В реанимации лежит душа (гет)

Рыжеволосая женщина легко ступила на ковер и отряхнулась от сажи. Увидев друга, она приветливо улыбнулась ему и крепко обняла:

— Я так рада тебя видеть, — сообщила она, — как ты себя чувствуешь? Как дети?

Гарри смущенно улыбнулся ей:

— Все в порядке, — уверил он, — ты хочешь сразу взглянуть на Майю и Ригеля?

Джинни покачала головой:

— Я уверена, что они лежат в своих постелях и очень достоверно изображают из себя больных, — усмехнулась она, — я пришла не за этим. Я хотела поговорить с тобой, Гарри…

Она нервно поправила край своего красного свитера. Гарри нахмурился и, глубоко вдохнув, жестом пригласил женщину пройти в кабинет. До него они добирались молча. Проходя мимо гостиной, Гарри заметил Панси, склонившую голову над играющими детьми. Сердце болезненно сжалось в предчувствии чего-то нехорошего. Войдя в кабинет вслед за Джинни, он тщательно прикрыл дверь за собой.

— Может быть, хочешь кофе? — хмуро поинтересовался он.

Джинни покачала головой:

— Нет, спасибо.

Они ненадолго замолчали. Гарри сел за стол и крепко сцепил пальцы, стараясь не показать, что нервничает. Вглядываясь в лицо подруги, он понял, что она уже порядком заведена. Это было странно, обычно она хорошо держала себя в руках, не позволяя эмоциям прорваться наружу.

— Майю и Ригеля необходимо проверить, Гарри, — неожиданно сообщила она, — на трупах их родителей обнаружены следы Темного проклятия, вчера было подписано распоряжение о их принудительном осмотре.

Поттер скрипнул зубами.

— Что это значит?

— Через два дня к тебе придут колдомедики, — виновато вздохнула Джинни, — если ты будешь сопротивляться, то они вернутся вместе с аврорами. Прости, Гарри, но я ничем не смогу тебе помочь.

Сердце мужчины испуганно замерло на мгновение.

— Куда их заберут?

— Я не знаю, это секретные лаборатории, ты же знаешь…

— Вариантов никаких?..

Подруга немного испуганно вскинула на него глаза.

— Не надо, только не делай глупостей, — хрипло потребовала она, — Гарри, если все в порядке, то они вернутся к тебе…

— А если нет?..

Джинни сжала ладони в кулаки.

— Гарри, они могут быть опасны другим детям… это не игрушки, — напомнила она.

Поттер отмахнулся от нее:

— Мне дадут проследить за их судьбой?

— Конечно! — но по ее глазам было видно, что ответ должен быть абсолютно противоположным.

Гарри нервно прошелся по комнате и вернулся на место. На столе лежали оставленные кем-то из детей кубики, и он начал неосознанно перебирать их. Его собеседница вжалась в спинку кресла, наблюдая за ним, ее глаза лихорадочно блестели, а руки слегка тряслись. И нервничала она явно не из-за детей. Гарри это заметил.

— Джинни, что случилось?

Девушка нервно дернула одну из прядей и начала ее наматывать на палец.

— Рон сказал, что ты взял себе в помощницы Паркинсон, — невнятно начала она.

— Это не обсуждается, — тут же перебил ее Гарри, не желая начинать перепалку.

Джинни подскочила к столу и схватила его за плечи, слегка встряхнув.

— Послушай, Гарри, — настойчиво прошептала она, — я все понимаю. Я знаю, что тебе их жалко, что твое честное гриффиндорское сердце требует, чтобы ты что-то сделал, но поверь мне! Эти люди не такие уж бедные и несчастные… ты не сможешь помочь всем на свете.

Поттер хотел было ее прервать, но она закрыла ему рот ладонью.

— Дай мне закончить, — потребовала она, — Гарри, неужели ты все забыл? Они бывшие Пожиратели и навсегда ими останутся, что бы ты ни делал! Они добровольно пошли на это, никто не принуждал их вставать на сторону Волдеморта. На их руках кровь Фреда, Колина, Ремуса, Тонкс… Дамблдора! Мир такой, какой он есть... его не изменить.

На глазах Джинни выступили слезы. Гарри дернулся и, вывернувшись, прижал к себе худенькое тельце.

— Ты держишь в доме убийцу Сириуса, — тихо прошептала Джинни, уткнувшись носом в его плечо.

Гарри покачал головой, хотя отлично знал, что она этого не видит.

— Убийца Сириуса давно мертва, Джин, — твердо ответил он, — твоя мать убила ее.

Подруга подняла на него заплаканные глаза.

— Ты столько лет даже не задумывался, что они существуют, — прищурилась она, — ты отказался заниматься чем-либо связанным с политикой, мы расстались из-за этого. Что вдруг изменилось, Гарри?

Поттер замер, рассматривая знакомое родное ему лицо. Он ласково провел рукой по гладкой щеке.

— Я не знаю, — признался он. — Джинни, не проси меня объяснять тебе, что нельзя судить людей только потому, что они один раз оступились. Ты сама сказала, что мир такой, какой он есть. А он не черно-белый…

Джинни свернулась у него на коленях и тихо всхлипывала, прижавшись щекой к груди.

— Ты не понимаешь, что делаешь, — прошептала она наконец, — во что ввязываешься. Тебе этого не простят.

Она спряталась лицом в складках его рубашки.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Гарри.

Джинни передернула плечиком.

— Гарри, если ты продолжишь раскапывать эту кучу, — она сглотнула, — то можешь потерять очень многое.

Поттер повернул ее к себе, заставив посмотреть себе в глаза.

— Ты знаешь, кто это? Кто за всем этим стоит?

Джинни болезненно прикусила губу.

— Прости, Гарри, я не могу тебе все рассказать, я не знаю, чего от тебя ожидать и не хочу, чтобы случилось что-то непоправимое.

Она быстро соскользнула с его колен и перебралась на кресло, где поспешила убрать с лица все признаки прошедшей истерики. Покосившись на него, она спешно направилась к выходу, но возле двери нерешительно остановилась.

— Гарри, если ты начнешь защищать бывших Пожирателей, то можешь потерять детей. Подумай, пожалуйста, об этом. Я… где-то в глубине души я понимаю тебя. Честное слово, понимаю… но это не изменить. Прости, если сможешь.

Джинни развернулась и вышла, плотно закрыв за собой дверь. Мужчина остался сидеть, откинувшись на спинку кресла и разглядывая причудливую лепнину потолка. Мысли путались, не желая прийти к единому знаменателю. Он любил малышку Джин, она была его младшей сестренкой, и он не сомневался, что она хочет только добра. Только вот у этого добра была и другая сторона. Разговор оставил в нем неприятное ощущение, что от него скрывают что-то очень важное и необходимое. Он подозревал, что не видел и сотой доли того, что творилось в Дакроке и что не знает даже тысячной того, что происходит с близкими ему людьми. Это раздражало…

— Нотт выживет, но гарантировано сможет ходить только на костылях.

Гарри обернулся, он не заметил, как в кабинет вошел Малфой. Драко пристально вглядывался в его лицо, напряженно ожидая реакции на свои слова.

— Ему что-то еще нужно? — спокойно поинтересовался Гарри, устало проведя рукой по волосам.

Малфой смело прошелся по кабинету и уселся в кресло, которое еще хранило тепло Джинни.

— У Нотта практически полностью не работает правая сторона, — прищурившись, сообщил он, — и она не будет работать. Я остановил заражение крови и немного уменьшил судороги, но чтобы закрепить результат, ему потребуется постоянная поддерживающая терапия.

Гарри кивнул:

— Я открою для тебя камин, чтобы ты мог в любое время приходить к нему. Если нужны деньги или ингредиенты, то просто скажи мне об этом.

Малфой некоторое время молчал:

— Ты уверен?

— Мы уже это проходили, — раздраженно перебил его Поттер, — Нотт может остаться здесь и ты тоже.

В появившейся тишине можно было утонуть.

— Ты сумасшедший, — вздохнул Драко, качая головой, — бешеный сумасшедший гриффиндорец.

Гарри пожал плечами.

— Видимо, да… Может быть, ты расскажешь мне про то, что происходит?

Драко смело встретил его взгляд и задумался.

— Я обещаю, что расскажу тебе обо всем, когда ты будешь готов, — решился он, наконец, — но не раньше.

Гарри проницательно взглянул на него и решил не требовать большего. Догадки, одна страшнее другой, и без того мучили его не переставая. Малфой прав, пока он не готов, чтобы хоть одна из них подтвердилась.

— У тебя здесь детский дом… — продолжил тем временем Драко.

Гарри кивнул.

— Да, я ушел из аврората пятнадцать лет назад, — признался он, — и взял на воспитание девочку. Потом появились еще дети…

Драко хмыкнул:

— Почему ты ушел из аврората, ты мне, конечно, не расскажешь? — тихо спросил он.

Гарри напрягся. Воспоминания были слишком болезненны.

— Нет… пока что, — выдавил он из себя.

Драко понимающе кивнул. В это время в комнату скользнула Панси.

— Дети поели, — сообщила она, — может быть, вы тоже хотите?

Поттер облегченно выдохнул и поднялся с кресла.

— Конечно, мы идем, — он покосился на Драко, — ты ведь не откажешься?

Малфой задумчиво кивнул и поспешил вслед за Панси. Гарри последовал за ними.

— Я могу поднимать Майю и Ригеля? — озабоченно уточнила Панси, проходя мимо комнаты детей.

— Я сейчас их сам обрадую, — улыбнулся Гарри, толкая дверь.

Майя и Ригель лежали на своих постелях, со стороны казалось, что они крепко спят, но Гарри достаточно хорошо изучил их, чтобы отличить игру от действительности.

— Можете вставать, — улыбнулся он, — к нам пока никто не придет.

Первой вскочила Майя, она в одно мгновение оказалась на ногах и быстро подхватила свои вещи. Ригель действовал более основательно, поднимаясь спокойно и размеренно, словно так и должно было быть.

— Они оставили нас в покое? — деловито уточнил он.

Гарри крепко сжал кулаки в кармане, но удержал на лице добродушную улыбку.

— К сожалению, нет, — вздохнул он, — но я думаю, что пока можно дышать свободно.

Ригель подозрительно посмотрел на него, но ничего не сказал.

— Пойдемте обедать, — позвала Панси.

Дети послушно направились за ней. Гарри тоже хотел выйти из комнаты, но его остановил Малфой, крепко схвативший его за плечо.

— Кто эти дети, Поттер? — потребовал он.

Гарри нахмурился, скидывая руку с плеча.

— Мои воспитанники, — резко ответил он, снова направившись к выходу, но Драко опять не дал ему уйти, перегородив проход.

— Я спрашиваю, откуда они, — настойчиво потребовал он.

Поттер раздраженно зарычал.

— Их родители погибли во время какого-то черно-магического ритуала. Я их забрал прямо из аврората.

Он оттолкнул Малфоя и вышел. Почему-то показалось, что в комнате нечем дышать. Гарри практически дошел до двери столовой, когда его остановил сочувствующий голос слизеринца:

— Дети умирают, Поттер.