Клинки и перекрёстки (джен)

Прерывистый вздох обжёг пересохшее горло. Так странно… Её никогда не мучила жажда. Нефилим с трудом приподняла тяжёлые веки. Сквозь оранжевые жалюзи пробивался по-утреннему тёплый свет, пока не слишком яркий, но всё равно резанувший глаза.

Она зажмурилась. Попыталась сглотнуть, но во рту совсем пересохло. Дыхание давалось с трудом, словно часть её грубо вырвали изнутри, и от этого тело стало тяжёлым и непослушным. Нефилим плохо помнила, что произошло. Отчаянный бой с ангелами, телепортация… А потом? Её тяжело ранили, она истекала кровью. Хотела восстановиться, но… Нет, ничего — только какие-то смутные обрывки в памяти.

Дав глазам привыкнуть к свету, нефилим скосила взгляд в сторону. На простой прикроватной тумбочке лежали её клинки. Чуть дальше виднелся край закрытой двери, а в дальнем углу стояло зеркало, в котором отражалась вся комната. Небольшая, простенькая, без каких-нибудь деталей, создающих уют и способных рассказать о владельце жилища. Значит, либо гостевая комната, либо мотель.

Нефилим лежала на застеленной кровати, часть которой тоже попадала в отражение. Она смутно помнила, чем всё кончилось, но точно знала, что не могла сама прилететь сюда: её слишком серьёзно ранили, сил почти не оставалось. Впрочем, сейчас ей было куда хуже — боль уже прошла, но тело охватила непривычная слабость. Ничего, скоро должно пройти.

Девушка осторожно села, упёршись ватными руками в кровать. Каждое движение давалось с трудом, будто её тянули назад камни, но она заставила себя встать. Ноги подкосились. Взмахнув руками в тщетной попытке за что-нибудь удержаться, она натолкнулась на зеркало и вместе с ним упала на ворсистый ковёр. Со звоном разлетелись осколки. Боль пришла секундой позже, когда из порезов выступили алые капли.

Сколько же крови она потеряла, что силы до сих пор не вернулись? А сколько вообще времени прошло? Где она и как здесь оказалась? Впрочем, об этом можно подумать потом. Сначала нужно прийти в себя. Поджав губы и стараясь не зашипеть от боли, нефилим схватилась за стену и поднялась. К счастью, ни один осколок не застрял. Она попыталась заживить царапины, но не почувствовала ничего внутри — ни малейшего намёка на такую привычную силу.

Сердце пропустило удар. Она всё вспомнила — силуэт, клинок, склянку, наполняющуюся благодатью… Её благодатью. Только теперь нефилим поняла, чего не заметила сразу. Всё внутри похолодело, когда она бросила взгляд себе за спину. Крыльев не было. Равно как и сил.

Горло сдавило от страха и горечи. Смертная. Смертная и обречённая. Ангел без благодати становится человеком, нефилим — умирает. Если бы осталась хоть капля, она сумела бы восстановиться, пусть даже на это ушло бы несколько дней. Да только ничего не осталось. Глаза защипало, но нефилим закусила губу, сдерживаясь. Прокусила до крови.

Не сейчас. Сначала нужно понять, где она. Даже если ей осталось недолго, она не позволит себе забиться в угол и безвольно ждать смерти. Она — наполовину ангел. Она рождена воительницей.

Да только сражаться поздно. Вся её жизнь была сражением — и вот закономерный итог. Она сражалась за каждый прожитый день, каждый отведённый ей год с тех пор, как научилась держать клинок, с самого начала зная, что нефилим всегда обречён. Не важно, сколько он проживёт, будь то годы или столетия — рано или поздно до него доберутся.

Девушка прижалась спиной к стене. Она ждала, пока слабость хоть немного отступит, но, похоже, в номере она была не одна, и её падение не осталось незамеченным.

Кто-то распахнул дверь.

* * *

С тех пор, как они сняли номер в дешёвом мотеле и принесли в него нефилима, прошло три дня. Астус предпочёл ожиданию своё привычное времяпрепровождение, чем снова заслужил осуждающие взгляды и замечания ангела. Айендэль, в отличие от него, остался присматривать за ни разу не пришедшей в себя девушкой.

Её состояние, как и беспокойство о ней Айендэля, волновало Астуса в последнюю очередь. Он вальяжно развалился на диване в полупустом сейчас баре, закинув ногу на ногу и порой отпивая алкоголь из стакана. Он не спешил — делал вид, что расслабляется, но в то же время следил за посетителями цепким взглядом, вылавливая малейшую неосознанную мимику, манеру движения, осанку и едва заметные, почти не привлекающие внимания жесты, способные так много сказать о настроении и человеческих мыслях. Его интересовали те, в ком чувствовались грусть и подавленность или, наоборот, уверенность и смелые мечты.

Он, демон перекрёстков, был готов решить их проблемы и исполнить желания. За минувшие дни Астус заключил две сделки. Душа… Кто-то срывался с крючка, едва услышав о цене, но многие попросту не верили в её существование. Как легко они соглашались её продать! Пропускали мимо ушей его слова об отведённых десяти годах, по истечении которых явится адский пёс. Настоящий страх придёт вместе с его воем, когда подойдёт срок, когда наконец-то станет ясно, что всё взаправду.

Астус не знал, станет ли посылать Шерри за теми, кто заключил с ним сделку. Вполне возможно, что и нет — в конце концов, репутация Ада больше не его проблема. Что теперь помешает забыть о долге?

С усмешкой он отметил, что изменился. Когда? Он не знал. Быть может, в тот момент, когда Айендэль вырывал его изуродованную душу из Ада. А может, раньше или позже. То, что раньше имело для него значение (во многом — просто по привычке), стало ему безразлично. Там, в Аду, демон будто бы потерял часть себя. Ту часть, что, исчезая, оставила после себя выжженную пустоту.

Астус продолжал жить в своём ритме, делая вид, что всё по-прежнему, но что-то изменилось. И в его жизни, и в нём самом. Он примерял маски себя прежнего, но всё, что раньше скрашивало его нелёгкую жизнь, утратило вкус. Стараясь снова стать собой, он всё больше погружался в разгул, но ничего не менялось — остались только привычки. Чем сильнее он стремился вернуться к тому, каким был, тем больше ему казалось, что Ад сжёг его окончательно. В прах.

Астус отставил в сторону полупустой стакан. Ему нужно было отвлечься хоть на что-то. Жаждущие его крови демоны сбились со следа, Айендэль умело скрывался от своих братьев. Не было больше вечной погони, в которой приходилось с боем вырываться из когтей Кроули. Казалось бы, цель достигнута — демоны больше не дышат в спину, и можно выдохнуть и расслабиться, но как найти новую? К чему стремиться дальше?

Или, может, стоит поставить вопрос по-другому, не прикрываясь философией: чем заполнить пустоту?

С тихой музыкой, доносящейся из колонки под потолком, слился приглушённый телефонный звонок. Айендэль. Он звонил редко, только когда что-то случалось — ещё не в полной мере привык к земным технологиям. Обычно его звонки Астус игнорировал, но сейчас взял трубку в надежде на хоть какое-нибудь разнообразие.

Прежде чем сбросить вызов, Айендэль сказал лишь два слова:

— Она очнулась.

Этого они оба и ждали, чтобы продолжить перемещаться по миру, скрываясь от ангелов и демонов. Астус переместился. В мгновение ока зал бара сменился совмещённой с кухней и прихожей гостиной, откуда вели две двери — в ванную и в единственную комнату, посреди которой стоял Айендэль.

— Кто ты такой? — раздался полный агрессии и настороженности женский голос.

Астус встал в дверях, скрестив руки на груди. Нефилим вжалась в угол в противоположном конце комнаты, держась за стену. Сейчас она была ничуть не сильнее смертной, но поглядывала на тумбочку, где лежали её клинки. Почему-то Астус не сомневался: если понадобится, она найдёт способ добраться до своего оружия, пусть даже потеряла слишком много крови и едва стоит на ногах.

— Моё имя Айендэль. Я ангел, — Айендэль поднял руки в мирном жесте, будто это что-то значило для той, кого не так давно едва не убили его собратья.

Нефилим кинулась к клинкам. Ослабленное тело снова подвело её, но он не позволил ей упасть — подхватил и придержал. Девушка вырвалась.

— Не приближайся! — пока ещё хрипло, но со стальными нотками прорычала она.

— Успокойся, я не желаю тебе зла, — растерянно заверил Айендэль. — Мы спасли тебе жизнь.

— Интересно, зачем? Вы же так жаждете меня убить!

— Может, потому, что он давно пал, а я вообще не ангел? — подал голос Астус, «отлипнув» от стены и шагнув в комнату.

— Да неужели? — съязвила нефилим.

Моргнув, Астус показал ей красные глаза. Она переводила напряжённый взгляд с одного на другого и обратно. Ничуть не менее ясно, чем человеческие эмоции, демон почувствовал её недоверие. Недоверие и… страх? Нет, не просто страх — ужас. Но не перед ним и не перед ангелом.

И это было далеко не всё. Отчаяние, безысходность, смятение… Нефилим не знала, что делать, но порывалась сделать хоть что-нибудь, лишь бы не сидеть сложа руки. Вот только сделать она ничего не могла.

— Позволь, я исцелю тебя, — Айендэль осторожно протянул к ней руку.

Только сейчас Астус обратил внимание на её кровоточащие порезы на коленях и окровавленные осколки разбитого зеркала. Похоже, девчонка бойкая — едва очнувшись, бросилась выяснять, где оказалась, но, видимо, слабость взяла своё. И неудивительно: людям на восстановление после таких ран нужно куда больше времени, чем сверхъестественным существам, а она вряд ли к такому привыкла. Ей ли, нефилиму, знать, каково быть смертной?

— Я не нуждаюсь ни в чьей помощи! — сквозь сжатые зубы процедила она.

— Сейчас — нуждаешься, — настоял на своём Айендэль.

Несколько секунд нефилим сверлила его полным бессильной злости взглядом, но не признать его правоту не могла. А может, у неё просто не осталось сил противиться. Она села на кровать и развела руками:

— Ну давай, лечи.

Айендэль провёл рукой над её порезами; живительный свет не оставлял даже шрамов — только подсыхающая кровь напоминала о недавних царапинах. Нефилим и не подумала поблагодарить его, но попросила воды. Айендэль принёс наполненный до краёв стакан, который она залпом осушила.

Отставив его в сторону, девушка подняла взгляд на ангела и демона.

— Итак, кто вы такие? — хмуро спросила она.

— А ты не слышала? Демон и падший ангел, — развёл руками Астус.

— Мне вас так и называть или у вас всё-таки есть имена? — нефилим пыталась съехидничать, но говорила скорее устало.

— Я Астус, он — Айендэль.

— Каэтхаль.

Необычное имя для той, что рождена на Земле. И уж точно не подходящее смертной девушке, которой она теперь стала. Наверное, раньше она была подобна ангелу — сильная, отважная… может, в чём-то даже величественная. Но сейчас перед ними сидела обычная девушка — хрупкая, ослабленная недавней потерей крови и отчаявшаяся.

— Каэтхаль, прислушайся к себе. Ангелы забрали всю твою благодать или ты сможешь восстановиться? — спросил Айендэль.

— Не ангелы, — качнула головой нефилим. — Я понятия не имею, кто это был.

Айендэль хмуро свёл брови. Затем, что-то обдумав, жестом позвал Астуса за собой и направился к выходу. Прикрыв дверь, они отошли в кухню. Демон присел на край стола, скрестив руки на груди.

— Ну, что думаешь? Нужна тебе такая компания или всё-таки поищешь падших ангелов? — спросил он.

— Ты в своём репертуаре, — покачал головой Айендэль. — Девушке нужна помощь, а ты хочешь выставить её за дверь?

— Не я же виноват, что она лишилась благодати. Пусть учится жить, как человек, — развёл руками Астус.

— Мы должны ей помочь.

— Лично я ей ничего не должен. Как и ты, кстати. Так, для справки.

— Астус, ангел может жить без благодати, нефилим — нет. Если мы сейчас просто бросим её, она погибнет, — стоял на своём Айендэль. — Благодать — единственное, что поддерживает в них жизнь. Она может прожить некоторое время, но вряд ли протянет хоть месяц.

— А тебя так волнует её судьба? — Астус прямо посмотрел на него.

Ангел что-то недоговаривает — он чувствовал это. Айендэль спокойно выдержал его взгляд.

— Да, волнует, — твёрдо сказал он. — Не хочешь ей помогать — не надо. Я всё сделаю сам.

— Чёрт с тобой, — сдался Астус. — Вернём девчонке благодать.

В конце концов, он же хотел отвлечься? И вот он — шанс. Возможность заняться хоть чем-нибудь, кроме самокопания. Пусть Ад что-то надломил в нём, он не позволит себе сломаться окончательно.

Каэтхаль стояла у двери, прильнув ухом к щели. Так непривычно было, что её слух ничуть не острее человеческого… Но дверь оказалась достаточно тонкой, чтобы подслушать разговор. На самом деле, она просто хотела узнать, не кто-то ли из этих двоих забрал её благодать, но то, что она услышала… Такого она не ожидала.

За всю жизнь Каэтхаль лишь дважды встретила тех, кто не только не испытывал к ней ненависти и презрения, зная о её происхождении, но и действительно был готов помочь. Первым был её отец, вторым — Даэль. Тот, от воспоминаний о ком снова болезненно сжалось сердце. Она отошла от двери и опустилась на кровать.

Каэтхаль запретила себе думать о погибшем возлюбленном. Сейчас на грани оказалась и она, но что, если надежда ещё есть? Если получится вернуть благодать… Каэтхаль поймала себя на том, что позволила надежде поселиться в сердце, едва услышав обрывок разговора двух незнакомцев. Рано. Кто знает, получится ли что-нибудь и какова будет цена?

Дверь открылась, и на пороге появились ангел и демон.

— Мы поможем тебе вернуть благодать, — сказал Айендэль. — Но ты ведь и так это уже знаешь, верно?

Каэтхаль покраснела. Будь она по-прежнему нефилимом, он не услышал бы, как она кралась к двери, но от её способностей не осталось ни следа. Человек… Тяжело привыкать, что в теле больше нет лёгкости, а за спиной — крыльев. Что она лишена сверхъестественных сил.

— Да ладно, расслабься, — добродушно улыбнувшись, махнул рукой Айендэль.

— Расслаблюсь, когда буду знать, с чего вдруг вы решили мне помочь, — отрезала Каэтхаль.

Никому нельзя верить — этому её научил отец.

— Для тебя это в новинку? — усмехнулся Астус. — Привыкай, он просто добрая душа.

Каэтхаль им не верила, но оставила это при себе. Придётся присматриваться и наблюдать. Быть может, эти двое и правда окажутся полезны.

— Я подумаю, как тебе помочь, а ты отдохни пока. Наберись сил, — сказал Айендэль, прежде чем выйти.

Демон последовал за ним, но у выхода ненадолго оглянулся. Всего на секунду — и молча исчез за дверью. Снова оставшись в одиночестве, Каэтхаль легла на кровать, положив руку под голову. Последние пару дней выдались слишком насыщенными: погони и схватки лишь изредка перемежались передышками, теперь она и вовсе лишилась сил, став лёгкой мишенью для ангелов… Да ещё эти странные ангел и демон. Кто они? Что им от неё нужно? Стоит ли их опасаться?

Или, по меньшей мере, одного из них…