Лимончик от лимонного дерева... идет лесом (джен)

Примечания:

Спасибо Кибер Мудаку, за "Эрохокаге", хех.

Глава — отменно упоротая, просто автору мозги солнышком напекло, а потом и у компа расплавилось то немногое, что осталось... Эх, жарень, мать её за ногу!

— Братец! — на этот привычный возглас Харуко Наруто лениво приоткрыл глаз… Дерево, под которым развалился наш герой, было раскидистым и давало столь стратегически значимую в такую несусветную жару тень.

Харуко — младшая сестренка, появлению которой предшествовали периоды особого злобствования мамани. «Лучше веди себя хорошо, Наруто, в твою маманю вселился бесенок, видишь, как растет животик? Потому потерпи немного и не дури, балбес!»

Впрочем, ходил по одной половице вокруг раздувшейся в обхвате почти что до Гамабунты мамани, как раз папаня. Поскольку та припечатывала его емким: «Это ты виноват, старик, бес тебе в ребро!» — и отправляла за чем-то жутко экзотическим, что сам Наруто не рискнул бы съесть…

Даже поросёнок Тон-тон смекнул, что разъяренную Сенджу лучше оставить в покое, и потому обходил последнюю десятой дорогой. Смена настроений стала для мамани чем-то настолько привычным, что Наруто уже привык к тому, что сейчас его могут ласково поманить к себе, потрепать по головке и даже дать послушать толкания «бесенка», а потом… пропнуть «тренировать ирьендзюцу с Шизуне, бестолочь!»

Наруто привык… Тем более, что ему среди всех домочадцев да и случайных встречных под тип работников гостиниц и постоялых дворов, где они останавливались, перепадало на орехи меньше всего. Как-никак он у мамани — любимчик.

И он не обижался. Той явно приходилось нелегко. Обычно энергичная и одной левой выносящая двери — Наруто видел, как та теперь тяжело переваливалась и держалась за поясницу, проклиная собственное отечное тело.

Шизуне как-то ему сказала, что мама не такая молодая, какой кажется. Что у ней на лбу — не просто замысловатый ромбик, а особая печать, через которую она концентрирует чакру, позволяющую ей выглядеть молодо, а также моментально залечивать даже самые серьезные раны.

Наруто тогда ей не поверил. Но миниатюрная мама выглядела почти что ровесницей Шизуне, которая, в отличие от неё, на памяти Сенджу, всё же менялась внешне… Это было странно, но, на взгляд Наруто, недостаточно, чтоб поверить.

Впрочем, ирьендзюцу он изучал, хотя и едва ли мог выговорить без ошибки то, как называется этот раздел техник шиноби. С одной стороны, вы спросите, зачем? Если можно стать самым сильным и никто даже близко не сможет тебя ранить?

Пожалуй, ответ на это «зачем» он узнал слишком рано… Не всегда их странствия проходили гладко. А его родители обладали удивительной способностью находить себе приключения на пятую точку. Особенно сильно однажды отличился батя, заявившись среди ночи… Точнее заявился — тут не то слово. Его к ним в номер выплюнула жаба — не только помятого и слегка пожеванного, но и зеленовато-бледного со спутанным сознанием. Потому как батя нёс какой-то бред об Облаке, шпионах, нукенинах и каких-то лохматых биджу.

Маманя тогда создала элемент воды и со словами: «Заодно протрезвеешь, зараза!» — смыла с него большую часть крови, и только потом смогла приступить к лечению. Шизуне, как назло, смылась на прогулку с Тон-тоном, а Наруто с легким страхом наблюдал, как маманя берёт под контроль свою фобию, поскольку, иначе батя явно имел все шансы до утра не дотянуть…

Кажется, тогда он почерпнул много новых слов из уст явно перепуганной не меньше него и оттого бранящейся Сенджу. В тот злополучный вечер Наруто и узнал, что каким бы сильным шиноби не был — он не неуязвим и зашивать его всё равно потом медикам, которые тоже люди… Со своими страхами… И ступором.

Он помнил собственный ужас, когда батю только выплюнула жаба, а маманя застыла посреди комнаты с трясущимися губами. Она не реагировала ни на его тормошения, ни на окрики… Пришлось применить собственное изобретение — секси дзюцу, которое всегда до жути бесило маманю… Наруто впервые был рад схлопотать пинка, потому что это заставило маманю отмереть и заняться делом.

С тех пор он не ворчал, когда в его голову пытались с грехом пополам вбить основы медицинских техник. Потому что ты можешь быть, сколько угодно сильным, но всегда есть шанс не успеть на помощь близким. У ниндзя-медика возможности были шире, хоть и тоже небезграничны.

Сколько раз в пути их просили помочь, но Шизуне хватило одного взгляда, чтобы покачать головой… Хотя Наруто ясно видел, что те люди ещё дышали…

Звёзд с неба Наруто никогда не хватал. Впрочем, гениев в их семействе отродясь и не было… Что маманя, что батя — порой откровенно тупили. Да и у Шизуне случались затупы, хоть она и была подвержена им меньше всего. Потому и объясняли ему доходчиво, так, чтобы понимал…

В том числе и на практике. Потому Наруто писал с ошибками и с напрягом считал в уме, когда его отправляли в магазин, но зато точно знал, что вот тот — симпатичный, на первый взгляд, цветочек, на самом деле, страшный убийца… И что девицы, что догадывались вплетать его себе в венки — имели все шансы унести эту красоту с собой в могилу. Что вода — обычная вода также таит порой в себе опасностей больше, чем доверху заряженный снаряжением нукенин приличного уровня.

«Ниндзя должен быть внимательным — иначе рано помрет!» — так учили его. И в самом деле по какой-то там статистике до тридцати доживали единицы… Ещё более редко успевали завести семью. А уж чтоб добродить по бренной земле до седин — это надо быть либо гражданским, либо Третьим хокаге. Либо родиться седым, как его батя.

Потому — да Наруто учился быть внимательным, а также терпеливым. Хоть это и было совсем не в его натуре, ирьендзюцу приходилось брать упрямством. Им, а ещё кровью Узумаки… Те славились своей жизненной энергией и запасами чакры.

Маманя как-то объясняла ему, что печать бьякуя её научила ставить бабушка, а та была стопроцентной Узумаки. И в самом деле, даттебайо, чакры у Наруто было много! Как и энергии… Так много, что и сидеть на одном месте было проблематично… Потому предложением — копить излишки, почти как сдачу с покупок в маленьком жабе-кошельке — было принято им на ура. Заодно и семья вздохнула поспокойнее.

Ведь Наруто, которому только что и без бубна с трудом объяснили, как именно копить энергию (пригодился даже батя, который тоже как-то умудрялся уходить в дзен и собирать «природную энергию»), теперь был занят медитациями.

Хотя Шизуне и предупреждала, что печать у него может так и не появиться… Даже спустя много-много лет. Как и у неё. Но батя тут же сглаживал это тем, что ему потом легче будет освоить режим отшельника. Что это за режим — Наруто видел, а потому не спорил и постигал дзен.

Правда, теперь уже нервы проверяла на прочность сестренка. Появление Харуко привело к тому, что бате пришлось бросить курить — надоело слушать лекции мамани о потенциальном вреде для ребёнка. Как следствие, раздражительным теперь стал ещё и батя. И даже Шизуне, которой часто сплавляли успокаивать ревущую Харуко. И Тон-тон, которому теперь перепадало меньше ласки и внимания и которого теперь даже маманя ласково именовала: «Пшел отсюда, окорочок!»

Глядя на концерты не по заявкам, которые честно отрабатывала его сестрёнка, которая больше все же напоминала ревущего истошно бесёнка, о чем свидетельствовали и красные глазки последней, Наруто задавался вполне резонным вопрос, отчего же все дружно не поехали кукухой ещё во времена его младенчества, на что получил удивительно четкий ответ…

Оказалось, что при всей своей гиперактивности орал он чуть менее истошно да и все были аж на шесть лет моложе… «А нервы целее», — прибавлял батя, украдкой капая в чай мамани какие-то успокоительные травки… Правда, та распознала их на вкус и более того выплюнула, после чего устроила забег за улепетывающим батей, попутно крича что-то о том, что кормящим матерям такую отраву пить нельзя…

С появлением Харуко ловить дзен стало сложнее, зато скилл прокачивался даже интенсивнее. После мелкая прекратила орать, а начала с интересом изучать окружающий мир. Особенно её интересовали полоски-усы на щеках у Наруто. Естественно, попытки схватить его за данные отметины — успехом не увенчивались. Зато богатая шевелюра страдала. Как и достоинство Наруто, к которому прозвище «Солнышко» крепко так приклеилось.

Впрочем, сестрице это он прощал. Уж больно незамутненно та любила его. За Харуко нужен был глаз да глаз, потому что проделки Наруто блекли в сравнении с её «экспериментами». Если он придумал секси-дзюцу да угомонился, ловя дзен, изучая ирьендзюцу да призывы, то сестренка… В ней явно умер горе-экспериментатор.

Поскольку она единственная в их семействе, кого природа мозгами не обделила… Ей мало было изучать печати с родителями — она придумывала новые. И не всегда это было безопасно… часто, очень часто — Харуко щеголяла без бровей… Да и сам пытавшийся её оттащить Наруто — тоже.

Теневое клонирование только попервости считалось его коронкой — Харуко создавала больше клонов — раз, они у неё дольше не развеивались — два. Три — мелкая обладала ну просто бешенным нравом — это в минуты спокойствия — она лапушка, в гневе — пиши — пропало.

Если Наруто признавал лишь кунай, то Харуко вытребовала на шестилетие — катану. Маманя, глядя на неё, совсем не тихо вздыхала и говорила, что в неё вселился Тобирама.

Сенджу понятие не имел, чьей именно там является реинкарнацией его сестренка, но ссориться с ней всё же не рисковал. Да и тренировался с её появлением — в разы усерднее. Нельзя было уронить авторитет старшего брата, а таковой у него имелся.

Ведь для своего возраста, по словам Шизуне, Наруто был вполне себе ничего таким шиноби. Только вот рассенган — зараза, всё никак не желал выходить таким же разрушительным как у бати.

Шизуне говорила, что и так неплохо. Маманя, что ему не хватает концентрации — дуй учить ирьендзюцу, контроль над чакрой станет выше — и у тебя все получится. Батя — махал рукой, что у Четвертого хокаге на эту технику ушло три года.

Харуко же просто мило улыбнулась и предложила поспорить… Спорили на желание. Предмет спора, что у Наруто получится полноценный рассенган за месяц.

Сенджу уже откровенно выбешивал Эрохокаге, придумавший эту сложную технику. Ведь больно умным и гениальным ему тот в единственную их (и до жути странную) встречу не показался… А батя уж явно щадил его, не рассказывая за сколько времени сам освоил рассенган.

И вот стояла дикая жара, а тщетно тренировавший рассенган Наруто притомился и уснул под слегка покоцанным техникой деревом.

Харуко разбудила его аккурат в разгар до жути бредового сна, вызванного не иначе как солнечным ударом. Увиденный им всего лишь раз в жизни эрохокаге, обряженный в черные доспехи самурая со страшным шлемаком в руках и странного вида, святящимся мечом, бежал за ним по каким-то обитым металлом коридорам и орал:

— Наруто, я твой отец, давай вместе править Конохой!

В общем, Сенджу был только рад тому, что Харуко его разбудила. Потому что сил терпеть этот бред не было… Да и двигался «Эрохокаге» как и положено тому, кого чуть более адекватные, чем сам Наруто, люди прозвали «Молнией».

— Братец, там на девять часов от тебя какой-то странный тип, — понизив голос, озадачила его сестренка.

Наруто нахмурился. Сенсором Харуко была от рождения куда лучшим, чем он… И если она заметила… Значит, так и есть.

— К родителям и Шизуне клона отправила? — не вовремя те решили пройтись на разведку… не вовремя.

— Обижаешь, — надула губы Харуко.

До селения, куда те ушли от их стоянки (три палатки, в одной — маманя с батей, в другой Шизуне и Харуко, в третьей Наруто и Тон-тон), минут десят туда и ещё столько обратно… Но если применять скользящий шаг, то быстрее. Однако Харуко не умела — значит — пятнадцать.

— Ничего, ттебайо, — чуть хрустнув костями, поднялся на ноги Наруто. — Кто бы-то не был — продержимся.

— Вы так думаете, дети? — очевидно, незваный гость, кем бы он не был, «быстрым шагом» владел.

— Офигеть! — неожиданно выдала Харуко. — Да вы Орочимару!

— Чего? Тот самый что ль? — крутанулся на месте Наруто и тут же выпал в осадок. Это и в самом деле был тот самый Орочимару… Сокомандник родителей, змеиный санин, в прошлом Анбу, ныне директор НИИ «Передовых исследований», базирующегося в Конохе, но финансирование имеющий, в том числе и напрямую от дайме страны Огня.

— Ку-ку, как приятно, когда тебя знают, — довольно осклабился змеиный санин, чья бледная рожа и в самом деле была в должной мери синюшной! То был не художественный вымысел отца, вовсе нет! Глаза же заслуживали отдельной песни: сияющие легким безумием прищуренные-щелочки с вертикальным нечеловеческим зрачком и фиолетовыми отметинами вокруг — дети откровенно выпялились на это чудо-дивное. — Ну-с, что рассказывали обо мне старые товарищи? Что я красавец, да? — Орочимару нетерпеливо крутнулся, отчего его длинные гладкие шелковистые волосы распустились по спине, а Харуко не сдержала завистливый вздох.

— Скорее красавица, — одурело выдохнул Наруто, которого так и тянуло промыть глаза от увиденного. Вот уж не думал он, что один из санинов, друг отца — педик.

— Чего?! — к счастью, оскорбился тот. — Да я женат, идиот лохматый!

— И на ком же? — допытывалась Харуко.

— На женщине! — сделав страшные глаза, прошипел Орочимару. — Чему тут вас эти придурки воспитали, если вы допускаете иные варианты?

— На женщине-гадюке? — продолжал сбор информации Наруто. В конце концов его задачей было потянуть время, а уже потом задумываться над ориентацией и моральным обликом тройки санинов.

— Ну-с, она плюется лавой, а не ядом… А так да, сходство есть, — усмехнулся Орочимару, задумываясь. — Вот что бывает, дети, если тянуть на себе ярмо спасения деревни… Ваши-то родители благополучно смылись из Конохи, сравнительно легко отделавшись! А я! Я — остался! Один из санинов! А хокаге — дурак молодой, у него гормоны шалят, а жениться должен — я! Хотя я не жалуюсь… У Пятой Мизукаге — дел полно, и требовать с меня выполнения супружеского долга та приезжает нечасто… Зато геном её я уже в себя синтезировал под шумок! Да и у проклятой Конохи — договор с Туманом крепче стал, а торговля активнее… И в ингредиентах некоторых она мне не отказывает… Но запомните, детки, Четвертый хокаге стелет мягко да спать больно, и вообще что-что, а спать с Мэй невозможно! Не женщина — вулкан! — закатил глаза Орочимару, которого столь неожиданно прорвало. Словно всем остальным доставало инстинкта самосохранения не интересоваться подробностями интимной жизни скользкого директора, а рассказать ему всё же хотелось... Ведь выговориться бывапет необходимо всем, даже змейкам.

— Фу, — высказала их общее с Наруто мнение Харуко, на что Орочимару лишь облизнулся своим жутко, просто невероятно большим языком! — Суперизвращенец! — прибавил Сенджу, продумывая пути к отступлению.

— Забавно это слышать от вас, ребятки, — почти добродушно ответил змеиный санин. — Или Цунаде настолько грозная маман, что не дает вам читать эротическую прозу Джирайи? Кошмар, да кому я это говорю! У вас здесь — не жизнь, наверняка, а настоящий любовный роман! Извращенный писатель, в прошлом прославленный шиноби да вечно ягодка баба с размером груди перевешивающим её при ходьбе, знойная мечта любого генина, да что там генина — джоунина! В прошлом тоже самая сильная куноичи… Да в меру смазливая племянница её давней большой и светлой любви — одинокая, но кто знает… В такой-то компании! Помнится, был у Джирайи подобный романчик… А и для полноты картины: у неё — слизни, у него — жабы, а у молодухи — свинка! И Двое детей — причем старший подозрительно сильно похож на Четвертого хокаге, выпроводившего этих троих с долгой и никому, кроме них, непонятной миссией из Конохи!

— А с этого момента поподробнее, — расправив плечи, потребовала Харуко.

— Да он псих, даттебайо! Больной на всю башню! — сдавленно ругнулся Наруто, который сначала закипел от описываемого Орочимару извращенского многоугольника с элементами зоофилии, как вдруг услышал нечто любопытное...

— Да ну? Наруто-кун, ты ещё не знаешь, как однажды мы втроём напились… Было это в одной Рикудо забытой дыре, конечно… Джи тогда особенно накатил, так что слюни размазывал по столу! Цунаде ставила свои сиськи на… Не помню на что — эти двое и меня споили! День был особенно мерзким, нас снова чуть всех не похоронили, но остались живы — повезло. В общем, как-то так получилось, что проснулись мы все в одной постели, причем я с Джи…

— Бамц! — увлекательный рассказ змеиного санина, из-за которого Наруто позеленел, а у Харуко из глаз натуральным образом потекла кровь, прервал удар кулака мамани о землю… Та раскололась, как при сильном землетрясении, в результате чего брат с сестрой не удержались на ногах — и если б не подоспевший папаня попадали б в клокочущую бездну негодования Цунаде.

— Ты уверен, что хочешь договорить это, Орочимару?! — гневно раздувая ноздри, не хуже своего сокомандника прошипела Сенджу.

— Ты как всегда прекрасна, Цунаде! — мило улыбнулся ей змеиный санин, плавно приземлившийся на более твердую поверхность.- Знойная женщина! Но не настолько, как моя благоверная!

— Чего ты там бредишь, друг наш расчудесный? — подал голос Джирайя. — Кто ж тебе, змеемордому, даст?

— Эх, а ещё друзья называются! — притворно обиделся Орочимару. — Никакой веры в товарища! А между прочим женушка у меня — красавица! И груди у неё не обвисшие! — на сей раз не выдержал папаня и рассенган только просвистел в паре миллиметров от идеально уложенных волос змеиного санина.

— Всю прическу, жабий старпер, попортил! — уязвленно воскликнул Орочимару. — Мог бы и посильнее собственной старой рожей озаботиться! Жена-то у тебя ещё ничего выглядит! Смотри, уведут!

— Зато ты, Орочи, я гляжу, ванны с кровью девственниц или что там у тебя неплохо так принимаешь! Всё также цветешь и пахнешь!

— Говнецом, — осклабившись, прибавил Джирайя.

— Ух, хоть бы детишек постыдились! — довольно зашипел Орочимару. — Моё личико без единой морщинки — это наука, а вовсе не ваша хиромантия! Хотя ты, Джи, можешь этим самым натуральным продуктом намазаться… Может, поможет!

— Говори зачем приперся? — уперев руки в бока, отчего её грудь выгнулась колесом, потребовала Цунаде.

— Соскучился я! Давно друзей не видел… Думаю, дай загляну… Детишкам по гостинцу передам! — с этими словами Орочимару с видом заправского фокусника вытащил из… Наруто боялся даже предположить откуда... два свертка. — Так, — начал раздавать указания он. — Это тебе, красноглазое дитя, похожее на второе пришествие Второго хокаге — набор юного химика! Говорят, ты экспериментами увлекаешься… Уважаю. А это тебе, лисий ребенок… Пособие, как научиться слышать внутреннего демона — не бойся, ничего криминального! Так — проверяю одну махонькую теорию…

— Бамц! — а это не выдержали уже папаня и маманя вместе.

— Двое на одного! Друзья мои, и это, по вашему, честно? — на змеином лице у Орочимару играла жуткая усмешка. Ему, и в самом деле, было весело. — Если уж вспоминать былое, то… С солидным гандикапом! Выходите! — из кустов вышло двое из ларца… Совсем не одинаковых с лица.

— Это, — Орочимару махнул рукой в сторону долговязого тощего очкарика с маньячной рожей. — Кабуто, помощник руководителя, то есть меня, я ведь директор НИИ… А это, — широкий жест в сторону паренька по бледности рожи годящегося во внебрачные дети Орочимару, а по прилизанности причесона в пе… — Сай, ответственный за художественное оформление и самодеятельность!

«Ну точно ненормальный!» — мысленно поставил галочку в мозгу Наруто, решивший особенно оберегать тылы… А то мало ли! Один раз — еще как пи…

— Где ты их таких, убогих берешь, Орочимару? — ужаснулся папаня.

— Посмотрим, как мои мальчики сейчас вашим холенным деткам накостыляют! Раз-два, поехали! — хлопнул в ладоши тот и призвал огроменную такую змеюку.

Вскоре на поляне стало тесно! Ещё бы ведь папаня позвал самого жабьего босса, а маманя — Кацую. Очкарик метнул в зазевавшегося Наруто какие-то иглы — ладно, что клон Харуко возник у него на пути. Мысленно обругав себя, Наруто создал троих своих и отправил в атаку на прилизанного бледномордого сасного… как там его? Сая кажись? Сам он остался прикрывать спину сестре, ибо похоже, что её облюбовал очкарик. Поежившись от одного подобного предположения, Наруто запустил свой недорассенган в ухмыляющуюся рожу Кабуто.

Стекла у того задрожали… Но не разбились. Испустив розачарованый вздох, Наруто выхватил подаренный Шизуне скальпель и, заточив того чакрой ветра, метнул в очкарика. Тот увернулся.

Между тем сасный Сай расправился с его клонами, используя ожившие рисунки… Вот тебе и художник, ттебайо!

— Врёшь — не уйдешь! — поорала Харуко, неистово бросаясь на очкарика. Тот снисходительно посмотрел на «малолетку», но тут же согнулся пополам, поскольку теневой клон последней зарядил ему коленом между ног…

Не дав себе время на мужскую солидарность, Наруто прихерачил того ударом левой… Тот у него, конечно, был не как у мамани, но… сотрясение Кабуто обеспечил.

— Теперь ты! — кровожадно улыбнулась Харуко, глядя на Сая. Наруто ему посочувствовал… Самую малость.

— Дай мне! — прокричал Наруто, вновь пытаясь запустить рассенганом… Снова — неудача. Взревев от ярости, он кинулся на художника в рукопашку.

Только вот прямо на пути к самодовольной морде, нарисованного зверя стерло в краску мощным зарядом элемента воды.

— Харуко, ну зачем было… — разочарованно повернулся он к сестре, но тут же замер. За спиной у неё поднялся (ну и быстро же очухался) Кабуто, Наруто узнал технику, формирующуюся у него

руке. Скальпель из чакры… Плохо дело. На сей раз он не сомневался. Совсем.

В голове будто кто-то разом выключил звук, а маленький шарик на ладони послушно вырос до нужной формы и концентрации чакры.

Очкарик, помня о его предыдущем фиаско, гаденько усмехнулся. Харуко наконец обернулась, но от техники очкарика увернуться уже не успевала… Можно было лишь попытаться сбить его траекторию…

— Рассенган! — на сей раз вышло как надо. Стекла из Очков Кабуто повылетали, а самого его откинуло к дереву, причем он хорошо так пропахал задницей землю. Однако Харуко все равно закричала… Громко, рвущее душу.

Наруто не понимал. Он ведь остановил… этот мерзавец её не коснулся, но… Сенджу удивленно закашлялся, в груди что-то кольнуло… Не веря, он уставился на стремительно расползающееся уродливое темно-бордовое пятно на футболке.

Падая на колени, обернулся — Сай. Он ведь и забыл о нем… Кажется, тот тоже выглядел удивленным. И отчего-то испуганно-виноватым.

— Орочимару-сама! — прокричал тот.

Тройка санинов самозабвенно билась так, что земля дрожала… Впрочем, бились папаня и Орочимару. Маманя была выведена из строя с самого начала. Орочимару — гад ползучий — хитрющий. Намеренно порезал перед ней руку — так, что крови целая лужица натекла… А Шизуне? Где она? Так и не вернулась с селения…

Наруто сжал зубы. Умирать не хотелось. Совсем. В голове зашумело, и он все-таки рухнул на траву.

— Братец! — надрывалась где-то поблизости Харуко. Он хотел было подняться и успокоить её, но не смог…

— Кабуто, вылечи его! — между тем откровенно нервничал его почти состоявшийся убийца. Скосив глаза и оценив состояние упаханного им врага, Наруто решил, что, пожалуй, тому самому нужен ниндзя-медик… Ах, вот если б он всё уже успел пробудить печать бьякуя…

— Не лезь, Джирайя! Я помогу! — отрывисто бросил Орочимару. Звуки борьбы, после которых над ним все же склонилась эта наглая змеиная рожа. — Ну что, герой, допрыгался? — поинтересовался он, окружая свою бледную руку целительной чакрой. — Не шевелись. Экзамен — на силу прошел, на мозги — нет. Рассенган — засчитано, можете возвращаться в Коноху, если выживешь, конечно… А тебе, Сай-кун, что в Конохе надоело? Смотри, я тебя от хокаге отмазывать не собираюсь… Мне моя шкурка ближе…

Наруто решительно не понимал, что за бред тот несет, отчего помогает, причем тут хокаге и что за, мать его за экзамен?

Но горячка боя постепенно проходила и навстречу пришла она — Боль. Да такая сильная, что он невольно зашипел.

— Терпи! — недовольно прошипел на это Орочимару. — Терпи хокаге будешь!

— Да… — Наруто задыхался… — На кой мне это?

Орочимару выпал в осадок. Змеиное лицо вытянулось, а глаза щелочки стали уже почти нормальными.

— Как на кой? Какой генин не мечтает стать хокаге?

— А я… не генин, — и в самом деле он ведь не генин. Так и умрет тут даже не не ниндзя официально. Наруто загрустил.

— Ку-ку, не завидую я экзаменаторам… — пробормотал Орочимару. — Оу, Цуна, очу… — затрещина была ну очень громкой.

— Наруто, — маманя плакала. Видимо, все реально было так плохо… Но глаза его расширились, когда та без дрожи в руках принялась его лечить, а ведь он, судя по ощущениям, был залит кровью. — Держись, дурень!

Что было дальше он не помнил все заволокло мягким зеленым маревом…

* * *

— Да, а потом, Шизуне-сестренка, Наруто как вмазал очкарика в дерево… А потом пролечив Наруто, маманя чуть не убила дядюшку Орочимару, а тот ведь, оказывается, ничего плохого и не хотел. И набор юного химика классный! Хочешь покажу?

— Меня не было час, а тут столько произошло! С ума сойти!

— Ага, а ещё батя сказал, чтоб Орочимару передал какому-то Минато, что он дурак, а мама его поправила — мудак. О, Наруто, ты очнулся, представляешь родители, сказали, что мы возвращаемся в Коноху!

* * *

Коноха встретила их двумя инфантильными стражами и бешенным ором:

— О Весна моей юности!

— О, — обрадовался Наруто, который уже успел ожить и даже начать гордиться освоенным расенганом. — Гляди, Харуко*, да тебе тут рады!

— Дурак! — заявила сестренка, выгнув шею и заприметив источник шума — взрослого мужчину и подростка в обтягивающем зеленом трико.

Наруто, узрев тоже самое, довольно загоготал. Веселые эти местные! Ну, Коноха, держись, даттебайо!

Примечания:

*Весна

К слову, лежит у меня в черновиках минь, начатый, о Минато и Вейдере — попаданцев в телеса друг друга по обмену. Интересно?)