Ночь для оперы и всего остального (джен)

Из всех возможных вариантов развития событий Палпатин не ожидал только одного: что в последний момент его величайший политический ход будет сорван из-за чьего-то «нехорошего предчувствия». Неожиданностей Палпатин не любил.

— Нехорошее предчувствие? — Он издал смешок, не забыв добавить в него нервозности. Продолжая говорить мягким тоном, присущим канцлеру, он, тем временем, хищным взглядом обшаривал зрительный зал. — Людям свойственно время от времени ощущать что-то необычное. Давай-ка я закажу нам напитков, и мы…

— Ложись! — закричал Анакин и выбросил руку в сторону канцлера. Волна Силы толкнула Палпатина в грудь и бросила на пол, в проход между креслами. Это уберегло его от бластерного выстрела, который, пролетев в дюйме от него, ударил в кресло.

«Как он прошёл через силовое поле? — отстранённо подумал Палпатин. — Они его отключили!» Времени на размышления не осталось, Анакин бросился вниз, закрыв его собой. Над ними пронеслась череда выстрелов, которые попали в стены, оставив в богатой отделке дымящиеся дыры. Громкие, резкие звуки привлекли к себе внимание. Зрители в соседних ложах уже кричали и путались в экстравагантных нарядах, пытаясь выбраться наружу.

Двое остававшихся в ложе Алых гвардейцев кинулись на защиту своего канцлера. Один почти сразу упал, сражённый волной бластерного огня сверху, второй успел отразить несколько выстрелов силовой пикой, прежде чем упасть рядом с ними. Протянув руку, Скайвокер потряс его за плечо. Никакой реакции. Явно мёртв.

— Анакин! — Палпатин приподнялся на локте. — Что происходит?

Он слабо толкнул Скайвокера в попытке подняться, но тот не позволил, крепко удерживая его на месте своей металлической рукой. Глаза Палпатина едва заметно блеснули, реагируя на волны паники и страха, идущие от юноши.

— Канцлер! Лежите! Это наёмные убийцы! Я не знаю, сколько их. — Его глаза горели от переполняющего его негодования. — Думаю, у них какие-то маскировочные устройства. Раньше мне показалось, что я заметил движение, и теперь знаю, почему!

Он поднялся над Палпатином на корточки и, включив световой меч, выглянул из-за бортика.

Палпатин вздрогнул, когда лезвие отразило выстрел, громко просвистевший у самой его головы. Ну, давай уже. Займись геройством и спаси положение, чтобы я мог, наконец, вернуться к своим делам.

— Кто бы это мог быть? — спросил он вместо этого тоном сбитого с толку правителя Республики. — И как они сюда попали?

Анакин отвечал отрывисто, выкрикивая слова между выстрелами.

— Я… не знаю. Сепаратисты… первое, что… приходит в голову!

Пока он не пропустил ни единого выстрела, но их таинственные враги не ослабляли напора.

Палпатин решил, что этим вечером лучше действовать осторожно. Нет времени разбираться с идиотскими покушениями. Осторожно подняв голову, он нашёл глазами закрытую дверь и потянул Анакина за ногу.

— Думаю, если нам удастся отсюда выбраться, будет легче продумать план действий.

— Согласен. — Вовремя оглянувшись, Анакин отразил ещё один выстрел в голову. — Их слишком много. Скоро они… распределятся по залу и смогут стрелять… Чёрт!.. — один выстрел задел его металлическую руку и высек из неё сноп искр, — …в нас отовсюду.

Анакин анализировал обстановку, пока его глаза и руки быстро двигались, отражая смертоносные заряды; потом он снова нырнул вниз, улёгшись рядом с Палпатином, и, склонившись ближе, заговорил:

— Я вас прикрою. Послужу мишенью. Вы идите к выходу. Я после вас.

Светло-голубые глаза встретились с ярко-синими, и Палпатин понял, что спорить бесполезно.

Дарт Сидиус внутри него оскалился. Только тронь этого поразительного юношу, и, кем бы ты ни оказался, после этого ты будешь жить долго и мучительно. Он мой!

— Мой храбрый мальчик, — вместо этого сказал Палпатин. — Думаю, с этим я справлюсь, но, пожалуйста, будь осторожен.

— Я всегда осторожен, канцлер, — ответил Анакин, слегка ухмыльнувшись. — Приготовьтесь.

Проклиная невозможность воспользоваться тёмной стороной, Палпатин поднялся на четвереньки и, подобрав полу своих одежд из веды, приготовился бежать. Где остальные гвардейцы? Где Сейт и Слай? Если его ассистенты мертвы, это создаст массу неудобств!

— Идите! — закричал Анакин, дождавшись паузы между выстрелами. Он вскочил на ноги, одновременно толкнув канцлера к двери, и прыгнул на перила ложи. В него тут же выстрелили сразу с трёх сторон, и Палпатин на секунду замер полюбоваться, с каким мастерством сражается его будущий ученик. Он двигался с прямо-таки тигриной грацией, просто изумительно.

Один из отражённых выстрелов чуть не задел Палпатина по носу, что привело его в чувство, напомнив, что надо двигаться. Он сделал несколько спотыкающихся шагов к двери: когда ранее Анакин подтолкнул его с помощью Силы, Палпатин, не имея возможности прибегнуть к Темной стороне, сбился с дыхания. Не говоря уже о том, что было бы странно, если бы пожилой канцлер вдруг ловко прыгнул к выходу. Добравшись до панели у двери, он прижал к ней ладонь, ощутив облегчение, когда дверь с отъехала в сторону с тихим «вж-ж».

И потрясённо вскрикнул: что-то вонзилось ему в плечо и отбросило назад с такой силой, что он перекувырнулся через последний ряд кресел в ложе. Тяжело приземлившись между ними, он почувствовал, как от плеча к груди огнем разливается боль. Он поглядел вниз и увидел серебряный цилиндрик, прилегающий к плечу в том месте, где его ранили. «Если бы я мог сражаться, этого бы не случилось», — подумал он.

Что за ночь. Ошеломлённый происходящим, Палпатин выглянул из-за кресел и кинул взгляд за дверь. Словно в замедленной съёмке, он увидел в коридоре одного из убийц, распрямляющегося для следующей атаки. Это был инопланетянин с выпуклыми глазами, несколько тел гвардейцев лежали, распростёршись, у его ног. По крайней мере, Сейта и Слай среди них не было. Встретившись взглядом с Палпатином, убийца, ухмыльнулся и навёл бластер.

— Анакин, — гневно выдохнул Палпатин. И тот немедленно, одним подкрепленным Силой прыжком, оказался прямо перед ним, закрыв от убийцы. Заряд срикошетил в дверную раму; зарычав, инопланетянин выстрелил ещё и ещё. Анакин отразил оба выстрела с лёгкостью, но его лицо выдавало испытываемое им внутреннее напряжение.

Палпатин попытался сесть между креслами прямее, усмехаясь, несмотря на усиливающуюся боль в плече. Он впитывал страх Анакина, словно губка, и чувствовал рост своих тёмных сил, которые всё настойчивее просились наружу. Окружающие выстрелы, казалось, замедлили свой полёт в закручивающемся потоке Силы.

О, как мальчик умел бояться! Страх вскипал внутри него подобно солнцу, и омывал Палпатина, как прибой. И Палпатин позволил волнам накрыть себя с головой, на сладкую секунду унести в будущее. Страх превращался в Скайвокере в гнев, несмотря на то, что тот успешно отражал каждый заряд. Гнев оттого, что кто-то угрожал его другу. Гнев оттого, что враги проникли даже на Корусант. Палпатин уже видел, как этот гнев приведёт к ненависти и страданиям, которые сделают Анакина сильнее. Возможно, что даже происходящее сейчас послужит мальчику ещё одним толчком в правильном направлении. Его привязанность и слепая преданность были только на пользу тёмной стороне.

Но что-то было не так! Убийца в коридоре струсил и, резко развернувшись, побежал прочь; Анакин крутанулся назад, переключив внимание на стрелков из зала. Палпатин не мог погрузиться в тёмную сторону, пока над ним стоял Скайвокер, но что-то на границе сознания кричало об опасности! Всё ещё прячась между креслами, Палпатин осматривал зрительный зал. Повсюду сенаторы и сливки общества продирались через кресла и своих знакомых. Выли сигналы тревоги, актёры внизу экстренно сворачивали представление. Палпатин обратил внимание на разбросанные тела гвардейцев и заметил движущиеся контуры как минимум пяти убийц, которые вели огонь по его ложе.

Анакин ещё держался против них, даже послал одного в полёт, отразив в него его же заряды, но мальчик явно устал. Кинув взгляд на панель на одном из подлокотников, Палпатин убедился, что силовое поле вокруг ложи было деактивировано. Враги каким-то образом заполучили коды безопасности. Это точно кто-то из своих. Только у пятерых могли быть коды от его ложи. Сейт Пестаж, Кинман Дориана, Мас Амедда, Арс Дангор и…