Вероятность (джен)

Тони ударил быстро, без колебаний и сомнений. Поднял вверх окровавленный кинжал, и капли алой, неестественно-яркой крови упали на край пентаграммы. Она ожила, зашевелилась, как просыпающееся чудовище, ее контуры налились красно-золотым сиянием.

 — Так… должно быть? — спросил Гарри тихо.

 — Да, Поттер, — отозвался Снейп. Никто не заметил, когда он вошел в комнату.

Тони обернулся к бывшему профессору и нахмурился. Об участии Снейпа спорили долго — несколько месяцев, если не лет. Он приводил новые и новые аргументы, шипел, кидался оскорблениями и проклятиями, но мастер был непреклонен — Снейп останется. Мало кто мог переубедить мастера — и Снейп смирился со своей ролью.

«Камар-Тадж нуждается в вас», — напомнил Тони.

 — Я знаю, Голдстейн, — мрачно кивнул профессор. — Не переживайте, я не стану нарушать план вашего… — он скривился, — драгоценного мастера.

Несмотря на едкие желчные слова, он почти не смотрел в сторону пентаграммы, где лежало окровавленное тело Стивена Стрэнджа.

«До стабилизации портала около минуты», — сообщил Тони, и Гермиона озвучила его слова для всех.

Атмосфера в комнате накалилась. Напряжение чувствовалось почти физически. Или же… Так и есть! Это было не эмоциональное напряжение, а разворачивающийся прямо перед ними портал в иную реальность.

 — Тони, когда можно будет идти? — деловито спросил Гарри. Он уже взял себя в руки и снова чувствовал себя спокойно — так, как должен себя чувствовать аврор при исполнении. Только сердце колотилось немного быстрее обычного.

Тони посмотрел на часы, потом на портал и ответил: «Считай до тридцати вслух. Потом — за мной по одному. Ты замыкаешь».

Гарри повторил его сообщение для всех и начал отсчет.

Мантия-невидимка свободно висела на его плечах, в руках он сжимал бузинную палочку, а на пальце едва различимо мерцал Камень Смерти. Гарри постарался не думать о том, можно ли его силой вернуть к жизни Стивена — даже если и можно, тот не обрадовался бы нарушению всех своих планов.

 — Двадцать пять, двадцать шесть, — продолжал он отсчет, а портал становился все ярче, только вместо привычной картинки точки перемещения сквозь него виднелась черная с голубыми всполохами воронка.

На двадцать седьмом счете в комнату вошла Древнейшая. Встала возле стены, сложила руки на груди и опустила голову — не то задумалась, не то скорбела.

 — Двадцать восемь.

Плащ Левитации висел на руках у Луны простой тряпкой, и от этого делалось больно.

 — Двадцать девять.

Луна, спохватившись, осторожно положила его на пол и заботливо погладила по безжизненной ткани.

Гарри оглядел отряд — все были готовы, у каждого на руках блестело двойное кольцо, каждый держал волшебную палочку. У Невилла и Тони были свои артефакты — Невиллу достались необычные сапоги, смягчавшие падения (Гарри видел их в действии и остался впечатлен), а у Голдстейна — грозного вида посох, едва различимо мерцающий золотым.

Портал стал светлеть, голубой почти вытеснил всю черноту. Выдохнув, Гарри произнес:

 — Тридцать, — и Тони первым прыгнул вперед.

За ним Рон, Невилл, Джинни, Гермиона, Драко, Луна — и сам Гарри.

В глаза потемнело, мир закрутился, как при аппарации, тело будто бы разбили на тысячи частиц, но тут же срастили воедино и ударили о твердую землю.

Машинально подобравшись, Гарри смягчил удар перекатом, поднялся на ноги и замер, озираясь.

Они стояли на опушке густого тропического леса, воздух был влажным и тяжелым, как будто пропитанным насквозь поднятой пылью, а перед ними разворачивалась битва, равной которой никому из них еще не доводилось видеть.

Тысячи и тысячи звероподобных существ, вооруженных каким-то адским оружием, месили тысячи людей. Глаза слепило от вспышек энергетических щитов, а потом словно спала пелена, и их накрыло звуками: воплями ярости, криками боли, чередами выстрелов, взбивавших черно-желтую землю.

 — Мерлин… — прошептала Гермиона.

Тони коснулся ее руки и показал: «У нас другая цель».

Он сложил руки перед грудью, его губы беззвучно зашевелились, и с его пальцев сорвался сноп алых искр. Взметнувшись в небо, они ненадолго зависли там, а потом упали в чащу.

«Туда».

Тони бросился по следу искр первым, но Невилл быстро вырвался вперед. Гарри бежал так быстро, как мог — так, что горели подошвы. Мантия-невидимка струилась за его плечами, но он даже не пытался ее надеть. Во всяком случае, не сейчас.

Лес кончился внезапно — как оборвался. И тут же Гарри прыгнул в сторону, пропуская над собой громадную черную тушу.

Это был не человек и даже не монстр — существ такого рода никогда не водилось на земле. Гуманоид в два с половиной метра ростом, с уродливой головой, торчащими из пасти клыками и выражением тупой ненависти в крошечных глазах.

 — Агхр, — существо направило на Гарри оружие, которому место — в фантастических боевиках по телику, а не в реальности.

Выстрел Гарри отбил щитом, но его сила оказалась настолько велика, что рука задрожала, а плечо прострелило болью. Существо взревело и прицелилось снова.

Волнение исчезло полностью. Рефлексы аврора заставили Гарри уклониться, избегая очередного выстрела, и тут же:

 — Авада Кедавра, — сорвалось с губ. Не самое привычное, но однозначно надежное заклинание.

Существо завалилось на спину.

Гарри сглотнул и довольно улыбнулся. Это было не тренировочное сражение и не рейд, в котором самый опасный противник — завшивевший оборотень. Это был бой, к которому Стивен готовил их двадцать лет.

«За Стивена», — подумал Гарри, а потом стало не до размышлений.

Тварей было много, и лучи заклинаний вспыхивали, как фейерверк. Рука с палочкой подрагивала от напряжения, а двойное кольцо остужало разгоряченную кожу. Никаких легких чар — две копии Гарри (большим числом он управлять так и не научился) — с одинаковой скоростью колдовали, отражая атаки щитами. Стандартная «Авада Кедавра» и «Сектумсемпра» из арсенала профессора Снейпа — твари падали замертво и рассыпались на неаппетитные куски.

Штаны и ботинки уже полностью заляпало жирной вонючей массой, и только мантия-невидимка оставалась чистой и нетронутой.

Гарри не видел остальных — они рассыпались, разделились, но он не сомневался, что они встретятся — золотые искры настойчиво указывали дорогу.

Клубы пыли застилали обзор.

Гермиона никогда не дралась с такой яростью и с такой страстью. Перед ее глазами по-прежнему стояла комната Камар-Таджа, пентаграмма, беспомощный, уставший Стивен, взмах кинжала и удар. И, создавая заклинание за заклинанием, так, что от магии вокруг становилось жарко, Гермиона продолжала думать о главном — о Стивене.

Отправляя очередную тварь в Ничто, она торопливо вытерла со щек непрошенные слезы. В конце концов, она жила ради сегодняшнего дня. Хотелось бы сказать, как и все остальные, но это было бы ошибкой. Для остальных это была миссия, важная, возможно, смертельно-опасная, но не последняя. Для нее же, она верила, сегодня все будет кончено. Но только после того, как Танос падет — иначе окажется, что вообще все было напрасно.

Внезапно твари закончились, и Гермиона оказалась лицом к лицу с женщиной, немного выше нее, в черных доспехах, покрытых грязью, пылью и потом.

 — Еще одна, — женщина улыбнулась, и Гермиона поняла, что, кем бы она ни была, отнести ее к роду людскому не представлялось возможным.

 — Еще одна? — переспросила Гермиона.

 — Я оставила твоих подружек валяться в канаве. Признаюсь, я ожидала от них большего. Столько слов, столько громких имен…

Джинни и Луна оставались за спиной, уж точно не в канаве, поэтому Гермиона пожала плечами и ответила:

 — Боюсь, ты ошиблась адресом.

Женщина перехватила поудобнее короткий меч, повела головой, и Гермиона поняла: то, что она сначала приняла за шлем, на деле было рогами.

 — Значит, ты не препятствуешь великому делу Таноса?

 — Я противник любого геноцида, — ответила Гермиона, — он нарушает естественный природный баланс.

И ударила первой — сырой волной магии, отбрасывая назад лезущие в лицо волосы. Женщина отлетела в сторону, по-кошачьи перевернулась в воздухе и рявкнула:

 — Значит, умрешь.

Магические путы сорвались с пальцев Гермионы и оплели женщину. Взвизгнув, она упала и задергалась, а Гермиона отвернулась и поспешила туда, куда указывало заклинание Тони. Ноги вязли в грязи — неестественной, созданной остаточным колдовством, густой и липкой.

Драко и Луна держались рядом, почти касаясь друг друга плечами. Луна подняла вокруг них водяной щит, настолько же гибкий, насколько и непреодолимый, и шла вперед с обычным своим отстраненным выражением лица.

Драко дышал наколдованными жабрами и крепко стискивал палочку. Магия Голдстейна вела их вперед, а щит буквально давил всех, кто пытался их остановить.

Они перебрались через небольшой мутный ручей, и вдруг им под ноги упало, отбросив в сторону, нечто громадное. Луна вздрогнула, щит, смягчивший падение, опал, жабры исчезли, и Драко приготовился отражать нападение, но его не последовало.

Громада была неподвижна и состояла, похоже, целиком из железа.

 — Пойдем, — сказал Драко мягко и потянул ее за собой, но Луна упрямо покачала головой:

 — Ему больно и страшно. Он друг.

За годы общения и близости (насколько была возможна близость с человеком, живущим на грани реальности) Драко привык верить Луне беспрекословно, поэтому кинулся к громаде и заклинанием развеял часть металла.

Изнутри на него смотрели полные боли и отчаяния глаза.

 — Помоги… — прохрипел человек, и Драко уничтожил оставшуюся часть огромного костюма, наложил простые заживляющие чары и помог человеку подняться.

Он оказался небольшого роста, сутулым и похожим на побитую собаку.

 — Что… мы… проиграли? Нет? — спросил он суетливо, нервно разгладил безнадежно мятый и порванный свитер.

 — Пока нет, — сказал Драко. — Вы кто?

 — Беннер. Брюс Беннер. А вы?

Драко напряг память, пытаясь вспомнить, говорил ли Стивен что-то об этом человеке, но Луна его опередила:

 — Это же вы предупредили мастера! — и солнечно улыбнулась, будто бы не слыша близкой битвы, не замечая, как тропический лес в трех десятках метров от них горит невозможным, слишком жарким пламенем.

 — Мастера? — переспросил Беннер. — А, — взглянул на палочки в их руках, — доктора Стрэнджа. Вы от него? Он в порядке? Если у него есть план, ему нужно поспешить… Танос почти добрался до Вижена, а там… — он махнул рукой.

Луна вдруг коснулась плеча Беннера и сообщила:

 — Вы не в ладу с самим собой.

Отлетевшие камни едва не прервали их разговор, но Драко успел остановить их щитом. Луна и ее собеседник даже не заметили того.

 — Совсем себя потеряли, — продолжила Луна.

Беннер кивнул, став еще более жалким.

 — Бедный! — покачала головой Луна. — Дайте руку.

Драко повернулся к ним спиной, готовясь защищать от любой угрозы.

А деревья, многолетние, толстые, все рушились, вырываемые с корнем чудовищной силой. Рон и Джинни выскочили из-под очередного поваленного ствола, и Джинни крикнула зло:

 — Мордредовы дровосеки!

 — Слева! — гаркнул Рон, и вовремя — Джинни отпрыгнула от очередного дерева, и они оказались в гуще мерзопакостных тварей, ползущих из-под земли.

 — Рон! — он обернулся, и Джинни сделала знак — отойди.

Разрубая тварей надвое безо всяких церемоний, он вырвался из окружения, а с палочки Джинни сорвалась стая летучих мышей. Они царапали и рвали противников, слепили их, забивались им в пасти, но новые все лезли из подземного прохода.

Если так продолжится, до Таноса они с Джинни не доберутся, подумал Рон, и начал поливать тварей проклятиями.

Магия Камар-Таджа никогда не давалась ему особенно хорошо, зато обычная, родная, слушалась безупречно, и взрывы «Редукто» косили полчища существ.

Увы, их по-прежнему было слишком много для них двоих.

Джинни прижалась спиной к его спине и окружила их щитом.

 — Их слишком много, — сказал Рон, — если они доберутся до ребят, план точно полетит в топку.

 — Идеи? — спросила Джинни деловито.

Когда из тоннеля показалась монструозная голова, похожая на голову бронированной сороконожки, Рон вздрогнул всем телом, пробормотал:

 — Спасибо, что не паук, — и ответил: — Одна. Но тебе не понравится.

Сороконожка выползала медленно, но неотвратимо. Подслеповатые глаза искали жертву, заклинания отскакивали от шкуры, и тогда Рон произнес — твердо, уверенно, отгораживаясь от собственных страхов и сомнений:

 — Адеско Файер.

Такая же сороконожка, только огненная, вырвалась из его палочки и бросилась вперед, на живую копию, поглощая без остатка. Остальные твари дохли, как мотыльки от пламени свечи, а потом тоннель задрожал и обвалился. Адское пламя стихло, пожрав то, на что было направлено, а Рон пошатнулся и почувствовал, что мир кружится перед глазами. Джинни подхватила его под руку и усадила на оплавленный камень.

Их главную цель первым увидел Невилл — подпрыгнув на верных сапогах уклонения, он ненадолго замер в воздухе и заметил в стороне, как бы в отдалении от суеты битвы, гиганта, которого так часто показывал им Стивен. На руке у него действительно была массивная золотая перчатка, в которой сияли шесть Камней — сила, способная уничтожить половину вселенной.

Вокруг него было тихо и пустынно, словно одним своим присутствием он остановил битву.

Невилл опустился вниз и тут же увидел Тони и Гарри.

 — Там, — показал Невилл.

«Надень мантию и не снимай ни за что», — обратился Тони к Гарри, и тот подчинился, а у Невилла заныло под ложечкой. Что Голдстейн не сказал им? О чем его предупредил мастер?

Невилл не сомневался в том, что они чего-то не знают — все они, не считая Тони. Потому что Тони единственный не спешил, а наоборот, придерживал Невилла и Гарри. Он чего-то ждал, напряженно щурясь и вглядываясь не в Таноса, а в облака на небе.

 — Чего мы ждем? — спросил невидимый Гарри.

«Последнего акта, — показал Тони, — еще несколько секунд».

Невилл насчитал три удара сердца, и облака начали сгущаться. Только что белые, они разом почернели. Сверкнула молния, громыхнуло, и тут же вниз устремилось нечто, окруженное сияющим ореолом. Воплощенная гроза, бившая молниями, оживший гром. Танос обернулся, вскинул руку с перчаткой, но не успел ничего сделать. Молнии обрушились на него и сбили с ног, и из их света показался человек, вооруженный огромной секирой. Замах — секира устремилась к Таносу. Тот вскинул руку в перчатке, попытался защититься, но секира была сильнее. Щит Таноса истончался, слабел и пропал вовсе, а секира вонзилась титану в грудь.

Титан захрипел.

Тони показал:

«Это не конец», — но он, должно быть, ошибался, потому что владелец секиры надвигался на Таноса неотвратимо и грозно. Перехватил рукоятку и всадил лезвие еще глубже. Танос захрипел, на его губах выступила пена. Тони, держа за руку невидимого Гарри, пошел вперед, Невилл — следом, не понимая, зачем.

 — Надо было… — просипел Танос, едва дыша, — надо было… по голове.

На мгновение его взгляд метнулся за спину своего убийцы, глаза на них — Невилла и Тони — и сжал руку в кулак.

Владелец секиры закричал от отчаяния, а Тони, по-прежнему крепко удерживая невидимого Гарри, бросился вперед и исчез вместе с Таносом.

На земле осталась лежать одинокая секира.