губах, что-то шептала и пыталась не расплакаться от счастья. Сьюзен уже построила тысячу планов, выдумала, как будет спасать Джейсона, если его признают виновным, а теперь у нее будто упала гора с плеч.

— С возвращением, дружище, — Каспиан пожал Джейсону руку, ударил по больному плечу со всего размаху, а потом принялся смеяться. — Ой, прости!

— Нет, ты это специально! Отработаешь! — схватившись за руку, прошипел Джейсон.

— Обязательно, — с гордым видом кивнул Каспиан и улыбнулся.

— Считай, что это ты отработал нервы моей сестры, — пожал плечами Питер и показал свои ямочки на щеках. — Уже который раз она из-за тебя в истерике.

— Хоть как Джейсон волновался больше всех вас. Так что хватит! Ему, наверное, хочется сходить в ванную, поспать вкусно поесть, — заступилась за Джейсона Лилиандиль и указала на выход кивком головы. — Да и мне, честно сказать, хочется отдохнуть. А то со всеми этими переживаниями я рожу невротика.

— А как же елку наряжать?! — возмутилась Люси, которая, наверное, к Рождеству уж точно не поменяет своего детского отношения. Впрочем, как и остальные. — Сегодня ведь уже двадцать первое число! У нас осталось всего лишь четыре дня!

— Думаю, всё успеется завтра. Если хочешь, сегодня можешь заняться тем, чтобы достать украшения и игрушки, а уж остальное потом, — распорядился Питер и хотел было поговорить с Эдмундом, но Люси надула губы и скрестила руки на груди в знак недовольства.

— Обычно мы наряжаем елку двадцать первого числа. Почему в этом году мы так не можем?

— Боюсь, не в этот год, который, кажется, вечность длился, потому что у нас то внеплановая зима, то опять весна, то резко наступает осень. Я уже сбился с календарного счета, — запротестовал Каспиан. — Мне и Лили надо отдохнуть, Джейсон только что вышел из тюрьмы, у Питера, Эдмунда и Кэрол свои планы, так что будет справедливо, если мы сегодня расслабимся.

— А мы с Джил можем помочь тебе составить композицию и придумать всю программу Рождества, — предложил от всей души Юстас, и Люси это немного приободрило.

Как только Джейсон зашел в свои покои, то тут же почувствовал знакомые запахи и увидел собственные вещи, присутствия которых ему так не хватало. Горело лишь несколько свеч, Сьюзен приказала набрать для него ванну и сама вызвалась помочь ему помыться. Джейсон был изнеможден до предела. Последние ночи в тюрьме он почти не спал, раны постоянно давали о себе знать, а нервное напряжение вылилось в тотальное бессилие, так что даже вылезти из ванны ему было трудно. Сьюзен тут же пришла на помощь. Она помогла ему вытереться, одеться и дойти до кровати да накрыться одеялом. Едва голова Джейсона коснулась подушки, он почти сразу же заснул и спал без сновидений. Настолько устал. Улегся на спину, потому что иначе его перевязанное и всё еще кровоточащее плечо не переставало отзываться тянущей или порой колкой болью практически при любом движении. Сьюзен было наплевать на чье бы то ни было мнение, сегодня ночью она осталась спать с Джейсоном в одной постели, долго читала книгу, иногда поглядывая на него и улыбаясь. То и дело благодарила Аслана за то, что он снова дома и снова в безопасности, а также за то, что его безмятежный сон никто больше не потревожит. А там и до их свадьбы недалеко. Они еще не обсуждали, но Сьюзен хотела сыграть её весной, когда на деревьях распустятся первые почки.

* * *

Стефани хотела было присоединиться к процессу планирования Рождества, но что-то не было особого энтузиазма. Она всё ждала, что Эдмунд придет, чтобы воспользоваться советом Азирафаэля, но его всё не было. Пытаясь отвлечься, Стефани пробовала себя чем-нибудь занять, но ничего не получалось. Сначала она начала описывать в дневнике события прошлых трех дней, но то и дело возвращалась к мыслям об Эдмунде. Тогда она пробовала рисовать какие-то несвязные узоры и объединять их линиями, а выходил портрет Эдмунда. Вышивка результатов тоже не дала. Стефани проткнула пять пальцев иглой из-за невнимательности и отбросила это дело. На учебе сосредоточиться не удавалось совсем, и тогда она хотела было пойти к Корнелиусу или Джейсону, но брат спал крепким сном после ванны, а учитель уехал на праздники в отпуск.

Тогда Стефани уже хотела было лечь спать. Только она попросила согреть ванну и взяла полотенце, как в дверь постучали.

— Не хочешь пойти со мной потренироваться управлять магией? — предложила Кэрол с сияющей улыбкой, даже не поздоровавшись.

— Эм, я только хотела лечь спать, так что…

— Да ладно тебе! Потом будет не до этого! Так что наряжайся побыстрее и идем! И это не просьба!

Кэрол лично достала из шкафа сестры те вещи, которые должны подойти для улицы. Было не так уж и холодно, но снег валил крупными хлопьями. Стефани без энтузиазма собралась и поплелась за непонятно чему радующееся сестрой. Она даже не задалась вопросом, почему они идут так далеко, за пределы замка, в лес. Но какого же было удивление, когда скоро показались стены, образующие небольшой стадион, а вокруг него — фитили со свечами.

Посреди стадиона стоял Эдмунд и во всю улыбался. Он показался выше, чем есть, и Стефани заметила на его ногах коньки.

— Что это?..

— Я помню, что обещал научить тебя кататься на коньках. Сейчас самое время, — Эдмунд жестом подозвал к себе Стефани, и она уже совсем забыла о вчерашней обиде, будто бы её и не было. На ледяной скамейке Справедливый король помог ей надеть и правильно зашнуровать изящные коньки бело-фиолетового цвета с острыми, как бритва, лезвиями.

Только вдохновленная Стефани хотела попробовать оттолкнуться и поехать, как чуть было не упала, но Эдмунд успел подхватить её и вернуть обоим равновесие.

— Итак, смотри, делай как я, — Эдмунд подвел её к бортику и показал верные движения, приговаривая что-то и объясняя, как правильно. — Давай, едь ко мне, попробуй.

— Лучше помоги! — в панике закричала Стефани, попробовав оттолкнуться. На сей раз она упала и почувствовала, что разбила колено, но тут же поднялась и предприняла еще одну попытку.

Через полчаса стало получаться всё лучше и лучше. И пока Эдмунд демонстрировал свои умения кататься спиной вперед, на одной ноге и делать неплохие винты, Стефани недовольно цокала и пыталась, по крайней мере, не шататься и не падать. Но усердия ей было не занимать. Эдмунд всюду катал её за руку, и они весело смеялись, не чувствуя холода.

— Всё-таки когда тебя всюду не подстерегает опасность, зима может быть очень красивой, — Питер, как маленький ребенок, ловил руками крупные хлопья снега, наблюдая за Эдмундом и Стефани. — Кстати, вы с Джейсоном умеете кататься?

— Не-а, было не до этого, — беззаботно пожала плечами Кэрол. На её рыжие волосы падали прекрасные снежинки и делали королеву такой милой и нежной, что даже не подумаешь, сколько у нее на счету убийств. Щечки и нос покраснели от мороза, но горячие руки он обходил стороной.

— Тогда надо будет вас научить. Может быть, позже, — Питер взял жену за руку и повел к беседке, где они часто тайком или же не тайком сидели и наслаждались обществом друг друга.

— Я помню, что здесь было зеркало, — осмотрев беседку, сказала Кэрол. — Куда оно могло деться?

— Я его еще месяц назад разбил его со злости.

— На меня злился?

— Нет, на Аслана. Знаешь, иногда хочется, чтобы он всегда был рядом, но потом понимаешь, что так совсем не интересно. Ситуация с Аргоном меня многому научила и, прежде всего, уважать взросление. Наверное, я и сам повзрослел в какой-то степени.

— Надеюсь, достаточно для того, чтобы иметь детей, — улыбнулась Кэрол и смахнула крупные хлопья с пшеничной головы мужа, загадочно улыбаясь.

— Постой, ты?.. Беременна?.. — озадаченно, но в то же время с надеждой взглянул он на жену, но та лишь отрицательно покачала головой и продолжила улыбаться.

— Нет, но что нам с тобой мешает это устроить? После Рождества я вся твоя. Вот только если наши дети будут такими же занудами, как ты, будет несладко.

— То есть я зануда? Всё понятно… — театрально вздохнул Питер и цокнул языком. — А всё-таки, любимая моя, я рад, что мы с тобой познакомились. А что поженились — тем более.

— Еще бы ты был не рад!

— Какое самомнение!

— Ровно такое же, как и ваши шансы на то, чтобы выбрать имя нашим детям, Кэрол загадочно улыбнулась и добавила: — Ничтожное!

— Эй!

— А что? Они будут носить твою фамилию, а рожать их мне, а не тебе. Так что будет справедливо, если я их хотя бы назову.

— Ладно-ладно. И ты еще называешь меня занудой, — вмиг лицо Питера стало серьезнее. Он взглянул на свою жену и, взяв её за руку, умоляюще проговорил: — Кэрол, я от всей души надеюсь, что ты не шутишь, потому что для меня это очень важно. Я не хочу на тебя давить и заставлять, потому что это твое тело, и ты сама должна быть готовой к такой ответственности, как дети.

— А я не шучу, Питер. Я очень боюсь, как, думаю, и любая девушка, делая такой ответственный шаг, но мне будет в радость подарить тебе троих детей. Тем более если они будут такими же как ты, когда вырастут, я буду этим гордиться. Имеется в виду такими как ты, но не занудами, — посмеялась Кэрол, разрядив серьезную обстановку.

— Ты мной гордишься? — не обращая внимания на смех, спросил Питер.

— Не представляешь, насколько. Когда ты отдаешь приказы, ведешь войско, разговариваешь с подчиненными… ты такой… такой… — Кэрол активно защелкала пальцами, пытаясь подобрать правильное слово. — Такой великолепный. Народ ерунды не скажет.

— Я люблю тебя, Кэрол. И тоже горжусь тем, что я с тобой, — Питер положил руку на затылок жены, зарываясь в её волосы пальцами, и нежно поцеловал. Она тут же утеплила беседку с помощью заклинания, чтобы создать уют, и ответила на его поцелуй.

Через несколько минут после начала поцелуя Питер начал расстраивать её шубу и спускать на пол, перекладывая корпусом на скамейку и плавно переходя на шею, а затем на ключицу. Платье, что шнуровалось спереди, Питер избавил от веревок постепенно, а далее перенес касания губами на нежную аккуратную грудь Кэрол. Сам же он скоро лишился верхней одежды и рубашки с кафтаном. Медленно и с наслаждением Питер стянул её платье, поддавшись желанию и страсти, и задержал ладонь на бедре своей жены, пальцами проведя по изгибу тела, отчего Кэрол едва слышно застонала и закусила губу. Она избавила супруга от штанов, оставив лишь нижнее белье.

— Таш… Пит, что мы сейчас делаем? — усмехнулась она, обхватив ногами его пояс.

— Пытаемся создать наследника, — показав ямочки на щеке, Питер вновь накрыл губами её губы и готов уже был перейти к активным действиям, как в беседку ворвалась дриада.

— Ваше Величество, там!.. Простите… — дриада мигом отвернулась, дав супругам обратно надеть все вещи. Её одолел испанский стыд от увиденного. — Там просто леди Поул упала под ёлку…

— Что?! — в один голос воскликнули Питер и Кэрол и, собравшись, велели вести их к месту происшествия.

Там, в лесу, они увидели следующую картину: Джил лежит под наконечником темно-зеленой ели и заливисто смеется, Юстас и Люси тщетно пытаются её вытащить, а где-то на снегу при лунном свете сияет лезвие пилы.

— И что это?..

— Пит, нотации потом, помоги поднять! — приказала Люси, и все присутствующие мигом достали Поул из-под дерева. Юстас объяснил, что если остальные за елкой идти не хотят, то они сами решили её притащить во дворец и нарядить, без помощи взрослых.

— Вот глупыши… Завтра пойдем за ёлкой! — Кэрол пробрал приступ смеха. Они с Джил заливались во всю, а остальные глядели на происходящее с каменными лицами, однако тоже подхватили веселое настроение. Скоро хорек настойчиво выпроводил их оттуда, аргументируя свой поступок тем, что его спячке помешали.

Питер приказал принести срубленную ель во дворец, и скоро главный зал пропитался вкуснейшим запахом хвои. Праздничное настроение накрывало с головой.