Убийственная шутка (гет)

1

Счастливая маленькая девочка, громко хохоча, бежала по улице вместе со своими друзьями. Сегодняшний день был полон радостей: погода наконец-то улучшилась, так что можно было поиграть в догонялки или в мяч, в школу не нужно было идти, так как был выходной (девочка еще не успела возненавидеть школу так, как другие ученики, она только-только узнала, что это такое, но вставать рано она не любила), мама подарила ей красивый маленький резиновый мячик желтого цвета, такой, который можно было пинать и не бояться испортить новые туфельки, и уже несколько недель подряд ее не пугал монстр под кроватью. Эту девочку звали Мэгги Альбрехт, и она совершенно не догадывалась, что вечером она не будет смотреть любимые мультфильмы по телевизору и есть пиццу, что она не будет рисовать перед сном и что мама не будет читать ей сказку на ночь. Потому что вечер для Мэгги не настанет никогда. Ей было пять лет и, к сожалению, ей не было суждено прожить дольше.

У Мэгги Альбрехт было все, что можно было пожелать: любящие родители, веселые подруги, добрые преподаватели, которые считали ее настоящим ангелочком и, конечно же, огромное количество игрушек и книжек. Жизнь ей омрачало лишь странное существо у нее под кроватью, пытавшееся с ней заговорить почти каждый раз, как она ложилась спать. Мэгги всегда видела лишь его желтые светящиеся в темноте глаза, однако пару раз она замечала руку в белой перчатке, пытавшейся ухватить ее за ногу, когда она ложилась спать, а один раз даже смогла разглядеть, что у того монстра ярко-рыжие волосы. И, самое главное, она постоянно слышала его голос. Мэгги иной раз отказывалась спать в своей комнате, потому что он пугал ее. Мама у нее была замечательной женщиной, но она почему-то не хотела верить в подкроватного монстра, говорила, что это все детские выдумки и что Мэгги необходимо взрослеть. Папа, проявивший чуть больше интереса к этой проблеме, пару раз заглянул под кровать и, сказав, что ничего не увидел, уходил. «Как же ты не видишь, папочка? Вон же его глаза!» — кричала Мэгги и показывала в темное пространство, где светились ярко-желтые глаза и весело подмигивали ей. Папа смеялся и отвечал: «Хорошо, давай так, я сделаю вид, что тебе поверил, а ты перестанешь доставать нас с мамой этим монстром, идет?» Мэгги обиженно убегала прочь. Но однажды в ее маленькую головку прокралась мысль о том, что, быть может, взрослые не могут видеть это существо. Это не на шутку испугало Мэгги, потому что она чувствовала, что этот монстр когда-нибудь утащит ее и съест. Внешне он казался дружелюбным, даже назвал свое имя — Пеннивайз, но в его голосе слышалась злоба и жажда крови. И вот, в один прекрасный день Мэгги, игравшая в парке в мяч под присмотром матери и параллельно думающая о своей проблеме, столкнулась с удивительной девушкой. Вначале глаза этой девушки ее напугали, Мэгги на миг показалось, что это тот самый Пеннивайз, следящий за каждым ее движением и для этой цели поменявший обличие (а то, что он способен так сделать, Мэгги не сомневалась) но затем она присмотрелась и почувствовала небывалое облегчение. Глаза девушки были невероятно красивого цвета: изумрудные, Мэгги на секунду застыла, завороженно смотря в них. Внезапно Мэгги почувствовала, что эта девушка сможет ей помочь. И вправду: Пенелопа (так звали ее новую знакомую) подсказала ей, чтобы она поставила ночник возле кровати, и после этого Пеннивайз перестал пугать ее по ночам. Мэгги была уверена на сто процентов, что дело было не только в том, что монстр боится света, но и в том, что Пенелопа как-то косвенно на него повлияла.

Пенелопа стала для Мэгги кем-то вроде кумира. К счастью, Дерри — городок небольшой, а потому Мэгги часто видела ее по выходным. Вместе они играли в мяч или в куклы, иногда к ним присоединялся библиотекарь Майкл, которого Мэгги тоже полюбила, пусть не так, как Пенелопу. Мэгги все пыталась понять, кто такая Пенелопа, но у нее это не получалось. Мэгги почему-то решила, что Пенелопа — не человек, но и не то чудовище, которое обитало под кроватью. Кто же тогда это? Может быть, добрая фея? Да, именно, это фея, это волшебница, которая уничтожила злого монстра и спасла Мэгги! Другого объяснения насчет того, почему Пеннивайз вдруг отступил, у Мэгги не было. В конце концов, Мэгги была всего лишь маленькой девочкой и мыслила так, как мыслят все дети в ее возрасте. И ведь Пенелопа в самом деле не была похожа на обычного человека: глаза странного цвета, взгляд, буквально пронзающий насквозь, удивительное умение ощущать чувства своего собеседника и доброта и отзывчивость (Мэгги знала, что эти качества даны далеко не всем представителям человечества, это она почерпнула из книг). Нет, это определенно фея!

Сегодня Мэгги во второй раз вышла на улицу после долгой болезни: целую неделю ей пришлось сидеть дома, потому что из-за этой ужасной погоды она простудилась. Вчера, когда мама впервые позволила ей недолго погулять, она встретила Пенелопу, они вместе поиграли с ее новым мячиком, и Мэгги хотела было подарить ей один из ее рисунков, но не успела — ее уже уводили домой. Мэгги надеялась, что, быть может, на этот раз ей повезет, и она снова повидает свою любимую добрую фею, но пока что в парке она не замечала знакомого силуэта. Зато она встретила подруг, это значительно подняло ей настроение, и они все вместе начали играть в футбол. Мэгги радовал еще тот факт, что мама на этот раз с ней гулять не пошла, а это означало, что можно пару раз ругнуться на своих друзей и можно быстро бегать (мама всегда говорила ей, что она должна быть аккуратна с платьем и туфлями, поэтому сильно гоняться за мячом ей было не позволено). К сожалению, именно этот факт и стал причиной ее страшной гибели. «Глядите, неудачники, как нужно бить!» — крикнула Мэгги и изо всех сил пнула по мячу. Он взлетел высоко-высоко в небо и приземлился на противоположную сторону парка. «Ого, не хило!» — воскликнула одна из ее подруг. «Учитесь, пока я жива!» Мэгги, высунув язык, хохоча, побежала за мячом. Как только Мэгги начала приближаться к нему, вдруг из-за кустов появилась бродячая собака и, с лаем кинувшись на мяч, она схватила его зубами и побежала по улице. «Эй! Нет, стой! — ахнула Мэгги и помчалась за собакой. — Отдай, это мое!» Подруги попытались поспеть за ней, но Мэгги бегала гораздо быстрее, чем они, поэтому они тут же отстали. «Мэгги, вернись! Ве-е-рни-и-сь!» Однако Мэгги их уже не слышала. Будь в парке ее мама, она б остановила ее и повела домой, но сейчас ее не было рядом. Мэгги бежала за собакой по странно тихой улице — обычно в это время люди прогуливаются туда-сюда, тем более, что погода сегодня была на редкость хорошая, но сейчас почти никого не было — и кричала ей: «Отдай мой мячик! Моя мама убьет меня!» Собака лишь прибавляла скорость.

Мэгги раньше никогда не заходила так далеко от дома. Нейболт-стрит находилась на самой окраине города, именно сюда ее и привела погоня за собакой. Мама всегда говорила, что нельзя гулять одной в незнакомых местах. Мэгги стало не по себе. Ей очень захотелось вернуться обратно, но она не сбавляла свой шаг: она видела перед собой лишь ту ужасную собаку, забравшую ее мячик, который необходимо вернуть любой ценой. Мэгги знала, что если мама услышит о потере, то накажет и запретит выходить на улицу на пару дней. Мэгги чуть ли не заплакала, когда подумала об этом. Собака вдруг свернула, Мэгги посмотрела, куда она побежала и резко затормозила. Дом двадцать-девять по Нейболт-стрит когда-то был аккуратным красным коттеджем «Кейп-код». Но теперь красная краска выцвела до бледно-розовой и облупилась, образуя отвратительные проплешины, которые выглядели, как язвы. Окна глядели пустыми глазницами, забитыми досками. Большинство кровельных плиток слетело. Слева от дома высокий дощатый забор, некогда сверкавший белизной, а теперь мутно-серый, под цвет низкого неба, пьяно кренился над густым кустарником. На улице не было ни души. Мэгги сглотнула. Ей совсем не хотелось идти к этому дому, он внушал ей опасения. Собака с мячом в зубах проползла под крыльцом и была такова. Мэгги в нерешительности осталась у калитки. «Мама меня убьет… — по ее щекам потекли слезы. — Я не хочу туда идти, мне страшно. Но мне нельзя возвращаться без мяча… Что делать?»

Внезапно из двери дома высунулась рука в белой перчатке и помахала Мэгги. Мэгги ахнула. Она узнала эту руку. Сердце бешено застучало, Мэгги попятилась назад. Она была готова вот-вот дать деру, ей было очень страшно. Дверь распахнулась. Но на пороге не стояло чудовище, как того ожидала Мэгги, нет, на пороге стоял…клоун. У клоуна были ярко-оранжевые волосы, торчащие в разные стороны, лишь на большом лбу у него было нечто вроде лысины, лицо было загримировано в белый цвет, губы и нос были выкрашены в красный цвет, причем от губ к глазам шли красные полосы, напоминающие слезы. Глаза были узнаваемо желтого цвета. Клоун был одет в белоснежный шелковый костюм, который украшали оранжевые пуговицы-помпоны. Такие же помпоны были и на причудливых ботинках.

— Привет, Мэгги, — поздоровался он. — Красивый мячик, — он весело подкинул мяч Мэгги вверх. — Хочешь вернуть его?

— Да, отдайте, пожалуйста, — проговорила Мэгги.

— Я вижу, ты славная девочка, Мэгги, наверное, у тебя много друзей? — улыбнулся клоун. Хоть улыбка его была и приветливой, но у Мэгги от нее волосы поднялись дыбом.

— Трое. Не считая одноклассников, — Мэгги попыталась улыбнуться в ответ.

— Хочешь шарик, Мэгги? У меня их много. Красные, желтые, зеленые…

— Мне мама запрещает брать что-либо у незнакомцев.

— О, так ведь мы не незнакомцы, — хохотнул клоун. От этого смеха у Мэгги все похолодело внутри. — Помнишь меня? Я Пеннивайз, Танцующий клоун. Я некоторое время жил у тебя в комнате.

— Почему ты был у меня под кроватью?

— О… Это долгая история, — мечтательно закатил глаза Пеннивайз. — Ты же любишь историю про волшебную страну Нарнию, не так ли? В книге был вход в шкафу, ведь так? А у тебя под кроватью был вход в мой цирк. Я звал тебя туда, помнишь? Ты же чувствовала запах жареных орешков, мармелада, сахарной ваты и попкорна, верно? Но ты не пошла. Это меня обидело, и я решил уйти.

— Ты ушел, когда я поставила ночник возле кровати.

— Он слепил меня! — пожаловался Пеннивайз. Он состроил грустное выражение лица. — Это было ужасно! Мне показалось, что мне в глаза светит солнце, таким ярким был этот ночник!

Мэгги усмехнулась про себя. Ночник сам по себе довольно тусклый, здесь явно было дело в Пенелопе.

— А нечего было пугать меня! — Мэгги показала язык. — Будешь знать! Если надо будет, Пенелопа и не так еще тебя отделает!

— Пенелопа? — глаза клоуна округлились. На его лице отобразилось крайнее недоумение. — Кто такая Пенелопа?

— Моя подруга. И она волшебница. Стоит ей сказать хоть слово, и от тебя мокрого места не останется! — топнула Мэгги ножкой, гордо вздернув нос. — Это она сказала мне про ночник!

Пеннивайз явно был очень удивлен ее словами. На одну секунду в его глазах мелькнуло нечто напоминающее страх.

— А как давно ты с ней дружишь? — спросил он. Лицо его выражало крайнюю заинтересованность.

— Она недавно переехала в Дерри. Да и какая разница? Ты ведь боишься ее, — хмыкнула Мэгги.

К ее изумлению, клоун захохотал.

— Как можно бояться того, кого не знаешь? Другое дело, когда ты знаком со своим страхом. Не правда ли, Мэгги? — на его лице появилась широкая ухмылка. Мэгги перестала улыбаться. Она почувствовала, как ужас стынет в ее жилах.

— Мне… Мне, наверное, пора домой, — проговорила она нерешительно.

— А мячик не заберешь? — Пеннивайз показал ее мяч. — Иначе мама тебя убьет. Вот, держи, — он ухмыльнулся еще шире и протянул его Мэгги.

Мэгги некоторое время смотрела то на Пеннивайза, то на свой мяч. Больше всего на свете ей сейчас хотелось быть дома возле камина, кушать пиццу и смотреть мультфильмы. Или читать книгу. Про ту же Нарнию. Иначе говоря, делать что угодно, но не стоять здесь, перед этим страшным домом, и разговаривать с этим клоуном, от которого в жилах стынет кровь. Мэгги думала было повернуться и со всех ног побежать прочь, но какая-то сила удерживала ее, она смотрела Пеннивайзу в глаза и не двигалась. Клоун подмигнул ей, подкинул мяч вверх и снова протянул ей, будто специально дразня. Мэгги нерешительно сделала шаг вперед. Пеннивайз продолжал улыбаться. «Бери, — прошептал он. — Или он не так уж сильно тебе нужен? Ты только свистни. Я отдам его своему псу, он ему пришелся по душе». Мэгги не могла позволить, чтобы ее мяч был отдан какой-то бродячей собаке. У нее в слюне наверняка тысячи микробов! Что такое эти «микробы», Мэгги себе представляла смутно, но мама всегда говорила ей, что микробы есть на всех грязных поверхностях и именно микробы вызывают всякие страшные болезни. Мэгги протянула руку к мячу, Пеннивайз, чья ухмылка стала какой-то зловещей, медленно начал отходить в дом, продолжая держать мячик перед лицом Мэгги. Мэгги инстинктивно почувствовала, что ей не следует идти за ним, но ее по-прежнему удерживала какая-то сила. У Мэгги в голове внезапно мелькнула мысль о том, что Пеннивайз может гипнотизировать людей. Мэгги шла за ним, одновременно пытаясь заставить себя развернуться и бежать со всех ног прочь. Но ее нога уже оказалась на пороге дома. Еще миг, и она вошла в парадную. И в ту же секунду дверь за ней захлопнулась.

Мэгги, услышав это, ахнула и кинулась открывать ее, но она не поддавалась. Позади вдруг послышался странный шорох. Мэгги развернулась и вдруг увидела перед собой нечто с горящими глазами, острыми как бритва зубами, протягивающее к ней когтистые лапы и рычащее. Именно так она всегда и представляла монстра, который живет у нее под кроватью. Мэгги закричала что есть силы и побежала прочь от него. Внутри дома было темно хоть глаза выколи, но она вдруг заметила, что может выпрыгнуть в окно, если вскарабкается на него. Выбора у нее особо не было, она слышала рычание монстра у себя за спиной. «Пенелопа, помоги мне, прошу тебя», — проскочило у Мэгги в голове. Она отчаянно верила, что ее подруга придет и спасет ее. Но рассчитывать на это у нее не было времени: Пенелопа вряд ли сможет прочесть ее мысли, а если каким-то невероятным образом она и сделает это, то вряд ли успеет добраться до Нейболт-стрит. Мэгги, крича и плача одновременно, подбежала к разбитому окну и, к своему облегчению, заметила гору досок под ним. Она начала лезть наверх. Рычание монстра становилось все ближе и ближе. Доски под Мэгги внезапно обвалились, но она успела ухватиться за подоконник. Приложив невероятные усилия для столь маленькой девочки, она смогла вскарабкаться. «Пенелопа, где же ты? — думала Мэгги. — Мне очень нужна твоя помощь! Помоги мне, прошу! Он же убьет меня!» Мэгги было страшно прыгать вниз, но еще страшнее было оставаться в этом доме. У нее не было выбора.

Как только Мэгги хотела спрыгнуть, она почувствовала, как чьи-то челюсти сомкнулись у нее на лодыжке. Тело ее пронзила резкая нестерпимая боль. Мэгги закричала. Она чувствовала, как кровь из ран льется во все стороны. Затем Мэгги услышала хруст, и в эту же секунду она свалилась из окна на землю. Из ноги, вернее, из того, что от нее осталось, фонтаном хлестала кровь. Мэгги уже не могла кричать, она посадила себе голос. Но она продолжала ползком добираться до дороги. Она надеялась, что ее увидит приближающаяся машина и спасет. Однако на улице не было ни души. Никто не слышал ее криков. Никто не придет к ней на помощь. Мэгги ползла по траве, оставляя кровавые следы. Сил у нее уже почти не оставалось. Сознание начинало уплывать. Папа когда-то рассказывал ей о людях, которые лишились конечностей, он говорил, что они могут погибнуть от потери крови. Мэгги очень боялась, что ее ждет такая же участь. «Пенелопа, — кричала она у себя в голове. — Помоги! Ты можешь, я знаю!» Внезапно чья-то рука схватила ее за вторую ногу и потащила назад. Мэгги пыталась брыкаться, но безуспешно. Ее перевернули на спину, и перед ней снова возникло лицо клоуна, исказившееся в жуткой гримасе. По губам его стекала кровь. Ее кровь.

— Ты не оценила моего гостеприимства, а, Мэгги? — проворковал Пеннивайз. — Нехорошо, очень нехорошо. Мамочка тебя не научила, что так себя вести нельзя?

Мэгги собрала остаток сил, чтобы с вызовом посмотреть ему в лицо.

— Тебе недолго осталось править балом, — прорычала она. Мэгги не понимала, что она говорит, она не знала, откуда у нее взялись эти слова в голове, но что-то подсказывало ей, что она все делает все верно. Или кто-то подсказал ей. — Твое время на исходе. Она здесь. Она в городе. Она пришла, чтобы уничтожить тебя. Пенелопа. В ней твоя смерть.

Мэгги видела, как преобразилось лицо Пеннивайза от этих слов. Но перед глазами ее уже вставал туман…

Часом позже тело Мэгги Альбрехт будет найдено на дороге.

2

— Это… это неправда, — медленно проговорила Пенелопа. — Нет, этого не… не может быть, нет…

Она сползла на пол, закрывая лицо руками. Пенелопа узнала, что жизнь скоротечна, когда потеряла родителей. Но она не представляла, что судьба может настолько зло пошутить, что решит забрать маленькую пятилетнюю девочку. Самое страшное то, что еще буквально вчера Пенелопа играла с Мэгги. Мэгги перед прощанием обняла ее и сказала, что любит. Кто бы мог подумать, что на следующий день этот ангелочек и вправду окажется на небесах… Пенелопа достала из кармана платок, чтобы вытереть слезы, и потянулась за таблеткой успокоительного.

— Как это случилось? — тихо спросил Майкл.

— Говорят, ее сбила машина. Водителя, что сделал это, пытаются найти, — пожала плечами Кэрол. — Ее нашли на дороге. Говорят, вся в крови была. А еще страшно то, что у нее не было одной ноги. Все полагают, что ее переехал огромный грузовик, не иначе…

— Хватит! — вскричала Пенелопа, хватаясь руками за голову. — Я не могу это слышать!

Пенелопа подбежала к окну и распахнула его, чтобы подышать воздухом. У нее было странное чувство. Она вдруг вспомнила, что несколько часов назад у нее случилась так называемая «паническая атака». Пенелопа тогда не обратила на нее внимание, но сейчас ей в голову пришла неожиданная мысль.

А что если я каким-то образом ощутила момент смерти Мэгги? Этот чертов город… Мне не нравится, как он воздействует на меня.

— Надеюсь того, кто это сделал, найдут, — проговорил Майкл, бледный как смерть.

— Ты знаешь, кто это мог быть? — спросила Пенелопа, поворачиваясь к нему. Глаза ее свернули. Она инстинктивно чувствовала, что он знает.

— Я… — Майкл замялся. — Нет, не знаю.

— У тебя есть предположения? — Пенелопа подошла к нему и посмотрела в лицо. Она ощутила, как он содрогнулся.

— Никаких. Но я надеюсь, что мы вскоре узнаем, кто это сделал.

Пенелопа отошла от него на шаг.

Он лжет. Он смотрит мне в глаза и лжет. Он знает, что я и эта девочка были друзьями, и все равно лжет. Почему?

Пенелопа давно заметила, что Майкл что-то от нее скрывает. Она это нутром чувствовала. Она видела, как его что-то тревожит, как он иной раз пересматривает свои записи или с каким-то напряжением читает газеты, смотрит новости по телевизору или слушает радио. Майкл явно чего-то ожидает, но чего? Пенелопа пыталась расспросить его, но в ответ получала лишь: «У меня все в порядке, я просто устал». Пенелопа понимала и то, что ему прекрасно известно об ее подозрениях. Майкл каждый раз старался избегать ее взгляда. Пенелопа так же давно заметила, что его беспокоят ее глаза. И это ее раздражало. Люди почему-то всегда пялятся на Пенелопу и пытаются рассмотреть цвет ее глаз. Как-будто им нечем заняться. Она же не смотрит на них с вытянутым лицом, когда видит странные прически, одежду или дефекты внешности. Но, видимо, такова была ее судьба. Причем люди мало того, что подолгу пялятся на Пенелопу, так еще и явно начинают избегать ее взгляда, когда заговаривают с ней. Пенелопа не могла понять, в чем причина таких нелогичных поступков. И, видимо, никогда не поймет. Придется ей смириться с тем фактом, что все же у нее есть что-то необычное во внешности. «Блин, куплю себе цветные линзы и успокоюсь наконец-то», — ворчала Пенелопа про себя.

Сейчас ее должна была волновать только Мэгги. Мэгги… Этот белокурый ангелочек. Пенелопа отказывалась верить в то, что больше никогда не увидит улыбку этой девочки и не услышит ее звонкий голосок. Она вдруг начала корить себя за то, что не оказалась рядом в тот момент, когда Мэгги погибла. Это было глупо, но Пенелопа считала, что если б каким-то невероятным образом очутилась на той проклятой улице, то спасла б эту несчастную. Глаза Пенелопы залились слезами. Она почувствовала отголоски той боли, которую испытала, когда потеряла родителей. Хоть Мэгги и не была ей так дорога, как мать и отец, все равно Мэгги была частью ее жизни. Можно сказать, в Дерри Пенелопу удерживали лишь библиотека, Майкл и эта девочка, лишь они заставляли Пенелопу думать, что этот город не такой уж и дерьмовый. Но Дерри оказался еще более дерьмовым, чем она предполагала. В Дерри есть смерть.

Пенелопа внезапно вспомнила, как Мэгги говорила ей о подкроватном монстре и о том, что он исчез, стоило ей включить ночник. Пеннивайз… Это имя будто бы имело какую-то силу. Пенелопа знала, что подкроватных монстров не существует, однако имя «Пеннивайз» не давало ей покоя. Оно ее пугало. Она вдруг поняла, что какая-то частичка ее души знала, что с Мэгги может что-нибудь случиться. Пенелопа чувствовала, что Дерри — это не просто город (или клоака, как она его называла), он будто бы являлся живым существом, и это существо время от времени наводит свои порядки. Но что же такого сделала ему маленькая пятилетняя девочка? Что там говорят люди? Ее сбил грузовик?

Мне одной кажется, что здесь что-то не так?

Пенелопа еле выпросила у Молли разрешения остаться в городе еще на один день. Она хотела присутствовать на похоронах Мэгги Альбрехт. Молли говорила, что Пенелопе не место на столь ужасном мероприятии, что ей следует вернуться в Ороно, потому что там ее ждут одногруппники и учеба, это поможет ей отвлечься, но Пенелопа была неумолима. «Если я не провожу Мэгги в последний путь, это будет значить, что я предала ее», — сказала она. «Пенни, это всего лишь маленькая девочка…» «Всего лишь маленькая девочка?! Она была моей подругой!» «Ей было всего пять лет! А тебе восемнадцать!» «И что?! Дружбе, как и любви, все возрасты покорны. Молли, как ты не понимаешь?!» Молли действительно не понимала. Эта женщина так была погружена в дела «Кладес флэйвор», что едва ли замечала, с кем общается ее племянница. Молли знала лишь то, что если Пенелопа что-то решила, то ничто и никто в мире не сможет остановить ее. Поэтому двадцать второго октября 1984 года Пенелопа стояла вместе с Майклом и несколькими десятками горожан напротив церкви, где шло отпевание несчастной Мэгги Альбрехт. Жители Дерри были шокированы гибелью этой девочки, особенно когда увидели ее обезображенное тело. Полиция и врачи заключили, что смерть наступила от обильного кровотечения, вызванного потерей конечности. Так же были обнаружены множественные ушибы и переломы, которые были получены, вероятно, во время столкновения с грузовиком. То, что это грузовик, никому сомневаться не пришлось: иначе невозможно объяснить тот факт, что девочка лишилась ноги. Доктор Джон Уэббер, осматривавший тело Мэгги, не был до конца уверен, что именно грузовик оторвал ей ногу, поскольку характер раны был таков, что создавалось впечатление, будто эту ногу откусили. Однако если привлечь к следствию некую тварь, которая вначале напала на девочку, после чего бедная Мэгги попала под колеса, то дело станет совсем запутанным. Поэтому Джон Уэббер принял решение проигнорировать свои предположения. Шеф полиции Эндрю Рейдмахер, так же внимательно изучавший тело Мэгги и тоже обративший внимание на характер раны, принял такое же решение. «Городу не нужна лишняя паника, — сказал он. — Ни к чему беспокоить жителей беспочвенными страхами. И так достаточно того, что у нас водители сбивают насмерть маленьких девочек». Виновника аварии искать не пришлось: он сам заявился в полицию с чистосердечным признанием. Им оказался сорокалетний Стивен Аллен, работающий водителем грузовиков компании «Хаус репейрс», специализировавшейся на строительных инструментах для ремонта. Стивен являлся одним из жителей Дерри, которым просто чертовски не повезло в этой жизни. С самого рождения его преследовали одни неудачи. Родился он на два месяца раньше срока, врачи говорили, что младенец слишком хилый и не способен дышать самостоятельно, никто не верил, что он выживет. Когда ему исполнился год, его отец, играючи, подкинул его вверх и уронил. Стивен получил травму головы, которая стала причиной его небольшого слабоумия. «Глупенький Стивви», — так называли его соседи в округе. В три года мальчик выпал из окна второго этажа, когда пытался достать палкой осиное гнездо, в результате чего получил перелом позвоночника, который сросся не особо удачно, поэтому Стивен ходил, чуть сгорбившись. В восемь лет на Стивена напали местные хулиганы, отобрали у него новые пластинки с песнями Луи Армстронга и сломали ему нос. С тех пор нос у Стивена был кривой. Старшеклассники, те, что умели читать и невероятным образом дошли до романа «Собор Парижской богоматери», дали ему кличку «Квазимодо», хотя у Стивена почти ничего общего с этим героем не было. В двенадцать лет Стивена сбил мотоциклист и раздробил ему кости правой ноги, из-за чего Стивен слегка прихрамывал. В шестнадцать лет Стивен впервые в жизни напился, да так, что решил холодной зимней ночью прогуляться по реке Кендускиг, протекавшей в Дерри, и свалился под лед. Его вытащили, но он получил обморожение и воспаление легких и лежал в больнице несколько месяцев. Школу он закончил лишь в двадцать лет: его несколько раз оставляли на второй год ввиду особенностей его умственного развития. Преподаватели отзывались о нем, как о добром, но, увы, слабоумном мальчике, который с трудом научился читать и считать. После школы Стивен устроился работать официантом в небольшом кафе на окраине Дерри. Кафе это прогорело спустя год. Затем Стивен попытал счастья и пошел кассиром в продуктовый магазин «Чип энд фрэш». В магазине случился пожар через два года. После магазина Стивен работал уборщиком в Общественном центре Дерри, но в эти пять месяцев он почему-то слишком часто болел, а потому был уволен. Следующие десять лет Стивен кочевал из одного предприятия Дерри в другое, исполняя обязанности разнорабочего, пока не добрался до «Хаус репейрс». К тому времени он каким-то невероятным чудом получил права (никто из жителей до сих пор не имеет ни малейшего понятия, как этот слабоумный был способен водить машину, тем более грузовик) и был принят в штат в качестве водителя, коим и проработал до злополучного 1984 года. У Стивена не было ни жены, ни детей. Некоторые поговаривали, что он в свои сорок оставался до сих пор девственником. У него был лишь кот по кличке Мистер Клин, получивший это прозвище за то, что каждые пять минут он вылизывал свою шерсть, но Мистер Клин однажды не сильно удачно перешел дорогу и его сбил автомобиль, это произошло за полгода до рокового двадцатого октября. Стивен Аллен был известен в Дерри не только своим просто катастрофическим невезением, но и тем, что пил не просыхая. Правда, к бутылке он притрагивался лишь когда ему не нужно было идти на работу, грузовик он водил (во всяком случае, старался) лишь в трезвом состоянии. Начальство угрожало его уволить, но за семь лет так этого и не сделало. Видимо, махнуло рукой. Жители Дерри часто плюют на проблемы других. Двадцатого октября случилось нечто из ряда вон выходящее: Стивен напился прямо перед тем, как выйти на работу. По словам Стивена, он не помнил, что его сподвигнуло на этот поступок. «Я, короче, зашел в бар, чтобы опохмелиться (вчера что-то перебрал), сел за барную стойку, пропустил стаканчик пива, гляжу, а рядом сидит парень какой-то странный. В клоунском костюме. Ну, думаю, дела, до Хэллоуина еще далеко, репетирует что ли. Парень этот мне вроде как подмигнул и предложил выпить вдвоем. Больше ничегошеньки не помню». Полиция решила, что клоуна Стивен выдумал, или у него начались галлюцинации от чрезмерного употребления спиртного. Далее Стивен вспомнил, как пришел на работу (странно, что никто не заметил, что он еле на ногах держится), сел в грузовик и поехал. Следствие заключило, что смерть Мэгги Альбрехт наступила в промежутке между 14:00 и 15:00, Стивен же был за рулем с 12:00. То есть, около двух или трех часов он спокойно ездил по городу без каких-либо происшествий. По словам Стивена, он отвез заказы на улицы Чартер-стрит и Канзас-стрит, но после этого у него в голове туман, он помнит лишь то, как очнулся вечером в собственной кровати, и тогда по радио передавали, что тело пятилетней девочки было найдено на дороге возле Нейболт-стрит. «Я сразу почувствовал, что что-то не то, — сказал Стивен, всхлипнув. — Утром я проверил колеса грузовика и обнаружил на них кровь. И решил сразу же обратиться в полицию. Я правда не хотел, чтобы так вышло, я не собирался сбивать эту малышку!» — всхлипы превратились в рыдания. Позже Стивен Аллен будет признан виновным и отправлен в Шоушенскую тюрьму штата на семь лет.

Пенелопа, когда увидела тело Мэгги, едва не потеряла сознание. Мэгги по-прежнему выглядела ангелочком, который будто бы спал, однако на лице у нее румянца уже не было, на смену пришла ужасная бледность. Врачи промыли и зашили рану на месте оторванной конечности, чтобы она не выглядела так страшно, но каждый раз, как люди заглядывали в гроб, они охали. Пенелопа всеми фибрами своей души ненавидела Стивена Аллена. Она хотела растерзать его, как он растерзал колесами своего чертового грузовика несчастную Мэгги. Она пожелала ему самой лютой смерти, на которую может быть способна Вселенная (Стивен умрет в Шоушенской тюрьме после того, как его сокамерник, позже признанный невменяемым, откусит ему палец и изобьет до смерти, думая, что перед ним убийца его жены, которому он в свое время всадил топор в голову). Пенелопа медленно подошла к Мэгги, чувствуя, как ее тело сотрясает дрожь.

Если ты слышишь меня, то прости меня, пожалуйста, за то, что не оказалась рядом.

Пенелопа наклонилась, чтобы поцеловать Мэгги в лоб, и остановилась. Она ощутила странный запах. Этот запах исходил от маленького тельца девочки, но он явно не принадлежал ей. Пенелопа долго пыталась понять, что может так пахнуть, и неожиданно пришла к выводу, что это запах гнили и канализации. Канализации… Но ведь Мэгги не была в канализации, она погибла на дороге. Значит, этот запах оставил грузовик? Однако едва ли его колеса могли проехаться по сточным водам. Что же это такое? Пенелопа огляделась. У нее возникло ощущение, что этот запах чувствует лишь она.

Или я сумасшедшая, или у всех вокруг резко случился насморк.

Пенелопа в замешательстве стояла у гроба. Ей было тяжело дышать, запах был столь невыносим, что к горлу подступала тошнота. Люди, которые находились возле нее, явно ничего подобного не ощущали: многие подходили к Мэгги, наклонялись к ней, целовали в лоб и уходили. И никто ни разу не поморщился. Пенелопа содрогнулась. Ей и вправду начало казаться, что она сходит с ума. Она читала о различных видах галлюцинаций у людей. Эти галлюцинации могут возникать в моменты сильного эмоционального напряжения, когда мозг, по-видимому, пытается перезапуститься и сбросить это напряжение…или что-то вроде того. Наверное, у Пенелопы сейчас подобное состояние. Но эта вонь в одно мгновение стала такой нестерпимой, что Пенелопе пришлось зажать себе рот, чтобы содержимое желудка не выплеснулось наружу. Стараясь делать глубокие вдохи, она вдруг обратила внимание на то, что у Мэгги рука сильно сжалась в кулачок. Мэгги явно что-то держала. У Пенелопы возникло чувство, что это «что-то» предназначалось именно ей. Потому что никто из людей этого явно не заметил. А ведь тело Мэгги подвергли тщательному изучению… Это казалось полным абсурдом, бредом сумасшедшего, но Пенелопа, оглянувшись по сторонам, протянула руки к телу и, слегка поморщившись, разжала пальцы в кулачке. Она нащупала помпон оранжевого цвета.

Меня терзают смутные сомнения…мне начинает казаться, что история с грузовиком не до конца описывает причину гибели Мэгги.

Пенелопа отошла в сторонку и, убедившись, что на нее никто не смотрит, поднесла помпон к свету. Она внезапно ощутила тот же канализационный запах.

Что это вообще за помпон такой, откуда он здесь взялся? И почему, Господи Иисусе, от него так воняет?

Пенелопа хотела было показать свою находку Майклу, но на полпути она резко остановилась. Она прекрасно знала, что Майкл что-то скрывает от нее. Она на инстинктивном уровне чувствовала, что таким образом он пытается ее от чего-то уберечь. Но от чего? Дерри — город дерьмовый, с этим не поспоришь, однако если он и вправду опасен, то не лучше бы было знать об этой опасности? Предупрежден значит вооружен. Разве нет? Пенелопа внезапно ощутила приступ ярости. Если Майкл догадывается об истинной личности убийцы Мэгги и не говорит об этом, то он поступает просто по-свински. Пенелопа сжала помпон в руках.

Я тогда сама найду эту дрянь.

А еще у Пенелопы возникло ощущение того, что в этой истории каким-то образом замешан некий Пеннивайз… Который, возможно, является чем-то большим, чем просто подкроватным монстром.

3

Хэллоуин — долгожданный праздник для многих детей. В этот день юные сорванцы могут размалевать свои лица так, чтобы старики, случайно сталкивающиеся с ними на дороге, начинали креститься и хвататься за сердце, и совершенно беспрепятственно совершать маленькие шалости вроде битья посуды, скидывания пакетов с водой на головы незадачливых или поджигания петард под ногами, сваливая все свои проделки на «полтергейстов». Ну и, конечно, какой ребенок не будет рад горе сладостей? Все дети обходили каждый из жилых домов и кричали в окна: «КОШЕЛЕК ИЛИ ЖИЗНЬ!» Деньги обычно никто не получал, зато конфет им отсыпали добрую горсть, такую, что в течение всей следующей недели очередь к ведущему стоматологу, Роберту Торрэсу, стояла немаленькая. Подростки любили Хэллоуин просто за то, что можно было вырядиться «настоящим пугалом» и наслаждаться тем, что от тебя все шарахаются. Для некоторых девушек это была возможность надеть самые короткие юбочки, такие, чтобы из-под ткани проглядывали кружевные трусики, и сделать просто до безобразия яркий макияж. Мальчишки как раз их и называли «пугалами», потому что порой они выглядели страшнее, чем любой самый качественно сделанный костюм. А для многих взрослых это был лишний повод напиться. Все бары в Дерри в этот день продавали коктейли с достаточно интересными названиями, у кого на что хватило фантазии: «Сопли тролля», «Мохнатый пупок», «Пот оборотня», «Сок вампира». Большинство предпочитало заказывать лишь старую добрую Кровавую Мэри, потому что только для этого напитка был полностью известен состав. Ходили слухи, что в коктейли могут подмешать травки «для полного погружения в волшебство этой ночи». Видимо, поэтому в барах было необычайно много народу. А если среди горожан находились «убежденные трезвенники», то они могли пойти в парк и насладиться представлениями под открытым небом, съесть добрую порцию сахарной ваты или жареной кукурузы и покататься на аттракционах. Одним словом, Хэллоуин для Дерри был огромным долгожданным поводом для радости. После того печального события с Мэгги Альбрехт всем была необходима хорошая встряска.

Пожалуй, лишь один человек в Дерри был не рад этому празднику. Пенелопа Хэллоуин не любила. Можно даже сказать, что она его ненавидела. Потому что неизменно каждый год хотя бы пара человек наряжалась в то, чего она боялась больше всего на свете…

— Эй, ты в порядке? — будто бы из далека послышался голос Майкла.

— А? Что? — Пенелопа очнулась от своих мыслей.

— Я говорю, сладкой ваты не хочешь?

— Д-да… Была б не против.

Майкл настоял на то, чтобы она сходила с ним на праздник и поучаствовала во всеобщем веселье. Он хотел, чтобы она развеялась после истории с Мэгги, которая ощутимо потрепала ей нервы. Пенелопа надеялась, что останется в Ороно, но университет выделил им два выходных как раз на период Хэллоуина (за что Пенелопа любила своих преподавателей, так это за понимание: они поняли, что почти все их студенты воспринимают Хэллоуин как неплохой повод выпить и затусить в хорошей компании, что значило, что на следующий день едва ли кто дойдет на пары, поэтому было принято решение дать студентам два дня «для прихода в чувства»), и Молли попросила свою племянницу приехать к ней. Пенелопа очень хотела отказаться, но внезапно почувствовала, что просто обязана быть в Дерри в этот день. Пенелопу порой пугали собственные мысли относительно этого города, он имел на нее довольно-таки странное влияние. Сейчас, гуляя с Майклом по парку и глядя на веселящихся вовсю горожан, Пенелопа не ощущала ничего, кроме тревоги. Она оглядывалась по сторонам, ожидая увидеть кого-нибудь в этом дурацком костюме, который непременно вызовет у меня истерику.

— Улыбнись хотя б ненадолго, — хмыкнул Майкл. — Представь себе, что у тебя нечто вроде свидания. Разве так нужно общаться со своим кавалером? Где смех, где радость, где веселье?

— На хер иди, а, — фыркнула Пенелопа. — Какое свидание? С сорокалетним мужиком, который мне в отцы годится? Смешно.

— Я бы мог сейчас сильно обидеться, да настроение слишком хорошее.

— Давай я представлю себе, что гуляю по парку с ниггером, который в честь этого праздника может достать нож и прирезать кого-нибудь. Вы же, ниггеры, только и ждете возможности, чтобы пролить кровь белых, а, ниггер? — ухмыльнулась Пенелопа. В обычное время она старалась не опускаться до расистских шуточек, но сейчас момент был как нельзя сказать подходящий. У нее было настроение острить насчет Майкла. Это хоть как-то отвлекало ее от неприятных ощущений, вызванных ожиданием идиотов в этих дурацких костюмах.

— В таком случае, я могу себе представить, что иду рядом с ведьмой, которую не дожег костер инквизиции в свое время, и она в любую минуту может наслать на меня проклятие, — хмыкнул Майкл. Обычно он был чувствителен к шуткам про цвет своей кожи, но в конкретной ситуации они его рассмешили. Все же он понимал, что Пенелопа говорит не со зла.

Пенелопа и Майкл были, фактически, единственными людьми без костюмов. Пенелопа разве что надела на голову большую черную шляпу, как у ведьмы. Майкл сам тоже не был поклонником этого праздника, но сегодня у него была цель отвлечь Пенелопу от мыслей о Мэгги, и ему на целых полчаса удалось это сделать. Но тут пришла новая напасть.

Пенелопа еще в конце дорожки заметила то, что ей явно не понравится. Она замедлила шаг. Внезапно сердце бешено застучало, как после долгого бега. На улице стало все происходить как в замедленной съемке: прохожие, шедшие мимо, практически остановились на месте, голоса стали приглушенными, и до Пенелопы не долетали обрывки фраз, она перестала понимать, что вокруг нее, она лишь смотрела вперед, ее взгляд будто бы специально сфокусировался в ту точку. Пенелопа увидела клоуна, раздающего детям шарики. Клоун был одет в причудливый белоснежный шелковый костюм с оранжевыми пуговицами-помпонами в тон к волосам причудливой формы, лицо у него было белее, чем его одежда, лишь губы и нос были красного цвета. Клоун улыбался, и улыбка у него была жуткая. Очень немногие дети брали у него из рук шарики, многие плакали. Пенелопа, разглядев клоуна, остановилась на несколько секунд. Сердце у нее стучало так, что было готово выпрыгнуть из груди, она тяжело дышала.

Черт, так и знала. Ненавижу Хэллоуин.

Клоун неожиданно повернулся к ней. Улыбка у него на лице стала еще шире. Пенелопа буквально оцепенела от страха.

— Майкл… Идем отсюда, пожалуйста, — еле выговорила она, дергая своего спутника за рукав.

— Что случилось?

— Просто идем.

Пенелопа схватила его за руку и потащила в сторону. Напоследок она обернулась и увидела, что клоун все еще смотрит на нее. У Пенелопы все внутри похолодело. Но она постаралась взять себя в руки и скрыть свой испуг. Ни к чему сейчас портить настроение Майклу, который так старается ее развеселить.

— Ты точно в порядке? — спросил Майкл, когда Пенелопа вывела его в другую часть парка.

— Да, в полном. Просто… Я не очень люблю большое скопление народу. И мне музыка уже по ушам ездит.

Майкл ей поверил не до конца, Пенелопа это сразу почувствовала. У него на лице все еще оставалась тень сомнения, но задавать еще какие-либо вопросы он не решился.

В девять часов вечера Майкл предложил ненадолго заскочить в библиотеку. Обычно библиотека работает максимум до семи, но в Хэллоуин Майкл решил открыть ее двери на всю ночь и назвал это мероприятие «Ночью в музее» (правильнее, конечно, было назвать «Ночь в библиотеке», но это не так хорошо звучало), в рамках которого люди могли приходить, читать книги на тематику ужасов и мистики, детям устраивали кукольные спектакли, а в специально отведенных залах демонстрировали старые фильмы ужасов: «Женщина-змея», «Отель ужасов», «Птицы», «Продолговатый ящик» и многие другие. Пенелопа вначале думала отказаться, но затем, вспомнив о том гребаном клоуне, решила, что от греха подальше лучше и вправду переместиться. Ей почему-то чудилось присутствие этого клоуна во всем парке.

Надо же сделать такой костюм, что меня до сих пор трясет. Сволочь!

Пенелопа обрадовалась, увидев, что людей в библиотеке поменьше, да и громкой музыки не было. Она подумывала присоединиться к просмотру фильмов или взглянуть на детские спектакли, как услышала голос Майкла:

— Слушай, я отойду ненадолго, ладно? Я вспомнил, что оставил в кабинете документацию на столе.

Пенелопа резко повернулась к нему. «Иди вместо него», — вдруг прозвучал голос у нее в голове. Она вздрогнула.

Это что сейчас было?

«Иди вместо него. Не теряй времени».

— Подожди! — крикнула Пенелопа. Она не понимала, чей голос сказал это ей (она была готова снова списать это на какую-нибудь паническую атаку), но внезапно ощутила, что именно ей нужно идти в кабинет, не Майклу. — Давай я схожу.

— Пенелопа…

— Я бегаю гораздо быстрее, чем ты, — подмигнула она и толкнула Майкла в плечо. — И вообще, тебя беречь надо. Возраст уже не тот, знаешь ли.

Майкл хотел было ей возразить, но Пенелопа громко засмеялась и побежала по лестнице наверх.

Весь энтузиазм Пенелопы пропал, когда она увидела перед собой дверь. К ней вдруг вернулось то ощущение страха, сердце снова бешено застучало, а дыхание стало тяжелым. Она чувствовала, что в кабинете что-то есть. Вернее сказать, кто-то, потому что она явно ощущала присутствие живого существа. Пенелопа не хотела открывать эту дверь. Она знала, что внутри ее не ждет ничего хорошего. Ей хотелось бежать прочь со всех ног. Казалось, что все происходящее — это всего лишь дурной сон, но он был слишком реалистичный.

Да брось, ты себе все напридумывала. Как маленькая, ей-богу, боишься каждого шороха.

Пенелопа повернула на себя ручку. Дверь медленно открылась. Сердце стало стучать еще сильнее. Здесь явно кто-то есть. Пенелопа прижала руки ко рту.

— Майки… Привет, Майки! Эй, Майки, как делишки?! — послышался ехидный голос. — Я ждал тебя! Ты что-то слишком долго. А я хотел поздравить тебя с этим чудным праздником и подарить тебе шарик. Я знаю, ты любишь шарики! Любишь, потому что они летают! И ты тоже скоро будешь летать! Мы все будем летать!

Пенелопа подумала, что сейчас лишится рассудка от страха. Она усилием воли заставила себя протянуть руку и включить свет.

Спиной к ней стоял тот самый клоун, которого она видела в парке. Она безошибочно узнала его по волосам и шелковому костюму. Клоун держал в руках красный воздушный шарик. Пенелопа, увидев его, обомлела от ужаса и сделала шаг назад. Клоун, услышав ее, повернулся. На его лице была жуткая гримаса, глаза у него сверкали. Но как только его взгляд пал на Пенелопу, его ухмылка исчезла, на ее место пришло явное недоумение.

— А где Майки? Он должен был прийти сюда, — произнес клоун с удивлением, на мгновение выйдя из своего пугающего образа. Видимо, появление Пенелопы застигло его врасплох. Но для Пенелопы это была последняя капля. Она громко закричала и что есть ног пустилась по лестнице.

Пенелопа налетела на Майкла, когда он шел к одному из столов со стопкой книг в руках. Они оба очутились на полу. Люди изумленно посмотрели на них, кто-то начал смеяться, кто-то покрутил у виска.

— Ты че творишь? — ахнул Майкл, потирая ушибленный бог.

— Майк! — заорала Пенелопа не своим голосом, бледная как смерть. — Скажи мне, какого хрена в твоем кабинете забыл этот чертов клоун?!