Проклятый Курс. Год первый. Клаббертовы предупреждения (джен)

Проводил меня до гостиной всё-таки отец, но парни действительно держали своё слово: уже субботним утром я шла в Большой зал под конвоем, состоявшим, понятное дело, из Алекса, а компанию ему составляли Этелберт Мур, грустный четверокурсник (все члены его семьи — три сестры, брат и родители — сидели в Азкабане за пособничество Лорду) и близнецы-пятикурсники Ральф и Брендан Хенсли — они никак не могли решить, кому из них идти впереди, а кому замыкать, так что у Большого зала у меня уже начала кружиться голова.

Поели мы в полном молчании — я сидела между близнецами, Алекс — напротив, но молчание являлось лучшим выходом. Думаю, Алекс сейчас винил себя — он полагал, что если бы не поддел меня тогда, за завтраком, я осталась бы невредимой. Временами всё ещё ноющие ребра так и подмывали согласиться с его убеждением, но так просто обвинить Алекса мне не позволяла совесть. Совершенно ясно, что это случилось бы рано или поздно. Кстати, нападение на меня на Слизерине с совершенно мрачными лицами именовали «инцидентом» и активно обсуждали. Не только нам с Алексом грозила опасность — второкурсники теперь тоже ходили кучно, и старались проводить вечера в общей гостиной.

После того, как я доела, ко мне подошёл Роланд Гамп — староста-шестикурсник — и попросил следовать за ним. Спустились мы в тренировочный зал Слизерина: довольно просторное помещение, оформленное (вот неожиданность!) в зелёных, чёрных и серебряных тонах, внушало уважение. Кроме нас с Алексом, Роланда и увязавшихся с нами близнецов здесь был Шон Флинт, протиравший палочку, Говард Боул, пытавшийся читать учебник по Древним Рунам и Харриет Боул, всячески старавшаяся помешать брату.

— Мы ждём ещё профессора Малфоя, но пока я просто расскажу, чем мы будем заниматься, ладно? — довольно дружелюбно обратился ко мне Роланд. — Я тут не очень надолго. В основном вам будут преподавать четверокурсники и шестикурсники, так как им не нужно готовиться к СОВ и ТРИТОН, но старосты в основном тоже очень заняты. Ну, конечно же, ещё декан. Мы расскажем вам о боевых заклинаниях — в вашем учебнике за первый курс, насколько я помню, только два полезных в бою заклинания: «Диффиндо» и «Инсендио». «Инсендио» вы, я думаю, изучите с профессором Флитвиком — это первая тема этого года, а на «Диффиндо» мы потратим пару часов. Мы будем учить вас заклинаниям, которые вы сможете выполнить — у вас, ребята, пока не так хорошо развита магическая сила, но, я полагаю, вы сможете использовать заклинания курса до третьего включительно, а этого вполне достаточно, чтобы, в случае чего, отбиться.

Тут речь Гампа была прервана уверенным стуком в дверь, а затем, не дожидаясь разрешения, дверь отворилась — и в проём заглянула любопытная мордашка Саласии Роули.

— А второкурсников принимаете? — спросила она Роланда. — Просто мы тоже в «зоне риска», и…

— Конечно, заходите, — почти что раздражённо сказал старшекурсник, — думал, придётся послать за вами кого-нибудь…

Тут в боковую дверь вошёл Драко и сразу же направился к нам.

— Полагаю, мистер Гамп, вы уже ввели наших учеников в курс дела?

— Верно, профессор, — ответил Роланд, — я могу идти? МакГонагалл обеспечила всему шестому курсу занятие на все выходные.

— Да, идите, мистер Гамп. Что же вы стоите в дверях? — обратился Драко к второкурсникам. — Проходите. Хотя сегодняшнее занятие вы, я думаю, можете пропустить — мы будем изучать «Диффиндо». Впрочем, если вы хотите попрактиковаться… — Саласия и её друзья энергично закивали, а Драко еле заметно улыбнулся. — В таком случае, не смею вас останавливать. Что ж, «Диффиндо» — Режущее заклинание, относящееся к группе разрушающих чар. Движение палочкой напоминает молнию, смотрите…

* * *

Занятие заняло пару часов, но, по ощущениям, истощило меня прилично — хотелось чего-нибудь сладкого и поспать. И если ложиться спать в двенадцать часов по-полудни — занятие контрпродуктивное, то сладости я вполне могла себе позволить. Обратились мы к Энтони — пусть он и был шестикурсником, но совершенно без предубеждения относился к общению с людьми младше себя, и вообще особенно не парился по поводу возраста собеседника. Так что он охотно поболтал со мной и Алексом об атакующих заклятьях, пока провожал нас к кухне.

Кухня располагалась рядом с гостиной Хаффлпаффа, и там мы, к удивлению, встретили Мари и Апполин — они пили чай и довольно весело переговаривались. На вопрос о том, можно ли присоединиться, девочки только кивнули.

Энтони сказал, что либо сам придёт за нами через час, либо кого-нибудь пришлёт, и ушёл.

Ранний обед (или второй завтрак, это уж как посмотреть) проходил на удивление интересно. И с Бут, и с Делакур я была — весьма шапочно, но всё же — знакома, тогда как Алекс если и подозревал о существовании Мари, то никогда внимание на этом не фокусировал, а с Апполин и вовсе познакомился в Хогвартсе. Так что он только сейчас для себя открыл, насколько девушки интересны: Мари, казалось, знала всё на свете (хотя очень смущалась любым комплиментам, в том числе и по поводу интеллекта), а у Апполин уроки мог бы брать и Драко — такого ледяного спокойствия (в любой ситуации) мне ещё не приходилась видеть.

Я была знакома с сёстрами Делакур, и, пожалуй, их можно было бы назвать противоположностями. Впрочем, вместе с их матерью система стихий получалась почти что гармоничной. Флёр была огнём — порывистая, яркая, не способная сдаться. Наверное, именно благодаря этому качеству она и стала Чемпионом… Габриэль, напротив, была текучей водой — казалась мягкой, но стоило попасть в её объятия — и ты пропал… Апполин и назвали в честь матери за то, что они были — или казались — похожими. Но я ясно видела разницу — если мать девочек была землёй — спокойной и непоколебимой — то младшая Апполин была воздухом. И спокойствие её было вызвано не твёрдокаменной уверенностью, наоборот: она старалась не вмешиваться, наблюдая со стороны, плыла по течению (вернее, летела) — и потому не считала нужным тратить нервные клетки. И такой подход, по моему личному мнению, имел больше прав на существование, нежели подход её матери.

Потому с хаффлпаффками было очень интересно общаться — к ним тянуло, и, незаметно для самих себя, просидели мы на кухне часа три с половиной, не меньше (Алекс уничтожил половину шоколадного торта, я же никак не могла оторваться от грушевого штруделя — к тому же, домовики постоянно подогревали его и добавляли ванильного мороженого, а больше ничего не было нужно, чтобы привести в экстаз мои вкусовые рецепторы).

Энтони, очень сильно опоздавший, пытался извиниться, но мы только отмахнулись. На его вопрос, пойдём ли мы на обед, мы дружно застонали и выразили желание немедленно умереть. Энтони отнёсся с пониманием и проводил нас до гостиной (правда, сам умчался обедать).

Тогда же Алекс вспомнил о домашнем задании — я толком ничего не пропустила, пока находилась под присмотром мадам Помфри, уроки были ознакомительными, но по ЗОТИ профессор Джонс, приятная ведьма средних лет, задала небольшое эссе о классификации заклинаний.

К счастью, в субботу, после обеда, очень многие направлялись в библиотеку, и мы с Алексом, вооружившись перьями, пергаментом и учебниками, направились туда вместе с тем же Этелбертом Муром.

За заданием время пролетела незаметно, и уже в районе четырёх мы пошли обратно (на этот раз в компании тех же близнецов Хенсли). Вечером мы толком ничем не занимались — сподвигнуть выйти на воздух никого не удалось, и, написав необходимые письма, мы таки уболтали Келли Шефферд, шестикурсницу, пройтись с нами до совятни. Спать она, в принципе, раньше двенадцати не ложилась, так что особенной спешки её дела не требовали.

Что касается писем, то Алекс писал отцу, находящемуся в Азкабане — через несколько дней Тео собирался навестить его, и письма от младших детей, наверняка, очень поддержат Джозефа. Писал он очень подробно, и в итоге бедный Борей (молодой виргинский филин, которого Алексу презентовала бабушка в честь поступления) был вынужден нести, наверное, футов шесть пергамента, которые Алекс исписал за неполные два часа.

Моя же Эос (она — наиболее прекрасный капский филин из всех, что я видела) несла гораздо более скромную ношу — писать было, в принципе, не о чем (по крайней мере, много), так что я ограничилась письмами родителям и крёстному — Этельред Эйвери не участвовал в битве за Хогвартс и сейчас жил где-то в Америке (точнее он не сообщал из соображений безопасности). Я очень по нему скучала — мы не виделись уже с полгода, и без его странноватых шуток и грубоватой заботы было тоскливо.

Дядя Эти учился на одном курсе с моим отцом, они были лучшими друзьями, и никто в целом мире не удивился, когда его выбрали моим крёстным. Он, если честно, был потрясающим — очень умный, начитанный маг, он наравне с отцом и дедом обучал меня зельям и прочим волшебным наукам, и, конечно, полётам на метле — в школе он играл на позиции загонщика, и они дважды брали кубок школы (если бы не Джеймс Поттер, то они определённо выигрывали бы все шесть лет, когда дядя был в команде). Он ужасно гордился своими умениями (и не безосновательно!) и пытался привить их мне. Знающей квиддичисткой я так и не стала, но уверенно держалась на метле даже на вполне приличных скоростях и, полагаю, смогла бы использовать метлу для перемещений (это немного не то, чего крёстный хотел добиться, но он сказал, что и этого довольно для моей безопасности — но в квиддич лезть запретил).

Кстати, сову мне тоже подарил он — в начале августа Эос прилетела с его поздравлением о зачислении в Хогвартс. Он даже объяснил, почему выбрал именно капского филина — тогда крёстный жил где-то в Южной Африке, а это — естественная среда обитания этих птиц. Лучшего подарка и придумать было нельзя — уже через неделю поначалу недоверчивая Эос прониклась ко мне глубокой симпатией.

Мы быстро отправили письма, и как раз настало время ужина — так что туда мы пошли с той же Келли. По дороге она по сквозному зеркальцу трещала со своей старшей сестрой (если мне не изменяет память, Женевьев закончила Хогвартс два или три года назад), и Алекс, склонившись ко мне, негромко произнёс:

— Может, и нам обзавестись такими же? У меня в Большом хранилище, вроде, лежало несколько пар… Могу упомянуть в следующем письме.

— Всё ещё проще, — усмехнулась я и, убедившись, что Келли поглощена разговором, щёлкнула пальцами. Зара, конечно, не замедлила появиться. Прервав её — ещё не начавшиеся, но неизбежные — восторженные излияния, я быстро дала команду:

— Зара, молчать. Срочно отправляйся в Нотт-менор, и передай миссис Розе Нотт, что её сын просит прислать ему пару Сквозных зеркал. Ты поняла? — эльфийка радостно закивала, но, так как я не отменяла приказа молчать, просто исчезла.

— Видишь, как просто? — спросила я у Алекса — он шёл рядом до безобразия хмурый.

— Так-то оно так, вот только мне без личного эльфа ещё три недели куковать, — Нотт был явно недоволен таким положением дел. Конечно же, всё, что я могла сделать в такой ситуации — рассмеяться! Из-за этого Алекс насупился ещё сильнее, и мы молчали всю дорогу до Большого зала.