Миллион галлеонов (джен)

«Люциус!

При всем моем уважении к твоей семье хочу напомнить о сроках. Нанятые мной маги требуют достойной оплаты! Животворящий эликсир не может храниться долго. Сроки, Малфой, сроки!»

(из письма Игоря Каркарова)

Дни пролетели слишком быстро — в работе и размышлениях над речью перед членами Палаты общин, в переписке с Монтегю и Грабсом. Пришел октябрь с его холодными ветрами — предвестниками скорой зимы. Наконец примерная концепция предстоящего собрания была выработана.

На улице шел дождь, везде, кроме сада. Там погода подчинялась настроению хозяина поместья, а в душе он ликовал. Слабые лучи солнца пробивались сквозь шторы. Люциус поднялся и распахнул створку, впуская в комнату ароматы осени. Нарцисса возилась в розарии. Поливала цветы с задумчивым видом, то хмурилась, то улыбалась. Кажется, она разговаривала с этими проклятыми розами.

Люциус прикрыл глаза, мысленно возвращаясь на много лет назад, когда его родители спланировали самую долгожданную во всем магическом мире свадьбу. Заголовки газет кричали об идеальной паре — счастливой, влюбленной, богатой. О придуманной паре, коей они не являлись. На свадьбе Нарцисса улыбалась. Он смотрел в её глаза и пытался понять, счастлива ли она или всё это напускное, чтобы потешить журналистов. Мать тихонько сказала Люциусу: «Нарцисса влюблена». Только ему тогда показалось, что не в него. Малфой и любовь — противоположные понятия, которые никогда не сходятся. Словно две параллельные прямые в пространстве. На свадьбе Нарцисса сияла… Через пару месяцев сияние угасло.

Он фыркнул, расправляя платок, скрепленный брошью-змеей на шее. Может, и впрямь сходить в розарий, посмотреть, как она в нарядном платье копается в земле?

В розарий он не пошел. Долго наблюдал, как Нарцисса заканчивает работу, очищает одежду магией и распускает волосы. Шпильки с жемчугом зафиксировали пряди, не позволяя им падать на лицо. Она обернулась и посмотрела ему в глаза. Тонкая рука чуть дрогнула, будто собираясь сделать что-то важное, показать или позвать, но так и не поднялась. Люциус отвернулся. Она привыкла к богатству, а его дело — преумножать доставшиеся от предков галлеоны. Это важнее пустых бесед.

* * *

Весь день Люциус провел в библиотеке, освежая собственные знания по истории маггловского мира, подбирал подходящие факты: объяснить членам Палаты общин, что случилось в Норфолке? Рассказать о личности Джека-Потрошителя? Раскрыть, что королева Мэри Кровавая была Темной ведьмой, поведать, какие истинные мотивы побудили её сжечь триста протестантов-магглов?

Он откинулся на спинку кресла, стянул надоевший галстук и расстегнул пару пуговиц на рубашке.

На письмо Снейп ответил не сразу, сова вернулась только сейчас. Друг утверждал, что помимо «прихоти Малфоя» у него имеются и другие «важные дела на факультете, где, кстати, обучается и твой сын». Люциус пробежался взглядом по короткому ответу и бросил взгляд на старые часы с маятником. Снейп обещал появиться вечером, а значит, у Люциуса еще было время подобрать нужные аргументы, чтобы убедить его помочь с магглами.

Нарцисса вошла без стука и осторожно поставила перед ним поднос с чашкой кофе и пирожными.

— Добби! — выкрикнул Люциус, втайне надеясь, что его тон напугает не только эльфа, но и Нарциссу.

Домовик появился перед ним с тихим хлопком и прижал уши.

— Почему миссис Малфой сама носит мне кофе? — голос прозвучал угрожающе.

— Мистер Малфой, сэр…Добби не хотел, Добби сказал…

Нарцисса вздохнула и глянула на Люциуса с упреком.

— Ты почти ничего не ешь и постоянно работаешь. Я подумала, что тебе будет приятно, если я принесу хотя бы пирожные.

— Ты ошиблась. Это работа для домовиков!

— Тогда зачем тебе я, Люциус? — во взгляде Нарциссы проступила горечь. — Я что — вещь? Украшение мэнора? Что здесь должна делать я?! Розы разводить нельзя, кофе принести — тоже. Зачем я живу? Если читаю книги, ты считаешь, что я бездельничаю, а если начинаю что-то делать… — она опустилась на кресло, как марионетка, у которой мигом порвались все нити. Щеки чуть порозовели, а глаза заблестели. Люциус поморщился, надеясь, что плакать она не станет. Женские слезы он не просто не любил, он их ненавидел, не понимал, боялся.

— Прекрати истерику, — голос прозвучал спокойно и сдержанно, хоть это и потребовало значительных усилий.

— Я устала, Люциус. Я брожу по этому дому из угла в угол. Мне тесно. Одиноко. Ты даже словом со мной не перемолвишься ни разу за день. Как будто я ваза или стол.

— Раньше всё было нормально.

— Никогда ничего не было нормально! Раньше просто был Драко, а сейчас… Я здесь задыхаюсь. Я как кукла, которую держат для красоты.

— Хватит говорить эти глупости. Успокойся и иди к себе, — Люциус постарался придать голосу как можно больше спокойствия. — Сегодня к нам может заглянуть Северус. Прикажи домовикам приготовить ужин на троих.

Нарцисса поднялась, вздрагивая, словно ей было холодно, и молча направилась в коридор.

Дверь за ней закрылась беззвучно.

* * *

— Надеюсь, ты понимаешь, во что ввязываешься? На твоем месте я бы и слушать этого… Грабса не стал, — Северус отложил бумаги в сторону и посмотрел на него темным, ничего не выражающим взглядом. Люциус сел в кресло, небрежным жестом убирая пергаменты в стол, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

— На моём месте ты бы и за десять лет не заработал таких денег. А я заработаю их за пару часов.

Северус фыркнул, всем своим видом давая понять, что обсуждать его способности к ведению бизнеса не собирается.

— Хорошо, — настроение Малфоя ухудшалось. — Ты же понимаешь, это дело для меня важно. Мы друзья или я ошибаюсь?

— Не начинай, — Северус взглянул почти обреченно. — Чего ты хочешь?

— Мне нужно, чтобы ты помог наложить Обливиэйт на членов Палаты общин. И не думай отказываться. Механизм уже запущен.

Северус замер.

— Я не собираюсь тебе помогать, Малфой. Все эти махинации… Умоляю, избавь меня от них!

— Лицензия на МЕ-102 лежит на моем столе, — он демонстративно помахал бумагой перед лицом Снейпа. — Понимаешь, что это значит? Значит, деньги скоро потекут, Каркаров перестанет раздражать меня угрожающими письмами.

— Люциус… Что, Мордред побери, ты задумал?

— Завтра я расскажу магглам о магическом мире. Нарушу Статут.

— С ума сошел? А если информация просочится в Аврорат? Или в Министерство? — Северус уставился на него как на полоумного.

— Не просочится. Мы не выпустим их из зала заседания. В нем четыре двери. Именно их и стоит заблокировать в первую очередь, а потом мы поговорим. Твоя помощь нужна мне не только в чарах. Необходимо, чтобы ты сварил Снотворное зелье. После голосования мы предложим всем выпить шампанского, а потом наложим заклятие забвения на спящих. Так будет проще.

— Безумие какое-то. Я полагал, что ты-то способен думать головой! Представляешь, что произойдет, если магглы скажут хоть слово прессе?

— Не скажут, Сев. Они же магглы и потому безумно боятся всего, что связано с необъяснимым. Страх — вот что движет людьми. Завтра они проголосуют за Грабса и забудут всё после Обливиэйта.

Снейп покачал головой.

— Я в этом не участвую. Исключено.

Люциус ожидал чего-то такого и заготовил аргументы.

— Ты помнишь, как я появился в Хогвартсе через несколько лет после нашего знакомства? Без меня ты был забитым, хоть и очень талантливым подростком. Только никто и не пытался развивать твой талант. А всё потому что ты полукровка.

Северус и не шелохнулся, он слушал молча.

— А я знал, что, несмотря на происхождение, ты способен на многое. Ты превзошел меня в легилименции за пару недель, в защите от темных сил — за месяц, в зельеварении тебе и вовсе не было равных уже тогда. Как думаешь, какой была бы твоя жизнь, выбери я кого-то другого?

Снейп молчал. Тишина становилась давящей, часы пробили восемь раз. Люциус ждал, осознавая лишь сейчас, что его слова прозвучали излишне грубо и могли сильно ранить Северуса. Уж он-то знал, как может болеть уязвленная гордость…

— Хорошо. Где мне необходимо появиться и в какое время? — Снейп посмотрел спокойно и безразлично. О чем он думал, сказать было сложно. Люциус кивнул и выдохнул. Интуиция не обманывала: обиды со стороны друга не было, но недоговоренность всё еще витала в воздухе.

— Вестминстерский дворец, зал заседаний на первом этаже.

— Думаешь, авроры не засекут нас?

— Может, и засекут, но им потребуется время, чтобы всё утрясти. Маггловские политики опасаются магического вмешательства, на всё требуют особое разрешение, пропуск, — заметил Люциус. — Мы поставим защиту. Никто ни о чем не догадается.

— Сколько там человек?

— Больше шестидесяти. И работы будет много.

— Люциус, это безумие. Я поверить не могу, что они все будут молчать.

— Иногда нужно рисковать, — Люциус улыбнулся, ощущая, как по телу пробегает привычный жар. Адреналин будоражил каждый нерв, как когда-то раньше, когда он служил Лорду.