Ящерица, Спок (джен)

Породистый. Это слово идеально подходило чистокровным испанским скакунам, безумно дорогим афганским борзым и… Люциусу Малфою. К сожалению, лучшим эпитетом наградить его было просто невозможно: при всей своей красоте маг отличался на редкость высокомерным взглядом, а чрезмерная гордыня никак не красила истинного аристократа. В бездумной романтизации зла многие полукровные и магглорожденные волшебники подчас просто забывали, что у древних родов, чьи отпрыски сейчас во многом оказывали влияние на современное мироустройство, существовали свои, весьма определенные взгляды на то, как подобало бы вести себя настоящему потомку благородного семейства. Люциус же, словно забывший, что в годы войны каждое слово и действие оценивается особо строго, под критерии истинного аристократа теперь подходил весьма условно. Слишком много было спеси в скульптурно-остром вздернутом подбородке. Слишком явная насмешка читалась в холодном взгляде, которым он время от времени одаривал не только своего оппонента, но и членов Суда. Это не укрылось от дамы, зажавшей в своих цепких пальцах длинное и узкое перо с острым, как жало, наконечником для письма.

— Суд предоставляет слово Альбусу Вулфрику Персифалю Брайану Дамблдору, — полный мужчина в нелепо сидящей на нем шляпе едва заметно кивнул белобородому старцу, — как свидетелю защиты. Мистер Дамблдор, расскажите суду о событиях ночи 31 октября 1981 года…

Голос судьи был уставшим и слегка хрипловатым, словно тот заранее смирился с бесполезностью и изрядной муторностью своей роли в процессе.

— Я находился в своем кабинете в школе Хогвартс, до тех пор, пока один из моих профессоров, мистер Северус Снейп, не известил меня о трагическом событии, произошедшей в доме четы Поттер.

— Вас известил об их смерти Пожиратель? — дама с пером, вцепившись в дужку своих очков, сделала стойку.

— Северус Снейп полностью раскаялся в содеянном и полностью оправдан Верховным судом, — спокойно ответил Дамблдор.

— И что же мистер Снейп делал в том доме? — от нетерпения дама едва сдерживалась, чтоб не покусывать кончик своего пера.

— Мисс Скитер, прошу Вас не забываться. Цель Суда — выяснить, кто виновен в ненадлежащем обращении с Гарри Джеймсом Поттером и определить его дальнейшую судьбу, а не давать пищу для новых сплетен, — судья нахмурил густые брови. Рита Скитер была подающей надежды журналисткой, но Корнелиус также понимал, что необходимо как можно скорее показать борзописеце, в чьей команде следует играть для долгой и плодотворной карьеры. — Мистер Дамблдор, в ту ночь профессор Снейп забрал ребенка?

— Нет. К сожалению, Северус в ту пору был крайне импульсивен, и аппарировал из Годриковой Лощины до того, как мне удалось связаться с ним. Однако прошу Суд учесть: молодой человек находился в состоянии аффекта. Он был напуган произошедшим, Лили и Джеймс были его однокурсниками. А, учитывая некоторые особенности его положения в тот момент, Северус справедливо опасался обвинения в убийстве Поттеров.

— Суд учтет ваши комментарии по данному вопросу.

Дамблдор окинул зал сквозь свои очки-половинки. Как устал он стоять за трибуной, но сколько раз еще придется выходить за нее, обвиняя, оправдывая, свидетельствуя?

— Я попросил своего надежного друга, мистера Хагрида, забрать маленького Гарри из дома родителей.

— Вы доверили ребенка полувеликану? — Люциус не сдержался и его губы дрогнули, скрывая улыбку. Первый промах старца уже был взят на острие мисс Скитер, тут же зашуршавшей пергаментным свитком.

— Мистер Хагрид всегда показывал себя весьма надежным и храбрым человеком, — на последнем слове Дамблдор сделал едва заметную паузу, достаточную, чтобы обратить на это внимание остальных волшебников, — что же до его происхождения… Кровь не делает человека хуже или лучше, чем он есть.

— Вы сказали, что мистер Хагрид должен был забрать ребенка. Куда он направился вместе с ним? И где в этот момент находились вы?

— В одном из прошлых заседаний я уже говорил, что прибыл в Годрикову Лощину, как только узнал о произошедшем. До тех пор, пока мистер Хагрид не смог появиться там же, я находился с Гарри вдвоем. Дом был разрушен, и мы находились снаружи — так было безопаснее. Вместе с тем я взял на себя смелость позаботиться о самочувствии Гарри. Исходя из того, что я видел, ребенку могла потребоваться немедленная помощь.

— Мистер Дамблдор, поправьте меня, если я ошибаюсь, — Малфой, после вопросительного взгляда на судью, вновь взял слово. — Юный Гарри Джеймс Поттер подвергся такому же заклятью, в результате какого погибли его родители?

Сдержанно кивнув, седобородый согласился.

— В таком случае, вы были первым, кто, как вы сами утверждаете, в трезвом уме столкнулся с неизвестным результатом воздействия одного из запрещенных заклятий. И вы не сочли нужным показать ребенка целителям, — Люциус больше не спрашивал. Он утверждал. Еще недавно один из подозреваемых, сейчас — он был обвинителем. Почти ласково сжимая собственную трость, волшебник перестал скрывать ухмылку, когда, подождав пару секунд, понял, что Дамблдор не будет отвечать на выпад, — Что же, предположим, что вы имели достаточно оснований для того, чтоб быть уверенным в здоровье ребенка. В конце концов, именно вам принадлежат многие, — мужчина еле слышно стукнул по каменному полу тростью, — открытия в магических науках.

Корнелиус встрепенулся. Глава рода Малфоев, известный своей любовью к кулуарным играм, явно вел какую-то свою игру, но, к сожалению, министр не имел ни малейшего понятия, какую именно. Даже свое участие в процессе Люциус буквально купил у Министра, пообещав взамен ослабить позиции вечного конкурента Фаджа, Альбуса Дамблдора, на политической арене. Скрипя зубами, Корнелиус уступил: в одиночку конкурировать с директором Хогвартса он не мог, а Люциус, при всей неоднозначности его репутации, был весьма ценным союзником.

— К чему вы ведете, мистер Малфой?

— О, ни к чему конкретному, господин Судья. Лишь помогаю Суду увидеть целостную картину событий.

— Хм… Продолжайте, сэр Дамблдор. Что происходило после того, как вы встретились с мистером Хагридом и передали ему ребенка?

— Если уважаемый Суд позволит… Я не совсем понимаю, как эти события относятся к нынешней ситуации?

— Прямо, мистер Дамблдор, — смотря в глаза свидетелю, ответил вместо Судьи Люциус. — Ведь Суд лишь пытается найти виновного в том, что маленький волшебник оказался один в доме у извергов, — тем же ровным тоном продолжил он, несмотря на резко поднявшийся ропот со стороны присутствующих. — Найти… И наказать.

— Благодарю за пояснения, мистер Малфой, хотя я ожидал ответа от господина Судьи, — Альбус кивнул министру и продолжил. — Я был знаком с Поттерами с детства. К сожалению, родители Джеймса Поттера к тому времени давно почивали в мире ином: Гектор скончался от драконьей оспы, а милая Петра не смогла вынести такого горя. Братьев и сестер у Джеймса не было, в отличии от его супруги, Лили, которая была младшим ребенком в семье. Я попросил Хагрида доставить ребенка к его тете, Петунье Дурсль. В тот момент она уже была замужней дамой, и растила собственного сына, ровесника Гарри. Сам же я направился в Министерство. Когда я прибыл сюда, меня уже встретила мисс Эммелина Венс, в числе некоторых других работников, разумеется.

— Отрадно видеть, что специалисты Министерства так быстро отреагировали на произошедшее, — довольно кивнул Фадж, поглаживая усы.

— Разве ваш визит состоялся не утром, мистер Дамблдор? — вкрадчиво уточнил Люциус, заставив директора Хогвартс слегка нахмуриться.

— Да, Люциус, я прибыл в Министерство как раз к открытию.

— Уважаемый Суд, по всей видимости, виновный в произошедшем найден: мисс Эммелина Венс приняла решение от имени Министерства, как начальник Отдела Опеки, о помещении юного Гарри Джеймса Поттера в семью магглов. Мистер Дамблдор лишь выполнил свой долг, помогая доставить ребенка к новому дому… — начал было свою высокопарную речь Корнелиус, когда его жестом попросил остановиться Малфой.

— По стечению обстоятельств, рассвет в тот день я встречал в пабе «Три Метлы», куда ночью забрел один небезызвестный полувеликан. Ему понадобилось не больше получаса, чтобы напиться в стельку, — поморщился аристократ, — и начать громко рыдать. И мне, и бармену пришлось долго выслушивать скорбный рассказ о том, как ему пришлось оставить некоего младенца в доме у простецов… По поручению директора школы Хогвартс.

В рядах наблюдателей тут же поднялся гвалт, а Дамблдор устало потер виски. Люциус, подлый змей, улыбался столь учтиво, что скулы сводило. Шах и мат?

— Господа! Господа, прошу немедленно успокоиться! — Министр, скрывая выступившую испарину, застучал молоточком. — Мистер Дамблдор, это правда? Вы самолично приняли решение о том, кому отдать младенца?

— Корнелиус, мисс Венс была полностью согласна со мной в данном вопросе. Мы оба рассудили, что ребенку будет лучше у родных. К тому же, завещание…

— Завещание, мистер Дамблдор?

Старик блеснул глазами из-под очков, глядя на Люциуса:

— Да, мистер Малфой, завещание Поттеров. В нем Лили и Джеймс указывали, что, в случае их гибели, опекунами ребенка должны стать родственники либо крестный отец Гарри. Последним являлся мистер Сириус Блэк… — развел руками маг, словно спрашивая, а нужны ли дальнейшие объяснения?

— Разве завещание не заверяется в Министерстве, а после — поступает на хранение в Гринготтс, откуда потом его может забрать только душеприказчик покойного? — напирал Люциус.

— Поттеры не имели возможности свободно посещать Министерство для соблюдения бюрократических процедур. Как, собственно, и любой, оказывающий активное сопротивление Волан-де-Морту.

Гвалт, унявшийся было, поднялся с новой силой. Люди, все еще пребывавшие в страхе, освистывали почтенного мага, а Рита едва успевала строчить будущую разгромную статью. Корнелиус бессильно переводил взгляд с одного волшебника на другого.

— Бумага, о которой вы говорите, не может считаться завещанием, даже если принять за аксиому ее подлинность, что, позвольте заметить, никем не было подтверждено.

Альбус был в ярости. Малфой разбивал его аргументы, точно неловкий ребенок елочные шарики. Едва узнав про намеренье Конелиуса Фаджа устроить Суд, маг появился в кабинете последнего. Но министр лишь разводил руками, упирая на то, что о произошедшем разнюхали репортеры газет. Если бы дело ограничилось одним «Пророком», Фадж еще мог бы, на правах нового министра, надавить на редакцию и не позволить материалу попасть в печать. Но теперь ему необходимо было отстаивать собственную репутацию, а, значит, провести даже усеченное разбирательство будет недостаточным.

— Альбус Персифаль Вулфрик Брайан Дамблдор, — дрожащим голосом произнес Судья Фадж, — вы признаетесь виновным в самовольном помещении Гарри Джеймса Поттера в семью простецов. Вопрос о виновности сотрудника Отдела Опеки будет разобран на следующем заседании.

Молоточек послушно застучал. Конечно, Альбусу не грозило ничего, кроме штрафа, но сам факт признания белого мага виновным сильно ударял по его репутации.

— Прошу присутствующих соблюдать тишину в зале! Следующий вопрос на повестке суда — право опекунства над Гарри Джеймсом Поттером. Суд удаляется на перерыв.

Быстро отскочив от трибуны, Фадж скрылся за дверью позади нее. Его била дрожь. Начало карьеры — и на тебе! — фактически сговор начальника одного из отделов с одним из величайших магов современности. Господь милостивый, за что?!

Ему понадобились все полчаса, чтобы привести себя в чувство. В ход пошло все, от успокаивающего зелья до бутылочки бренди, припрятанной в комнате совещаний. Лишь после трех основательных глотков последнего раскрасневшийся Министр рискнул вновь появиться в зале суда. На его трибуне уже лежал заботливо подготовленный секретарем свиток со списком заявленных кандидатов, прошедших, на этот раз, независимую проверку Отдела Опеки.

Стук молотка объявил конец перерыва.

— Итак, господа, напоминаю: перед нами стоит задача выбрать достойных опекунов для маленького Гарри, — слегка запинаясь, пробежал взглядом по списку Фадж, — и… Что?! Мистер Малфой, вы это серьезно?

— Вполне, господин министр. Моя семья достаточно обеспечена, чтобы дать юному Гарри все необходимое для достойной жизни.

— Мистер Малфой, вы многими подозревались в пособничестве сгинувшему темному магу! — выкрикнула одна из присутствующих в зале колдуний.

— Ни одно из подобных обвинений не нашло подтверждения, — Люциус и бровью не повел. Он выжидал.

— У вас есть сын, мистер Малфой. Двое детей — это большая ответственность… Возможно, другие кандидаты… Например, семья Уизли...

Дамблдор улыбнулся, слегка кивнув секретарю. Возможно, еще не все потеряно для магического мира?

— Мистер Уизли является вашим сотрудником. В его семье уже семеро отпрысков.

— Там, где семеро, найдется место и еще одному, — седобородый маг, лишь немного успокоившись, вновь встал в оппозицию.

— Ах, Альбус… Двойные стандарты? Уважаемый суд, супруга мистера Уизли содержит домашнее хозяйство. Неужто при его уровне дохода можно позволить себе достойное содержание еще одного ребенка, тем более — маленького героя?

В зале суда повисла гнетущая тишина. На самом деле, список был не слишком большим: мало кто рискнул взять на себя ответственность за юного Поттера. Ну, а те, кто рискнули, не слишком вписывались в образ идеального родителя сироты: кто-то из заявителей был ровесником Дамблдора, у одного из героев войны, вписавшего свою фамилию, наблюдались последствия поражения темным заклятьем, третьи были просто бедны… Фадж поморщился. Алкоголь уже ударил ему в голову, и он явственно чувствовал необходимость еще одной дозы.

— Хм… В заявке присутствует фамилия Чемберс?

Секретарь кивнул, поясняя:

— Да, мистер Фадж, Аврора Элизабет Чемберс, в девичестве Шафик, сэр, и Маркус Игнотус Чемберс. Он является владельцем «Обскурус»…

— Издательского дома? В Косом Переулке? — встрепенулся министр

— Да, сэр… Детей у них пока нет, пара достаточно молодая. Они заключили брак в 1978, — секретарь срочно принялся рыться в многочисленных справках, какими был завален его стол, ища подтверждение своим словам.

— А их… Их репутация? — Фадж заметно волновался и оттого едва не подпрыгивал, цепляясь за трибуну.

— На сколько мне известно, Чемберсы всегда старались соблюсти нейтралитет, — недовольным тоном проронил Малфой, — чертовы рейвенкловцы, чтоб их… — громким шепотом добавил он.

Корнелиус едва не хлопнул в ладоши. Вот он, его шанс!

— Итак, господа, голосуем! Кто за кандидатуру семейства Малфоев, прошу поднять палочки вверх? — Рита, вновь отвлекшись от пергамента, буквально сканировала взглядом каждого проголосовавшего, — так, хорошо… За чету Уизли? Отлично, отлично… Чемберс? — с нескрываемым удовольствием Фадж обвел зал взглядом и крякнул, не сдержавшись. — Итак, решено. Суд постановил: право опеки над Гарри Джеймсом Поттером передать Авроре и Маркусу Чемберсам. Заседание Суда объявляется закрытым! Большое спасибо, господа, большое спасибо.

Фадж спешно подхватывал свои бумаги с трибуны, уже открыто наплевав на соблюдение формальностей. По правде говоря, судебная процедура у магов и без того была весьма усеченной по сравнению с вариантом простецов, но на фоне всеобщего ликования кого волновал факт юридической "кастрации" процедуры?

Люциус кивнул на прощание присутствующим и вышел из зала. Неспешно направляясь к каминам, он улыбался. Фамилия Чемберс появилась в списке именно благодаря ему.