Грань (гет)

Гарри выслушал меня. И, что самое главное — поверил.

Наверное, нет слов, способных описать моё состояние безграничной радости и благодарности со слезами на глазах, вызванных лишь одним горестным кивком.

Мы не стали возвращаться, собирать те наши немногочисленные вещи, которые там были. Мы ушли. И, находясь в комнате Дырявого котла, я позволила своей радости взять вверх над унынием, которое в последнее время всё более преобладало надо мной.

Я будто взглянула на мир новыми глазами, восстала из пепла, ожила! Нет, не думайте, что я простила Рональда Уизли и его семью. Нет, я не простила. Но молодость отходчива, а человеческая память далеко не идеальна. И я не буду начинать жизнь «с чистого листа», менять имидж и перекрашивать волосы — Рон был частью моей жизни. Пускай не состоявшейся, но всё же частью. А пытаться забыть его — это как пытаться забыть саму себя.

Я строила новый мир, новую крепость к моему сердцу и возводила крепкие стены к моей израненной душе.

И не было ничего, кроме комнаты Дырявого котла,чей интерьер я уже досконально изучила. Была лишь эта комната и Гарри, которому я помогала вновь встать на ноги.

Но, как бы мы не старались забыть о реальном мире, мир не хотел забывать о нас. Однажды, пойдя на Диагон-аллею за покупками к школе, я наткнулись на Перси Уизли. Надеяться, что он промолчит о нашей случайной встрече, было бы глупо и самонадеянно.

Расправа не заставила долго ждать. Конечно, никто не оставил без внимания тот факт, что Золотой мальчик снимает комнатку вместе с Гермионой Грейнджер в Дырявом котле... Об этом разговаривали, сплетничали, но по истечении недели это стало неактуальным. А, так как об этом знали многие, наше местонахождение не было тайной.

Можно благодарить Молли хотя бы за то, что она не привела с собой всю семью, ограничившись лишь Джинни и Роном. О, сколько нового я узнала о себе. Это можно было бы назвать иронией, если бы не было так больно.

А с каждой секундой, проведённой в их обществе, в моём сердце что-то обрубалось и с грохотом падало вниз.

Нет, меня не задели банальные «Гриффиндорская всезнайка» и столь привычное «грязнокровка», хотя и произнесённое из самых дорогих для меня уст на свете. Последней каплей стало сказанное, едва слышным шёпотом, наспех, будто бы не надеясь на «успех»: «Шлюха!»

Слёзы, едва сдерживаемые мною, всё же брызнули из глаз. И очень больно кольнуло туда, где должно было быть моё сердце. Оборванные его струны кровоточили, но бессильное, как подстреленная птица, оно всё ещё вздрагивало подбитыми крылами в тщетных попытках лететь к любимому*. Того человека, которого я знала, похоже не существовало вовсе. Разумом я это понимала, но сердцем...

А, последним, что я увидела, было мерзко ухмыляющееся лицо Рональда Уизли.

* * *

Ты медленно плыла по чему-то смутно похожему на молочно-белую дымку. И в этой туманности периодически вспыхивали, подобно звёздам на небе, такие же яркие и слепящие глаза, образы, размытые настолько, что разобрать их было невозможно.

Но эта дымка не причиняла тебе дискомфорта, нет. Она медленно окутывала сознание, будто тёплый шерстяной плед в непогоду. Она усмиряла бдительность, заставляла забыть тревогу, последние секунды разговора с Роном и его семьёй.

Рон.

Будто бы подтверждая твои мысли, выплыло новое воспоминание о рыжем мальчишке, так нежно целовавшем тебя в щёку. Но даже это воспоминание не вызвало у тебя никакой реакции, ты так и оставалась безразличной.

А дымка, тем временем, затягивала тебя в молочный водоворот, состоявший из твоих воспоминаний.

И лишь в последние секунды в тебе проснулось столь ожидаемой чувство тревоги, но и оно было заглушено столь внимательным и чувственным взглядом серебристо-серых глаз...

* * *

В горле пересохло, а голова нещадно болела. Открывая глаза, я не смогла ничего разглядеть из-за мельчайших точек, мелькавших перед моим взором. Постепенно вышеуказанные точки сложились в Гарри Поттера, на лице которого явственно проступала тревога и озабоченность.

— Что... что произошло? Гарри? — видимо я переоценила свои возможности, так как этот ужасный скрип не мог быть моим голосом.

— О, мисс Грейнджер, вы очнулись. Раньше, чем я рассчитывал... — я перевела взгляд на своего собеседника, видимо, целителя. — Как вы себя чувствуете?

— По мне словно проехались катком и закатали в трубочку, а вместо вас я вижу чёрные точечки, которые всё настойчивее мне подмигивают, и голова моя нещадно раскалывается, то, конечно, я отлично себя чувствую, если вы об этом.

— Хм, несколько странные ощущения от обморока на фоне нервного истощения, не находите? — молодой человек кажется, издевался надо мною. — Хотя, если заметить то, что при падении вы сильно приложились головой об угол кровати, это вполне нормально.

— Большое спасибо, что решили снизойти до столь низменного существа, как я, и сообщить ему, существу, что же с ним произошло. — в голосе моём столь явственно проступал сарказм, что не заметить его было бы не возможно, но лекарь проявлял чудеса терпения или, что более вероятно, невнимательности.

-Ну, насколько мне не было бы приятно ваше общество, — с этими словами он выразительно покосился на Гарри — я вынужден, отклонятся, дела зовут... На меня накатила ужасная слабость, глаза мои безвольно закрывались и бороться с этим не было у меня сил. Сегодня был слишком насыщенный вечер, с которым моя нервная система,увы, не справилась. А завтра будет новый день, начнутся новые проблемы и встретятся старые друзья...

И, под тихий шёпот деревьев, я погрузилась в тягучую негу, названную сном.

А Лондон спал. И поэтому, кроме внимательных изумрудных глаз, никто не видел, как медленной поступью, срывая золотые листья, вступала в свои законные права осень.

___________

* — «...но бессильное, как подстреленная птица, оно всё ещё вздрагивало подбитыми крылами в тщетных попытках лететь к любимому...» — собственность Шарлотты Бронте «Джейн Эйр».

Дорогие друзья, вот мы и миновали порог пятой главы. Я не буду умолять Вас написать пару слов о работе или шантажировать её продолжением. Нет, я не буду. Но, поймите, разочарование от осознания того, что писать, я, похоже, не умею, не вдохновляет на последующие главы. К сожалению, у меня нет других предположений, кроме этого, почему же никто не читает...