Миллион галлеонов (джен)

Фригус амор (пер. лат. Холодная любовь) — сорт цветов, принадлежащих к группе Английских садовых роз. Цветки «Фригус амор» классической формы старинной розы, чашевидные, лазурно-голубого цвета в центре, к краю — лепестки темнеют. Одни из самых крупных среди английских роз. Быстро зацветает повторно, имеет хорошую форму куста. Прекрасный детектор отношений в семье. Если в доме живет любовь — цветы остаются лазурными, когда чувства гаснут — оттенок венчика синеет…

(Из книги «Пробуждение магических свойств Английской розы», Филлида Спора)

Прошло столько лет, а Хогвартс не изменился, так же как не изменились школьники — всё шумели и проказничали. Люциус прошел по коридору, стараясь не замечать заинтересованные взгляды студентов. Дела в Попечительском совете требовали его внимания. Слишком давно он лично не проверял, верно ли распределяются направленные в Хогвартс средства, достаточно ли внимания уделяется образованию. К тому же он мог себе позволить проведать Драко. Прошло почти два месяца, как они с Нарциссой проводили сына в школу. Встреча с ним казалась Люциусу… уместной.

Дела с Дамблдором удалось закончить за пару часов, и теперь он спускался в подземелья Слизерина.

— Такое ощущение, что они никогда не видели магов, — он фыркнул, прикрывая, наконец, дверь в кабинет Снейпа. Здесь было мрачно, еще мрачнее, чем в годы работы Слагхорна. Люциус был уверен в одном: температура тут никак не зависела от погоды за стенами школы, будь то солнечный день или морозная ночь, в этом кабинете всегда было одинаково холодно. — Ты бы хоть магически поддерживал здесь нормальную температуру.

— Я привык, — Северус отвлекся от чьей-то контрольной. — Драко сейчас придет. У них Трансфигурация.

Люциус огляделся и уселся в кресло, кутаясь в темную мантию. Как здесь работать-то можно? Но Снейпу удавалось, видимо, маггловское воспитание давало о себе знать — этот готов был приспосабливаться к чему угодно.

— Яксли не проявлялся? — пробормотал Северус, откидываясь на спинку кресла.

— Нет. А ведь прошел уже месяц.

— Может, решил не лезть в твои дела? — Снейп взмахнул рукой, заставляя перо опуститься на промокашку.

— Яксли? Нет… Он что-то замышляет. Не забывай, что он всё еще под опекой Аврората, и не упустит такой прекрасный шанс прижать меня. После того, как исчез Лорд, львиная доля денег Яксли ушла на то, чтобы откупиться от Азкабана. Он до сих пор на мели!

Северус осторожно кивнул.

— Остается только ждать. Ты мог бы наведаться к нему в поместье.

— Думаешь, я не пробовал? Там повсюду защитные чары, домовики сообщили, что хозяин никого не принимает.

— А что слышно от магглов?

— Ничего, — ответ был предельно честным. Аврорам никогда не докопаться до истины. Их единственным ключиком мог бы стать Бертран* Яксли, но и у него, похоже, были другие планы. — Да и что может быть слышно? Грабс под Обливиэйтом. Он будет молчать, ведь сам считает, что выборы выиграл честно. Авроры роют носом землю, что-то подозревают, но никаких фактов нет. Скоро дело закроют за недостатком улик.

В дверь тихо постучали, и в комнату вошел Драко. Он сдержанно улыбнулся.

— Отец…

— Драко, — Люциус выдавил из себя дежурную улыбку, но сердце забилось непривычно быстро. Кажется, сын повзрослел, школа явно шла ему на пользу. — Пойдем, пройдемся немного. Здесь можно заработать пневмонию.

— Хорошо, — сын послушно зашагал впереди, поправив на ходу слизеринский галстук. Люциус улыбнулся — невинный жест, а ведь служит для того, чтобы в очередной раз напомнить ему, что сын попал на факультет чистокровных магов.

Всю дорогу до озера Драко рассказывал про учебу, оценки, показывал новые заклинания и весь светился, но на берегу вдруг помрачнел и насупился. Люциус задумался, пытаясь понять, в чем причина такого поведения. Наконец Драко решился:

— Вы хотели поговорить со мной, отец?

— С чего ты взял?

— Просто…. М-м, а почему мама не пришла?

Вопрос поставил Люциуса в тупик. Кажется, Нарцисса прийти не пожелала. Насколько он помнил, супруга и виду не подала, что слышала его слова о запланированной поездке в Хогвартс. Она сказала бы, если бы хотела отправиться вместе с ним. Неужели Нарцисса ждала, что он предложит сам?

С каждым днем она всё больше времени проводила в своем розарии и всё реже попадалась ему на глаза. Они умудрялись встречаться только на обедах и ужинах. Как объяснить сыну, что он понятия не имеет, почему мама не пришла?

— Она не смогла. Была занята, — он выбрал самый нейтральный вариант и мысленно поблагодарил себя за изобретательность.

— Чем?

— Драко, это невежливый вопрос.

Тот нахмурился еще больше и понуро опустил голову.

— Она заболела? Не захотела меня видеть?

— Нет, — откуда эти глупые догадки? — Просто не пришла, потому что была занята. Что непонятного в моих словах, сын?

— Вы разведетесь?

Вопрос выбил его из колеи, Люциус замер, вздрагивая под порывами осеннего ветра.

— С чего ты это взял?

— Такое иногда случается, правда? Я же не маленький, я вижу, что у вас всё не так, как у других, как у родителей Крэбба, например.

Люциус фыркнул, стараясь не обращать внимания на столь взрослые замечания.

— Ты не должен вмешиваться в дела старших.

— Если вы разведетесь, что тогда будет со мной?

— Драко… — Люциус окинул взглядом квиддичное поле впереди, не зная, что сказать.

Драко возмущенно засопел.

— Пора на уроки. Я пойду… Передавайте маме привет.

— Иди.

Драко зашагал к школе, а Люциус посмотрел ему вслед долгим взглядом. Развод? В чистокровных семьях не разводятся. Это исключено. Да она никогда и не попросит. Нарцисса тоже знает, что не принято в магическом обществе, а значит, этому не бывать.

_______________________

Прим. автора:

* [В книгах Джоан Роулинг не указано имя Яксли, автор использовал имя Бертран, вариант, нередко предлагаемый в фанфикшне]

* * *

Домовики справились со строительством оранжереи очень быстро. В стороне от узорной беседки возвышалось теперь небольшое, почти полностью стеклянное строение. Кусты роз закрывали обзор — зелья, что варила для цветов Нарцисса, определенно пошли им на пользу. Даже издалека Люциус ощущал их аромат.

Шагая по дорожке, ведущей к дому, Люциус раздумывал о разговоре с сыном. Развод? У них с Нарциссой всё как обычно. Ничего особенного не случилось, никакой причины, чтобы расторгнуть брак, нет.

Нарцисса, похоже, была в оранжерее. Оттуда доносились голоса — звонкий, принадлежавший его супруге, и хриплый мужской, отдаленно знакомый. Присутствие постороннего в их саду заставило Люциуса свернуть с дорожки. Нарцисса никогда не общалась с мужчинами наедине, в особенности когда супруга не было дома — дурной тон для замужней женщины. Неприятная догадка заставила его содрогнуться. Она даже не сказала, что желает увидеть Драко, словно хотела остаться дома одна, будто она ждала кого-то.

Люциус подошел поближе и заглянул внутрь. Собеседника Нарциссы не было видно из-за кустов, но он говорил что-то, а она смеялась. Люциус ощутил укол в сердце. Когда она в последний раз так смеялась рядом с ним? Ответ был прост и болезненно неприятен. Ни-ког-да.

В глубине души вдруг зародилось подозрение, что Драко может оказаться прав, и их семейная жизнь летит под откос — ничего уже не вернуть. Противный внутренний голос настойчиво зашептал: «Она тебе изменяет, Люциус. А чего ты хотел?».

На Нарциссе было сиреневое платье — слишком светлое для возни с этими мерзкими цветами. Волосы красиво уложены, тонкие пальчики затянуты в перчатки — неужели в них можно заниматься садом? Она снова улыбнулась, касаясь рукой нераскрывшегося бутона роз, нелогично синего цвета.

— …вы мне льстите, — она погладила лепестки.

— Вовсе нет, миссис Малфой. Вы действительно прекрасны, — мужчина, с которым она беседовала, очевидно, улыбался. — А что это за сорт?

— Фригус Амор, — пробормотала Нарцисса смущенно. — Они особенные. Магглам такие розы недоступны. Их пока разводят только во Франции, но мне захотелось, чтобы они росли в нашем саду.

— «Холодная любовь»? Занятно…

— Они должны быть лазурно-голубыми. Просто здесь… — Нарцисса помолчала немного, — сейчас им здесь не нравится.

— Как мило, — он поцеловал её руку, и на этот жест Нарцисса ответила лукавой улыбкой. А может быть, Люциусу показалось. Он нахмурился и шагнул в розарий. Аромат роз окутал его, словно плотное одеяло, не давая сделать вдох. Он пошатнулся, рука скользнула по стеклу в попытке удержаться. Нарцисса удивлённо посмотрела на него. Не заметить её тонкую ладонь, всё еще лежавшую в ладони незнакомца, было невозможно. Она отдернула руку и спрятала её за спину, будто на ней остался отпечаток, который необходимо было скрыть.

— Я не помешал? — прозвучало излишне грубо, Люциус сам не узнал свой голос. Незнакомец в мантии стального цвета обернулся и замер.

— Яксли, — прошипел Люциус и шагнул вперед.

Голова закружилась, а сердце пропустило удар. Вот как, значит. Он пришел мстить… Соблазнить его жену, затащить ее в постель, забрать у него навсегда. Сделать всё, чтобы их семья развалилась.

Люциус потянулся к палочке, но вовремя остановился. Нарцисса смотрела на него с ужасом.

«Значит, теперь ты на его стороне?»

Она лишь вздрогнула и отрицательно мотнула головой.

— Люци…— казалось, ее силы иссякли, имя вышло оборванным и оттого слишком интимным.

— Люциус, — хриплый голос Яксли тотчас вернул его в реальность.

— Что вы оба… здесь делаете? — закатывать семейные сцены Люциус определенно не умел. Он всегда считал это верхом невоспитанности, был уверен, что личные отношения нельзя выносить на всеобщее обозрение, только сейчас в душе что-то рвалось, доставляя неимоверную боль. Нужно было избавиться от этого. И он пытался.

— Люциус, мы просто разговаривали, — Нарцисса вдохнула глубже и расправила плечи. В её глазах читался страх, смущение, вина — ужасное сочетание для такой неоднозначной ситуации.

— Браво, Яксли! Я определенно не ожидал этого хода. Только партия пока не проиграна.

На губах Яксли расцвела улыбка. Он сорвал белый цветок и с особенным напускным удовольствием вдохнул аромат. Люциусу на миг почудилось, что лепестки вянут на глазах и роза превращается в изгнивший смердящий комок, в котором копошатся черви. Он поморщился.

— Нарцисса, ты не могла бы оставить нас со старым другом? — пробормотал Яксли нарочито мягко.

Люциус не смотрел на супругу, но точно знал, что она теребит поясок платья в ожидании его слов — она всегда так делала, когда волновалась. Она наверняка понимала, что виновата, и принимала вину. Только предала она его или..?

— С каких пор ты указываешь моей жене, что ей делать? — отчеканил он. Запах роз становился все отвратительнее, и Люциус с ужасом ощутил, что его вот-вот стошнит. От этого запаха, от тех картин, что подбрасывало воображение, и от одного выражения лица Яксли, который, казалось, с трудом сдерживал смех. Малфои никогда не были слабыми, никогда… Люциус вдохнул поглубже, стараясь отделаться от ужасного аромата, и шагнул вперед. Все оставшиеся силы ушли на то, чтобы придать улыбке побольше язвительности и ехидства.

— Я знаю, зачем ты здесь. Я мог бы прикончить тебя безо всяких дуэлей. Прямо сейчас. Интересно, что именно должно меня остановить?

— Твой ферзь повержен, и скоро я поставлю мат. Нам нужно поговорить. Вдвоем… О деле, — Яксли казался спокойным, но Люциус успел уловить тень сомнения в его взгляде. — Если ты убьешь меня, то окажешься в Азкабане.

Тишина затягивалась. Люциус ощущал, что Нарцисса не сводит с него взгляда, но даже не представлял, о чем она думает. Зато он точно знал одно: ей было страшно. Не столько за Яксли, сколько за саму себя. Люциус помнил, какой испуганной она выглядела, когда Абраксас рассказал, что сделал его прадед с неверной женой. Сейчас она наверняка раздумывала, ждет ли её такая же участь. Он повернулся и приказал:

— Иди в дом.

Нарцисса коснулась его плеча и покачала головой.

— Мы не… — заканчивать она не стала, всё и так было ясно. В душе еще бушевал пожар, но в голове вдруг стало ясно как никогда. Люциус всегда знал, когда она лжет. Сейчас супруга не лгала. Этого было достаточно, чтобы вспомнить о Яксли, о Статуте и о том, что его собственная жизнь сейчас висит на волоске.

Он стряхнул её руку и отвернулся, прислушиваясь к дыханию рядом. Нужно было защитить семью, а потом уже приниматься за спасение собственной жизни. Нарцисса колебалась, он отчетливо ощущал, что она всё еще стоит за его спиной, не решаясь выйти.

— Мне повторить?

Сердце успокаивалось, привычная маска безразличия занимала свое место. Люциус осознал, что дал волю собственным эмоциям и упустил момент, когда Яксли сделал первый ход. Банальная ситуация вывела его из себя. Он не застал свою супругу в постели с любовником, не видел, в сущности, ничего неприличного. Яксли всего лишь поцеловал её руку, обычный жест, но откуда столько… страха? Сын заставил его задуматься, и если бы не разговор с Драко, то сейчас он бы не сдал позиции перед потенциальной угрозой. Отец всегда говорил, что власть кроется в спокойствии и контроле над собой. Как можно было забыть о самом важном?

Он обернулся, поймав взгляд Нарциссы. Она смотрела обеспокоенно и мягко, словно умоляя его о благоразумии.

— Иди, Нарцисса, — он постарался вложить в голос привычные покровительственные нотки. Она сдалась. Едва заметно кивнула и вышла из розария.

И Люциус почти выбежал следом. Вдыхать запах роз он был больше не способен.

В саду шел дождь. Тучами затянуло все небо, наверняка он будет лить теперь пару дней. Изо рта вырывались белые клубы пара — было слишком холодно для вечерней прогулки, даже трава под ногами покрылась ледяной коркой. Промозглая погода для ноября, такая же отвратительная, как его настроение. Силуэт Нарциссы мелькнул впереди. Она поднялась на крыльцо, замерла на мгновение и вошла в дом не оборачиваясь.

— Нам нужно где-то поговорить, — Яксли догнал его, кутаясь в мантию и всем видом показывая, что здесь он говорить не собирается.

— В кабинете, — они зашагали по дорожке к поместью. Домовик принял их мантии, тут же высушивая и аккуратно складывая. Контрастное тепло заставило Люциуса замереть на пару мгновений, чтобы успокоить дрожь. Пахло домом, чаем с чабрецом и малиной, который так любила Нарцисса, дровами, сгорающими в пламени камина, и старой мебелью. Здесь всё еще пахло отцом. Казалось, он чувствует аромат его одеколона, смешанный с запахом свежих газет. Это придало уверенности.

Нарцисса сидела в гостиной и смотрела на огонь в камине. На них она даже не взглянула.

Половицы скрипели под ногами, когда он шел по коридору второго этажа к своему кабинету. Будто дом вдруг ожил и напоминал ему снова и снова: «Ты — Малфой… Ты здесь хозяин».

Тепло кабинета приняло его в свой плен, обняло и поцеловало руки. Дрова весело подмигнули, а по стенам заплясали тени. Пальцы сами начали перебирать бумаги на столе, раскладывая их по разным кучкам, словно Люциус был в кабинете один. Малфой-мэнор встретил своего хозяина с немой поддержкой.

— Присаживайся, — пробормотал он, стараясь не обращать внимания на Яксли. — Не будем ходить вокруг да около. Назови свои условия.

— Не любишь долгих бесед? — тот в ответ лишь оскалился. — Предпочитаешь сразу перейти к делу? Хватка, как у отца.

Сравнения, сравнения. Все ходы давно просчитаны, он сам вел бы себя точно так же — танго на мозолях, заводной твист на незаживающих ранах. Люциус откинулся на спинку кресла и погладил трость. «И ты помоги мне, подруга». Изумруды на набалдашнике призывно блеснули.

— Не делай поспешных выводов, Яксли… В особенности о том, о чем не имеешь даже примерного представления, — теперь он точно был готов к нападению. — Итак?

Яксли ухмыльнулся.

— Мои воспоминания заключены в сосуд и хранятся в надежном месте. Если со мной что-то случится, их отправят совой лично в руки министра магии. Представляешь, какой скандал будет?

— Сколько ты хочешь?

— Миллион, — Яксли, очевидно, знал цену шантажу. — Миллион галлеонов, Малфой. И ни сиклем меньше. Мне вполне хватит этой суммы для того, чтобы восстановить свое положение в магическом обществе.

По спине Люциуса пробежал неприятный холодок.

— Миллион? Ты сошел с ума? У меня нет таких денег, — он изобразил крайнее удивление. — Пятьсот тысяч — самое большее, что я могу предложить тебе.

— Люциус, не делай из меня дурака. Я прекрасно знаю, сколько у тебя есть, и не требую слишком многого. Я даже оставлю тебе пару сотен на ежедневные расходы. Всё-таки твоя очаровательная супруга привыкла ни в чем себе не отказывать.

Скрыть раздражение ему удалось, хоть и не без труда. Нельзя было упустить ни одной детали. Просто так сдаваться он не планировал.

— Ты ничего не знаешь о Нарциссе. И не узнаешь.

— Мне показалось, что она не прочь принять мои ухаживания. Несколько… нетипично для замужней женщины.

Баланс снова сместился, и хваленое безразличие дало трещину. Тихо… Главное — тишина. Каждое слово способно выдать чувства, а значит, сейчас Люциусу было лучше молчать. И он молчал.

— Твои проекты приносят хорошую прибыль, так что через пару лет восстановишь свое богатство, — Яксли сменил тему разговора, возвращаясь к самому важному, будто понял про него что-то и больше не нуждался в разъяснениях.

Люциус молчал, прислушиваясь к шуму дождя за окном. Дождь в саду, дождь за границами Малфой-мэнора, дождь во всей магической Британии, дождь в душе. Он откашлялся.

— Пару лет? Пару десятков лет, в лучшем случае. Это безумие, — он поднялся, прохаживаясь от стены к стене.

— Ты знаешь, что бывает за нарушение Международного Статута о магической секретности, за вмешательство в жизнь магглов? Обвинений будет много. Тебе светит Азкабан, я так полагаю, лет тридцать, и конфискация имущества. Разве не проще отдать эти деньги мне, а не Министерству? Министр точно не одобрит твоего поведения.

— Я не сделал ничего особенного. Никто из них ничего не помнит, Яксли. Так что… пятьсот тысяч, и мы закроем тему. За свои услуги я получил всего двести, — Люциус собрал всю волю в кулак, чтобы голос звучал спокойно, равнодушно, уверенно. Удалось ему или нет — говорить было рано, только Яксли всё так же лукаво улыбался.

— Это пока… А если инцидент осветит маггловская пресса, то ситуация приобретет совсем другой размах.

— Ты не посмеешь, — Люциус замер, призывая всё свое самообладание. Этот ублюдок пытается его шантажировать? Он пришел в его дом, флиртовал с его женой, а теперь…

— Ну что ты! Еще как посмею, Люциус. Мне нужны мои деньги. А еще, мой друг, мне необходим залог, чтобы я был уверен — ты не вздумаешь исчезнуть из Англии. Что-то дорогое тебе или твоей супруге… Украшения? Ты наверняка дарил Нарциссе что-нибудь особенное. Я верну, когда получу свой миллион.

При упоминании имени жены сердце подпрыгнуло. Да, дарил. Он всегда дарил ей лучшее — всё самое дорогое, считая это умеренной благодарностью за то, что она прекрасно играет свою роль.

— Ублюдок…

…У спальни Нарциссы он простоял пару минут, не решаясь войти. Дверь заскрипела, словно дом был против того, что он вторгается в чужое пространство. В комнате никого не было. В подсвечниках, сохранившихся со времен Армана Малфоя, горели свечи. Даже вечером, в жуткую грозу, в этой комнате было уютно — всегда идеальный порядок.

Кажется, он давно не входил сюда, очень давно, но почти ничего не изменилось. Всё те же светлые шторы на окнах, покрывало и подушки, отделанные тесьмой. На столике стояла шкатулка с украшениями. Ощущая себя вором, Люциус вынул изумрудное ожерелье — его подарок на свадьбу — и какое-то время разглядывал камни. Очень дорогой подарок, они выбирали его вместе с отцом. Бриллианты — пошло, жемчуг — дешево, топаз — нагло, рубин — чересчур броско. Абраксас считал, что изумруд подойдет идеально. Нарцисса очень нравилась отцу, и каждый раз, когда тот видел их вместе, он твердил: «Таких, как она, больше нет, Люциус. Еще пара лет, и наш мир изменится, но она останется фундаментом, на котором будет держаться ваш дом».

Абраксас был прав, Нарцисса блестяще исполняла свои обязанности до того самого дня, когда они проводили в школу сына. Что-то в ней сломалось, и теперь рушились привычные устои. Несомненно, это вина Нарциссы. Почему она вдруг решила изменить их отношения? Зачем? Всё было гладко, а теперь… В сущности, она не делала для этого ничего — не приходила в его спальню с требованиями, не навязывала свое общество. Всего лишь смотрела на него иначе и зачем-то развела в саду эти мерзкие розы. А еще она сказала, что желает быть его женой. Что она этим хотела сказать?

Изумруды блеснули призывно и маняще, словно напоминая, зачем он пришел. Он купил ожерелье за двести тысяч галлеонов. Дорого до бесстыдства для обычного подарка, в самый раз — для дара будущей жене. Нарцисса почти не носила его. Почему — он не знал.

Поднимаясь, Люциус задел рамку с колдографией. Она упала на пол, посыпались осколки, а он отпрянул в страхе. Не медля ни секунды, он попытался скрыть следы своего присутствия, наклонился подобрать рамку и так и замер. Колдография была сделана лет пять назад. Он учит сына летать на метле: Драко смеется, а Люциус хмурится, призывая сына отнестись ко всему ответственнее. Он вдруг отчетливо ощутил, что сейчас собственной рукой разбил не только рамку, но и привычное течение их жизни. Семьи больше нет и, наверное, не будет никогда. Нарцисса не сможет стерпеть ложь так же, как терпела все эти годы его холодность и безразличие. Этот момент станет последней каплей.

Осколок впился в руку, и Люциус брезгливо отбросил бесполезную деревяшку. Шкатулку он тоже закрывать не стал, драгоценности сияли разными цветами, посылая на стены перламутровые блики. Ему почему-то до боли захотелось быть пойманным, обличенным, чтобы рассказать Нарциссе всё.

Закрывать дверь плотно Люциус не стал, лишь прикрыл её так, чтобы свет попадал в комнату. Пусть Нарцисса сразу поймет, что кто-то был в её спальне. Найдет вора и… Что будет дальше, он не знал.

Яксли ждал на своем месте.

— Принес?

Люциус протянул ожерелье.

— Оно стоило двести тысяч.

— Красиво, — тот присвистнул, рассматривая изумруды в свете камина. — Нарциссе повезло с мужем.

Эти слова пролились, словно уксус на открытую рану.

— Я не могу вот так просто снять со счета миллион. Мне нужно время.

— Не припоминаю, чтобы гоблины были против. Из личного сейфа можно хоть всё забрать, так что… У тебя две недели, Малфой. И ни днем больше, — Яксли повысил голос, пытаясь верно расставить акценты, собственническим жестом убрал ожерелье в карман и поднялся. — В пятницу в восемь жду тебя у поместья с деньгами. И только попробуй выкинуть какой-нибудь фокус.

Люциус промолчал, наблюдая, как за гостем закрывается дверь, и обессиленно опустился в кресло. Отсчет начался.