Мертвяк (гет)

Энергия в теле бурлила. Пары «патиссонов» хватило, чтобы вновь ощутить силу в мышцах и ясность в голове.

-…выдергивать зубы по одному, а потом их же засовывать под ногти…

Просветленное сознание я использовал, чтобы придумывать все новые и новые способы пыток. А кто бы на моем месте вел себя иначе?

— …подвесить кожаную голову за одно ухо, ко второму привязать гантель килограммов на двадцать, и наблюдать, как из остроугольной гоблинская харя превращается в тупоугольную…

Лес перестал казаться подмосковным. Трава, если не приглядываться — обычная, а рассмотришь — незнакомая. Сосны с корой и шишками насыщенного красноватого оттенка. Как я сразу не заметил? Про фиолетовую смородину я вообще молчу. Забравшись на дерево, я не увидел шоссе — кто бы сомневался? — зато обнаружил реку — куда более полноводную, чем на Острове. Пить хотелось нещадно, так что я прибавил шагу.

— …посадить в тюрьму из банок Кока-Колы! И не давать никакой другой еды кроме этой самой Колы! И продлить его жизнь до вечности! И сделать так, чтоб он возненавидел Колу! Возненавидел то, что любит! Предал самого себя! Чтобы мечтал бы о том, чтобы не пить ее! Но все равно пил! Хотел просто воды, но у него была бы только Кола! Она и вечные страдания! Буга-гха-ха-ха!!!

Понемногу отпускало. В мыслях я стал разрешать гоблину раз в неделю выпивать стакан апельсинового сока. Чуть позже добавил сдобную булочку по утрам вторников. Я уж совсем было расщедрился до ежедневных прогулок и часа аэрохоккея раз в четыре дня, когда напомнило о себе мертвозрение, которое я теперь всегда держал на грани сознания. Будто смотришь в экран монитора, а по бокам у тебя всплывающие панельки с индикаторами. Я высматривал кусты со смородиной, когда на пределе чувствительности возникла желтая точка. Возникла и исчезла. Километрах в полутора от меня, как раз около реки.

Я сосредоточился на мертвозрении, радиус чувствительности увеличился, и желтая точка вернулась. Не одна, а в компании пары таких же желтых и одной с вкраплениями красного. Люди! Люди, и, судя по всему, колдун? Кольнуло жаждой, но я отмахнулся от нее быстрее, чем от банки Пепси. Если уж я тело Владимира есть не стал, то живых людей точно не трону. Нет, люди мне нужны не для еды, а для установления контакта. Если я все же в Подмосковье — во что слабо верилось — спрошу дорогу, если нет… не знаю. Сначала посмотрю на них.

Точки перестали двигаться. Я тоже замер, а минут через пять заметил еще кое-что. Тоже точки, только не желтые или красные, а… зеленые! Мертвяки?! Это могло означать… а что это могло означать? Что я все-таки в подмосковном лесу? Или что в Москву первые зараженные пришли отсюда?

И зеленых было много, причем все в пределах пары сотен метров. Часть торчала на месте, часть двигалась. Я пролез сквозь густой ряд кустов, чтобы добраться до ближайшей… и точка бросилась наутек. Что-то некрупное, точно не человек. Зомби-животное? Я проверял «зеленых» одну за другой, пока не понял, что они означают… обычных животных, не зомби. Ящерица размером со скейтборд выпрыгнула из кустов, напугав меня до чертиков, а птица наподобие перепела, взлетая, пересчитала крошечной головкой все ближайшие ветки. Чтобы не выдавать себя, дальше я пошел обходя «зеленых». Попрактиковавшись, я в итоге уловил отличие: точки животных имели другой оттенок: бледнее, чем тот, что я помнил у мертвяков.

Когда до людей осталось метров двести, я притормозил, стал почти красться. Я уже спустился почти к самой реке, должен был уже кого-нибудь увидеть, но… хрен вам. Как майские указы практически. Результаты видишь? Нет? А они есть.

Дальше решил ползти. Подвесил рюкзак на ветку, высунул Глок из кобуры пополз. От одного дерева к другому, стараясь не шуметь. Через полчаса я спрятался среди крупных корней на границе леса. Будь место недалеко от города, на региональном телевиденье его называли бы «излюбленным для отдыха горожан». У воды росло несколько развесистых дубов. По всей ширине реки рассыпались брызгами волны, закручивались водовороты. Хочешь пикники устраивай, хочешь рыбу лови. Вот только людей я видел исключительно в мертвозрении. Глаза наблюдали пустой берег. Что за чертовщина?

Мертвозрение работало неправильно? Или… невидимые люди?!?! Догадка показалось до того невероятной, что я едва не поверил. Пришлось даже напомнить себе, что искусство рационалиста заключается в том, чтобы больше удивляться ошибочным предположениям чем реалистичным. Мудрено, но прочитав как-то, я запомнил. Помогает отделить чушь от не самых очевидных, но все же возможных вариантов.

Что самое глупое я могу предположить?

1. Неправильная работа мертвозрения.

Слишком хорошо оно мне служило. Были бы косяки, я бы уже заметил.

2. Невидимые люди.

Абсолютная невидимость почти недостижима с точки зрения обычной физики. Есть варианты, но все с оговорками:

-Я мог сам их не замечать. К примеру, они выглядели, как проигравший Спартак или банка бабушкиных огурчиков, показавшая дно. То есть, настолько травмирующее, что мой мозг сам искажал увиденное. Прежде со мной такого не случалось. Вроде.

-Второй вариант: они отвели мне глаза. То есть, я их вижу, но некий гипноз заставляет думать, что нет. То же вряд ли, тогда почему сразу не приказать мне выйти с поднятыми руками?

-Маскировка по-принципу хамелеона. Естественная с помощью какой-то пигментации или электронная: миллион камер транслируют изображение с противоположной стороны. Причем, чуть измененное, чтобы учесть разницу в расстоянии. Сложновато, да.

-Обычная маскировка. Типа черных полос на лице или ростового костюма носорога.

-Невидимость с помощью магии. Любой из предложенных вариантов, но не за счет знания биологии или техники, а потому, что жабья икра поспела, или Венера в седьмом доме. Или кентавр.

3. Я их не видел, потому что они очень маленькие. Размером с муравья, к примеру. Интересный вариант. Мертвозрение не показывало размер, но расстояние и скорость транслировало без малейших багов, а значит и размер я прикинуть мог. И пешеход и муха могут двигаться со скоростью в 5 километров в час, но траектории будут настолько разными, что никак не перепутаешь.

4. Иные физические законы.

К примеру, в этой вселенной люди могли становиться прозрачными, стоило им только подойти к рекам. Потому что в воде было огромное содержание труктония, а человек, во время дыхания выделял очень много штупторгия, а когда труктоний и штупторгий смешиваются, то человек приобретает прозрачность. О чем здесь даже первоклашкам известно. А сколько веселых розыгрышей бывает, когда весной, ближе к каникулам, детвора приезжает в деревню, чтобы поиграть в Исчезнувшую… В общем, бред да и только. Все физические законы вырастают один из другого, повязаны константами и переменными крепче, чем «АПэшечка» коррупцией. Будь хоть малейшие отличия, я бы и секунды тут не протянул.

Вариант с маскировкой казался наименее идиотским. Если резко сменю угол обзора, скорей всего, что-то замечу… но могу и сам попасться… нет уж, лучше ползком.

Картина не менялась, пока я не заметил очередную зверушку. Точка светилась зеленым. Я долго щурился, разглядывая обычным взглядом. Разглядел. Почти у самого берега, чуть раздвигая траву, ползла то ли змейка, то ли ящерка. В какой-то момент воздух дрогнул, поглотив зверька и шевелившиеся вокруг него стебельки. В мертвозрении ничего не изменилось, а в обычном пространстве, будто на участок берега вторую кожу надели. Секунду изображение двоилось, затем все стало, как раньше. Наткнувшись на одну из желтых точек, существо рвануло обратно, и я смог увидеть весь процесс во второй раз.

И в правду маскировка — магическая или техническая. Я вспомнил, как в некоторых фильмах, обычно про похитителей ценностей, герои подключались к охранной системе, записывали изображение с камеры, а потом пускали на экран, будто в реальном времени. Когда запись делали в спешке, на видео появлялся уборщик в середине коридора, и все шло крахом. Здесь же либо «запись» не содержала ничего, что ее выдавало, либо управляющий элемент «подтирал» все неточности. На солнце время от времени наползали тучи, ветер иногда дул, шевеля траву и листья, а иногда нет. А когда зверек нарушил периметр, моргнул не весь барьер, а только кусочек. То есть, скорей всего, была не одна «запись» на весь объем, а множество мелких. Крутая технология. Причем, мертвозрение не помогало ее обнаружить. Когда колдовал Француз, я видел что-то вроде красноватого тумана. Здесь же ничего подобного. Правда, и расстояние больше… ну, да ладно.

Все могло работать и по-другому, но тогда я пас. В одной книге героиня объясняла чудеса, которые творит одним емким словом: «Магия». Сражаться с врагом, возможностей которого не представляешь — та еще задачка. Не то, чтобы я собирался сражаться, но кто-то стоял за превращением миллионов, а может и миллиардов моих соотечественников — под «своими» я имею ввиду землян — в стадо мертвяков. И даже если найти лекарство, это не всех спасет. Скольким уже оторвали головы, вырвали сердца? Сколько умерло от голода в запертых квартирах, сгорело в них или попало в руки к насильникам и убийцам, которых породил хаос? Люди, что ответственны за все это, заслужили хорошего такого ремня.

Хотя вряд ли едва выйдя из леса, я мог сразу наткнуться на мозг всей операции. То есть, шанс был: глупо упустить победу только оттого, что выигрышное решение кажется слишком простым, но объективно — ставить на это не стоило. Потому, сначала собрать информацию, а еще раньше — попить. Горло уже крошилось от сухости. Я даже решил обойти стоянку, чтобы спуститься к воде незамеченным, когда ощутил еще «точки».

* * *

Это были люди. На вид самые обыкновенные. Я опасался, что они будут выглядеть как Джонни. О вожделенных магических принцессах в этом случае пришлось бы забыть. Но, по крайней мере, мужики казались обычными: двое светились в мертвозрении желтым, один желтым с красным и еще была «зеленая»… корова что ли? Нет, что-то другое. Пониже коровы, зато с ногами толщиной с тумбочку. Округлая голова на длинной шее то и дело нагибалась, чтобы отщипнуть травы. На плоской, как стол спине лежало с десяток тюков. Еще у «коровы» были руки! Скорее рудименты, а не полноценные конечности. Они торчали почти оттуда же откуда шея. Мужики были одеты… как я на рыбалке: сапоги, рюкзаки, на поясах ножи. А у желто-красного… железная перчатка на руке! Как у Француза! Точно колдун! Я пытался рассмотреть нет ли у них той же фигни с глазами, что была у колдунов в Москве, но с такого расстояния не смог. Если подумать — то, что я все остальное рассмотрел — уже удивительно.

Они почти поравнялись со мной, когда я услышал первые слова: колдун что-то сказал. Ему ответил мужик, что держался за спину «коровы». То ли погонщик, то ли ему идти так было легче. Язык напомнил европейский, но точно не английский — я бы опознал.

Шли эти трое, судя по всему, чего-то опасаясь. Колдун чуть впереди; погонщик бросал взгляды на реку, иногда оборачивался назад; третий держал в руке что-то наподобие молотилки для перца — наверное, это была все же не она — и почти не отводил взгляда от леса. Его я рассмотрел лучше всех. И это был годный вариант, чтобы поставить базовым в программу по составлению фотороботов. Конечно, это предубеждение, но если бы в новостях передали, что поблизости едят мусор и насилуют собак, я бы с этим мужиком в одну подворотню не зашел.

Шагов за двадцать до линии, где начиналась маскировка, колдун замер и резко выставил руку в перчатке перед собой. Воздух перед ним замерцал и завибрировал, будто в калейдоскопе. Маскировка спала, и в тот же миг колдуна ударило в грудь насыщенным красным лучом: отбросило назад и протащило несколько метров по земле. «Погонщик» с «фотороботом» получили по такому же лучу. У первого в прямом смысле слова взорвалась голова, второму оторвало руку ниже локтя. После этого «фоторобот» умудрился подняться и отправить несколько огненных шаров в ответ. Кончик «молотилки», исторгая пламя, каждый раз ярко вспыхивал. Только все оказалось тщетно. Заклятия рассеялись, встретившись с невидимой защитой…

…из-за которой выходили люди. Все такие же небритые и хмурые, в походной одежде. Тридцати пяти-сорока лет на вид. Трое держали в руках такие же с виду «молотилки-амулеты», что и у «фоторобота». Четвертый стоял чуть позади — колдун, как подсказало мертвозрение.

Нападавшие не торопились, но и не медлили. Красные лучи выбивали каменную крошку из валунов, за которыми таился «фоторобот», но совсем разбить преграду не могли. Хотя надолго этого хватить не могло. Мужику, как-никак, руку оторвало.

Сжимая в ладони пистолет, я лихорадочно просчитывал варианты. Наверное, я смог бы смутить… этих, что в засаде сидели. Не факт, что раненному бы помогло, но шанс бы у него появился. Пистолет, плюс Калаш в рюкзаке дожидается. Магия магией, но и свои звездочки Михаил Тимофеевич не зря заслужил. Какую-то часть защиты автоматическое оружие снимет. Да и сам я добавлю. Вроде и поел-то всего-ничего, но сила в тело вернулась. Пока тренировался на Острове, смог достаточно подчинить жажду, сила и скорость теперь намного больше, чем у обычных людей. Чувствительность так и не вернулась, потому о «приемчиках из цигуна» пока забудем, но против рыбаков и охотников должно быть преимущество. У этих, правда, магия…

Твою мать, вот что меня на подвиги тянет, а? Было бы хоть ради кого! Я же не знаю, из-за чего на них напали. А так чтобы всем по шее надавать, а уж потом вдумчиво разбираться, это я вряд ли потяну. Лучше… лучше не вмешиваться, дальше информацию собирать.

— Калон та года!

Ну или почти так. Это один из нападавших крикнул «фотороботу». Сдаться, что ли предлагает?

— Калон! Да ног пидора!

Э-э… Оскорблять-то зачем?.. В любом случае, раненный ничего не ответил. Я чувствовал его желтую точку, знал, что он жив и не совсем при смерти. Владимир в последние минуты ощущался заметно… бледнее что ли. Тогда я не понимал, что это значит. Уже позже стал анализировать…

— Калон!

Нападавшие двинулись вперед, и в этот момент колдун, стоявший у них за спинами, провалился под землю. Не весь, а только верхняя часть. Нижняя перед этим исчезла в шаре грязно-желтой энергии. Обе красно-желтые точки тут же погасли. И колдуна нападавших, и того, которого я уже не принимал в расчет, насколько тускло выглядела его точка. Видимо, на одно заклятие сил хватило.

Новые красные лучи забили по камням в той стороне, куда отлетел колдун. Выходит, они не видели, что он мертв. Это сгубило еще двоих. Таившийся до того «фоторобот» «выстрелил» дважды, да так удачно, что уполовинил состав противников. Одному угодил под подбородок, второму — в низ живота. Оба упали без криков и больше не двигались. Развить успех «фоторобот» не сумел. То ли «патроны» кончились, то ли силы иссякли, но двое оставшихся на ногах мужиков сумели схватить его и связать. Я думал: без руки он долго не протянет, но его перевязали, обработали чем-то магическим, и в мертвозрении его точка налилась силой.

После победители принялись за шмон. Собирали разбросанные по земле «молотилки для перца», обшаривали и раздевали тела, копались в тюках, сложенных на «корове». Потом запалили костер, в котором принялись жечь снятую с тел одежду. Мертвые, что показательно, зомбаками не стали. Я сначала порадовался, а потом…

…до меня дошло. Возможно, вируса здесь пока нет. Что, если я сам переносчик? Принести в другую вселенную болезнь, от которой нет спасения… И вправду придется подарить бессмертие всем людям во всех мирах, чтобы хотя бы в ноль по карме выйти. А то быть мне в следующей жизни сливным отверстием туалетного бочка Гарика Харламова.

Когда бандиты начали сталкивать тела в воду, я понял, что это мой шанс. Обойдя по дуге, я спустился метров на шестьсот-семьсот ниже по течению. На открытое место выбрался ползком, подобрался к берегу и стал пить. Наконец-то! Потом ждал, и спустя минут пять мне повезло. Пришлось зайти по грудь, но до одного из трупов я добрался. Это оказалось тело мужика, которому разворотило красным лучом живот. Остальных или к берегу прибило, или радиоактивный карась на дно утащил — мертвозрение вроде такого не показывало.

Закидывая тело на плечо, я не удержался — посмотрел. И горько пожалел, потому что увиденное вызвало жгучую зависть. У мужика оказался сантиметров на двенадцать длиннее чем у меня. Двенадцать минус ноль как раз двенадцать. Повздыхав немного, я легкой трусцой побежал обратно в лес — к рюкзаку. На месте первым делом доел оставшиеся фрукты, а потом стал на тело дышать. Рот в рот. Нужно было выяснить, не переношу ли я вирус. Конечно, лучше было бы, чтобы я сначала подышал, а уж после он умер… ну, для эксперимента лучше… но и с мертвым стоило проверить.

Подвесив тело повыше на дерево, чтобы бурундуки не подточили, я вернулся к наблюдению. От трупов нападавшие избавились, «корову» привязали и поставили перед ней ковш. На костре появился котелок, от которого понесло чем-то восхитительно мясным… Очень странное ощущение. Я чувствовал, что мне это есть нельзя, но хотелось до головокружения.

Пока наблюдал, изучал пару выживших «товарищей». В кавычках, потому что друзья или коллеги так бы друг с другом не общались. Слов я не понимал, но судя по интонации, общение состояло большей частью из матюков. Может, и язык такой, типа немецкого, но последнюю банку маринованных огурчиков я бы на это не поставил. Один мужичок был вроде и постарше, но постоянно как-то по-идиотски скалился, что, правда, не мешало повышать голос на куда более рослого и широкого в плечах спутника. Высокий, напротив, хмурился и сверлил злым взглядом все от лежавшего без сознания «фоторобота» до котелка, в котором мешал ложкой. Мелкому при этом и на месте не сиделось. Он то копался в сумках на спине «коровы», то подходил к пленнику, проверяя его носком ботинка, то затевал склоку с хмурым. Тот огрызался, но с места у костра не вставал.

Оба постоянно перемигивались. В точности так же, как Француз и тот колдун, что спас нас с Катей. По всему выходило, что это не волшебство так на внешности отражается, а все люди «отсюда» каким-то образом так переговариваются. Вместе с обычными словами.

Самое интересное началось позже. Когда эти двое, пожрав — по-другому и не скажешь — растолкали пленника и принялись натурально его пытать. Жали ему на культю, а «фоторобот» в ответ страшно кричал. После зараженной Москвы бой с несколькими смертями не особо меня шокировал, но тут меня хватило минуты на две.

Прокравшись метров двадцать, я столько же пробежал и остановился, когда меня заметили — уже совсем близко. Выстрелил в воздух. Ожидал удивленных лиц и выпученных, как у Шварца в «Вспомнить Все» глаз, но хрен там был. «Резкий» отпрыгнул в сторону, рука «Хмурого» дернулась к красной призме на поясе. Дальше по плану значился второй предупредительный выстрел — им под ноги, чтобы бандиты поняли: у меня в руках оружие, но они, видно, и так догадались. Так что я выстрелил Хмурому в плечо — целился в руку — тот тут же свалился. Причем, одновременно со мной — я уклонялся от заклятия Резкого. Красный луч с треском сжигаемого воздуха пролетел надо мной. Я выстрелил снова — не попал, зато заставил мелкого бандита снова отпрыгнуть. Пока он восстанавливал равновесие, я успел вскочить, подбежать и ударить. От толчка Резкий отлетел на несколько метров и уже не поднялся. В ту же секунду бок обожгло, будто я к огромному полотенцесушителю прислонился. Сразу стал падать, переходя в кувырок — при этом так долбанулся макушкой, что в глазах повеселело. Поведя пистолетом, наугад несколько раз выстрелил. Тут же вскочил, но больше стрелять не понадобилось.

Все лежали.

* * *

— Шакта жагар! Котил на дукон! Мнака ла! Ко…

Не выдержав, я влепил бандиту несильную пощечину. Тот замолчал, уставившись на меня злобным взглядом. Верхние веки и кожа под бровями сложились уродливой гармошкой. Да, глазной гимнастикой такого эффекта не добьешься…

-Ты не понимаешь, что я тебя не понимаю? — спросил я по-русски.

Тот какое-то время смотрел молча, потом у него на лице возникла гаденькая улыбочка и он произнес негромко:

-М’нака.

Я покачал головой. На что он улыбнулся еще шире, мотнул вверх-вниз глазами и повторил:

— М’нака, — именно так, с длинной «эм» в начале.

Очевидно, это было какое-то ругательство. Указав пальцем на собеседника, я старательно проговорил:

— М’нака.

Секунду он никак не реагировал. После верхние веки снова сморщились, и он забрызгал слюнями:

— Шакта таска! Хашак радом да! М’нака шакта!

Вздохнув, я отошел от «мелкого-резкого», и снова склонился над раненным. Дела «фоторобота» шли неважно. Повязка на культе пропиталась кровью, а главное — в мертвозрении его точка быстро тускнела. Средство, которым ему вернули часть здоровья, чем бы оно ни было, оказалось недолговременного действия. Второму бандиту — Хмурому, одна из пуль пробила горло. Я проверил пульс, немного постоял над телом. В итоге ограничился тем, что и этому старательно подышал в рот.

Рефлексировать по убитому было некогда — я защищался, если что! — после боя я собрал все, что выглядело, как амулеты в одну кучу, тщательно обыскал и связал бессознательного Резкого, почесал за ухом «корову», на что она внимания не обратила. Потом копался в сумках. Основное место занимали сборы трав и мешки с камнями — с виду не особо драгоценными. Отдельно лежало несколько необработанных шкурок зверьков. Из еды нашел солонину, которую пришлось с сожалением отложить; несколько кирпичиков хлеба, причем необыкновенно вкусного, я с трудом удержался, чтобы не приговорить тут же все. Внешним видом напоминал Бородинский с семечками, но вкус был… не знаю, как у того же Бородинского, но очень свежего и с приятным послевкусием. Да, и «кирпичики» скорее были кубиками, причем одинаковой правильной формы, будто по линейке вымеряли. Черт знает, как этого добились. Еще нашел приправы, в том числе соль, незнакомую крупу и пару жестяных банок — явно из под станка — с чем-то чрезвычайно сладким, даже приторным внутри. Видимо, чтобы на хлеб мазать.

В целом, выглядело, будто одна группа ходила на промысел — типа, шишки собирать, а вторая ее перехватила, чтобы отобрать все набранное. Только зачем пытать, если все и так в поклаже? Из любви к искусству? Не факт. Скорее старатели намыли что-то ценное, что в общую котомку класть не стали. И… спрятали где-то? Почему с собой не взяли? И как бандиты узнали, что эта группа нашла что-то «эдакое»? Не сходится. Или это какое-нибудь сведение счетов? Вдруг, у этих товарищей по последней банке Кока-Колы утащили? За такое многие стали бы пытать…

Осматривая вещи, я изо всех сил пытался сообразить, что делать с раненым. Моих познаний в медицине хватило, чтобы подложить мягкое под голову и напоить водой из реки. Менять повязку? Ее только наложили, еще хуже сделаю. В рюкзаке у меня оставалось немного таблеток из барсетки, но это же не походная скорая помощь…

Я подошел к Резкому:

— Ладно, вставай.

Вряд ли он чего-то понял, но огрызаться и семафорить глазами начал тут же. Вздернув его за ворот на ноги, я потащил его к «фотороботу». Вот тут бандит заверещал, стал вырываться, пытался ударить головой, пришлось его ткнуть в живот. Поставив его около раненного, я указал на культю, затем на кучу амулетов, собранных неподалеку.

— Лечи. Помоги ему.

Несколько секунд бандит смотрел на меня непонимающе, затем оскалился. Да настолько широко, что я заметил, что у него с боку зуба не хватает. Конечно, к амулетам я его не пустил, вместо этого указал на один из них. На какое-то время он снова подзавис, а после чего буквально взорвался шквалом явных некомплементов.

— Ты дурак что ли? Думал, я тебя прямо к ним подпущу? — риторически произнес я. И снова указал на амулеты.

Безрезультатно. Только еще одна порция ругани. Тогда я достал пистолет. Резкий мгновенно замолчал. Я поднял свободную ладонь и стал по одному сгибать пальцы. И когда я загнул четвертый, бандит снова заверещал. Жест оказался универсальным, интонация изменилась. Потом я снова указал на амулеты, а Резкий… попытался сбежать. И даже отпрыгал на несколько метров, хоть и был связан.

— Какой из них?! — рявкнул я, притащив его обратно.

Но он только закрывался руками и пытался вырваться. Отпустив его, я стал думать, как еще ему объяснить, но оказалось поздно. Я перестал чувствовать точку «фоторобота».