Двое из ларца (джен)

— Ну что, господа потомки избранных, как вы оцениваете наши шансы на участие в Турнире? — Джед устроился на громадном валуне в своей любимой позе: одна нога согнута, вторая свешивается вниз. Такую позу он с детства принимал при всяком удобном случае, а с тех пор, как Ремус в припадке ностальгии проговорился, что именно так любил сидеть Джеймс Поттер-старший — так и при неудобном.

— Н-ноль, — Стоян слегка заикался, и это очень органично дополняло его облик. По-отцовски худой, носатый и слегка нескладный, от красавицы-матери он унаследовал совершенно оленьи глаза: огромные, влажные, чуть наивные, и с такими густыми и длинными ресницами, что даже Доминика поглядывала на них с лёгкой завистью.

— Ниже нуля, — девушка отработанным движением отбросила назад волосы. Материнское серебро и отцовская рыжина переплавились для неё в чистое солнечное золото, которым Доминика законно гордилась.

— Тогда зачем мы здесь?

— Помогать родителям изображать памятник ушедшей эпохи. Кстати, братец, а что это к твоему отцу журналюги почти не липнут?

— А, это Сириус устроил: отец подписал договор с «Пророком», по которому обязуется только им интервью о Турнире давать. Ещё и приличную сумму получил за это.

— Здорово! Никогда о таком не слышала. Небось, Сай придумал?

— А то кто же!

— Везёт некоторым…

— Только не говори, сестричка, что тебе журналисты в тягость! То я не видел, как ты с ними вовсю кокетничала.

— Ну не ругаться же! Стоян, а тебе они как?

— Ч-честно? Хуже слепней. В-вы последний номер французского «Астролога» в-видели?

— Меня больше интересует, видел ли его мой отец!

— И мой тоже. Там про него даже больше, чем про маму. Но самое интересное будет, если дядя Рон прочитает, что там про его жену пишут! Хорошо, что его здесь нет.

— З-зато моя мама есть.

— Ладно, ребята, Моргот с ними. Давайте о Турнире. Кто знает, почему представительство увеличили?

— Н-наверно, из-за нас, чтобы тринадцать не было.

— Не-а. Наш директор сразу протест подавал, вам-то дюжина удобна, а нам нет.

— Почему?

— Считать умеешь? В Дурмстранге два отделения, в Хогвартсе четыре факультета, а у нас — пять. И как предлагаешь делить? Деканы сразу переругались, кому больше мест достанется. Двадцать — всем удобно. Правда, Комитет сопротивлялся, это же лишних семьдесят человек…

— П-почему? А, ну да, по двое п-приглашённых…

— Вот-вот. Ну, а когда решили нас вне конкурса пустить, тут Кольбер их и дожал, всё же число тринадцать господ организаторов не слишком радовало.

— Глава из книги «О пользе суеверий», — хмыкнул Джед. — Ладно, возвращаясь к теме: что делать будем?

— Развлекаться, — пожала плечами девушка. — а что нам ещё остаётся?

— П-просто развлекаться — скучно, — вздохнул Стоян.

— Золотые слова! — Джед сверху вниз глянул на собеседников: Доминика уютно устроилась в развилке упавшего дерева, а Стоян сидел прямо на земле, прислонившись спиной к стволу. — У меня предложение: помогать тем, кого Кубок выберет. Каждый своему, разумеется.

— И как ты это себе представляешь? — фыркнула его кузина. — Они же будут жить отдельно, и наверняка вокруг охранных заклинаний навешают.

— Есть способ, Джин рассказывал, а ему мама проговорилась.

— А она что, в молодости по чужим окнам лазала?

— Зачем она? Сириус с дедом лазали.

— О-о-о…

— Не закатывай глазки, они всего лишь однажды одарили всех девушек курса розами. Подчёркиваю: всех.

— О-о-о-о!!! А ещё французов называют галантными…

— В-вобще-то, — задумчиво протянул Стоян — забавнее было бы п-помогать не своим участникам, а чужим. По жребию.

Джед и Доминика в полном изумлении уставились на него. Потом — друг на друга. Потом Джед соскочил со своего насеста и принялся возбуждённо расхаживать туда-сюда по крошечной полянке, которую они облюбовали для своего совещания.

— Не мельтеши, — сердито буркнула Доминика. — Думать мешаешь.

Джед остановился и пожал плечами:

— Нет, это было бы забавно, конечно, только они не согласятся. Не все во всяком случае.

— Д-думаешь?

— А ты думаешь иначе?

— Да нет, т-так же. А свои — согласятся?

— Тоже не все…

— Вот именно! П-посмотрим, кого Кубок выберет, тогда и б-будем решать, так?

— Так, — Джед обратно на валун не полез, уселся на землю. Теперь сцена приобрела явную романтическую окраску: прекрасная фея в древесном кресле и два трубадура у её ног. На «рыцарей» оба парня не тянули по габаритам.

— Мальчики, давайте только сразу обговорим условия, — решительно потребовала «фея». — Во-первых, кому бы мы не помогали — своим или чужим — делать это только самим, других не привлекать, особенно преподов. И вообще никому не говорить.

— П-принято.

— Поддерживаю. Дальше?

— Во-вторых, пресекать все попытки несимметричных подсказок. Ну, если кто-то узнает, какое будет следующее задание или ещё что… Не секрет, что твоему папе, братик, про драконов подсказали. Да и моей маме тоже.

— А отец Седрику сказал. Выходит, единственный, кто не знал…

— Не выходит. Папе тоже подсказали, один из их ребят шпионил за ф-французами и углядел, как их директриса вечером куда-то пошла.

— Ха, вот вам и тайна, покрытая мраком! Ладно, договорились: любая информация со стороны или всем, или никому. Третье?

— Третье — если кого-то из нас ловят, то остальные сами признаются. Чтобы поровну.

— Принято!

— Аналогично!

— Тогда пока всё. Если кто ещё что придумает — дополним.

— А Нерушимый давать будем, на соблюдение условий?

— Вот ещё, какие счёты между товарищами по несчастью? Хватит обычной клятвы. Завтра, ага? Вдруг ещё чего придумается.

— Значит, завтра здесь же?

— И в то же время. Ну, заговорщики, разбежались!

В полном соответствии правилам конспирации Стоян ушёл первым, а Джед и Доминика чуть погодя отправились в другую сторону. На правах родственников — вместе.