Империус (гет)

Кошмар из металла, камня и крови. Его кошмар. Вот что представлял собой уровень один.

Ремус помнил, как в детстве услышал об Институте бешенства в форме ядовитой угрозы из уст злобной секретарши отдела Регистрации оборотней. «Будешь вести себя плохо, и именно туда тебя и отправят, — едко прошептала она, — и запрут в клетке, как и подобает такому животному, как ты». Его мать устроила скандал, когда поняла, что сказала та женщина, однако слишком поздно: эта мысль прочно засела в его мозгу и пустила корни, и за исключением опасных заклинаний, позволяющих модифицировать память, ничто не могло избавить Ремуса от нее. Воображение ребенка — мощный инструмент, и, будучи лишенным компании сверстников ввиду своего состояния, Ремус эксплуатировал свое воображение на полную катушку, чтобы восполнить недостаток общения. Но отголоски тех жестоких слов обратили его воображение против него, заставляя представлять себе не детские игры, а темные помещения с решетками и цепями, с кровью и злыми людьми с хлыстами и палочками, с рядами клеток, в одной из которых его и оставят гнить вдали от семьи, навсегда лишенным свободы.

Несколько недель минуло с того инцидента, прежде чем он снова смог спокойно спать по ночам.

Прошло уже более тридцати лет с тех долгих и жутких ночей, но неподдельный детский ужас вернулся в волчье тело Ремуса, когда его кошмары обрели реальность у него на глазах.

Здесь воняло кровью. Длинное узкое темное помещение, по сути представлявшее собой огромный коридор, простиравшийся в оба конца и заканчивающийся поворотами примерно в двадцати метрах от них. Но это был не простой коридор, о чем свидетельствовали каменные постаменты, размещенные с интервалом в три метра, на каждом из которых находилась клетка, удерживаемая на месте сетью цепей, прикованных к стенам и полу. Тусклое освещение не могло скрыть красно-бурых пятен — старых и пугающе-свежих — которыми были покрыты стены и мощенный каменными плитами пол. Несмотря на явные попытки удалить более старые пятна, некоторые выглядели так, словно просто не желали исчезать.

Старые пятна, должно быть, появились еще до изобретения волчьего противоядия. Но и причина появления новых не вызывала сомнения.

Большинство клеток были заняты, и их обитателей никак нельзя было назвать спокойными.

Воздух горел от их криков, от рыка и щелканья зубами, от полного страданий воя; клетки раскачивались и елозили по постаментам от сильнейших ударов лап по металлу, по решеткам, когда пребывающие в ярости оборотни бились внутри под влиянием полной луны. Возможно, если бы все они находились в изолированных помещениях, выпитые ранее в течение недели порции волчьего противоядия позволили бы им сохранять относительное спокойствие. Но они не были одни; они находились практически на расстоянии вытянутой лапы друг от друга, и запах людей — патрулирующих помещение пожирателей смерти и новоприбывших — разносящийся по коридору подобно огню в сухом кустарнике, не давал их человеческим разумам хоть сколько-то возвыситься над животной яростью. Если бы их клетки были больше, если бы у них было что-то — что угодно — помимо несокрушимых решеток и их самих, на что они могли бы направить свой гнев…

Но, к сожалению…

Оборотни института буквально рвали самих себя на куски.

И, кроме как молиться за то, чтобы все они каким-то чудом пережили ночь, Ремус ничем не мог им помочь.

Он чувствовал, как человеческая ярость поднимается в его волчьем теле. Дольф заплатит за это. Пусть молится, чтобы…

Кто-то нежно коснулся его затылка и, поглаживая его шерсть успокаивающими круговыми движениями, тихо прошептал на ухо:

— Ты рычишь. — Голос Тонкс был едва слышим за общим воем и грохотом; она присела рядом с ним, сокрытая в тени и под дезиллюминирующим заклинанием. Они прятались за оказавшейся пустой клеткой у самого входа в мрачное помещение. Своим обостренным обонянием Ремус ощущал исходящий от ее кожи запах страха, гнева и решимости. — Я знаю, что ты чувствуешь, но…

— Они скоро будут здесь, — напряженно прошептал Гарри справа от них, хотя его и не было видно. Тонкс замолчала и убрала руку с шеи Ремуса. Ее движения едва угадывались в тенях, когда она присела на корточки и сжала свою палочку в правой руке, а его палочку — в левой, ожидая возможности наложить заклинания, тем самым либо исполнить их планы, либо разрушить их. Гарри очень хотел сам поучаствовать в этом, но Тонкс запретила ему — речь шла о невербальном колдовстве, и на ее стороне был опыт. Они не могли позволить себе допустить ошибку.

План, составленный всего несколько минут назад в укромном уголке лестничной площадки, был достаточно прост. Согласно данным, полученным Гарри в результате разведки, шестеро пожирателей смерти патрулировали вытянутое помещение с оборотнями по двое, обходя вверенную им площадь каждые пять-десять минут. Они явно ощущали себя не в своей тарелке, выполняя возложенную на них миссию, и откровенно нервничали в присутствии тех, за кем им поручили следить, так что застать их врасплох должно быть не слишком сложно. Особенно, если получится снимать каждую пару дозорных тихо и быстро. Если все удастся, как было задумано, выполнить остальную часть плана будет легко и просто. Если же они потерпят поражение…

Может завариться каша.

И снова Ремус ощутил прикосновение пальцев Тонкс к своей шкуре.

— Мне жаль, Ремус, — словно бы извиняясь, прошептала она. — Но уже пора.

Он глубоко вздохнул. Успокойся, Ремус. Успокойся. Она не будет заперта. Ты не окажешься в западне. Это всего лишь на минуту, и ты сам на это согласился…

Им требовалось отвлечение — это было очевидно. И когда Гермиона неуверенно предложила решение, Ремус оценил его по достоинству. Пожиратели смерти боялись оборотней, пора было этим воспользоваться. Он являлся идеальной целью для привлечения их внимания. В конце концов, только он один из их маленького отряда мог похвастаться иммунитетом к заклинаниям.

Наложив заглушающее заклятие на петли одним взмахом палочки, Тонкс осторожно отворила дверцу пустой клетки. Ремус аккуратно запрыгнул внутрь и скорее почувствовал, нежели увидел, как дверца закрылась у него за спиной.

Он никогда прежде не страдал от клаустрофобии. И сейчас было не время начинать.

Его окружали прутья решетки, оживляя в памяти детские кошмары. Ему казалось, что стенки сжимаются, грозя раздавить.

Она не заперта, не заперта, не заперта…

— Держите! — прошипела Гермиона, и Ремус дернулся от неожиданности и инстинктивно отпрянул, когда что-то черное и мясистое просунули между прутьями ему под нос. — Жуйте и выглядите устрашающе!

В нос ударил запах клубники и банана. Липкий на вид палец торчал из черного материала.

На самом деле это было довольно мерзко. С другой стороны, Ремус не мог отделаться от мысли, что идея сделать фальшивую руку из увеличенного куска «Заплетающей язык жвачки с тысячью вкусами» Фреда и Джорджа и запихнуть ее в оторванный от мантии Рона рукав для того, чтобы пожиратели решили, что Ремус сожрал одного из их соратников, была достойна Мародеров.

Пронзительные яростные вопли начали раздаваться за углом слева от них. Цепи звенели, ударяясь о кольца в стенах и полу.

Что-то раздражало оборотней.

И ничто не раздражало их сильнее, чем человек вне их досягаемости.

Едва видимая под дезиллюминирующим заклинанием Тонкс примостилась в тени у его клетки. Трех подростков и вовсе было не разглядеть.

Лучше и лучше.

На стене напротив поворота появилось пятно света, и среди воплей оборотней острый слух Ремуса уловил голоса.

— … не знаю, куда они подевались, — хрипло говорила женщина в нос. — Я уверена, Гиббон обещал, что кто-то придет и поможет нам.

Отвечающий ей мужской голос был столь же неприятным и немного горьким.

— Возможно, охота была удачной, Алекто, — премерзко проговорил он. — Их там было очень много. Вероятно, оборотню потребовалось немало времени, чтобы разорвать так много тел.

Женщина — по-видимому, Алекто — фыркнула.

— Уверена, что это было весело. Все эти идиоты кричали, плакали и пытались вскарабкаться по стенам…

Мужчина хрипло захихикал.

— Сильно им это поможет…

Шерсть на холке Ремуса поднялась дыбом, а зубы обнажились, когда он зарычал.

Теперь он их видел — две мешковатые фигуры обогнули угол. Они шли не плечом к плечу, а один за другим, стараясь держаться как можно дальше от щелкающих зубами и рычащих оборотней. Кончик зажатой в руке идущего впереди мужчины палочки светился, отбрасывая танцующие тени на его лицо, отчего на нем появилась отвратительная перекошенная ухмылка. Женщина следовала за ним и была так похожа на мужчину, что они должны были быть родственниками. Ремус даже на секунду пожалел их родителей.

Но только на секунду. Перед ним стояла задача.

Прутья решетки вновь обступили его, и он изо всех сил постарался подавить приступ паники.

Она не заперта…

Отвлечь их — вот и все, что ему нужно было сделать. Сделать так, чтобы они замерли, глядя на него и стараясь понять, что у него в зубах. Рык и щелканье зубами не пойдут — это только заставит пожирателей смерти миновать его клетку быстрее. Им требуется лишь краткосрочное сомнение — больше Тонкс и не потребуется, чтобы двумя точными заклинаниями вывести из игры эту пару отвратительных хихикающих пожирателей и избавить оборотней от исходящей от них опасности. Но ему придется как-то привлечь их внимание. То, что они не заметили, насколько сильнее оборотни бьются в ближайших к нему клетках из-за скрытого присутствия четырех человек, означало, что ему придется постараться.

Пришло время.

Немного неуверенно Ремус обхватил лапами увеличенную жевательную резинку в форме руки и рукав, из которого она торчала. Как оказалось, она имела вкус перца и лайма.

Ему определенно нужно будет поговорить с Фредом и Джорджем насчет выбора вкуса для их продуктов.

А пока…

Еще немного ближе…

Брат с сестрой продолжали приближаться неторопливо, но несколько нервно, каждый раз морщась, когда миновали очередную клетку с бросающимся на решетку оборотнем. Свет от палочки мужчины перемещался все ближе и ближе, блеклые лучи скользнули по полу, коснулись цепи, каменного постамента, края клетки…

Сейчас.

Издав грудной рык, Ремус неуклюже вскочил на ноги и с размаху ударил изображающей руку размазней (теперь со вкусом манго) о прутья. Обрывок рукава упал к подножью постамента.

Пожиратели смерти остановились и уставились на него, а затем переглянулись.

Но они остановились слишком рано: Ремус знал, что заключенные в клетки по соседству оборотни загораживали обзор Тонкс.

Черт!

Продолжая низко и угрожающе рычать, Ремус со всей возможной злобой смотрел на пожирателей. Склонившись над воображаемой оторванной рукой, он принялся медленно и тщательно жевать ее.

Чили и малина. О, Фред и Джордж поплатятся…

Подойдите ближе, ближе…

Конечно, Тонкс могла бы изменить свою позицию, но движение под дезиллюминирующим заклинанием таило в себе определенные риски, не говоря уже о том, что двигающаяся Тонкс с легкостью может превратиться в спотыкающуюся Тонкс, а этого не следовало допускать.

— Амикус, — позвала женщина, и в ее хриплом голосе слышалась неуверенность. — Мне кажется, или у этого оборотня… что-то есть?

Наблюдательная леди. А теперь подойди ближе и присмотрись как следует.

Нервно оглянувшись на сестру, Амикус шагнул вперед.

— Думаю, ты права, — пробормотал он мрачно. — И оно похоже на… — Он сглотнул, сделал еще один шаг вперед и протянул палочку настолько далеко, насколько была способна его короткая толстая рука. Сестра двигалась за ним по пятам. Ремус медленно пережевывал фальшивую руку.

Лимон и мята? Ох Мерлин…

Теперь злость в его взгляде, направленном на брата и сестру, была не такой уж фальшивой.

«Пошевеливайтесь же, если только не хотите, чтобы этого конкретного оборотня вырвало вам на обувь…»

— Похоже на?.. — странно высоким голосом переспросила Алекто. — На что похоже?

— На… — В голосе Амикуса отразилось испытываемое им отвращение, но он сделал еще один шаг вперед, выходя из-за ближайшей сотрясающейся клетки. — На…

Почти, почти… Ремус практически чувствовал, как Тонкс медленно поднимает пару палочек. Еще мгновение.

Горошек и апельсин. Капустный салат и уксус. Помидор и черная смородина…

Поспешите!

Губа Амикуса изогнулась.

— На… На…

Алекто внезапно принюхалась.

— Погоди-ка, ты чувствуешь запах черной смородины?

Ее брат тоже принялся нюхать воздух.

— Я… ой!

Почувствовал ли Амикус запах черной смородины или нет, его сестре не суждено было узнать. Луч красного света ударил его прямо в грудь, отчего он, обездвиженный и лишенный сознания, повалился на землю.

По крайней мере это прошло по плану. Однако Алекто не пожелала подыгрывать.

Сделав свое маленькое открытие, пожирательница смерти отступила на шаг назад, и заклинание Тонкс, которое должно было попасть ей в грудь, вместо этого прошло в миллиметре от ее уха.

Этого оказалось достаточно. Изо всех сил Алекто закричала:

— Тревога! Тревога! Тревога!

Ее вопль перекрыл даже рев оборотней, эхом разносясь по коридору. А в следующее мгновение их ситуация стала еще серьезнее.

Где-то завыла сирена, и Ремус даже не сомневался, что этот звук разнесется по всему институту.

Активируемая голосом сирена. Идеальный способ извещения персонала о проблемах в клетках оборотней. Не такой идеальный для пяти человек, пытающихся незаметно подкрасться к пожирателям смерти.

Вот же!

— Остолбеней!

На этот раз заклинание Тонкс поразило свою цель, и Алекто упала как подкошенная. Но было слишком поздно.

Отпрянув назад, Ремус уже толкал дверцу клетки, в отчаянии стремясь выбраться на свободу до начала заварушки. Он заметил, как рядом вдруг появилась Тонкс, которая, профессионально сыпля проклятьями, принялась за замок на задней стороне клетки. Ремус и опомниться не успел, как Тонкс ухватила его за задние ноги и без церемоний, но очень быстро выволокла наружу, да так что он ударился об пол. Вскочив на ноги, он увидел на лице Тонкс извиняющееся выражение. Но времени на соответствующие слова не осталось.

— Бегите! — резко крикнула она трем бледным подросткам, появившимся из воздуха. — Выбирайтесь отсюда, пока нас не окружили!

Гарри, Рон и Гермиона не стали тратить время на споры, за что Ремус был им благодарен. Скинув мантию и предпочтя скорость скрытности, три школьника бегом бросились к лестнице.

Смесь запахов — старой и свежей крови, пота и чертовой жвачки — ошеломляла его. Но откуда-то издалека доносился новый запах.

Кто-то приближался…

— Давай, Ремус! — Тонкс уже следовала за подростками, махая ему занятой палочкой рукой. — Мы должны…

— Авада кедавра!

Он не думал — не было никакой нужды. Он просто среагировал.

Лапами он с силой врезался ей в плечи, опрокидывая ее назад. От неожиданности она вскрикнула, а затем они оба повалились на каменный пол, и по инерции их протащило до стены. Ремус почувствовал, как заклинание попало в него, как оно обожгло его, но затем эти ощущения исчезли без следа благодаря иммунитету его волчьей формы ко всякой магии.

Ни одно заклинание не могло навредить оборотню. Даже это.

Какое-то мгновение Тонкс глядела в его золотые глаза, но затем ее профессионализм затмил благодарность, и она резко спихнула с себя его теплое покрытое шерстью тело и развернулась к нападавшим.

Их было двое — мужчины в темных мантиях, скрывающиеся в тенях уходящего вправо от них вытянутого помещения. Они уже запускали в них заклинание за заклинанием, которые, попадая в стены, оставляли глубокие выбоины. Из коридора, куда сбежали Гарри, Рон и Гермиона, тоже начали доноситься звуки битвы.

Дети!

Но, сами находясь под вражеским огнем, Тонкс и Ремус ничем не могли помочь им сейчас. Поднявшись на четвереньки, Тонкс бросилась в укрытие клетки, еще пару минут назад занимаемой Ремусом. Там она поднялась на колени и принялась посылать в неприятеля ответные заклинания, пользуясь слабой защитой прутьев клетки.

Учитывая этих двух, они уже видели четверых охранников с уровня один. Но Гарри сказал, что их было шестеро…

Где-то позади к завываниям сирены снова присоединились оборотни: кто-то приближался с той стороны.

«Ох Мерлин. Нас зажмут с трех сторон. И Тонкс у них практически на ладони…»

Времени объяснять не было. Даже пробовать не стоило. Резко развернувшись, Ремус бросился в темноту.

Он еще успел услышать резкий вздох Тонкс, заметить легкий поворот ее головы ему вслед. Он отчаянно желал в этот момент вернуть себе голос, чтобы объяснить ей, что должен оставить ее сейчас, чтобы защитить.

«Я вернусь, совсем скоро я вернусь», — твердил он про себя, надеясь, что каким-то чудом она услышит и поймет.

Но теперь у него больше не было возможности думать.

Впереди показались два пожирателя смерти: огромный блондин и суровая на вид женщина с грязными каштановыми волосами и выпирающей челюстью — они оба спешили на звук сирены, зажав палочки в выставленных вперед руках. Палочки не тревожили Ремуса; он даже не замедлился.

Женщина заметила его первой. Охнув от ужаса, она инстинктивно послала в него оглушающее заклинание, которое отразилось от шкуры Ремуса подобно обычному лучу света. Мужчина обернулся в его сторону, но было слишком поздно. Ремус бросился на них обоих, сбивая с ног и заставляя плашмя упасть на пол. Ремус слыл хорошим дуэлянтом, однако физическая борьба, тем более в обличье оборотня, не являлась его коньком. Он не хотел царапать, рвать когтями или — не дай бог — кусать этих людей. Его целью было уничтожить их палочки и желательно оставить их без сознания или же в состоянии, когда они больше не будут представлять угрозу.

Другого плана у него не было.

К сожалению.

От удара палочка женщины вырвалась из ее руки и отлетела в сторону, но мужчина не выпустил свою. Заклинание сверкнуло у него перед мордой — эти идиоты что, не читают? заклинания не действуют на оборотней! — но не нанесло ему никакого урона, однако вспышка света на мгновение дезориентировала его, и он отступил на несколько шагов. Женщина ударила его ногой, и острый каблук ее туфли распорол ему щеку, отчего рот наполнился медной на вкус кровью. Женщина предприняла еще одну попытку, тогда как блондин поднимался с пола позади нее, но в этот раз Ремус был готов. Он поднырнул, уклоняясь от удара, и прыгнул на нее еще раз, снова впечатывая в пол. В этот момент блондин заорал:

— Остолбе…

Идеально!

Ремус бросился в сторону. Лежащая на спине женщина осталась на месте.

— …ней!

— Ты… — Как бы она ни намеревалась обозвать своего спутника, больше ни звука не сорвалось с губ женщины. Недвижимая она осталась, где была.

Мужчина в ужасе застыл. Весьма глупо с его стороны.

С самым страшным рыком, на который он только был способен, Ремус разогнался и бросился на него.

Он намеревался заставить мужчину отступить, напугать и разоружить его, возможно, каким-то образом вырубить его. Он не планировал того, что произошло дальше.

Мужчина отшатнулся и споткнулся о ногу своей обездвиженной коллеги. А затем, покачнувшись на месте, он упал.

На клетку оборотня.

Злобный, неистовый и кровожадный оборотень сделал именно то, что было для него естественным в полнолуние.

Когтистые лапы обхватили мясистую шею, царапая кожу и прижимая человека к решетке, после чего оборотень впился зубами в его локоть.

Крик блондина был ужасным, полным страха, боли и знакомого ужаса, а затем крик превратился в кошмарный булькающий звук, когда когти вонзились ему в горло глубже, глубже, глубже. Кровь заляпала прутья, кровь стекала по его шее и мантии, а кости руки хрустели под прессом страшных зубов. Золотые глаза накинувшегося на него оборотня сияли от удовольствия, а пасть сочилась кровью…

Нет! Нет, нет, нет!

Он должен это остановить, он должен спасти их обоих…

Удар его когтистой лапы откинул оборотня от решетки. Какое-то время он еще с отчаянием цеплялся зубами за руку своей жертвы, но второй удар Ремуса по его морде заставил его разжать челюсти. Окровавленный пожиратель смерти безжизненно осел на пол. Оборотень вновь бросился к решетке, пытаясь зубами и когтями достать до жертвы и еще раз ощутить вкус человеческой плоти.

Ремус заставил себя игнорировать его, вместо этого сосредоточившись на блондине.

Он смотрел на разорванное горло, на изувеченный локоть, на растекающуюся лужей кровь поверх старых ржавых пятен, оставшихся от прежних времен. Жуткие булькающие звуки доносились из полного крови горла мужчины, когда он пытался дышать через то, что осталось от его трахеи.

Бесполезно.

Хрипы затихли, глаза остекленели, руки замерли.

Мертв. Мертв.

Ремус на мгновение прикрыл глаза. Он даже самому себе не мог признаться в том, что ощущал облегчение по поводу того, что в мире стало на одного пожирателя смерти меньше. Но вот судьба оборотня, убившего его…

Он посмотрел на окровавленный клочок бумаги, пришпиленный к постаменту и называющий человеческое альтер эго узника.

Тор Уайлдинг.

Ремус поднял взгляд на оборотня, все еще бьющегося о решетку в надежде добраться до его теперь уже безжизненной добычи. Он даже не понимал, что только что сделал…

Но поймет. Если его найдут в этом состоянии, он поймет. Если он вспомнит хоть что-то, то поймет.

«Мне жаль. Мне так жаль, я не хотел, чтобы это произошло…»

Но в следующую секунду эти мысли оказались позабыты. Откуда-то донесся крик.

Гермиона…

Извинишься позже, Люпин! Сейчас не время заниматься самобичеванием…

Он оценил ситуацию мгновенно. Гарри, Рон и Гермиона, отжатые назад напавшими на них пожирателями, прятались за дверным проемом неподалеку от Тонкс и посылали заклинание за заклинанием в сторону ведущего к выходу коридора. Они выглядели собранными и целыми, хотя Гермиона прижимала к себе окровавленную руку, а волосы Рона были опалены. За ними один из пожирателей, с которыми сражалась Тонкс, лежал на полу бесформенной темной грудой. Второй же успешно уклонялся от каждого посланного в него Тонкс заклинания; она сопровождала проклятиями каждый его нырок в сторону, каждый свой промах. Решетка клетки, за которой она пряталась, оказалась покореженной и местами оплавившейся, так что Тонкс оставила ее, предпочтя открытое нападение. На глазах Ремуса копье фиолетового света пронеслось мимо ее уха и оставило глубокую выбоину в стене.

Довольно!

На этот раз Ремус не стал даже делать попытки составить план. Он просто щелкнул зубами и бросился в атаку.

Вид рычащего взрослого оборотня, приближающегося на приличной скорости, стал отличным отвлечением.

С расширившимися от первобытного ужаса глазами пожиратель смерти смотрел на своего нового оппонента, поэтому красный луч оглушающего заклинания, угодивший ему в грудь, стал для него неожиданностью.

Резко затормозив, Ремус развернулся и рысью приблизился к ждущей его Тонкс.

— Спасибо, — сказала она с улыбкой.

— Попал! Да! — воскликнул Рон, привлекая их внимание. С широкой улыбкой он вскочил на ноги. — Я попал в него, вы видели? — с радостью говорил он. — Вы это видели? Гарри? Гермиона? Я попал в последнего! Оглушающим прямо в лицо!

Гарри и Гермиона смотрели на него с улыбками.

— Мы видели, — с горящими глазами сказала Гермиона. — Это было круто.

— Чертовски круто, — подтвердил Гарри со смешком.

Тонкс на мгновение посмотрела на Ремуса. Ее грудь вздымалась, пока она старалась совладать со сбившимся дыханием под вой сирены и рев сидящих по клеткам оборотней. На ее бледном лице появилась слабая улыбка.

— Молодец, Рон, — поспешно проговорила она. — Но теперь нам надо выбираться отсюда. — Она посмотрела на Ремуса и спросила: — Я так понимаю, ты разобрался с другими двумя?

Ремус вспомнил изувеченного светловолосого пожирателя смерти. Постаравшись подавить чувство вины и поднимающуюся к горлу желчь, он кивнул.

— Тогда в чем проблема? — тоже немного неровно дыша, спросил Гарри; он сидел на корточках, держа в расслабленной руке палочку. — Шестеро здесь, и те двое — они охраняли дверь. Если бы были еще пожиратели, они бы уже находились здесь! Мы справились со всеми!

— Кроме Хвоста, — напомнила Тонкс, и Гарри со щелчком зубов закрыл рот. Тонкс направила палочку на бесчувственные тела Амикуса и Алекто и связала их магической веревкой. — Не говоря уже о Дольфе, который в обличье оборотня бродит где-то рядом, а также о том пожирателе, что охраняет дементоров внизу. Они могут создать нам проблемы. К тому же, эти вот всего лишь оглушены. Нужно запереть их где-то, пока они не пришли в себя. Акцио палочки пожирателей смерти!

Несколько деревянных палочек вырвались из темноты и упали к ногам Тонкс. Она быстро подобрала их.

— А теперь, — начала она, — нам надо…

Она продолжала что-то говорить, но Ремус уже не слышал.

Потому что в этот момент он учуял что-то.

Слабый запах на фоне тяжелой вони крови, пота и эмоций, сочащейся из клеток оборотней. Едва заметный запах было сложно заметить, но Ремус знал его так хорошо, что, казалось, он обжигал его ноздри и царапал мозг, заставляя напрячь память. Он чуял его много раз прежде — он знал это, — но не как человек, а волчья часть его разума спала, будучи не в силах помочь. Но, несомненно, нужная информация была там, каким-то образом он сумеет найти…

«Я знаю его, я знаю его, знаю, что это…

Я был молодым, когда ощущал его. Еще до того, как появилось волчье противоядие. Это что-то живое, кто-то живой, кто был рядом… Это… Это…»

Крыса. Это КРЫСА!

Ремус перевел взгляд на расслабленную руку Гарри, в которой он держал палочку. На черные маленькие глазки на мордочке грызуна.

Его яростный лай прозвучал слишком поздно.

Зубки Хвоста сомкнулись на палочке Гарри Поттера. Выдернув ее из пальцев парня, крыса развернулась и пустилась наутек.

— Моя палочка! — гневно воскликнул Гарри, вскакивая на ноги; его зеленые глаза расширились от ужаса. — Моей палочкой запечатана дверь! Он хочет выпустить пожирателей!

Но Ремус уже бежал — через дверь и в коридор в погоне за неистово подрагивающим хвостом удирающей в панике крысы.

«Ближе, ближе, ближе. Я поймаю тебя, я поймаю тебя, я…»

Раздавшийся рык сотряс стены. Ремус резко остановился.

Все еще держа палочку в зубах, Хвост проскользнул между четырьмя длинными покрытыми шерстью ногами. На мгновение притормозив, он вновь бросился бежать и пропал из виду.

Оставляя Ремуса взирать на его спасителя.

Ох Питер. Ты всегда прятался за большими друзьями…

Крупный серо-белый оборотень злобно глядел на него. Золотые глаза сияли человеческим интеллектом. Он снова низко и угрожающе зарычал.

Ремус знал, кто это.

Дольф.