Искупление (гет)

Как она могла так просто все забыть? Эти руки, эти губы, эти осторожные поцелуи и мягкие прикосновения, этот горячий чуть слышный шепот и невыносимо-сладостный жар тела... И это пронзительно-острое, невыразимо-восторженное ощущение, пробравшее насквозь до томительного холодка где-то под ребрами...

— Ирин Сергевна, вы спите?

Теплая ладонь легонько коснулась плеча. Ира, вздрогнув, дернулась и почувствовала, что куда-то летит. И тут же тупой болью прострелило лодыжку, а в уши ворвался какой-то грохот.

— Ай!

— Ушиблись? Давайте помогу вам.

Ира, растерянно-сонно моргая, перевела взгляд с опрокинутого стула на возвышавшегося перед ней Ткачева с протянутой рукой и, зажмурившись, мысленно высказалась такой витиеватой матерной тирадой, что удивилась сама. Твою же мать!..

— А я смотрю, что-то заспались вы сегодня, вот и решил разбудить, — Ткачев, недоуменно отметив, как начальница едва ли не испуганно шарахнулась в сторону, когда помогал подняться, поспешно убрал руку. — Ударились? Давайте посмотрю.

— Я сама!

Неловко придерживаясь за край кровати, Зимина медленно поднялась, отчего-то избегая смотреть на него. Накинула поверх тонкой пижамы халат и, доставая из шкафа полотенце, уточнила, все также глядя мимо:

— Лед у нас есть в холодильнике?

— Конечно, — моментально принял низкий старт Ткачев. — Принести?

— Сама, — не слишком-то любезно вторично буркнула Ирина Сергеевна, все больше вгоняя в недоумение. Сон ей плохой приснился, что ли...

— Ну, может мазь какую принести?.. Точно ничего серьезного? Может...

— Ткачев, иди уже! — почти прорычала начальница, стремительно краснея. Не, ну точно — плохой сон...

* * *

Злилась Ирина весь день. Злилась все больше на себя — за утреннюю неловкость, за всколыхнувшиеся воспоминания, за игру чертовых гормонов, из-за которых настроение менялось чуть ли не каждые пять минут, за это давно забытое волнующе-жаркое ощущение во всем теле, но больше всего — за этот дурацкий сон. И с участием не абы кого, а именно Ткачева...

— Да чтоб тебя! — выругалась в сердцах, раздраженно захлопывая крышку ноутбука. Она уже устроила разнос дрыхнувшему дежурному, наорала на двух пэпсов, проворонивших сбежавшего у них из-под носа нарушителя, и построила двух молоденьких следаков, точивших лясы в курилке, когда у их кабинета дожидалась очередь терпил. Но у самой все просто валилось из рук — мыслей о работе не было ну вот совсем.

— Лен, занята? Обед уже, может, зайдешь?

Измайлова, в дверях столкнувшись с вылетевшим из кабинета начальства Ткачевым, только многозначительно хмыкнула. Устроившись на соседнем с подругой стуле, выразительно оглядела заставленный тарелками поднос и не менее выразительно протянула "ну нифига себе!", в ответ получив мрачный взгляд.

— И не стыдно тебе мужика на "сухом пайке" держать? — улыбнулась хитро, приканчивая пятую по счету конфету, пока Ира вяло возила ложкой в тарелке с пюре.

— Чего?

— Чего, чего... Ир, ты школьницу-то из себя не строй, — поддела дружески. — Мужик вон вокруг тебя вьется, пылинки сдувает, чуть ли на руках не носит... Могла бы, так сказать, и благодарность объявить...

— Измайлова, меня твои эвфемизмы доконают когда-нибудь, — Ирина, поперхнувшись, закашлялась и тут же схватилась за стакан с водой. — Вот че ты несешь, а?

— Разумное, доброе, вечное. Не, Ир, серьезно, не стыдно тебе? Ну золото же, а не мужик — готовит тебе, заботится, обеды таскает... Уважает, типа, твое положение. А ты теперь подумай, ему-то каково? Не, я не о том, — предупреждающе выставила ладонь, видя, что Ира готовится что-то сказать, — что он, бедный такой, вынужден твое общество терпеть, это вообще фигня и заморочки ваши общие. Я про то... Ой, да можно подумать, ты сама не в курсе, какие о его подвигах легенды ходили... А вот теперь прикинь, каково ему сейчас? Изменить совесть не позволит, а тут еще ты из себя неприступную крепость строишь... Ну пожалела бы мужика, приласкала, а там, глядишь, все наладилось бы у вас, как в семье настоящей.

— Лен, ты че, издеваешься?! — Почувствовала, как щеки мучительно заливаются румянцем. Опять двадцать пять! Да что ж такое...

— Да нет, Ир, это как раз ты издеваешься. Причем капитально. Он, поди, извелся весь, а ты...

— Щас как дам по башке! — не найдя больше достойных аргументов, Ира шутливо замахнулась ложкой. — Семейный психолог, тоже мне...

* * *

— Ирин Сергевна, вы чего-то не едите ничего совсем, нормально себя чувствуете? Проблемы какие-то, неприятности?

— Нет, — хмуро буркнула Зимина, не поднимая глаз. Похоже, ее утреннее настроение к вечеру только закрепилось — домой она явилась еще более злая, дерганая и мрачная, чем была утром. Но вот понять, что с ней происходит, у Паши не получалось ни в какую.

— Точно? Может помощь какая нужна? Вы же знаете, я всегда...

— Спасибо за ужин, я отдыхать, — оборвала начальница, отодвигая тарелку — от неловкого движения раздраженно грохнул фарфор.

— Ирина Сергевна, — Паша в последний момент перехватил ее руку, останавливая, отметив, как полковник снова вздрогнула, — я что-то не то сделал? Обидел вас чем-то?

— Что за ерунда? — привычно-заученно приподняла бровь.

— Ну, мне показалось просто... что вы как-то избегаете меня, что ли...

— Все нормально, просто устала, день был безумный, — натянуто улыбнулась Ира, поспешно высвобождая ладонь.

— Доведете себя скоро с этой работой, — беззлобно проворчал Паша. — Служба службой, а отдыхать-то тоже надо. У вас вон завтра выходной, может, на дачу съездим, я отгул возьму...

— Типа романтический уик-енд? — иронично фыркнула Ира — Ткачев как-то забавно по-мальчишески залился краской.

— Типа воздух свежий, тишина... Раз выпали выходные, чего в городе-то сидеть?

— Резонно. Считай уговорил. — Ирина даже обрадовалась — сменить обстановку, отвлечься... Но самое главное — можно будет забиться куда-нибудь в укромную комнатку и не сталкиваться постоянно с Ткачевым — после дурацкой утренней ситуации видеть его стало совершенно невыносимо. Руки чесались выставить за дверь его вещи, сменить замки и наконец-то вздохнуть свободно — снова жить как жила, как привыкла, как считала нормальным. Ну в самом деле, дурацкое же положение! И отношения у них тоже дурацкие...

* * *

Ночью Ира проснулась от смутного беспокойства. За окном глухо гудел ветер; бились в стекло заснеженные ветки. Купающаяся в облаках луна светила слабо, а вот звуки в ночной тишине разносились отчетливо — под окнами совершенно точно кто-то ходил.

Осторожно, стараясь не шуметь, Ирина приподнялась, нашарила в тумбочке пистолет и только потом встала, беззвучно приоткрывая окно. Повеяло морозной свежестью, дымом откуда-то издалека, а еще, как показалось, запахом крепкого алкоголя и смутно знакомого мужского одеколона — где-то совсем рядом.

— Кто здесь? — И только через секунду осознала, что на фоне залитого лунным светом окна представляет собой отличную мишень. Отшатнулась почти инстинктивно, а в следующее мгновение в деревянную обшивку рамы совсем рядом вонзилось несколько пуль.