Клинки и перекрёстки (джен)

Запах лавандовых аромасвечей защекотал нос, стоило открыть дверь номера. Тусклый свет крохотных огоньков едва разгонял тьму, в которой плясали зловещие тени. Ещё одной такой тенью была фигура, облачённая во всё чёрное, что зашла в номер вместе с прохладным осенним ветром. Дрогнули, будто испугавшись, огоньки свечей, глухо стукнули по полу тяжёлые ботинки.

Вновьприбывший мог двигаться без единого звука, но хотел заявить о себе: Сиенна не любила сюрпризов. Прежде чем пойти дальше, он снял капюшон. В зеркале у двери отразился загорелый темноглазый мужчина неопределённого возраста — с равным успехом ему могло быть как тридцать, так и сорок. Короткие волосы чуть неряшливо растрепались, но ему это только шло.

С кошачьей грацией он скользнул к перегородке, разделяющей комнату надвое. За ней взгляду открылся заваленный книгами и пожелтевшим от времени пергаментом стол, над которым склонилась она. Сиенна. Та, с кем он связал свою душу, ради кого был готов на всё. Длинные волнистые волосы, в отблесках света напоминающие пламя, прикрывали оголённую спину, почти касаясь кончиками пояса платья. Платья она любила — изящные, под старину и непременно в пол. Это было пошито из тёмного бархата и украшено золотистой вышивкой.

Сиенна изучала пахнущий старой бумагой фолиант; её тонкие, «музыкальные» пальцы порхали над книгой, перелистывая исписанные выцветшими чернилами страницы. Почувствовав на себе взгляд, она неспешно обернулась и присела на край стола. Блики от свечей сделали её подведённые чёрным эльфийские глаза особенно выразительными.

— Я сделал то, о чём ты просила, — с этими словами мужчина положил на стол завёрнутый в чёрную тряпку продолговатый предмет и ангельский клинок.

Сиенна отогнула край свёртка. Из-под намотанной в несколько слоёв ткани вырвался проблеск света.

— Отличная работа, Брайан, — одарив его холодной улыбкой, похвалила она.

Редкие для неё слова. Что-то хорошее Брайан слышал редко — в основном, приказы, требования и упрёки. Сиенна знала, что он никуда не уйдёт. Не сможет. Он сам выбрал её, сам пришёл к ней с предложением связать души. Брайан не знал, что его к этому подтолкнуло, но знал, что ошибся: Сиенна ценила не его, а лишь то, что он делал.

Боль… К боли он привык. Сиенна его боль чувствовала, но в ответ он не видел сострадания.

— Тебе ещё что-нибудь нужно? — подавив всколыхнувшуюся злость, спросил Брайан.

— Нет. Можешь идти, — изящно взмахнула рукой Сиенна.

Она снова отвернулась к столу, а Брайан отступил на несколько шагов и скрылся за ширмой. В следующее мгновение в окно выскользнула маленькая юркая тень.

* * *

Ей было тесно в этой комнатушке, будто весь мир сузился до четырёх стен и городского пейзажа за окном. Без крыльев она беспомощна. Заперта, будто птица в клетке. Каэтхаль хотела взвыть, лезть на стены, но вместо этого только неподвижно лежала на кровати, упёршись взглядом в бежевые обои.

Ей не осталось ничего, кроме как прокручивать в голове прожитые годы. С того дня, когда отец впервые взял её на руки и унёс от тела матери, несмотря на собственную боль. Вспоминать, как она сражалась, как выживала, и как её перья темнели от крови. Перья… Ей их больше не увидеть. Скоро она умрёт, лишившись той силы, что поддерживала в ней жизнь. Не так Каэтхаль себе это представляла… Всю свою жизнь она думала, что погибнет от ангельского клинка, но с тенью крыльев за спиной, а не сжавшись от отчаяния на кровати в номере дешёвого мотеля…

Пусть её спасители, падший ангел и странный демон, решили ей помочь, вряд ли им удастся найти её благодать. Каэтхаль вдруг поймала себя на мысли, что уже списала себя со счетов, будто от неё ничего не зависит. Что сказал бы отец, если бы видел, как его дочь, дитя ангела и смертной, сложа руки ждёт, что все её проблемы решат за неё? Да ещё те, кого она видит впервые в жизни!

— Всё, хватит разлёживаться… — пробормотала себе под нос Каэтхаль и осторожно села, спустив босые ноги с кровати. Её ботинки стояли рядом.

Недавно ангел — Айендэль, кажется… — принёс ей поесть. После ей дали отлежаться и немного подремать, и сейчас она чувствовала себя чуть лучше, чем полдня назад. Драться она была не готова, но, во всяком случае, голова больше не кружилась и ноги не подкашивались. Закрепив на поясе клинки и накинув укороченную кожаную куртку, Каэтхаль вышла из комнаты.

Стоило ей распахнуть дверь, как на неё устремились взгляды двух пар глаз — голубых, как небо, и зловеще алых.

— Не знаю, как вы, а я собираюсь вернуться, — заявила она.

Нефилим появилась эффектно — решительно и во всеоружии, прервав разговор. Астус и Айендэль синхронно повернулись к ней. Они сидели за небольшим круглым столом, всего пару секунд назад обсуждая её проблему.

Чувствовалось, она пытается придать голосу как можно больше решительности, несмотря на ещё не до конца ушедшую слабость.

— Легка на помине… — озвучил свои мысли Астус.

— Куда вернуться, Каэтхаль? — осторожно спросил Айендэль.

— Туда, где тот урод перерезал мне горло! — Её глаза полыхнули гневом. — Даже если вернуть благодать не получится, он должен ответить за то, что сделал!

Сильная. Решительная. Если её реакцию на ангела можно было списать на рефлексы и шок, то сейчас она осознавала, что делает, на что идёт и чем рискует. Хотя что ей уже терять? Не убьют сегодня — она всё равно обречена. «А какой ты была бы, будь у тебя будущее?» — задался вопросом Астус.

Не дожидаясь ответа, Каэтхаль зашагала к выходу. Она уже взялась за ручку двери, когда Айендэль окликнул её:

— Да подожди ты! Мы пойдём с тобой. Я обещал помочь — значит, помогу.

Не дожидаясь ответа, он поднялся и, коснувшись её плеча, исчез вместе с ней. Прежде чем отправиться за ними, Астус допил виски из стоявшего на столе стакана — а затем и он мгновенно оказался в переулке, где до сих пор пахло металлом. Айендэль присел на корточки перед засохшей грязно-бурой коркой, разглядывая отпечаток подошвы — точнее, его часть.

— Здесь след… — пробормотал он. — Судя по размеру, мужской.

— И что, тебе это о чём-нибудь говорит? — Каэтхаль одарила его полным скептицизма взглядом.

Она стояла в стороне, сложив руки на груди. И что она надеялась здесь найти?

— Эй, Каэтхаль, — позвал Астус и, едва нефилим подошла, спросил: — Как выглядел тот, кто на тебя напал?

— Я его не разглядела, — покачала головой она. — Помню только, что он был во всём чёрном.

Плохо. Искать кого-то по отпечатку в крови и чёрной одежде — всё равно что иголку в стоге сена. Быстрый осмотр подворотни ничего не дал. Обычный городской закоулок: глухие стены, принесённый ветром мусор под ногами, мусорные контейнеры. Даже спрятаться негде…

«Стоп».

Астус хмуро свёл брови. Вопросов становилось всё больше. Как Каэтхаль не заметила, что не одна? Чем ей перерезали горло, да так, чтобы ранить не только тело, но и саму её ангельскую суть? Приподняв край куртки, он взглянул на свой клинок. Мало оружия, способного нанести раны, через которые будет вытекать благодать, и большая его часть или выкована не на Земле, или несёт в себе такую силу, что становится сродни артефактам. У кого может быть нечто подобное и возможность быстро и незаметно оказаться рядом с нефилимом в просматриваемом от края до края переулке?

Ответ напрашивался сам собой.

— Ты уверена, что твою благодать забрал не ангел? — внимательно глядя на Каэтхаль, уточнил Астус.

— Да, чёрт возьми, уверена! — раздражённо огрызнулась та. — У него не было ни крыльев, ни света. Ты когда-нибудь видел таких ангелов?

— Видел — они лишились крыльев и стали смертными. Но это не тот случай. Думаю, он может телепортироваться, и если это не ангел…

— Демон. Я поняла.

— Вполне возможно, — вставил слово Айендэль. — Хотя я не понимаю, зачем демону благодать нефилима…

Каэтхаль отошла на несколько шагов, отвернувшись. Могло показаться, что она просто смотрит на оживлённую улицу и проезжающие мимо закоулка машины, но Астус почувствовал, как рухнула её слабая надежда. Если благодать забрал демон, найти его будет почти невозможно.

Астус взял Айендэля за плечо и отвёл в сторону.

— Не уверен, что имеет смысл искать дальше, — заметил он.

— Она умрёт, если не вернуть ей благодать, — с сочувствием глядя на Каэтхаль, вздохнул ангел. — Может, она с самого начала была обречена…

— Ты о чём?

— …Но я не могу просто смотреть. Нужно хотя бы попытаться её спасти.

Вопрос демона Айендэль проигнорировал. Смысла допытываться не было — всё равно никогда не объясняет свои пространные замечания, пока не захочет.

— И что ты предлагаешь? — поинтересовался Астус.

— Я… Я не знаю, — Айендэль отвёл взгляд.

— Ну так придумай что-нибудь, прежде чем сломя голову бросаться её спасать!

Астус сказал это чуть громче, чем планировал. Каэтхаль оглянулась.

— Ты можешь поговорить с кем-то из демонов? — не слишком уверенно предложил Айендэль.

— Попытаюсь. Но ничего не обещаю.

Сделав шаг назад, Астус в мгновение ока оказался на побережье Флориды. В стремительно сгущающихся сумерках мелькали машины, чьи фары бросали блики на стеклянные витрины магазинов и окна. Солёный морской ветер покачивал пальмы, бетон «каменных джунглей» ещё хранил отголоски дневной жары. Здесь ничто не напоминало о грядущих холодах — наверное, поэтому Дилан и обретался именно в местном баре, откуда открывался вид на океан. Больше всего он любил две вещи — тепло и свежесть моря.

Хотя нет, три. Третьим было коварство. Астус не считал, сколько душ обрёк на адские муки Дилан, одной своей улыбкой зачаровывающий смертных и без труда убеждающий их продать душу.

Поднявшись по лестнице, Астус зашёл в полутёмный зал. Оглушительная клубная музыка ударила по ушам, запах дыма и алкоголя резанул нос. В мигающем свете каждое движение казалось плохо снятым видео, из которого вырезали кадры. Проталкиваясь через толпу, Астус добрался до барной стойки. Бармен, внушительного вида мужчина с татуировкой на предплечье, почти не отвлекался от работы, наливая посетителям, продавая закуску и периодически протирая стойку.

Бросив взгляд на бейдж, Астус позвал его по имени. Бармен обернулся.

— Чего тебе? — грубо и устало спросил он.

— Я ищу парня по имени Дилан. Он здесь практически живёт, — с усмешкой ответил демон.

Бармен молча указал ему в центр зала, где на полукруглом диване, вальяжно закинув ногу на ногу, расположился парень с «голливудской» улыбкой, но кошачьей хитринкой в глазах. Люди не видели, что за человеческим лицом скрывалась изуродованная адская тварь, чья жизнь строилась на хитрости и лжи.

Астус сел на диван на некотором расстоянии от него. Расстоянии, позволяющем вовремя выхватить клинок. С этим демоном перекрёстков нужно держать ухо востро: не успеешь оглянуться, как всадит нож в спину.

Лицо Дилана исказила коронная улыбка, в которой трудно было увидеть что-то злобное и хищное. Но Астус увидел — знал натуру собрата. Эта улыбка была предупреждением и угрозой одновременно, как змеиный оскал.

— Сколь лет, сколько зим… — протянул Дилан. — Мог бы и почаще навещать старого друга.

— Друга, может, и навещал бы, — ехидно ухмыльнулся Астус.

«А с тобой лучше лишний раз не пересекаться», — добавил мысленно.

— Так ты не компанию мне пришёл составить? — поддельно удивился Дилан.

Астус наклонился к нему, и ухмылка его стала какой-то нехорошей:

— Прекрати ёрничать, пока смехом не подавился. У меня к тебе дело…