Честный договор. С чистого листа (джен)

Тихий уголок… в былое время Сплинтер избрал этот закуток их обширного укрытия под свою комнату именно по данной причине. Окончательный уют и дух комнате придали личные вещи и незримое присутствие хозяина много позже, но что-то обособленное и в то же время цельное крыс почувствовал в ней изначально. С первой же минуты. Конечно, о полном покое в большом и шумном семействе приходилось лишь мечтать, да и Сплинтера скорее встревожило бы длительное затишье, но все же здесь, в стороне от основных путей и интересов сыновей, медитировать и размышлять было особенно удобно. Да и сейчас взволнованные голоса, звуки шагов и перемещаемых предметов долетали сюда приглушенно, словно бы издалека. Ничто не нарушало уединения, не отвлекало, не мешало. Осталось ли так и ныне?..

Горящий светильник бросал бледное желтоватое пятно на низенький столик, за которым Сплинтер обыкновенно пил чай, оставляя остальную комнату в полумраке. Нет, были, конечно, еще несколько свечей, расставленных по углам, смягчающих непроглядную мглу, но они, в отличие от яркого, бьющего в глаза электрического света, создавали освещение мягкое, уютное, по-настоящему домашнее. Он и сам в бытность человеком предпочитал такое, и часто они с Шен ужинали при свечах, становясь еще ближе в узком круге их света. Привычка, ставшая причиной их рока…

Нахмурив брови, Сплинтер отвернулся от свечи. Что было, то прошло и не может повториться. Он не позволит. И все же… Взгляд упал на безмятежно раскинувшуюся на футоне девушку. Мива все еще спала, и сейчас Сплинтеру показалось, что она пошевелилась, сменив позу на более удобную. Он загодя снял с ее рук перчатки, коварно скрывающие острые шипы, и теперь Миве ничем не грозило, даже если она, не приходя в сознание, уютно пристроит руки под головой. Почувствует себя хотя бы на мгновение дома…

Странное, противоречивое ощущение. Сейчас Мива более, чем когда-либо, походила на давно сгинувшую Шен, походила чем-то неуловимо, не в чертах лица и даже не в контурах гибкой изящной фигурки. Походила и в то же время — была бесконечно далека. Может, причиной тому была недавняя сценка, накрепко отпечатавшаяся в памяти. Сплинтер не хуже, чем его сыновья, помнил, какой была Мива, когда верила, что Шредер ее отец, когда искренне ненавидела его самого и желала мучительной смерти. Сейчас Мива напоминала себя прежнюю как никогда точно. Взъерошенный недоверчивый зверек, привыкший ждать от мира лишь зла, потерявшийся и загнанный в угол…

Сплинтер знал, как обманчиво первое впечатление. Вопреки кажущейся беззащитности, Мива опасна, даже сейчас, не помня себя и мира вокруг. Умное тело помнило накрепко вбитую в него науку, готовое машинально, на уровне рефлексов применить при малейшей угрозе. Нет, она не смогла бы навредить ему, даже напав внезапно, но сыновья… Сплинтер не мог этого позволить. Даже если придется не есть и не спать, наблюдая за вновь утратившей память дочерью; даже если придется превзойти себя — и найти, подобрать-таки нужные слова, могущие по капле вернуть ее доверие. Да, сейчас они для нее странные существа, капризом судьбы поставленные на ее пути — но явленное добро не может остаться незамеченным. У них еще остался шанс…

* * *

Первым вернулся слух. Караи еще не различала ничего через колышущуюся пелену перед глазами, равновесие подводило ее, обманчиво покачивая на своих волнах, как будто убаюкивая, но слуха уже коснулся легкий потрескивающий звук, обыкновенно свойственный огню. Караи хорошо знала его, словно слышала не единожды. Где?.. Затаив дыхание, она прислушалась, не открывая пока глаз. Близко, словно бы находясь совсем рядом, но при этом не даря тепла. Как такое может быть?

Воспоминание о недавней схватке и поражении в ней вернулось лишь секундой позже; мышцы инстинктивно напряглись, но снова необдуманно бросаться в атаку куноити не стала. Тишина, царившая вокруг, настораживала, и потому Караи лишь чуть-чуть приоткрыла глаза, цепким взглядом из-под ресниц обводя комнату, насколько это возможно было не меняя положения. Попыталась оценить обстановку и шансы на незаметное бегство.

Темно. Много темнее, чем там, где она была до этого. Хорошо. Но, как нарочно, ничего, похожего на дверь. Стенный шкаф, настолько ловко в нее встроенный, что казался ее продолжением, свиток чуть далее. Низкий столик и что-то вроде подушки подле него, лампа, чашка… вот за нее взгляд почему-то зацепился.

Маленькая, больше похожая на пиалу, с немного оббитым краем и трещинкой на боку, похожей на червяка-палочника. Караи откуда-то ее помнила. Нет, не так — держала в руках, всматриваясь в налитую в нее жидкость. Перед глазами танцевали чаинки, и точно так же, вихрем, кружились мысли в голове. О чем она тогда думала? — вот это не припоминалось никак, хоть тресни. Лишь чуть шероховатая на ощупь, сухая ладонь, забравшая чашку из ее руки и заменившая другой, целой.

Она или нет? На миг Караи забыла об осторожности, пошевелилась…

— Можешь подойти поближе, она тебя не укусит, — куноити даже вздрогнула от звука чужого спокойного голоса. Показалось — или в нем слышна была добрая усмешка? Караи решительно отбросила эту мысль, приподнялась на локтях, настороженно озираясь.

И, конечно, тут же разглядела хозяина комнаты. Все ту же огромную крысу в похожем на кимоно халате, сидящую, подобрав под себя ноги, шагах в двух от столика. Ее?.. Или все-таки его? Голос больше походил на мужской. «Ай, какая разница? — мысленно одернула себя Караи. — Не все ли равно, как к этой твари обращаться?»

— И давно ты… наблюдаешь за мной? — хмуро поинтересовалась она, поднимаясь с чужого ложа и отряхиваясь — скорее демонстративно, чем по реальной необходимости. — И где остальные… — Караи на миг запнулась, не зная, как правильно назвать существ, с которыми сцепилась накануне.

— С самого момента, как принес сюда — на случай, если потребуется помощь. Но вижу, она тебе не требуется, — крыса слегка усмехнулась, и Караи со смущением поняла, что та проследила направление ее взгляда. — С моими сыновьями же ты еще успеешь увидеться. А пока… может быть, ты хочешь пить?

Существо поднялось на ноги, и девушка инстинктивно отпрянула, но крыса лишь прошла вглубь комнаты, куда не достигал свет светильника, чтобы вернуться с небольшим чайником.

Караи снова мельком глянула на чашку. И все-таки она или нет? Если она когда-то могла спокойно пить чай здесь, может, эти существа не такие противные и опасные? и все же отпустят ее на свободу?..

— Нет, — все-таки отказалась она. Отключающий прием, что применил к ней этот грызун, Караи запомнила слишком хорошо. Кто знает, что он может подмешать в питье?

— Как пожелаешь, — крыса наполнила чашку и взяла в руки?.. лапы?.. Решить оказалось не менее трудно, чем поймать, зажать в кулаке ускользающие воспоминания. Четыре тонких пальца, слишком похожие на человеческие, заканчивались скорее удлиненными заостренными ногтями, чем когтями. — А я не откажусь.

Невозмутимо устроившись на своем месте, она сделала глоток, даже не глядя в сторону гостьи. Караи же со смесью замешательства и гнева уставилась на нее, не в силах подобрать подходящих слов.

— Да кто ты вообще такой?! — наконец не выдержала она. — И по какому праву держишь здесь?..

«Совершенно напрасно», — хотела добавить куноити, но не стала. Не стоит до поры себя выдавать, тем более пока еще неясно, куда можно бежать. Разве что…

— Когда-то меня звали Хамато Йоши, но сейчас ты можешь звать меня Сплинтером, — отвлекла ее внимание от изучения потускневшей росписи на одной из стен крыса. Она уже успела опустить на столик опустевшую чашку и сложила руки (все-таки руки) на коленях. — А вот насчет «держишь»… ты сильно ошибаешься, дитя. Мы принесли тебя сюда, чтобы оказать помощь после ранения…

Караи тут же демонстративно осмотрела себя — никаких следов не то что ран, даже мало-мальских ссадин и ушибов, — и с выражением превосходства вновь взглянула на назвавшего себя Сплинтером. И кого, интересно, он собирается обмануть?

— Оно произошло две недели назад. Сейчас ты совершенно здорова, — Сплинтер спокойно выдержал ее взгляд, — хотя мои сыновья с перепугу решили иначе. И пытались удержать тебя на месте, лишь тревожась за тебя. Но ты — наша гостья, а не пленница, — Сплинтер приподнялся и коснулся ладонью росписи… оказавшейся раздвижной дверью, — и на моей двери нет замка.

Склонивший голову перед воином дракон на росписи тоже показался Караи знакомым, но вспоминать, откуда она знает его, куноити не стала. Она осторожно поднялась и, все еще с подозрением косясь на хозяина комнаты, сделала шаг в сторону дверей.

— Так вы дадите мне уйти? — переспросила она недоверчиво. — И не будете препятствовать этому?

— Да — если тебе есть куда пойти, — Сплинтер медленно выдохнул, вновь опустил руки на колени, внимательно глядя на нее. — Где твой дом, дитя? Твои родные? Куда ты можешь безбоязненно вернуться, покинув наше убежище? У тебя наверняка должно быть такое место, ты не выглядишь бродяжкой.

Замершая на миг Караи насупилась: сравнение показалось обидным. Честно постаралась припомнить, но увы… какие-то смутные, расплывчатые образы проступали в памяти при слове «дом». Не это место, она могла бы сказать это наверняка, но вот какое? Где он, ее дом, ее опора? Есть ли он вообще?

— Ты не помнишь, — догадался Сплинтер, глядя за игрой теней на выразительном лице куноити.

— И что? — тут же окрысилась та. — Это не значит, что его нет!

— Никоим образом, — крыс мотнул головой, и тень, огромная, кривая и страшноватая, повторила его движение. Караи мельком покосилась на нее и снова отвела взгляд. — Я хотел сказать совсем не это.

В комнате словно бы потемнело, стало заметно неуютнее. Караи нервно передернула плечами, напомнив себе, что она собиралась уходить — а не разводить беседы с этим странным существом. Однако осталась на месте. Вдруг оно сможет — пусть и ненароком — дать ей ключ, подсказку к потерянным во тьме воспоминаниям?

— Что же? — буркнула она под нос, переступив с ноги на ногу. Снова глянула на чашку — и не заметила, как улыбнулся в усы Сплинтер.

— Возможно, тебе потребуется время, чтобы вспомнить. А до этого — куда ты пойдешь? На улицу, где холодно и неуютно, где нечего есть и ни к кому нельзя повернуться спиной? Это не выход, и ты это знаешь.

— Я справлюсь, — упрямо пробормотала Караи. — И горе тому, кто посмеет встать…

— Верю, охотно верю, — Сплинтер кивнул своим словам. — Но к чему испытывать себя на прочность и искушать судьбу? Волей случая ты оказалась в моем доме — и я был бы плохим хозяином, не предложив тебе кров и пищу. На время, пока ты найдешь свой дом и свой путь.

Караи уже открыла было рот возразить — но в этот момент Сплинтер поднялся со своего места и, подхватив со столика чайник, направился в угол комнаты. Попутно, словно бы ненароком, случайно, сдвинув заинтересовавший гостью предмет в ее сторону.

И та не удержалась от искушения, взяла чашку в руки. Точно, вот и трещина, та самая. Но не могла же она и правда пить из этой чашки, в этой самой комнате? Или все-таки могла? Караи недоверчиво еще раз оглядела помещение. Небольшое и мрачноватое, оно, тем не менее, не подавляло низким потолком, голыми неотделанными стенами. И куноити не ощущала, сколь ни напрягала все чувства, опасности. Никакой. Совершенно.

— Вижу, тебе понравилась эта чашка. Может, пожелаешь взять ее на память? — вернувшийся Сплинтер хитро сощурился, но усмешка была незлой. — Или все же позволишь вновь угостить тебя, хотя бы на прощанье? Помнится, тебе тогда понравился чай с ромашкой…

Караи изумленно вскинула на него глаза.

— Но как… откуда… — она растерянно заикалась, забыв о роли гордого воина в тылу врага, о собственных недоверии и страхах. Обо всем, кроме одного: при виде чашки вспоминался как раз этот вкус — который ей, похоже, и правда нравился. Наконец, немного собравшись с мыслями, Караи выпалила: — Этого просто не может быть!

— Нет, если ты не веришь собственным чувствам и мыслям, дитя, — качнул головой Сплинтер и взял чашку из ее дрожащей руки. — Но это ведь не так, верно?

— Но я не помню, ничего не помню! — Караи резким движение взлохматила волосы на висках, потерла голову. Насупленно глянула вполоборота на Сплинтера. — Откуда мне знать, что ты не хочешь меня обмануть? Ты просто хочешь заставить меня поверить в то, чего не было.

— Я не буду ничего говорить, — Сплинтер вновь протянул ей чашку, и посудина на его ладони замерла, поблескивая в свете лампы. — Не стану ни в чем убеждать и настаивать. Будет лучше, если ты сама вспомнишь все, что связано с этой чашкой — и не только. А мы просто дадим тебе крышу над головой на это время, потом же ты вольна направиться куда угодно. Я прошу лишь дать себе время. Ничего более.

Караи долгое время молчала, пристальным взглядом созерцая чашку, нет-нет да поднимая глаза на крыса. Тот лишь молча смотрел на нее, и протянутая к ней рука не дрожала.

Недремлющий инстинкт куноити велел ей не доверять никому, но… с другой стороны, что она потеряет, согласившись? Если это существо… Сплинтер захочет, он может скрутить ее, даже если она прямо сейчас бросится бежать, пусть и не так легко, как ожидает после первого везения. А она может расположиться как можно ближе к выходу и выбираться наружу, когда ей потребуется. Может быть, даже сегодня…

— Хорошо, — она медленно, словно бы нехотя, кивнула. — Возможно, я задержусь на время — но только при условии, — Караи требовательно ткнула пальцем в сторону Сплинтера, — если твои… ученики, как ты их называешь, тоже не будут ко мне лезть и «помогать мне вспомнить». Сама как-нибудь разберусь!

— Они не станут, — Сплинтер ответил ей таким же легким кивком, — хотя понять это им, возможно, будет нелегко.

В этот момент двери осторожно раздвинулись. Услышав шорох, Караи тут же насторожилась и повернулась в ту сторону. Но это оказался лишь Леонардо. Он ошарашенно замер, глядя на нее. Куноити тоже молчала, изучая его взглядом. При всем недоверии существо не казалось ей ни агрессивным, ни уродливым, хотя и было донельзя странным. Чего стоил один только тазик на его спине, примотанный для верности поясом… Караи, не удержавшись, хихикнула, и только потом сообразила, что тазик, дополненный пластинами на груди, был панцирем, а само существо, следовательно, — черепахой!

Ободренное ее смешком, существо тоже улыбнулось — совсем по-человечески — и вежливо поклонилось.

— Простите, мастер, я не помешал?.. Здравствуй, Караи… э-э, я рад, что ты уже пришла в себя. Прости, что мы не смогли понять друг друга.

— Нисколько, Леонардо, заходи, — милостиво кивнул Сплинтер, затем повернул голову к Караи, — а вот тот, кто поможет нам доходчиво им все объяснить. Леонардо, мой старший сын, в недавнем прошлом твой друг. Настало время познакомиться заново.

Караи собиралась было возмутиться: ей не требовались подсказки, — но крыс не добавил более ничего. Да и названный Леонардо не вызывал негативных эмоций. И девушка невозмутимо кивнула ему. После чего, помедлив, протянула руку в ответ на его приветственный жест, коснулась зеленой ладони. Кожа существа, чуть шероховатая и прохладная на ощупь, тоже отвращения не вызывала.

Сплинтер молча наблюдал за ними с невозмутимым выражением лица, про себя же улыбаясь. Судя по всему, знакомство №2 состоялось как надо.