Буханка (джен)

Когда Контесса пришла в себя, то сразу осознала, что у неё проблема.

Точнее, несколько проблем.

Прежде всего, она связана и пристёгнута наручниками к металлическому стулу, прикрученному к полу.

Во-вторых, её ноги погружены в таз с застывшим бетоном.

И на ней не было штанов.

Но, хотя бы, головная боль исчезла.

Трещина сидела на ещё одном стуле на расстоянии двух метров. Её пальцы лежали на ярко-оранжевом спусковом крючке неоново-зелёно-жёлтого пластикового пистолета. Справа от неё стоял паренёк со светящимися волосами, испускающий из носа и рта фиолетовый дым. На столе слева сидела Дина Элкотт.

— Это что, всё было необходимо? — спросила Контесса.

— Да. Ты разве не помнишь, что сделала с моей командой?

— Смутно, — ответила Контесса, необычайно раздражённая собой. Она выпала из своего привычного распорядка, она лишилась защиты, которую давало скрытое в другом пространстве убежище, она потеряла Доктора, которая подталкивала её к действиям, она начала невнимательно относиться к вопросам, и вот какой в итоге получился абсурд.

— Мне нужна новая шляпа. Почему ты угрожаешь мне игрушкой?

— Это водяной пистолет, — сказала Трещина. — Ты вырубилась на шесть часов. Тритон использовал это время, чтобы пить воду. Много воды.

О.

О!

— Понятно, — сказала Контесса. — Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты не убивала и не наносила вреда людям из моей команды. Сейчас или в любое другое время, — сказала Трещина. — И с тобой хочет поговорить Дина. Я так понимаю, ты работаешь за услуги? Мы можем расплатиться, оказав тебе услугу.

— Я никогда не убивала по личным мотивам, и у меня нет никаких причин менять это правило, — она взглянула вниз на свои голые коленки. — Или точнее, их не было до того, как вы украли мою одежду.

Трещина указала на стол, за которым сидела Элкотт.

— Твои вещи здесь. Мы не пытаемся тебя разозлить, мы лишь пытаемся тебя задержать. Предсказательница сказала, что чем больше времени ты здесь проведёшь, тем выше вероятность, что мы останемся в живых.

— Вы что-то упускаете, — сказала Контесса. — Мисс Элкотт, каковы шансы, что ваша команда переживёт следующие тридцать минут?

— Сорок шесть запятая триста сорок девять процента, — ответила Дина.

— Каковы шансы, что именно я убью вашу команду в следующие тридцать минут?

— Три запятая семьдесят шесть процента.

— Ты сказала, что у нас будет пятьдесят процентов, — зашипела Трещина. — Почему цифры снижаются?

— Я уже сказала, — заметила Контесса. — Я раздражена тем, что вы украли мою одежду. Раздражена достаточно, что готова принять ваше предложение. Одна услуга в обмен на то, что я не буду вас сейчас убивать.

— Какая услуга?

— Убейте Спящего до наступления июля.

— Ты что, всё ещё под кайфом? — воскликнул Скребок. — Мы не можем это сделать! Никто не может!

— Убейте Спящего до июля, — повторила Контесса. — Или мы повторим Мэдисон, кроме той части, где я себя сдерживала.

Трещина и Элкотт обменялись взглядами. Дина покачала головой.

— Я думаю, пусть лучше ты нас убьёшь, чем нас убьёт Спящий, ведь именно это и произойдёт, если мы на него нападём, — сказала Трещина.

— Вы весьма недооцениваете то, что я имела в виду, когда говорила, что сдерживаю себя. Я могла бы, например, похитить Лабиринт и сдать её Учителю. Я уверена, что его сила поможет сгладить недостатки её способностей. Эффективно и навсегда…

— Заткнись, — прорычала Трещина. — Держи свои больные фантазии при себе, не то мы тебя и вправду вырубим и прикончим. Пусть лучше твой работодатель начнёт на нас охоту — Учитель, как я понимаю? — чем будем слушать твои угрозы.

— Идиотка конченая! — пробормотал Скребок, сжимая кулаки. Исходящего из ноздрей и рта дыма стало больше, и он теперь был белым. Паренёк на грани срыва. Обыкновенное желание защитить товарища по команде или скрытая страсть?

— Довольно очевидно, что это не больные фантазии, — улыбнулась Контесса. — Я, представьте себе, связи с реальностью не теряю, и понимаю, что вы захотите её время от времени проведывать. Возможно, мы даже устроим некоторые посещения, ну там, под строгим наблюдением…

В одно и то же мгновение Трещина выстрелила из игрушечного пистолета, а Скребок потерял над собой контроль и попытался дезинтегрировать лицо Контессы, однако вспышка возникла где-то внизу, возле её лодыжек. Треть тазика с бетоном, а также две ножки стула испарились, и Контесса бросила себя влево, как для того, чтобы избежать выстрела Трещины, так и для того, чтобы высвободить себя от остатков стула.

— Скребок, всё нормально! Успокойся! — выкрикнула Элкотт, пока Контесса избавлялась от верёвок. — Я почти уверена, что она говорила не серьёзно. Дыши ровно, прекрати стрелять…

Трещина снова брызнула из пистолета, и Контесса защитила себя, подняв ноги.

— Приближается нападение снаружи, — сказала она и ударила ногами о землю, избавляясь от остатков бетона. — Вы должны связаться с Грегором и сообщить ему, что нужно эвакуировать здание. Через сорок секунд для вашей команды будет уже слишком поздно.

Трещина заставила себя прекратить атаку и начала звонить товарищам, поэтому Контесса свободно сбросила наручники и начала одеваться.

— Грегор? Код красный. Встречаемся у точки сбора «пекарь».

Контесса только-только надела брюки и носки, когда дверь с ударом распахнулась, и появился высокий мужчина — куда выше, чем ему следовало быть — и в придачу объятый пламенем.

Мужчина осмотрелся по сторонам, и замер, увидев её.

— Ты! — прорычал он, из кожи начала прорастать чешуя.

«Я?» — подумала Контесса, застёгивая запонки.

Из-за неё он испытал триггер-событие, много лет назад в бою, который и вспоминать то не стоило. Она, очевидно, произвела на него впечатление. Ему было достаточно увидеть её, и трансформация ускорилась.

Ох уж эти люди со своими старыми обидами.

— Чёрт тебя раздери, — воскликнула Трещина, — да существует ли хоть один человек, которого ты не бесишь? Дина на выход! Юстас, прикрой наш отход!

Контесса увернулась от огненного шара, который метнул в неё новый противник, и надела пиджак. Шляпы не было — что было весьма некстати — но это было не так важно, как быстрое стремительное наступление Луна.

«Путь: убедить его в том, что он должен быть благодарен за свою силу».

Её сила споткнулась, выдав в быстрой последовательности варианты от нуля до десятков тысяч шагов. Она восприняла это как замечание: «да ты издеваешься?»

Он пришёл ради крови.

Ну и пошёл, тогда, к чёрту.

Она бросила себя на землю, увернувшись от взмаха одной из лап, затем перевернулась и оказалась возле отброшенных чуть ранее наручников. Она крутанула их и бросила под ноги Скребку, который споткнулся и создал вспышку, которая вычеркнула из реальности всё тело Луна ниже грудной клетки вместе с солидным куском пола склада.

Контесса вскочила на ноги и бросилась к Трещине, которая возвращалась, чтобы забрать Скребка. Контесса выхватила мобильный телефон и оружие Трещины и вернулась к яме, в которую упал Лун. Она наклонилась над краем и выпустила всё содержимое водяного пистолета ему в глаза. Тот яростно заревел, но через несколько секунд прекратил дёргаться.

На секунду Контесса задумалась, не стоит ли просто его убить. Она может воспользоваться помощью Скребка, чтобы аннигилировать ему голову, или может вызывать Рапиру, чтобы убить до того, как злодей очнётся. Но, в то же время, он был полезен против Губителей…

Она осознала, что набирает Легенду с телефона Трещины.

— Это Контесса. Я обезвредила Луна. Не прерываю звонок, чтобы вы сумели отследить телефон. Я бы рекомендовала, чтобы Валькирия отправила его на какую-нибудь Землю, где нет порталов на Бет. Сейчас мне пора идти, так что торопитесь.

Она положила телефон на пол рядом с ямой, не слушая сердитых звуков, которые Легенда производил через динамик, и занялась тем, чтобы создать как можно большее расстояние между собой и Луном.

Было ещё кое-что, чем следовало заняться, но она не смогла вспомнить, что именно.

«Путь: вспомнить о вещах, которые я хотела не забыть».

Она осознала свою ошибку на шаге четвёртом, когда вспоминала о разносе, который устроила Александрии Доктор, после того, как та попыталась помыкать Контессой и Счетоводом.

«Путь: вспомнить о вещах, связанных с делами, которые привлекли моё внимание за последние двадцать минут».

На ум пришло всего две идеи, и первая из них, была предпринять шаги, чтобы убедиться, что она больше никогда не лишится своей одежды.

Что касается второй… Контесса выбрала многоквартирное здание с несложным доступом на крышу, где она могла спокойно подождать. Она присела, свесив ноги с края, и стала наблюдать за городом. У неё не было своего мнения о Нью-Йорке, однако она знала людей типа Александрии или Легенды — да и Шелкопряд, если подумать об этом — которые считали его центром мира. Сейчас, наблюдая за энергией, с которой жители взялись за восстановление, Контесса могла понять, о чём они говорили.

С этой точки зрения, откуда не было видно конфликтов, мелочности и убожества, казалось, что человечество стоило тех усилий, которые она в него вложила.

Дина Элкотт появилась через два часа.

— Прости, что заставила ждать, — сказала она. — Мне пришлось сужать зону поиска, так что ответов почти не осталось.

— Мне они не нужны, — сказала Контесса.

— Я хочу поговорить о Тейлор. Я знаю, что ты рассказала Хранителям…

— Встречное предложение, — прервала её Контесса. — Мы поговорим о том, как ты больше никогда не будешь говорить о Тейлор.

Дина замолчала. Контесса покачала ногами, наблюдая за улицами:

— Я знаю, что ты чувствуешь себя виноватой, — продолжила она. — Не нужно. И, кроме того, хватит думать о том, чтобы столкнуть меня с края, у тебя не получится.

— Ты собираешься убедить меня в том, что я тут ни при чём? Её собственные друзья знают, что это моя вина, я абсолютно уверена, что Чертёнок делает мне гадости, когда появляется в городе…

— Разумеется, это твоя вина, — перебила Контесса. — Смысл не в этом. Смысл в том, что ты должна забыть об этом. Принять. Не стоит ковыряться в том, как я всё организовала.

— А если я не приму то, что ты сделала, тогда что? Убьёшь меня?

— Думаю, я выстрелю тебе в голову. А тебе уж самой придётся решать, станешь ли ты верить в то, будет ли это смертельно.

— Твоя сила меня просто бесит, — сказала Элкотт. — Я знаю, что будущее, которого я хочу, может существовать, но я не могу его приблизить. Ты можешь, но не хочешь. Она была… мы не были подругами, но мы обе много значили друг для друга. Я сломала её жизнь, а ты даже не хочешь дать нам попытаться всё исправить теперь, когда всё закончилось. Можешь хотя бы сказать почему?

— Ничего не закончилось. И никогда не закончится, насколько это её касается. Прямо сейчас, она мертва, и всех это устраивает. Но люди знают, кто ты такая, и какая у тебя сила, поэтому если ты начнёшь поиски, это наведёт их на некоторые идеи. Возможно, кто-нибудь раздобудет её ДНК и клонирует. И это будет не Рой, а Хепри. Подумай о том, что будет, если эта сила попадёт кому-то вроде Учителя или Королевы Фей.

— Но если она жива…

— И что тогда? Люди захотят выследить её и навредить ей, поскольку они злы на неё, или они захотят управлять ею, чтобы использовать её как символ, как инструмент для получения власти. Или, возможно, никто не сможет её найти, но уже то, что ты ищешь станет достаточным, чтобы породить слухи. Ты посеешь панику и поставишь под удар всё, что мы до сих пор построили. Просто представь, что может сделать Симург с толпой фанатичных приверженцев Хепри.

— А что может сделать Симург с толпой фанатичных приверженцев Хепри?

— Без понятия, — признала Контесса. — Но наверняка что-то очень плохое. Ты же и сама это понимаешь, разве нет? Люди вроде нас не могут идти на поводу у своих чувств, иначе последствия ощутят все остальные.

— Как же я тебя ненавижу.

— Я знаю. Но кроме того, я знаю как выбирать лучший из всех вариантов. Я никому не позволю использовать её, пусть даже и случайно. Надеюсь, что ты подумаешь об этом, и поймёшь, что я была права.

— Мне придётся делать то, чего ты от меня хочешь, — горько рассмеялась Элкотт. — Но это не означает, что это должно мне нравиться. Иди к чёрту. Надеюсь, что восемьдесят девять запятая сорок два процента твоей невероятно мучительной смерти наступят достаточно быстро. А уж после этого я найду её.

Она ушла прежде, чем Контесса смогла сформулировать ответ.

Контесса пожала плечами и посмотрела на горизонт, который уже покраснел из-за заходящего солнца. Она подумала над разговором. Со дня смерти Героя это был самый долгий разговор, который она вела без использования своей силы.

Могло быть и лучше, но по крайней мере Элкотт не станет пророком второго пришествия Тейлор Эберт. В целом… можно считать это победой. Большей победой, чем её последние попытки выпечки.

— Дверь, пожалуйста, — сказала она.

Никакой двери не появилось.

— Я знаю, что его здесь нет, — сказала она в пустое пространство. — Я просто хотела, чтобы ты меня заметил. Ты же помнишь Спящего, верно? Скажи Хранителям, если он начнёт делать что-нибудь странное.

Странное для Спящего было относительным понятием. Когда он спал, он создавал и пересоздавал пугающие маленькие миры с людьми, которых поглотил. Когда же он бодрствовал… всё было по-другому. Ясновидящий сумеет заметить перемену и сообщит Хранителям.

— Я собираюсь на некоторое время уехать из Нью-Йорка. Мы поговорим, как только я вернусь.

Она встала и спросила себя о местонахождении остальной части команды Трещины. Грегор и Трилистник были заняты, Тритон проводил время с парой девиц, Саламандра отправилась на прогулку с Лабиринт и Скребком, а Трещина прикорнула в квартире-студии неподалёку, куда Контесса незамедлительно и отправилась.

На кофейном столике лежала фетровая шляпа. Контесса подняла её — это была её собственная шляпа, под которой лежал нож.

Трофей?

В голову пришёл путь разрушить Трещину на профессиональном и личном уровне. Контесса могла взять телефон Трещины под подушкой, опустошить её счета, подставить и обвинить в нарушении соглашений, запятнать их с трудом добытую репутацию. Она могла убить Грегора и дать возможность скорби Трилистник разрушить команду, или она могла нанести такие повреждения мозгу Трещины, чтобы…

Это были старые шаблоны действия, те, к которым она привыкла, занимаясь охраной секретов Котла. Дискредитировать, обезвредить, уничтожить.

Она вернула нож на положенное ему место на поясе и надела шляпу. Затем она подошла к Трещине и, используя свою силу, вытащила разнообразное оружие, припрятанное по всей кровати, не разбудив при этом спящую наёмницу.

Затем чисто из мелочности, она стянула пижамные штаны Трещины и спрятала их в микроволновке.

Там же, на кухне, Контесса обнаружила кое-что ценное, что решила забрать себе. Она обхватила свой трофей, вернулась с ним в комнату и водрузила на кофейный столик. Затем она подошла к кровати хозяйки квартиры. Она наклонилась и коснулась носа Трещины указательным пальцем.

— Бип, — сказала она.

Трещина проснулась. Своей силой она разбила бутылку скотча, в обнимку с которой спала, и наручные часы Контессы.

Контесса выпрямилась. Трещина, всё ещё шарила рукой по кровати в поисках оружия, которого там уже не было.

— Надо было… убить тебя…

— Само собой. Но ты этого не сделала, и теперь я вся во внимании, — она одарила Трещину лучезарной улыбкой. — Ты ведь уже поняла, что всё, что я говорила, было сказано исключительно для того, чтобы вывести из себя Скребка.

— А? Я поняла? — переспросила Трещина.

— Да. Я думаю, что уничтожать устоявшуюся команду паралюдей неразумно, так что не волнуйся на этот счёт. Но я и вправду хочу, чтобы ты подумала на счёт Спящего. Хранители махнули на него рукой, поскольку он один и на Зайине, но Учитель пытался заключить с ним альянс. Начал переговоры, предоставил ему припасы, даже скармливал ему людей.

— Что? Зачем? Почему ты его не остановила?

— Я ещё до этого не добралась, — сказала Контесса. — Но в долгосрочной перспективе я буду чувствовать себя намного более спокойно, если я буду знать, что кто-то, обладающий информацией о происходящем, принимает меры противодействия. Я уверена, что ясновидящий, если вы к нему обратитесь, предоставит полный отчёт о действиях Спящего. Я обеспечу достойную оплату только за то, что ты рассмотришь эту задачу.

— Хорошо, — сказала Трещина с явным облегчением. — Да. Я подумаю над этим.

Контесса снова одарила её улыбкой и повернулась, чтобы уходить. По пути к выходу, она подхватила устройство, которое ранее привлекло её внимание.

— Какого лешего, — воскликнула Трещина, — тебе понадобилась моя хлебопечка?

Контесса не услышала вопрос. Она была слишком занята мыслями о том, насколько проще станет её задача сейчас, когда у неё есть устройство, специально предназначенное для выпечки хлеба.