Ирландский виски (гет)

Свет во тьме становится ярче. Вспышки с разных сторон слепят глаза, но я продолжаю пробираться вперёд. На пути попадаются различные ветки и коряги, которые так и норовят ткнуть мне в глаз своим острым концом. Но я умело избегаю их, прорываясь на свет. Наконец, достигая своей цели, я резко останавливаюсь. Свет зовет и манит, но что-то отталкивает.

— Душа моя, — властный строгий голос, раздавшийся из-за спины, заставляет вздрогнуть. Я оборачиваюсь и пытаюсь разглядеть фигуру.

Там, в темноте, откуда я пришла, почти совсем нет света. Лишь пара лучей. Голос мне кажется таким знакомым, родным, чем-то устрашающим и совсем мной забытый. Память усиленно пытается воспроизвести голос этого человека.

— Так быстро забыла меня? — человек делает шаг вперёд, на свет. Блеск, отражающийся от его медалей на мундире, слепит мне глаза.

— Отец?

По правде говоря, не узнала я его голос сразу исключительно из-за фразы «Душа моя». Меня не было дома в Ирландии двенадцать лет. Насколько я помню, папа никогда не отличался эмоциональностью. Мы жили без мамы, а он военный. Условия как в настоящей армии. Отец не привык сюсюкаться со своими детьми.

— Я, милая. — Милая?

Во мне просыпается непреодолимое желание сбежать как можно дальше. Но, как только я решаюсь на этот шаг, понимаю, что ноги мои прикованы к земле. Я не могу сделать и шагу. Паника. Глаза, наполняющиеся бешенством, устремляются в невозмутимые отцовские.

— Всё хорошо, всё хорошо, — отец медленно шагает навстречу. Слышу лишь, как звенит пряжка на белом ремне и медали на мундире.

— Что происходит?! — голос вот-вот сорвётся, и мои вопросы в следующем восклицании больше будут похожи на писк.

Отец не отвечает, он просто медленно приближается ко мне. Неугомонный пожар страха разгорается в груди, я по-прежнему не могу сдвинуться с места. А отец уже стоит передо мной. Руки за спиной, шея вытянута вперёд, глаза прищурены. С презрением он смотрит на меня. Его широкая шершавая ладонь касается моего подбородка. Я трясусь как осиновый лист, мне страшно. Лишь на мгновенье я забываюсь и теряю бдительность, и тут же мне приходится за это расплатиться. Отец открытой ладонью ударяет по щеке. Не успеваю я оправиться от удара, как оплеуха прилетает и по другой щеке. Удары продолжаются, лишь щёки чередуются. А я не могу сдвинуться с места, мне приходится терпеть. В какой-то момент отец останавливается.

— За что? — говорить больнее, чем корчиться от той же самой боли.

— Твоя. Вина, — с толикой безумия сквозь зубы произносит отец. Эту фразу в свой адрес я слышу всё своё детство.

— Нет, — за свой тихий кроткий ответ я снова получаю пощёчину.

— Вернись в Ирландию и заплати. — Только из моих уст хотят посыпаться фразы «Я не виновата, это не моя вина», как всё вокруг кружится в тёмную спираль, и наступает кромешная тьма.

— Мама! Мама! — голос сына в любое время дня и ночи заставит прибежать к нему на зов, даже если я буду в другой части Лондона. Поэтому его крики заставили меня пробудиться немедленно.

— Что такое? — я резко принимаю сидячее положение, бешеными глазами уставившись на сына, стоящего перед моей кроватью.

— Мама, ты проспала! — на это восклицание я лишь закатываю глаза и плюхаюсь обратно в кровать.

— Рой, не говори ерунды. Я этот будильник противный за километр слышу.

— Мама, батарейки сели! — сын не унимается, и уверенно ползёт ко мне на кровать и машет будильником перед моим носом.

— Серьёзно? — и снова я на взводе. Проверяю будильник — и вправду стоит. — А сколько говоришь сейчас времени?

— Восемь часов! — твою мать!

— Так, быстро собирайся, а то я тебя в школу отвезти не успею!

— Но мама… — Нет, вы посмотрите на него, у него ещё есть время мне перечить.

— Бегом, я сказала!

Чёрт, вот как можно было так проспать? Дурацкий будильник, дурацкие кошмары, ещё и записка эта странная. Может мальчики просто ошиблись, и я не та, кому она предназначалась?

Понимая, что времени у меня в обрез, я даже не думаю о том, чтобы поесть, сразу начинаю собираться. Туфли, брюки, серая кофта, пиджак ещё сверху. Провожу пару раз расческой по волосам и, для пущей солидности, приглаживаю непослушные локоны руками, в надежде хоть как-то улучшить ситуацию на голове. Затем надо бы лицо в порядок привести. А что там? Тушь на ресницы, помаду на губы, и моську в пудру шлёпнуть — пофиг, и так сойдёт. Так, ладно я не ем, а вот Рою нужно что-то положить. Ох, ладно, дам ему деньги, купит себе что-нибудь.

— Ты ещё не собрался?!

— Мама, но я… — Не дав сыну договорить, я насильно вручаю ему его школьную сумку, в которую, я надеюсь, он со вчерашнего дня всего учебники сложил и натягиваю на него куртку. Не забыв захватить телефон и ключи от машины, я торопливо закрываю входную дверь и аллюром бегу за машиной.

Через некоторое время мы, наконец-то, двигаемся в путь. В сторону школы я решаю ехать по более короткой дороге, ибо и так нифига не успеваю. Только на середине пути я вспоминаю кое-что важное.

— Кстати, Рой, не забудь напомнить мне, чтобы я дала тебе деньги на обед в школе.

— Мама, сегодня воскресенье! — примостившись ближе к обочине, я начинаю тормозить.

— Это как так? — спокойствие Лорен, только спокойствие.

— Я тебе об этом всё утро пытаюсь сказать! — Господи, как же мне хочется биться головой об руль. Как можно быть такой невнимательной и рассеянной! — Не расстраивайся, домой всё равно меня отвезти не успеешь, и так опаздываешь, так что езжай, там приедем, я выйду, сяду на автобус и домой. — Моему сыну двенадцать лет. И я, наверное, действительно плохая мать, раз собираюсь отпускать его одного. Хотя, со школы же ездит один.

Птичий свист, извещающий об СМС, отвлекает меня от ответа. Не теряя внимательность на дороге, я смотрю от кого пришло сообщение. Уже само имя отправителя заставляет меня чувствовать себя неудобно. Скорее всего, мистер Холмс, приходит в недоумение, где же шляется его личный водитель уже более пятнадцати минут.

«На Бейкер-Стрит 221В М.Х.»

— Что там, мам? — не торопясь отвечать на вопрос сына, я кладу телефон на панель перед собой и ускоряю ход автомобиля.

— Рой, помнишь, я тебе вчера говорила, что знаю великую тайну? — с некой хитринкой смотрю на сына через зеркало заднего вида.

— Да, и что? — он так же хитро посматривает на меня.

— Шерлок Холмс жив, я его вчера довозила до дома, и сейчас мы едем на Бейкер-Стрит 221B.

Рой не произнёс ни слова. Он сразу же полез в свой рюкзак, достал свой телефон и начал что-то там смотреть.

— Всё в порядке, милый? — Лорен, нехорошо стебаться над сыном, который является фанатом того, кто воскрес и мёртвых.

— Я просто забыл с утра проверить Твиттер общества «Пустой катафалк». — Ах, да, я слышала. «Пустой катафалк» — клуб, основанный в память о Шерлоке Холмсе. Будь мой сынок чутка постарше, проводил бы там большую часть свою времени. А так ему приходится довольствоваться только их Твиттером.

Всю дорогу до пункта назначения, моя любимая гусеничка рот свой не закрывает. Он только о Шерлоке и говорит. Рассказывает о его самых знаменитый делах, о которых я слышу раз пятидесятый, рассуждает о том, каков будет его первый вопрос мистеру Холмсу, если они встретятся. И когда мы приезжаем на Бейкер-Стрит, я невольно радуюсь тому, что болтовня сына прекращается. И только я паркуюсь, как слышу звук, извещающий о новой СМС.

«Может, зайдёте? Не стучитесь, просто идите по лестнице наверх. Майкрофт просто жаждет вас видеть Ш.Х.»

Не успеваю я прийти в недоумение, другая СМС прилетает:

«Чушь. Но зайти придётся. М.Х.»

— Вот тебе деньги на автобус, езжай домой. — Передаю сыну на заднее сиденье деньги, давая ему точные указания.

— А ты?

— А я иду в гости к Шерлоку Холмсу. — Рой так смотрит на меня, как будто я предатель всей человеческой расы.

— Я с тобой.

— Ни в коем случае. Но я обещаю взять тебе автограф.

Выйдя из машины и закрыв её, я даже почему-то не смотрю на то, как Рой уходит на остановку, а сразу направляюсь к двери с номером 221В. Она открыта. Вхожу без стука, и сразу же начинаю подниматься по лестнице. Ничего не разглядываю, не смотрю по сторонам. Меня волнует немного другое. Поднявшись на второй этаж, я сразу же обращаю внимание на большую комнату из всех, которая в аккурат граничит с кухней, или это что-то типа кухни. Найти братьев несложно. Они стоят напротив друг друга, и Шерлок ещё заставляет меня пребывать в недоумении, ибо ему очень идёт эта смешная шапка. Я переступаю порог комнаты и сразу замечаю этот надменный взгляд Холмса-старшего. Хотя, в чём дело, Лорен? Пора бы привыкнуть.

— Это были скачки или конкур? — вопрос задаёт Шерлок, косясь в мою сторону. Я, не понимая, что происходит, почему-то смотрю на Майкрофта, ожидая… Сама не знаю чего.

— Скачки. В конкуре думать надо, братец мой. — Майкрофт вздыхает и, стуча зонтиком по полу, подходит ко мне. — Сегодня, мисс О’Каллахан, вы принадлежите моему брату. Как водитель, разумеется. Завтра без опозданий и, я бы попросил, фуражку не забывайте. Всего доброго. — В смысле завтра?

— Мистер Холмс, — он уже почти выходит к лестнице, но, услышав моё обращение, удостаивает меня поворота головы в мою сторону. — А как же мой выходной завтра?

— Считайте, что он у вас сегодня. — Там где-то мелькает издевательски ехидная улыбка, или мне показалось? Прекрасно, остаюсь без выходного, блеск!

— Он проиграл вас в нашу игру под названием «Дедукция», — Шерлок Холмс напоминает о своём присутствии, и я, проводив Майкрофта ненавистным взглядом, теперь поворачиваюсь к Шерлоку.

— И куда везти прикажете?

— Сначала надо дождаться одного человека, а потом поедем. Может пока чаю? — приподнимаю бровь, показываю своё лёгкое удивление. На это мистер Холмс невозмутимо добавляет: — С ватрушками.