Паззлы (джен)

* * *

Кот не понимал, как Гвендолен могла так поступить с ним. Как могла сестра, которую он обожал и которой слепо восхищался, так беззастенчиво использовать его силы и его жизни для достижения своих амбиций. Его жизни! Она, не колеблясь, собиралась убить его — просто принести в жертву.

Некоторое время Кот отказывался в это верить, убеждая себя, что всё происшедшее — просто ночной кошмар. И скоро он проснется, и всё будет по-прежнему. Гвендолен снова будет заботливой старшей сестрой, на которую можно положиться.

Убедить себя не получилось. В первую очередь потому, что заботливой Гвендолен не была никогда. А всегда, если уж честно, была эгоисткой, думающей исключительно о себе и своей карьере. Просто раньше он считал, что она имеет на это право. Но теперь благодаря Дженет он увидел, что значит действительно заботливая сестра.

Впрочем, не только Дженет беспокоилась о нем, и в этом состояло самое поразительное. Кот, может, и погрузился бы в глубокую депрессию (он пытался возненавидеть Гвендолен — ничего не вышло; и от этого было еще больнее), однако ему не дали. Кот боялся, что его станут утешать и жалеть. Но к его громадному облегчению, все вели себя так, будто ничего не случилось, будто он всегда жил в Замке.

Несколько дней спустя Кот с удивлением осознал, что обида, растерянность и боль от предательства не то чтобы исчезли, а отошли на второй план, позволяя ему жить дальше. И он вдруг действительно почувствовал себя дома, в семье.

* * *

«Почему Крестоманси такой пугающий?» — спросила когда-то Дженет. И Кот ответил, что не знает — он просто такой есть. Тогда Кот действительно боялся Крестоманси до нервной дрожи. Но со временем увидел наставника в другом свете.

Нет, Крестоманси по-прежнему мог приводить в трепет одним взглядом. Когда Коту — и любому из детей — случалось провиниться, никто из них не горел желанием попасться ему на глаза. А когда он приказывал, никто не смел ослушаться. Правда, сейчас Кот почти восхищался этим его умением и порой задумывался, а сможет ли он сам когда-нибудь так?

Но чем больше проходило времени, тем больше Кот узнавал другого Крестоманси. Того, кто терпеливо объяснял ему непонятные темы, хвалил за малейшие успехи и не осуждал за неудачи. Того, кого Джулия и Роджер звали «папочка», а Милли — «любовь моя». Того, кто, вопреки кажущейся отстраненной рассеянности и выбивающей из колеи манеры иронизировать по любому поводу, всегда был внимателен и заботлив по отношению к близким людям.

Того, кто практически заменил Коту отца.

* * *

Кот застыл на полпути, забыв, куда и зачем шел. Тот мистер Робертс, которого он считал слугой, нанятым для ухода за престарелым Габриэлем де Виттом, с теплой улыбкой смотрел на Крестоманси и говорил:

— Всё такой же упрямый, Кристофер?

Кот еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь, кроме Милли (ну, и почившего де Витта, конечно), обращался к Крестоманси по имени. Но самое поразительное состояло в его тоне. Мистер Робертс говорил с Крестоманси даже не как с равным, а как… с младшим братом. И Крестоманси воспринял это как должное — улыбнулся в ответ и пожал плечами:

— Что есть — то есть.

Мистер Робертс с позабавленным видом покачал головой и протянул руку, прощаясь. Когда за ним закрылась дверь, Крестоманси, не оборачиваясь, поинтересовался:

— Что-то случилось, Кот?

Кот неуверенно кашлянул, не решаясь задать интересовавший его вопрос. Но когда Крестоманси повернулся к нему — не с обычным отстраненно-величественным видом, а с печалью и сожалением в темных глазах, — Кот просто не мог не спросить:

— А мистер Робертс, он кто? То есть я знаю, что он ухаживал за де Виттом, но…

Кот замолчал, не зная, как выразить свою мысль. Но Крестоманси понял его и улыбнулся:

— Мордехай работал в Замке, когда Габриэль де Витт был Крестоманси. Он один из лучших спиритов в нашем мире, — и после небольшой паузы добавил: — Он стал моим первым настоящим другом. Хотя в момент нашего знакомства мне было десять лет, а Мордехаю — около двадцати, мы прекрасно поладили.

Кот моргнул, переваривая полученную информацию. Это многое объясняло.

— Я удовлетворил твое любопытство? — с привычным оттенком иронии поинтересовался Крестоманси.

Кот кивнул. Вполне. И только гораздо позже он заинтересовался: а каким Крестоманси мог быть ребенком?

* * *

Дженет, Джулия и Роджер, похоже, считали делом чести научить Кота и Тонино плавать. Кот почти пожалел, что сказал им, что не умеет. Зато Тонино явно не возражал, радостно плескаясь в бассейне и смеясь, даже когда у него ничего не получалось.

Еще несколько дней назад Кот надулся бы из-за того, как все суетятся вокруг Тонино. Но сейчас суетились вокруг них обоих. Даже немного слишком. А кроме того глупая ревность, не дававшая ему покоя совсем недавно, полностью испарилась после их совместного приключения. Кот неожиданно осознал, что Тонино — именно тот человек, которого он хотел бы видеть своим другом. И сейчас ему было ужасно стыдно за свое прежнее поведение.

Настолько стыдно, что Кот решился покаяться. Когда урок плавания закончился, и девочки убежали просить Милли вроде бы о какой-то экскурсии, а Роджер разговаривал с отцом, Кот воспользовался тем, что они с Тонино остались вдвоем:

— Эм… Тонино… я хотел попросить у тебя прощения.

— За что? — удивленно распахнул глаза тот.

Кот тяжело вздохнул и, глядя под ноги, заставил себя признаться:

— Вначале ты мне ужасно не нравился, и я делал всё, что мог, чтобы отделаться от тебя.

Кот осторожно посмотрел на Тонино, ожидая увидеть обиду и разочарование, но вместо этого встретил улыбку.

— Я знаю, — весело заявил Тонино. — Я не обижаюсь — правда. Я тебя прекрасно понимаю, — и доверительным тоном добавил: — На самом деле, я чувствовал себя виноватым из-за того, что невольно занял твое место.

Кот удивленно поморгал и со всей искренностью произнес:

— Я бы хотел, чтобы ты стал моим другом.

— Я бы тоже, — с энтузиазмом ответил Тонино.

Когда настало время Тонино возвращаться в Италию, Кот уже жалел, что он не может остаться жить в Замке Крестоманси.

* * *

Раньше Кот и не подозревал, как много может прятаться в человеке за внешней видимостью. Он помнил, как при первой встрече с Милли посчитал ее заурядной. Настолько заурядной, что даже не поверил Дженет, когда та проницательно предположила, что Милли — ведьма. Правда, Дженет в своем предположении несколько ошиблась, но ей простительно — будучи родом из другого мира, она тогда не понимала разницу между ведьмой и кудесницей. Теперь, умея чувствовать такие вещи, Кот поражался, как мог не замечать этого раньше.

Впрочем, его извиняло то, что внешняя непримечательность Милли обманывала многих. Взрослые опытные маги зачастую не брали ее в расчет, чем Милли и пользовалась, незаметно помогая Крестоманси; можно, сказать, служа его тайным оружием. Иногда Кот думал, что она делает это специально — нарочно старается казаться незаметной и безобидной.

Точно так же, как Крестоманси стремился привлекать к себе всеобщее внимание (зачастую становясь мишенью для злонамеренных магов), Милли держалась в тени, зорко наблюдая и пуская в ход свои значительные силы, когда требовала ситуация. Они в самом деле представляли собой прекрасную команду, вызывающую у Кота искреннее восхищение.