У моей печали вкус полыни, у твоей любви вкус корицы  (гет)

Брусника — грусть, одиночество.

— Что вы тут делаете, мисс Грейнджер?! — раздался за спиной Гермионы холодный голос Снейпа.

— Проклятие! — вздрогнув от неожиданности, воскликнула колдунья. Из-за дрогнувшей руки она чуть не добавила лишнюю каплю жабьей слизи. — Разве не видите, работаю над формулой три-двадцать семь. Из-за вас я чуть не испортила зелье, на которое убила добрых полтора часа.

— Я-то вижу, чем вы занимаетесь, но я не пойму, почему вы здесь.

— Где же я по вашему должна быть?! — недоумевала Гермиона.

— Дома, я же вчера дал вам выходной.

— Разве? Я значит прослушала. А по какому поводу вы так расщедрились?

— Насколько я знаю у вас сегодня день рождения.

— Серьёзно?! — искренне удивилась она. Чуть нахмурив лоб, колдунья воскликнула: — А ведь и правда, — у неё вырвался нервный смешок. — Что ж бросать зелье я не стану, так что наш выходной отменяется.

— Наш выходной?! — приподняв левую бровь, озадачено повторил колдун.

— Конечно. Я-то знаю, что вы сами хотели отдохнуть от меня.

— Если только от вашего ядовитого языка, — усмехнулся Снейп.

— Знаете, профессор, ваши речи тоже медоточивыми нельзя назвать, — прошипела Гермиона.

Неожиданное появление Нукси предотвратило назревающую перепалку.

— Хозяин, прибыла госпожа Нарцисса, — пискляво объявила эльфийка, — она ожидает Вас в кабинете.

— Подай через пять минут в кабинет кофе и не забудь о пирожных с лимонным курдом, Нукси.

— Слушаюсь, хозяин, — успела пискнуть она, прежде чем растворилась в воздухе.

— Что же до вас, мисс Грейнджер. Продолжайте работать над зельем и, пожалуйста, не игнорируйте мои пометки на полях.

— Так это пометки, а я думала, вы просто ручку расписываете, — с притворным удивлением произнесла Гермиона. — Пишите в следующий раз поразборчивее, так как я никогда не изучала клинопись.

— Дерзкая девчонка…

— Профессор, не забывайте, вас ждут, а отчитать меня можете позже, — не дав ему продолжить фразу, сказала она.

Бросив на неё угрюмый взгляд и не проронив и слова, он коснулся палочкой кресла и исчез. Гермиона, тихо мурлыча любимую мелодию себе под нос, вернулась к работе над зельем.

* * *

Несколько часов спустя Гермиона была дома и готовилась к вечеринке в честь её дня рождения, организацией которой занялась Панси.

Девушка красила губы, когда до её слуха донесся характерный хлопок для трансгрессии, и через считанные секунды колдунья увидела в зеркале друга.

— Смерти захотел?! — не оборачиваясь к другу, произнесла она. Закончив подкрашивать нижнюю губу, добавила: — Знай, Гарри, я не Волан-де-Морт, разглагольствовать с тобой не буду.

— А что ты делаешь сейчас? — усмехнулся Гарри. Освободив кресло от вороха одежды, забракованной ранее Гермионой, он уселся в него.

— Ты, кажется, забыл об элементарной вежливости, или ты и к Нарциссе являешься просто так?

— Это тебя не касается, — резковато сказал он.

— Тогда я с ней поговорю об этом, когда она в следующий раз заглянет к Снейпу по делам фирмы. Расскажу, что ты любишь являться без предупреждения, и неважно одета я или голая.

— Но ты же сейчас одета.

— Гарри, на мне только футболка и колготки, а это не значит, что я одета.

— Ох уж эта ваша женская стеснительность, — фыркнул друг и фальцетом продолжил: — В нижнем белье — ой, я голая, отвернись. В бикини — эй, смотрите все, какая я богиня, — он вернулся к нормальному голосу. — Бред! В данный момент я не вижу твоего нижнего белья, значит, ты одета.

— Или его на мне нет, — съязвила подруга.

— Избавь меня во имя Мерлина от таких подробностей, Гермиона.

— А ты соблюдай в следующий раз обычную вежливость и предупреждай о визите. А ещё лучше пользуйся дверью, а не то однажды ты можешь явиться, когда я буду с Ником. И мы, отнюдь, не будем читать Кролика Питера.

— Опять поцапалась со Снейпом? — догадался Гарри о причине плохого настроения подруги.

— Да. Он совершенно не изменился со школьных лет. Всё такая же язва.

— Ну у тебя характер тоже непокладистый.

— Так ты, на чьей стороне? — подбоченившись, спросила Гермиона.

— На твоей, конечно, — подняв руки вверх в примирительном жесте, ответил Гарри. — Ты ещё долго будешь собираться?

— Несколько минут, — пространно ответила девушка.

— Это значит, что я могу спокойно перечитать «Историю Хогвартса».

— Ты договоришься у меня сегодня, что твоё легендарное везение тебя не спасёт, — шутливо пригрозила Гермиона.

— Хорошо-хорошо, буду предано ждать. Но только потому, что у тебя сегодня день рождения, — со злорадными нотками в голосе он добавил: — Старушка.

— Гарри, тебе точно не хватает ещё одного шрама, — сказала она и, быстро произнеся заклинание, взмахом палочки запустила в друга диванную подушку.

* * *

Переживая острую душевную и сильную физическую боль, Астория брела по тёмному пустынному коридору больницы святого Мунго. Её руки лежали на том месте, где совсем недавно зажглась жизнь. Зажглась и угасла, как пламя свечи на ветру. Маленькая искорка, которую ей, Астории, не удалось защитить и удержать в своём теле… Она была погружена в свои мысли, что не заметила, как столкнулась с мужчиной.

— Прошу прощения, миссис Малфой, — извинился он первым.

— Всё в порядке. Я тоже виновата… — Астория бросила на него внимательный взгляд и, узнав в высоком, светловолосом, чуть полноватом мужчине одного из героев Второй Магической, закончила: — мистер Долгопупс.

Они разошлись в разные стороны. Астория даже не придала значения этому инциденту, и он выветрился бы из её памяти ещё до того как она покинула стены больницы. Но печаль, которую она заметила на его лице, ржавым гвоздём закрепилась в её голове.

* * *

Обнаружив, что запасы некоторых растительных ингредиентов истощились, Гермиона взяла необходимые инструменты и сумку для трав и кореньев и отправилась в сад, который находился позади особняка. Здесь магические растения соседствовали с обычными: белладонна, входившая во многие весьма опасные зелья, росла через одну грядку от петрушки для хозяйского стола. Каждый раз, прогуливаясь по дорожкам сада, колдунья вспоминала о Невилле. Уж он-то оценил данное место по достоинству. Или бы просто умер от восторга.

Поиск одного растения привёл Гермиону вглубь сада. Там она увидела сидящего спиной к ней Снейпа. Его взгляд был прикован к полыхающей, как пламя, листве клёна, который рос точно в центре сада. Гермиона хотела тихо уйти, но когда она пятилась назад, под ногой предательски скрипнул камешек.

— Родж? — продолжая смотреть на клён, спросил зельевар.

— Нет.

— Ах, это вы, Гермиона, — бесстрастно сказал он.

Снейп впервые назвал её по имени и тем самым ввёл её в ступор. Ударь её сейчас молния, она бы ничего не почувствовала. Четыре слога её собственного имени, произнесённые бывшим учителем, сработали, как заклятие остолбенения. Некоторое время спустя, Снейп спросил:

— Вы всё ещё здесь? — его голос расколдовал девушку.

— Да, профессор, — тихо ответила Гермиона.

— Это хорошо… — задумчиво произнёс Снейп. Выдержав небольшую паузу он спросил: — Что вы думаете о поэзии?

— О поэзии?! — пораженно произнесла Гермиона. Она могла ожидать от него любой вопрос даже о том, откуда берутся дети. Но он смог её удивить. Поэзия и Снейп — самые противоположные вещи в её мировоззрение.

— Да, мисс Грейнджер, я спросил о вашем отношении к поэзии. Что было сложного в моём вопросе?

Услышав в его голосе раздраженные нотки и обычное обращение к ней, Гермиона почувствовала облегчение. Вот он, Снейп, которого она знает.

— Я к ней равнодушна, могу, конечно, вспомнить что-то из школьной программы. Но вот мои родители страстные поклонники Шекспира.

В ответ он просто кивнул.

— А вы, профессор, что думаете о поэзии?

— Раньше я её ненавидел, потому что она свела моих родителей. Мой отец мечтал стать известным поэтом, он хотел стать новым Шекспиром или Йетсом. Но, увы, его стихи не были достаточно хороши для лавров. И это сломало его. Но теперь годы спустя я вижу и живительную силу поэзии. Поэзия, словно магия для всех. Я думаю…

Он не успел закончить фразу, так как к ним присоединилась Родж.

— Так и знала, что найду тебя здесь, Северус, — жизнерадостно произнесла она, оповещая о своём приходе. — Привет, Гермиона. Западный ветер принёс меня в твой дом лишь на короткий срок, так что на любование природой и на философские беседы времени нет. Нужно обсудить кое-какие вопросы прежде, чем я покину Англию.

* * *

Гермиона возвращалась из сада и увидела стоящую на террасе Родж. Она курила свою трубку с длинным мундштуком. Когда Гермиона близко подошла к ней, то колдунья произнесла:

— Ну и как тебе меланхоличная версия Снейпа?.. — Родж не дала времени Гермионе для ответа и продолжила: — Я ненавижу, когда он такой, — она печально вздохнула. — И это повторяется каждый год, когда осень меняет окраску листьев у клёнов. Он смотрит на них и вспоминает о той девчонке Лили — огненная листва клёна напоминает ему о её волосах — раздражение в голосе колдунья уже граничило со злостью. — Он уже выполнил свой долг перед ней, едва не отдал жизнь, чтобы спасти её сына. А она даже за гранью смерти держит его сердце в своих руках…

— Вы любите профессора? — спросила Гермиона.

У Родж вырвался смешок.

— Хвала Мерлину, я не такая дура, которая готова делить сердце мужчины с другой женщиной, неважно живой или мёртвой. Просто меня раздражает, что спустя столько лет он упивается своей потерей. Жизнь состоит из потерь: больших и маленьких — любой знает эту простую истину. Я хочу, как его друг, чтобы он перестал терять себя в этой болезненной грусти.

— Раньше я находила преданность профессора к матери Гарри очень романтичной, — тихо сказала Гермиона, — но теперь после Ваших слов даже не знаю, что сказать…

— Такая преданность хороша и романтична на страницах книг или в кино, потому что героям не суждено по-настоящему изо дня в день носить в себе боль… — Родж сделала затяжку и выпустила облако дыма с остро-вишнёвым ароматом. — Но знаешь одно время, я испытывала к его чёрной тоске подобие зависти.

— Из-за чего? — невольно вырвался вопрос у Гермионы.

— Вторая Магическая унесла немало жизней и многих сделала сиротами, — Родж вынула из одного из карманов небольшие карманные часы, открыла крышку и подула на циферблат. Через считанные секунды на его стекле заплясал вихрь из серебристо-голубых пылинок, которые образовали образ мужчины и двух подростков: мальчика и девочки. — Познакомься с моей семьёй: Тео — мой супруг, двойняшки Лидия и Генри, — с нежностью произнесла Родж. — Я бы познакомила вас вживую, но у меня остались от них лишь воспоминания, так как приверженцы Реддла убили их, взорвав вместе с нашим домом. Они надеялись, что и я там буду, но, к моему сожалению, просчитались…

Гермиона положила руку на плечо женщине, так как у неё не было подходящих слов, чтобы выразить своё сочувствие.

— Я ненавижу себя за это, — Родж сглотнула подступивший к горлу ком и продолжила: — А ещё за то, что не смогла толком их оплакать. Тогда не было времени, а потом стало поздно. Слёзы превратились в камень, который будет храниться внутри сердца до конца моих дней.

От её слов Гермиона стало так тоскливо, что она едва не заплакала. Воспоминания о войне встрепенулись в своём мрачном болоте, из которого уже потянулись цепкие щупальца, чтобы утянуть к себе в логово. Спасение в лице Нукси пришло очень даже вовремя.

— Хозяин велел позвать вас к чаю, госпожа Родж и госпожа Гермиона, — объявила эльфийка, отвлекая их от грустных размышлений.