Чую проблему (джен)

Убегать бесполезно: догонят. Вцепляться в палочку бесполезно: отнимут. Прятать бесполезно: найдут. Можно, впрочем, превратить её во что-то чужой палочкой, но Макгонагалл догадается. Да и поздно уже...

Конечно, церемоний с цветами Джулия не ждала, но, думала, исключение пройдёт по-другому. Не верилось, что школьные дни закончатся так обычно. Серое утро, учительская, два преподавателя…

Точнее, преподавательницы. Одна поджимала губы и хмурилась, другая — ухмылялась, да так торжествующе…

— А профессор Амбридж здесь что делает? Она разве специалист по ломанию палочек?

— Вы бы меньше умничали, мисс Мэйпл, — осадила девушку Макгонагалл. — Сейчас это совершенно неуместно.

И ведь не поспоришь...

— Хорошо, хорошо. Но с палочкой можно попрощаться? Я никого не заколдую: вас двое, я одна.

— Пожалуйста, — Макгонагалл усмехнулась. — Нападёте — постараюсь уж как-то отбиться.

Джулия провела пальцем по грушевой рукояти. Говорят, палочки — живые... Или это просто метафора? Неважно, всё равно скоро конец верной помощнице.

— Лучше я, чем злобная жаба, — прошептала девушка и швырнула палочку в огонь.

Учительницы что-то обсуждали над огромной стопкой пергаментов. В камине мелькали бойкие язычки пламени. А Джулия глядела на плясавшие за стеклом снежные хлопья и пыталась осознать, что теперь она не маг, а фиг пойми кто.

— Поживее, мисс Мэйпл, у нас скоро уроки начнутся! — окликнула её Макгонагалл. — Перед смертью не надышишься!

«Ну уж, уроки! — девушка еле сдержала улыбку. — Нет, трансфигурация-то норм, а вот ЗОТИ — смех один. Что там делать студентам? В лучшем случае — переписывать учебник, в худшем — слушать сказки Беатрис Блоксам, ведь «они же тоже про борьбу со злом». Для этого и учитель не нужен!»

— Так, а палочка где?

— В камине, — ответила Джулия. — Попробуйте, достаньте!

Последние слова относились к Амбридж, которая делала вид, будто не понимает, что здесь забыла.

Макгонагалл щёлкнула пальцами, и пламя погасло. Затем обратилась к девушке:

— Вы надеялись устроить взрыв в школе?

Джулия взглянула ей в глаза и кротко ответила:

— Нет. Я знала, что взрыва не будет.

— Откуда же?

Много интересных фактов сообщали студентам на уроках. Но о том, что будет, если сжечь волшебную палочку, никто не говорил.

— В-вы её туда… бросили? — Амбридж только сейчас «отмёрзла».

Но Джулия не могла ей ответить: она говорила с другим профессором.

— Простая логика: когда палочку ломают, она ведь не взрывается. Значит, и в огне не будет.

— Мышление по аналогии — великая вещь, — сухо ответила Макгонагалл.

— И в данном случае оно сработало.

Позади Амбридж увлечённо давила каблуком остатки палочки. Впрочем, давить было почти нечего — сантиметров пять горелой древесины.

«Ну да, вполне в духе госпожи профессора. Затравить слабого, сорвать злость на зомбированных детях, доломать и так почти убитую палочку... На достойного-то врага силёнок не хватит. Дай ей хоть цистерну зелья, она останется трусихой и ничтожеством. Обижен человек по жизни, мало у него радостей — вот и издевается над другими. Жалко всё-таки их с Джоном, хоть и сволочи оба».

А Макгонагалл покачала головой:

— Значит, лишь бы по-своему сделать? Назло врагам? Ох, мисс Мэйпл, ваше бы упорство — да в мирных целях!

Эту фразу она часто повторяла старшекурсникам, например непослушной Лоре. Вроде бы сердито, а на самом деле — с любовью. И у Джулии даже глаза защипало от ностальгии.

«Нет, она чудесна даже под проклятым зельем. Жаль, не придётся нам быть коллегами. Я бы именно к ней прибегала за советом. Может, ей удастся снять чары?».

— Мисс Мэйпл даже голубку из себя выведет! — заявила Амбридж, как будто ни к кому не обращаясь. — Такая невоспитанная девушка никогда не станет хорошим учителем!

"Голубка, надо же! — удивилась Джулия. — А верно, похожа: где ни побывает, везде гадит".

Мысленно похвалив себя за сдержанность, она встала перед камином и пробормотала:

— Ну… до свидания, что ли?

Макгонагалл кивнула, Амбридж, конечно, притворилась глухой.

«И Дрэйка не победила. И заражённым уже не помочь. И здоровых никак не защитить. И учителям ведь придётся жить в этом аду…»

— Вы подумайте: кто за бардак в Хогвартсе отвечать будет?

Это должно было прозвучать пафосно, но вышло резко и истерично — от волнения.

А реакции на свои слова она уже не видела.

Родителям Джулия заявила:

— Не хочу больше быть волшебницей. Не место мне в Хогвартсе.

И это было всё, что удалось из неё вытянуть.

Родители поворчали, назвали дочь глупой и слабой, упрекнули, мол, сдалась на последнем рывке — да и забыли.

Можно долго рассказывать, как Джулия часами сидела у окна и ждала совы из Хогвартса. Как, когда шли по телику фильмы о школе, убегала из комнаты и принималась горько рыдать. Как лежала пластом, отказываясь есть, и мечтала умереть поскорее. Как пыталась записать свои мысли в дневник, но выходило только: "Не бывает на свете правды..."

Но главное, что со временем это всё же прекратилось.

Джулия так и не научилась делать Патронуса. Но если бы научилась, то ей помогала бы мысль: "Я стану достойным учителем!"

Отец добыл для неё аттестат магловской школы, а уже в институт она поступила сама. Заниматься английской филологией оказалось не сложнее, чем трансфигурацией или зельеварением. Хогвартс научил Джулию и работать, как вол, и логически мыслить.

А потом — Дувр, спальный район, средняя школа. Две параллели и «собственный» пятый класс. Шумный, незлой, в меру ленивый. Всяких детей там хватало, и Джулия даже рассуждала по привычке: «Бетти с её мозгами на Рэвенкло были бы рады. У Макса, как у тру-гриффиндорца, море энергии и шило в одном месте. А Ричард, голубчик, — настоящий слизеринец. Эх, твоё бы упорство — да в мирных целях…»

Не всё получалось сразу. Против Джулии играли неопытность, боязнь ошибок, а где-то и обычная лень. Но девушка чувствовала: она на своём месте и занимается настоящим, полезным делом.

Ради этого стоило тщательно готовиться к урокам, стараясь «сделать всем интересно». Подбирать слова для критики — и деликатно, и доходчиво. Придумывать толковые задания — сложные, но в меру. Тратить нервы на поддержку дисциплины: ведь в шуме и гаме ничего нельзя выучить. Корпеть над проверкой тетрадей, чтоб не ставить несправедливых оценок.

Хорошо, когда всё идёт гладко и по плану. Но нельзя ведь ко всему подготовиться заранее.

Коридор. Два фингала. Тычки друг в друга: «Он плохой, он виноват!» Полкласса в свидетелях. Побитый, Тим, — отличник, любимец класса и первый помощник Джулии. Агрессор, Мартин, — из бедной семьи, друзей особо нет, учится слабо. И конфликтует не впервые: что с детьми, что со взрослыми.

Скандалистов — в класс, любопытных — прочь, а дальше?..

— Какие же вы оба дурачки! — начала она, сурово глядя на мальчишек. — Да вы ещё не знаете, что значит действительно плохой человек! Чуть что не так, и сразу в драку! Это разве взрослое поведение, а? Когда вырастете, тоже станете всякий спор решать кулаками?

Такую штуку она проделывала уже в третий или четвёртый раз. Недавние враги объединялись в раздражении против «козы Мэйпл», и ссора в самом деле забывалась как ерунда. А обида на учителя проходила сама собой через несколько дней, потому что Джулия конфликт не раздувала.

Но в этот раз всё было иначе. Ребята так и смотрели волками друг на друга.

— А если кто-то кому-то глаз выбьет или руку сломает?

— Я не виноват, мисс Мэйпл, — подал голос Тим. — С ним нельзя по-человечески, он сразу психовать начинает.

— Погоди. То есть ты просто так сидел и занимался своим делом, вдруг подошёл Мартин и треснул тебя по макушке?

— Ну... в общем, да, — Тим усмехнулся, но криво, неуверенно.

Джулия покачала головой, а Мартин буркнул:

— Не ври! Ты на мой пенал пальцем показывал, и ржал, как дебил.

Час от часу не легче! На сторону Тима встать нельзя: он ведь сам начал дразниться. Но и Мартина не поддержишь. Ещё подумает, что это нормально — махать кулаками, если обиделся.

— Слышите? Вы оба указываете друг на друга: «Это всё он!» — «Нет, он!» Но совсем не хотите следить за собой. Пока вы сами не захотите исправиться, так и будете драться. А это не выход, вы же согласны?

Оба кивнули.

— Значит, так, Тим. Мартин тебя первым никогда не тронет, я возьму с него слово. Обещаешь, Мартин?

Тот помолчал и твёрдо ответил:

— Да, мисс.

— Раз он дал слово, значит, сдержит, я ему верю. А ты к нему не подходи, если вы не можете нормально общаться. Увижу, что сам лезешь, — значит, нарочно хочешь плохого. Всё понятно?.. Можешь идти.

Тим закивал и скрылся за дверью. Серьёзный спокойный парень, держится покорно, но и с достоинством. Если даже обиделся, виду не подал.

Мартин после драки совсем успокоился. Взгляд его смягчился, сделался задумчивым, точно мальчик старался что-то понять.

— Ты общаешься с кем-нибудь из других классов? — Джулия прибавила в голос теплоты. Совсем капельку, чтоб не казаться навязчивой.

— Да. Боб из шестого, ещё Крис, Майк…

— Знаешь что, ходи почаще с ними. Вместе веселее и безопаснее.

— Я должен прятаться, что ли? — Мартин слегка нахмурился.

— Да не надо тебе прятаться!.. Ходи, где хочешь, но пусть они почаще будут рядом. А в чём дело? Ты перестал с ними общаться?

Мартин помялся, поглядел себе под ноги и тихо произнёс:

— Не перестал. Просто... как будто я сам не могу дать сдачи.

— Ты-то можешь, я уверена. Но у Тима ведь своя компания. Поколотят, потом скажут, что ты и начал. А я не смогу узнать правду.

— Понятно. Мы с ребятами должны набить морду Тимовым дружкам.

— Первыми начинать всё же не надо, — мягко возразила Джулия. — Но так к тебе реже лезть будут. Увидят, что у тебя есть поддержка, и подумают, прежде чем с тобой связываться. Ты не представляешь, какая это ценность — когда хоть кто-то на твоей стороне!

— Вот именно. В классе почти все за Тима. Я думал, даже вы за него будете.

— Ну, мне нельзя «быть за кого-то». Если я за одного из вас — значит, против другого, а это нечестно. Вы оба — мои ученики, оба — нормальные ребята. Просто не понимаете друг друга. Да, он немного вредный, его не переделаешь. Только это не страшно, даже чуточку забавно.

— Я иногда стараюсь понять его. Но он меня выбешивает, и… — Мартин развёл руками.

— Ничего страшного. Не получилось в первый раз — получится в десятый. Ты только помни, что я говорила: следи за собой, держись ближе к друзьям… да не забывай о чувстве юмора.

Джулия ободряюще улыбнулась и прибавила:

— Всё равно, как вырастешь, смеяться будешь над этими ссорами. Почему бы не начать сейчас? Это же здорово — повзрослеть раньше сверстников.

— Понял, — Мартин ответил ей улыбкой. — Спасибо, мисс Мэйпл. Мне уже пора, можно идти?

— Конечно. Удачи!

Проводив Мартина, Джулия села за стол и принялась тереть свой несчастный лоб. Ну да, она успокоила мальчишек — но надолго ли? Насильно подружить ведь их не сможешь, быть всегда рядом, чтоб останавливать конфликты, не сумеешь. Ведь есть другие классы, другие дети, подготовка к урокам, наконец… Нет, идеального покоя никогда не будет — но хоть бы обойтись без травли. Уж мисс Мэйпл-то знала, как тяжело одному против всех.

Говорят, надо придумать детям Дело. Только не игры из книг по педагогике. Ведь всем понятно: это понарошку. Настоящее дело: великое, интересное для всех, чтоб не оставалось сил на глупости. Но какое же именно? И где взять силы на его устройство?

Кажется, и так много стараешься — а всё напрасно!

"Конечно, быть заботливой сложнее, чем притворяться! — упрекнула себя Джулия. — Я ведь хотела поменять мир к лучшему, вот и возможность. Теперь-то никто не скажет: "Это не твоя проблема!" Нет уж, надо хоть попытаться. Если я не займусь своими же детьми, то ими займётся кто-то вроде Дрэйка".

Была где-то в кабинете книга "Тысяча идей для школьного клуба". Почитать, что ли?..