Милосердный джин (джен)

Металлические спицы тихо поскрипывали в руках. Петелька, петелька и еще одна — вот и вышла еще одна веточка нового растения. Она давно хотела создать подобное творение, да все не находила время соткать его.

Она часто вязала. Рукоделию ее научили еще в детстве — родители терпеливо обучали ее, как из легкого материала создавать прекрасные творения, поэтому для нее это было привычным делом, и руки все делали сами собой.

Космический корабль летел с безумной скоростью — в окнах Иаса на фоне черной бесконечной пустоты одна яркая звезда, целый мир для какого-то существа, пролетала за другой. В кабине не чувствовалась скорость, но быстро меняющаяся картина за окном наводила на мысль о том, что сейчас бесконечную пустоту корабль рассекает на предельной скорости.

Раньше она часто путешествовала на своем корабле от одной экзопланеты к другой. Иас никогда не подводил и всегда беспрекословно выполнял ее приказы — ее верный, вечный друг. Сколько звезд на нем она посетила? Сколько увидела чудес? Ей и представить было сложно ответ на эти вопросы. Иммиса даже терялась в догадках, сколько лет провела в путешествиях. Да и имело ли оно хоть какое-то значение?

На ее родине, на далекой прекрасной планете Тиианиа, потерявшейся в космосе, с которой Иммису сейчас разделяли световые минуты, разливались молочные реки, деревья и кустарники от гигантских до миниатюрных возвышались тут и там на их берегах. Земля была приятного светло-кораллового оттенка, редко — розового, а растения имели совершенно разные цвета: от светло-розовых тонов до бурого и темно-сиреневого — какой удивительных набор красок! Несколько огромных белых Лун на синем всегда чистом небе и белые, как будто из снега, горы на горизонте. Это были пейзажи, которые навсегда врезались в память Иммисы и запечалились в сердце; это были пейзажи, которые она создала сама, целыми днями занимаясь рукоделием. И ближе их для Иммисе ничего не было.

Лес Иммиса заселила грациозными ли. Они, завидев ее, меняли цвет своего тела с ослепительно белого на коралловый — под цвет окружающего мира, но вскоре, поняв, что она им ничем не угрожает, возвращали назад своей естественный оттенок. Четырехлапые, подтянутые, они сияли в лесу, словно звезды, — в тишине Иммиса любовалась ими. Чтобы планета не казалась мрачной, она создала пау — небольших, размером в пять-десять сантиметров созданий, светящихся ярким белым светом. Без пау ночь на планете была бы совершенно другая: взлетая ввысь, они сияли, словно небольшие фонарики между темными деревьями, освещая путнику дорогу. А еще от пау можно было согреться — не было ничего лучше, чем в холодную погоду расположиться рядом со стайкой этих существ. Они мерцали вокруг, даря тебе свое живительное тепло, поглядывая на тебя маленькими, но любопытными черными глазами-бусинками. В этот миг что-то теплое заполняло душу, и хотелось верить в чудеса.

Еще много удивительных жителей населяло планету «Т», и все они жили в гармонии и в согласии друг с другом: ганоней — светящиеся похожие на растения животные, олихия, ма-маи и прочие, и прочие. Еще много здесь было удивительных мест, подобным которым Иммиса не встречала и решила создать их здесь. Это и гигантские мраморные каньоны, и сплетение рек — чтобы описать подобное, понадобилась бы не одна книга.

Чужеземцы пришли к ним недавно. Плавно на ее родину сели их угловатые корабли — было в них некое рациональное зерно, но до многокрылых изящных кораблей народа Иммисы им было далеко. Конструкции вторженцев были неловкими, неестественными, словно вымученными из того, что создала природа. Двигались они несуразно, как будто на последнем издыхании. Но несмотря на все это, вторженцы вели себя так, как будто все было в порядке, и не придавали никакого значения несовершенству их механизмов, если, конечно, для них это вообще было важно.

Иммиса не стала прогонять чужеземцев, когда те прилетели. Их появление, конечно, ее удивило: планету редко кто посещал — она была в отдалении от всех звезд, и долететь сюда было делом непростым, но все же — такое уже случалось, и случалось не раз.

При встрече она послала прекрасные дары чужеземцам, подарки, которые бы поразили воображение любого — они должны были их увидеть после приземления. Иммисе дарили подобное на день рождения родители — и каждый раз она была в восторге. Посылая их чужеземцам, Иммиса переживала эти далекие сладкие воспоминания вновь.

Вторженцы, выйдя из кораблей, обвели взглядом открывшийся перед ними вид и замерли. Похоже, их тронуло то, что они увидели, подумала Иммиса, наблюдая издалека за ними, и возрадовалась. Но вскоре, буквально через пару минут, к удивлению Иммисы, они позабыли о ее дарах. Они стали ставить небольшие, но такие же несуразные, как и их корабли, дома на любимой Иммисой земле, повытаскивали из своих кораблей уродливые приборы. Некоторые подарки после долгих наблюдений они растаскали по своим несуразным кораблям, другие — оставили нетронутыми. Они остались на планете, шатаясь туда-сюда по ней, словно неприкаянные, и больше никакой реакции на ее любезность она не заметала с их стороны.

Прошло несколько дней. Вторженцы сновали из кораблей в дома и обратно, долго рассматривали открывшийся им мир так и сяк. Пару раз даже снаряжали корабли — они были намного меньше, чем другие, и иной формы, — и бороздили на них удивительный мир Иммисы. Ее сердце сжималось при мысли, что чужеземцы могли сделать с ли или пау, с хрупкими краснолиственными деревьями или с белыми реками, но она старалась не мешать вторженцам узнавать ее мир.

Через несколько дней Иммиса послала к несуразным домам вторженцам новые подарки — самые удивительные вещи, с которыми она сталкивалась на разных экзопланетах.

Реакция чужеземцев на сувениры была похожей на прошлую — они замерли на мгновение, а затем стали рассматривать то, что Иммиса им подарила, и через некоторое время утащили себе все на корабли. И вновь больше никакой реакции с их стороны не последовало.

Прошел день. Иноземцы вдруг перестали выходить из кораблей. С одной стороны — наконец-то, на планете воцарилась гармония, а с другой — а вдруг с ними что-то случилось? Иммисе приходила в голову одна мысль, с которой она все никак не могла согласиться: неужели подарки Иммисы их расстроили? Нет, такого не может быть.

Иммиса послала им тепло и все, что могло их сделать счастливыми. Она долго за ними наблюдала, изучила их, познавала — она была уверена, что угадала. Она была уверена, что теперь они будут ей благодарны.

Предвкушая реакцию иноземцев на ее дары, она ждала, когда они выйдет из кораблей, расположившись неподалеку. Над горизонтом только взошли две сестры, Ла и Лу, — белые Луны, первые встающие после ночи, первые присоединяющиеся к Си — единственной Луне, светящей ночью. Их лучи ласково будили природу. Чужеземцы из кораблей все не выходили.

Иммиса терпеливо ждала. В обычные дни иноземцы уже бы бродили по округе, ловили бы пау или игрались бы с ли — все-таки в их действиях было что-то милое, пусть они и вредили планете.

На горизонте взошла еще одна Луна, а Си уже практически не было видно. Свет четырех звезд мягко падал на планету. Уже стоял день, и было светло. Скоро Си окончательно покинет небо, и взойдет последняя Луна, намного меньше всех остальных, имеющая желтоватый оттенок, и день перевалит за полдень. Вторженцев все еще не было видно. Создавалось впечатление, что они все куда-то исчезли. Нет, такого не может быть.

Стояло только Иммисе встать, как из корабля выбежал один из изоземцев.

Вдруг что-то загромыхало, и все вокруг залил жуткий звук. Он был настолько громкий, что Иммиса невольно зажала уши. Это скрежетание было невыносимо. Иммиса невольно развернулась и побежала прочь.

Если ей, тысячелетнему существу, этот звук приносил столько боли, то что он мог сделать со здешней природой? Ее сердце сжалось. Нет, она этого не могла допустить.

В миг переде ней по ее зову возник Иас, и вот они уже летели далеко в космосе, а иноземцы летели за ней. Как и все живое, они повиновались ее зову и взлетели следом за ней.

Ее родители, древние, что создали этот мир и навсегда покинули его, оставив ее как стража, обучили всему, что знали сами. Не вторгаться в жизнь созданных ими существ — такой был их приказ: дарить жизнь там, где она увядает, а если кто-то с ней встретится — быть щедрой и доброй. Никогда не уничтожать жизнь, кроме пары случаев: если ей грозит опасность или грозит опасность миру, который она берегла.

Прошлых подобных существ она встретила случайно — планета умирала, и она хотела ее оживить и случайно на них наткнулась, но они были милы и, поблагодарив ее, исчезли; но эти, что прилетели к ней, — это был совершенно другой сорт. Они были опасны, вредны и должны быть уничтожены.

Впрочем, Иммиса уже знала, какую подарит жизнь тем, кто не умеет ценить то, что дарит природа. Она подумала, что подобная судьба вторженцев исправит. Долетев до планеты, где природа умирала, она легко взмахнула рукой — за пару секунд и четырех кораблей не стало. Они просто растворились в воздухе. Не стало алчного Леона, который лишь притворялся себя демократичным и мягким, а на деле всегда манипулировал людьми, не стало Иллея и Тимура, которые славились своей жестокостью, не стало жадного и завистливого Александра. Впрочем, они ничего не почувствовали, и их ждала впереди интересная, но полная преград новая жизнь.