Как-то раз... (гет)

У Гарри Поттера был один секрет, и речь здесь вовсе не об его избранности или пророчествах — всё было куда проще: Он любил смотреть на звёзды. Их слабый свет всегда его успокаивал и мог отвлечь даже от самых горестных мыслей.

Звёзды каждый раз терпеливо слушали его молчаливый рассказ, А порой даже отвечали, мерцая особенно ярко.

Гарри нравилось думать, что эти звёзды всё ещё помнят его родителей, как Лили и Джеймс, живые и полные сил, гуляли под ними и, быть может, иногда поднимали взгляд к ночному небу.

Он частенько садился у окна в спальне и замирал на какое-то время, но однажды ночью проснулся Рон и, увидев Гарри, закидал его вопросами, да ещё и от души посмеялся.

Поэтому Гарри и пришлось сегодня искать новое место. Накинув на себя мантию-невидимку, он как можно тише шагал к астрономической башне. Путь обещал быть неблизким, но вид оттуда должен был открываться потрясающий.

Гарри успешно миновал все коридоры и лестницы, так и не встретив никого, кроме парочки угрюмых привидений, прошедших прямо сквозь стену. Он взбежал по многочисленным ступенькам башни и довольный собой скинул мантию, однако тут же подпрыгнул от испуга — за его спиной послышался крик.

Гарри резко обернулся и увидел побледневшую Гермиону.

— Гарри, это ты… — страх на её лице сменился облегчением. — Зачем ты так резко появился из ниоткуда? Решил меня напугать?

— Нет, конечно! — заверил её Гарри. — Я просто пришёл сюда, чтобы… Стоп, а ты тут что делаешь?

Гарри не мог утверждать, так как было темно, но ему вдруг показалось, что щёки у Гермионы порозовели.

— Я? Да так, ничего… Мне нужно было закончить сочинение для профессора Синистры… Знаешь, никак не могла вспомнить правильное расположение звёзд в созвездии…

Гермиона говорила очень быстро и уверенно, но Гарри перебил её.

— Минутку! Ты закончила сочинение по астрономии ещё вчера. Я помню, как ты хвасталась тем, что оно вышло на целый фут длиннее положенного.

— Ты запомнил?! Я думала, вы с Роном не слушаете меня, когда я говорю об уроках, — удивилась Гермиона, но тут же добавила: — И ничего я не хвасталась…

Гарри усмехнулся. Он всё ещё не понимал, что происходит, но, кажется, одерживал верх в их споре, и это радовало. Но тут сбитая с толку Гермиона опомнилась.

— А ты сам-то что забыл в астрономической башне посреди ночи? — её голос быстро возвращал обычную уверенность.

Гарри переступил с ноги на ногу, думая, что бы ответить.

— Так и я сочинение не дописал… Ладно, скажу правду. И мне всё равно, если ты будешь смеяться! Я пришёл сюда, чтобы просто посмотреть на звёзды.

Он с вызовом взглянул на Гермиону, но та и не думала смеяться. Напротив, она вдруг как-то странно улыбнулась и тихо спросила:

— Ты тоже?

Гарри замер, не зная, как на это реагировать, но тут со стороны лестницы послышались шаги.

— Быстро под мантию! — скомандовал Гарри, и когда через секунду в дверях появились профессор Синистра и профессор МакГонагалл, то они никого не увидели.

Профессора взмахами палочек сотворили прямо из воздуха небольшие кресла и расположились на смотровой площадке, при этом практически перегородив единственный путь на лестницу. Гарри и Гермиона затаились в углу, боясь пошевелиться. Мантия-невидимка надёжно скрывала их от чужих взглядов уже много лет, но теперь, чтобы находиться под ней вдвоем, пришлось тесно прижаться друг к другу.

Они впервые за долгое время оказались так близко. Гарри чувствовал, как дрожит от волнения и страха быть пойманным, но ещё больше его волновала Гермиона — он ощущал аромат её волос, слышал дыхание, от которого приятный жар волнами разливался в груди.

Между тем профессора затянули очередной разговор о работе в школе. Они обсуждали предстоящие экзамены и планы на лето. Гарри довольно быстро потерял надежду на то, что они скоро уйдут, потому как вскоре услышал:

— У вас усталый вид, Минерва, — сочувственно заметила профессор Синистра. — Вовсе не обязательно сидеть со мной и ждать метеоритный поток.

— Я всё равно едва ли смогу уснуть сегодня, слишком уж много переживаний в последнее время. Ну знаете, вся эта ситуация с Тем-Кого-Нельзя-Называть и недавнее исчезновение…

— Бедные Бруксы, — покачала головой профессор Синистра. — Заставляет задуматься, не правда ли?

— Вы о чём? — не поняла МакГонагалл.

Синистра тяжело вздохнула.

— Дейл и Одри… Я помню их ещё с Хогвартса. Они были такой красивой парой, так любили друг друга, но слишком долго скрывали свои чувства от самих себя. Всё никак не могли признать очевидное. А когда всё же решились, то оказалось, что жить им оставалось совсем недолго.

Наступила тишина, и оба профессора, печально склонив головы, рассматривали подолы мантий — профессор Синистра незаметно смахнула слезинку со щеки. Гарри не знал Бруксов и даже не слышал о их исчезновении, но ему всё равно было жаль их.

Он сильно углубился в свои мысли и не сразу понял, что Гермиона уже давно смотрит на него, не отрывая взгляд. Гарри попытался слабо улыбнуться, чтобы хоть как-то приободрить подругу, но, кажется, получилось не очень.

— Вы правы, — сказала МакГонагалл, борясь с дрожью в голосе. — Я и сама жалею о многом несказанном моему… — она осеклась и опустила голову.

— Наверное, это неизбежно для многих людей… Что уж тут можно сделать?

— Что сделать? Я скажу вам что, — решительно произнесла МакГонагалл. — Если есть человек, который тебе дорог, то хватай его за руку и больше не отпускай! А то… Может быть слишком поздно…

Гарри вдруг почувствовал, как его руку крепко сжала рука Гермионы. Он взглянул ей в глаза и без слов понял, что она хотела сейчас сказать. Их неуклонно потянуло друг к другу. Сумасшедшая смесь самых разных эмоций и чувств, которые Гарри пытался сдерживать, в один момент обрушилась на него.

В следующее мгновение он легонько коснулся её губ своими. Это длилось всего секунду, но Гарри чувствовал, что это был самый важный момент в его жизни. Он редко слушал слова профессора МакГонагалл, но сейчас был особый случай. Гарри обнял Гермиону и больше не отпускал…