Старая хитиновая флейта (джен)

И спеть меня никто не мог заставить:

Молчание — начало всех начал.

Солнце едва показалось из-за городских стен, когда Ллетан, трезвый, отмытый до скрипа и гладко выбритый, подошел к местной Гильдии магов. Остывший за ночь воздух непривычно холодил голову — волосы, сбившиеся в плотные колтуны, пришлось отрезать, а их жалкие остатки проще оказалось сбрить вовсе, чем пытаться подровнять, — но Ллетан вскоре привык и перестал обращать внимание. Даже легкое беспокойство насчет ушей — изуродованные мочки, не залеченные вовремя магией, были теперь особой приметой, каковых Ллетан всю жизнь старался избегать — по здравому размышлению вскоре ушло. Не о возможных неприятностях стоило сейчас думать, а о том, будут ли полезны Гильдии его заржавевшие знания и навыки.

Прежде Ллетан был хорош в Разрушении и Иллюзиях, кое-что смыслил в Восстановлении и знал пару заклинаний Изменения; сейчас же он мог быть уверен разве что в своем умении разжигать огонь в очаге, промораживать содержимое ночных горшков, чтобы легче было от него избавляться, да лечить свежие царапины от бритвы. Остальное проверить пока не пришлось — и оставалось надеяться, что он не ударит в грязь лицом перед здешними магами.

В передней было тепло и чисто, пахло пригоревшей кашей и какими-то местными травами.

— Доброе утро, — поприветствовал Ллетана растрепанный альтмер, выглянув из-за стола. — Я могу вам помочь?

— Я ищу работу, мутсэра. В Гильдии найдется место для меня?

— Возможно... — альтмер прищурился, разглядывая Ллетана. И улыбнулся, смягчая насмешливый прищур: — Не сочтите, что я невежлив, просто обычно новичков принимает глава отделения, который как раз сейчас соизволил отбыть в Университет... Трайвонд!

Почти сразу из боковой двери вышел молодой редгард с книгой в руках:

— Ты звал?

— Прости, если отвлек. Не подменишь меня в приемной ненадолго?

Трайвонд кивнул, едва мазнув глазами по Ллетану, и, устроившись за столом, уткнулся в книгу. "Глава восьмая: сопротивление Приказу" — успел Ллетан прочесть вверх ногами, прежде чем проследовать за альтмером в кабинет главы. Смутно вспомнилась переводная книга о защите от заклинаний Иллюзии... как же она называлась? Он не помнил.

— Почти все разъехались, — пояснил альтмер, будто бы снова извиняясь, — кто в экспедиции, кто в увольнении... Нас всего четверо, вот и подменяем друг друга как можем. Правда, готовить на четверых проще, чем на два десятка, но это почти единственное утешение... Впрочем, неважно. Расскажите о себе: кто вы, где и как учились... Кстати, меня зовут Вангарил.

Вангарил? Тот самый, который толкнул его на улице, пробудив от беспамятства? Право, это было слишком прекрасно для простого совпадения.

И Ллетан рассказал о домашнем обучении, довольно позднем пробуждении магии и частом ее использовании в делах Дома, умолчав о характере этих дел. Слушал Вангарил очень внимательно, не выказав и тени презрения, когда Ллетан упомянул переезд в Киродиил и долгую болезнь, заставившую забыть о магии на несколько месяцев. Хотя следы этой "болезни" до сих пор без труда читались у Ллетана на лице — неудивительно, ведь пил он с конца Восхода Солнца до середины Высокого⁽¹⁾, а бросил меньше месяца назад...

— Вам ведь преподавали навык написания свитков? Напишите формулы самых сильных заклинаний, которыми владеете, так, чтобы я мог их проверить прямо сейчас. По одному от каждой известной вам школы, — Вангарил жестом предложил Ллетану сесть за стол и положил перед ним несколько листов дешевой бумаги.

Перо еле двигалось в забывших грамоту пальцах, знаки выходили чуть криво, но, по крайней мере, без ошибок. Под действием "Холодного укуса" большие песочные часы примерзли к столешнице и густо покрылись инеем — однако, прочтя со свитков "Ледяной щит" и "Силу тролля", Вангарил без труда оторвал их от стола. Светляк же, пущенный в потолок, сиял неярким, но ровным светом, как и положено.

— Хм, забавно... у нас они так далеко не улетали...

— Что?

— Просто у нас это заклинание выглядит чуть иначе. Можете наколдовать его сами?

— Пожалуйста, — светляк сорвался с раскрытой ладони Ллетана и улетел под потолок, к первому.

Вангарил сощурился на зеленоватое сияние, точно огромный кот:

— Получается, вас так учили... Ну что ж, все очень прилично; во всяком случае, без работы вы здесь не останетесь. Но чтобы вас принять, мне нужна бумага от капитана городской стражи, подтверждающая, что у вас нет проблем с законом, и пятнадцать золотых — такой у нас вступительный взнос...

Пятнадцати золотых у Ллетана не было. Было почти три серебряка, скопленных за три недели без вина, и листок дешевой бумаги с названиями контор и магазинов, которые стоило обойти в поисках работы. Он встал из-за стола:

— У меня нет таких денег, кэна Вангарил, и еще долго не будет; наверное, мне стоит поискать работу в другом месте. Спасибо, что уделили мне время.

— Вам очень нужна эта работа? — просто спросил Вангарил.

— Мне очень нужны деньги. Я владею магией, а в Гильдии, я слышал, неплохо платят... Я решил попытать счастья, вот и все.

— И куда вы пойдете теперь?

Ллетан пожал плечами:

— Не знаю. Я не боюсь никакой работы, лишь бы платили больше, чем сейчас. Обойду конторы, может, кому-то нужен писарь или счетовод, или что-то в этом роде...

Он понимал, что вряд ли выгорит — вряд ли какой-нибудь конторе нужен бывший пьяница — но должен был попытаться. Вангарил смотрел на него задумчиво и серьезно — он, конечно, тоже все понимал... но смотрел без насмешки — скорее, с сомнением и сочувствием. Наконец он вздохнул:

— Знаете... это не совсем по правилам, но если дело только в деньгах, я могу пойти вам навстречу. Вы принесете бумагу от стражи и получите место стажера, но я буду удерживать часть вашего жалования, пока вы не расплатитесь с Гильдией. Таким образом, вместо двух золотых в неделю вы будете получать всего один; при этом вы получите еду, кров, право пользоваться нашими лабораториями и библиотекой наравне со всеми. Что скажете?

— Очень щедрое предложение. Что я буду должен? — в Камонна Тонг не было места наивности, равно как и бескорыстию; каждый, от самого Ллетана и братьев Йенит до мальчишки на побегушках, знал: на дармовой скаттл только никсов приманивают, и то не всех. А потому даже безродный сирота не принял бы и медяка, не уточнив условий.

Но Вангарил, с его чистым киродиильским выговором и каджитским прищуром янтарных глаз, не состоял в Камонна Тонг. Он с улыбкой пожал плечами:

— Не подводите меня — этого будет достаточно. Я верю, что вы не опуститесь до воровства, рукоприкладства или убийств внутри Гильдии, но пока не будет закрыт ваш долг... очень вас прошу, воздержитесь также от вина и азартных игр.

Немногие из бывших знакомых Ллетана могли вот так запросто взять на поруки незнакомца — особенно такого, у которого на лице читались месяцы беспробудного пьянства, а в карманах гулял ветер. Даже Ильмени, святая душа, подумала бы трижды, не утонут ли ее деньги и усилия на дне бутылки, и не торопилась верить на слово... Доброта и щедрость Вангарила сбивали с толку, но как было не воспользоваться шансом? Вангарил протянул руку, и Ллетан крепко ее пожал:

— Не подведу. Обещаю.

Золотой в неделю. Пять золотых — чуть больше месяца... Ллетан умел ждать, когда требовалось, но не любил сидеть без дела. Гильдия предоставляла много возможностей заработать тем, кто эти возможности видел: боевые маги ходили в экспедиции, могли наняться в сопровождение, при необходимости ходили со стражей в патруль и помогали местным разбираться с магическими напастями; ученые зарабатывали на своих изобретениях и исследованиях, некоторые давали уроки; мастеровые — на своих изделиях, от зелий и свитков до зачарованных камней для строительства кузниц. Ллетан никогда не занимался наукой или ремеслом; год назад он мог податься в боевые маги, но сейчас навыки нужно было оттачивать заново. Да и посылать его было некому и некуда: новых экспедиций, по словам Вангарила, не намечалось. "Сначала вернется хотя бы одна группа — еще неизвестно, с какими результатами — потом сведения нужно будет обработать, а потом Фалкар решит, кого и куда отправлять дальше. Но это случится через месяц, не меньше... если, конечно, не придется все отложить в совсем уж долгий ящик". Но был еще один путь, и Ллетан им воспользовался.

В Гильдии не было слуг; все, от сбора и заготовки алхимических ингредиентов до мытья полов, маги делали сами. Ежедневные дежурства не слишком утомляли, когда вся Гильдия была в сборе и каждый вставал к котлу раз в две-три недели, но сейчас... Вангарил, временно замещающий Фалкара, от кухонной повинности был освобожден — вместо этого ему пришлось сесть за приходно-расходные книги и прочую бухгалтерию, вместе с дежурствами отложив собственные исследования. А это значило, что остальным троим приходилось дежурить через день, отвлекаясь от работы — и новому товарищу, пока не занятому ничем особенно важным и готовому меняться дежурствами за пару-тройку серебряков, все только обрадовались.

Ллетану в Гильдии нравилось. Вместо соломенной подстилки под лестницей у него теперь была прекрасная кровать с одеялом и подушкой, вместо десяти медяков в день — целый золотой каждый сандас, не считая денег за дежурства, а пять недель потихоньку превращались в две. С товарищами он пересекался только в общей спальне и за столом, молчал о себе и не выспрашивал о других, и всех это устраивало. Трайвонд был с головой погружен в учебу и новичка просто не замечал; Вангарил так уставал, что Ллетану совесть не позволяла обращаться к нему не по делу; сестра Вангарила Эйлонви и ее жених Оринтур были слишком заняты в мастерских, а свободные минуты старались проводить вдвоем... им Ллетан тем более не мешал.

Ему самому любовь всегда была не по карману. В прошлой жизни, позволив себе влюбиться и довериться, он мог за слабость поплатиться жизнью, а мог своим исчезновением причинить женщине боль... о нет, настоящая любовь могла обойтись слишком дорого. Но у серджо Ллетана Дрена было золото, бесстыдно много золота — и были продажные женщины. Всегда свободные — по соображениям идейным, всегда дорогие — по чисто практическим; деньги и деликатность в обмен на тело, дружеская помощь в награду за преданность. У серджо Ллетана Дрена был титул и положение — и была невеста, девица из Дрес, чье имя стерлось из памяти вместе с названиями прочитанных книг. Политический брак в недалеком будущем, церемонная вежливость при встречах, выхолощенные письма и небольшие подарки по случаю; иногда Ллетан читал ей стихи, но никогда не играл на флейте — и подаренное ею кольцо без сожаления утопил в болотах Горького берега.

Фарвил Арано и подавно никого не любил; все, что его интересовало — звон дрейков в кошельке и безопасное убежище. А сам он был слишком отвратителен, чтобы привлечь кого-либо. Вряд ли нынешний Ллетан чем-то отличался от сэры Арано в глазах женщин, но ему было плевать: он считал каждую монету и даже продажную любовь не мог себе позволить.

Дни незаметно сложились в неделю, затем в две, а горсть монет выросла до заветной суммы. "Я сделаю все, что в моих силах, но следы склейки будут заметны", — покачал головой мастер в музыкальной лавке, осматривая обломки флейты. Сколы заметно истерлись, особенно снаружи, но куски хитина все еще плотно подходили друг к другу, как куски мозаики; склеить их и отшлифовать изнутри, вернуть флейте голос еще было возможно. И пусть работа, по словам мастера, могла занять неделю, Ллетан уже сейчас слышал пение своей флейты, уже знал, что сыграет, впервые взяв ее в руки, и давно отвыкшие от улыбки губы растягивались сами собой.

— Вы на себя не похожи, — улыбнулась Эйлонви, дежурившая на кухне, когда Ллетан заглянул к ней узнать, не надо ли помочь с ужином. — Просто сияете... Что-то случилось?

В кухне она была не одна — альтмер, сидевший тут же за столом, кивнул в знак приветствия, с интересом разглядывая Ллетана. Что-то в нем показалось Ллетану смутно знакомым, будто они уже встречались, но где и как — он не помнил.

— Скажем так: мне уже не столь необходим заработок. Но я по-прежнему могу вам помогать, если хотите.

— Очень мило с вашей стороны, но сегодня с раскопок вернулась группа Эрандура, и нам всем станет полегче... Кстати, познакомьтесь — Эрандур, боевой маг и исследователь, — в самом деле, на днях говорили что-то о том, что пора бы экспедициям возвращаться... А Эрандура Ллетан теперь вспомнил — в тот самый день Высокого солнца он был страшно возмущен выходками "графских прихвостней, которым закон не писан". — А это Ллетан Дрен, наш новый стажер.

— Приятно познакомиться, мутсэра.

— Взаимно, — но благосклонное любопытство во взгляде Эрандура сменилось острым, почти враждебным. — Судя по говору, вы с Вварденфелла? Откуда-то с юга, с земель Хлаалу, не так ли?

— Да, все верно. Вы там бывали?

Житель Морровинда без труда отличил бы речь островитянина от речи уроженца материка, а редоранский диалект — от телваннийского. Но Чейдинхол все-таки был киродиильским городом, и хотя половина местных знала данмерис не хуже киродиилика, Ллетан сомневался, что здесь так точно различают диалекты... впрочем, он не слишком прислушивался к местным и мог ошибаться.

— Много лет назад. Я вырос в Балморе, — холодно улыбнулся Эрандур, сцепив руки в замок. А Ллетан только сейчас заметил, какие у него длинные рукава — до середины кистей, еще и скроенные так, чтобы подкатать их было невозможно... Такими рукавами, должно быть, удобно скрывать следы от рабских наручей. — Кстати, кэна Марайн Дрен из Балморы вам, случайно, не родственник?

Марайн Дрен, мер средних лет из младшей ветви семьи, приходился Орвасу седьмым мусковым отваром — не то двоюродным дядей, не то троюродным братом; он не общался с родней, и Ллетан почти ничего о нем не знал. Уважаемый маг, достойный мер тихой жизни, вот и все... Каков был Марайн за закрытыми дверями своего особняка, а также что спустя много лет думал о нем Эрандур, Ллетан понятия не имел — и на всякий случай пожал плечами:

— Не думаю. Разве что очень дальний.

Эрандур кивнул, и под его недобрым внимательным взглядом Ллетану показалось, что он все понял.

И еще Ллетану подумалось, что стоит заказать для флейты футляр попрочнее.

1) С февраля по июль.

Вернуться к тексту