Сильнее любых преград (гет)

Заставив себя отвернуться от тел Люпина и Тонкс, Астория обвела взглядом Большой зал. По сути, он искала одного-единственного человека, при этом прекрасно понимая, что его здесь быть не может. Вот в обнимку с профессором Трелони сидит Парвати, вот Симус рассматривает добытую Дином в бою волшебную палочку, а вот мадам Помфри даёт светловолосой девушке вату и пузырёк с какой-то настойкой...

Астория улыбнулась, чувствуя, как саднит щека — видимо, её всё-таки задело в одном из каменных обвалов — и, осторожно обходя группы сидящих на полу людей, пошла в другой конец зала: туда же, куда и сестра.

Она нашла их с Блейзом неподалёку от живо беседующих Флитвика и Слизнорта, и снова не смогла сдержать улыбку: Дафна прижигала своему жениху глубокий порез на плече, а тот изо всех сил делал вид, что ему ни капельки не больно. Астория сразу поняла, что это не так: Блейза выдало его нетипичное молчание.

— Считаете раны? — спросила она, подходя. Дафна вздрогнула и уже почти забыла о пузырьке в руках, но Астория накрыла её ладонь своей и прижала к порезу, отчего Блейз тихо заскулил. — Всё в порядке, не отвлекайся.

— Ох, Астория!.. А мы уж думали... Но Джинни сказала, что видела тебя.

Дафна убрала в сторону пузырёк, взяла палочку и прошептала какое-то закрепляющее заклинание.

— Всё, больной, можете одеваться, — сказала она Блейзу.

Едва операция закончилась, тот сразу начал ворчать:

— Если бы ещё было, во что... Дорогая, ты не захватила из спальни пару мантий?

— Раз шутишь, значит, точно поправишься, — усмехнулась Астория, а сестра тем временем уже осматривала её щёку. — Дафна, тебе нужно в целители.

— Нет, это вряд ли... — пробормотала она, обмакивая в настойке чистый кусок ваты. — Я слишком пуглива.

— Пуглива?! — в один голос воскликнули Астория и Блейз, и последний продолжил: — То, как ты швырялась заклинаниями в Пожирателей, причём такими, которых я и по названиям-то не знаю... Если это «пуглива», то я даже не представляю, какая ты, когда смелая.

— Брось, Блейз, — нежно ответила Дафна, прикладывая вату к раненой щеке Астории, отчего та закусила губу: жгло неимоверно. — Терпи, терпи, моя хорошая.

— А меня ты так не называешь, — пробурчал Блейз, но тут же хитро прищурился, — Астория, как ты думаешь, нам поставят памятник как единственным слизеринцам, защищавшим школу, а не сбежавшим из неё, да так, что пятки сверкали?

Астория еле сдержала смех — кожа на щеке отзывалась на любое мимическое движение — и уже хотела что-то ответить, как вдруг рядом послышался скрипучий голос:

— Прошу прощения за вторжение, но позвольте вас поправить, мистер Забини. Вы не единственный слизеринец, вставший на защиту Хогвартса.

— Извините, профессор Слизнорт, — спохватился Блейз и широко улыбнулся. — Только после вас.

Астория пошла дальше по проходу, настороженно глядя по сторонам, боясь увидеть ещё чьё-то мёртвое тело. На улице понемногу светало, и она только сейчас заметила, что и на потолке в Большом зале начало происходить то же самое: Чёрная метка куда-то исчезла, и теперь там снова отображалось состояние неба над замком.

— Это хороший знак, — проследив за взглядом Астории, тихо сказала взявшаяся неизвестно откуда Полумна, — я думаю, мы должны победить.

— Ох, не знаю, Полумна, — отозвалась Гермиона, которая подошла вместе с ней, — надеюсь, что ты права. Гарри всё ещё в Запретном лесу, а время на исходе...

— Гарри тоже в Запретном лесу? — переспросила Астория.

— Что ты имеешь в виду? — встревожилась Гермиона, готовая, похоже, к очередной плохой новости.

— Ну... — Астория замялась, — Снегг тоже туда отправился.

Гермиона вздохнула — с облегчением и скорбью.

— Снегг мёртв, — еле слышно сказала она.

— Что?

— Кто его?..

— Нагайна, — ответила Гермиона с какой-то странной жёсткостью, и вдруг подняла указательный палец: — Тише! Слышите?

Все сразу притихли. С улицы раздавались торжественные крики и вопли: к замку приближались Пожиратели смерти.

Сердце у Астории упало, когда она взглянула на Гермиону: в её глазах было самое настоящее отчаяние. Сейчас им всем — воинам, сражавшимся за добро и свет — предстояла самая страшная минута в жизни.

Преподаватели первыми встали со своих мест и вышли в вестибюль. Ученики неровными, но слаженными рядами последовали за ними. Каждый боялся увидеть то, что ему предстояло увидеть, и каждый понимал, что этого не избежать.

Выйдя на прохладный утренний воздух, Астория на несколько мгновений застыла у самых дверей. Напротив них шеренгой выстроились сотни Пожирателей смерти. Среди них заметно выделялась фигура Хагрида, который держал на руках чьё-то неподвижное тело. Астория протиснулась ещё немного вперёд, боясь убедиться в своих предположениях, и остановилась рядом с безутешной Джинни — та уже всё поняла. По другое плечо встал Ли Джордан; никогда ещё Астория не видела его таким обречённым.

— Кто это? — прошептал Ли одними губами, и тут же впереди раздался крик, полный горести и отчаяния.

— НЕТ!

Этот крик принадлежал Макгонагалл: душераздирающий, мучительный, ужасный... Ответом на него был издевательский женский смех: это Беллатриса Лестрейндж наслаждалась отчаянием Макгонагалл и всех защитников Хогвартса. Она стояла на каком-то камне, чтобы её было хорошо видно, по левую руку от главного виновника всех бед в волшебном мире. Волан-де-Морт, отвратительный, мерзкий недочеловек, белым когтистым пальцем поглаживал по голове огромную змею.

— Нет!

— Нет!

— Гарри! ГАРРИ!

Это были голоса Рона, Гермионы и Джинни, а за ними вся толпа уцелевших завопила, с ненавистью выкрикивая проклятия Пожирателям смерти, пока...

— МОЛЧАТЬ! — рявкнул Волан-де-Морт. Раздался хлопок, мелькнула яркая вспышка — и всё смолкло. — Игра окончена. Клади его сюда, Хагрид, к моим ногам — здесь ему место!

Даже с такого расстояния Астория видела, как блестит от слёз борода Хагрида. Он осторожно опустил Гарри на траву, и у Джинни вырвался судорожный вздох. Сердце Астории снова болезненно сжалось; в эту секунду она нашла глазами родителей Драко: испуганные, беззащитные, они словно были готовы провалиться сквозь землю, лишь бы только не стоять здесь, рядом с этим ужасным существом...

— Видите? — сказал Волан-де-Морт, прохаживаясь взад-вперёд позади лежащего тела Гарри. — Гарри Поттер мёртв! Поняли вы теперь, что вас обманули? Он был всего лишь мальчишкой, требовавшим от других, чтобы они жертвовали жизнью ради него!

— Он уже столько раз тебя бил! — выкрикнул Рон, и чары развеялись. Защитники Хогвартса снова зашумели и закричали, но тут второй, более мощный хлопок заглушил их голоса.

— Он был убит при попытке сбежать с территории замка, — сказал Волан-де-Морт, явно наслаждаясь этой ложью. — Убит при попытке спасти свою жизнь...

Но тут его речь оборвалась. Из толпы внезапно вырвался Невилл. Ханна закричала, пытаясь его остановить, Симус ухватил за локоть, но Невилл необычайно легко освободился и пальнул заклятием прямо в грудь Волан-де-Морту. Тот, словно ленясь, отмахнулся своей палочкой. Последовала зелёная вспышка и вскрик боли. Невилл упал на землю, а Волан-де-Морт со смехом отбросил в сторону его палочку.

— И кто же это? — насмешливо спросил он. — Кто сам вызвался продемонстрировать, что бывает, когда пытаешься продолжать проигранную битву?

Беллатриса залилась счастливым смехом:

— Это Невилл Долгопупс, повелитель! Мальчишка, который доставлял Кэрроу столько неприятностей! Сын мракоборцев, помните?

— Ах, да, припоминаю. — Волан-де-Морт взглянул сверху вниз на Невилла, безоружного, без всякой защиты, отчаянно пытавшегося подняться на ноги на нейтральной полосе между защитниками замка и Пожирателями смерти. — Но ты ведь чистой крови, мой храбрый мальчик? — обратился он к Невиллу, который стоял теперь к нему лицом, сжав в кулаки пустые руки.

— А если и так — что из этого? — громко ответил Невилл.

— Ты проявил отвагу и мужество, и в твоих жилах течёт благородная кровь. Ты будешь отменным Пожирателем смерти. Нам нужны такие, как ты, Невилл Долгопупс!

— Скорее в аду станет холодно, чем я к вам перейду! — сказал Невилл, и Астория даже задохнулась от гордости за него. — Отряд Дамблдора! — выкрикнул он, и толпа ответила шумом, которого не могли сдержать даже Заглушающие чары Волан-де-Морта.

— Что ж, — сказал Волан-де-Морт шёлковым голосом, в котором было больше угрозы, чем в самом мощном заклятии. — Раз таков твой выбор, Долгопупс, вернёмся к первоначальному плану. На твою голову, — негромко добавил он, — пусть падёт.

Волан-де-Морт повёл рукой, и в следующую секунду из разбитого окна замка вылетело что-то похожее на уродливую птицу и приземлилось в полумраке на его змеиную ладонь. Он приподнял заплесневелый предмет за острый конец и встряхнул. И вот она закачалась у всех на глазах, пустая и потрёпанная — Распределяющая шляпа.

— В школе Хогвартс больше не будет распределения, — объявил Волан-де-Морт. — Факультеты отменяются. Эмблема, герб и цвета моего благородного предка, Салазара Слизерина, отныне обязательны для всех, понятно, Невилл Долгопупс?

Он направил палочку на Невилла, и тот окаменел. Волан-де-Морт нахлобучил на него шляпу, так что она закрыла Невиллу глаза. В толпе стоящих перед замком началось движение, и все Пожиратели, как один, вскинули палочки, не давая защитникам Хогвартса пошевелиться.

— Невилл сейчас наглядно покажет вам, что будет со всяким, у кого достанет глупости мне сопротивляться, — сказал Волан-де-Морт.

Взмах его палочки — и Распределяющая шляпа вспыхнула ярким пламенем.

Страшный крик разорвал предрассветный полумрак — Невилл горел, прикованный к месту, не способный шевельнуть ни рукой, ни ногой. Астория, не выдержав, рванулась вперёд, но тут случилось сразу несколько вещей.

С отдалённой границы школы послышался шум, как будто сотни людей перебирались через не видные отсюда стены и рвались к замку с громкими воинственными кличами. В ту же минуту из-за угла замка показался запыхавшийся Грохх с воплем: «ХАГГИ!» В ответ ему раздался рык великанов Волан-де-Морта: они ринулись на Грохха, как боевые слоны, и земля затряслась под их топотом. Потом послышалось цоканье копыт, звук натягиваемой тетивы — и на Пожирателей смерти внезапно обрушился град стрел. Люди Волан-де-Морта закричали от неожиданности, ломая строй. Гарри внезапно куда-то исчез, а Невилл быстрым, еле уловимым движением освободился от Цепенящего заклятия. Пылающая шляпа слетела с его головы, и он вытянул из неё что-то серебряное, со сверкающей рубинами рукояткой.

Удар серебряного лезвия не был слышен за шумом надвигающейся толпы, рёвом дерущихся великанов, стуком копыт бросившихся в схватку кентавров — и всё же все глаза обратились на блеснувший меч. Одним ударом Невилл снёс голову огромной змее. Голова подлетела высоко в воздух, сверкнув в лучах света, лившегося из вестибюля. Рот Волан-де-Морта раскрылся в яростном крике, которого никто не услышал, и туша змеи с глухим стуком упала на землю к его ногам.

Все закричали, кто от радости, кто от страха; одни ликовали по поводу бессильной злобы Волан-де-Морта, другие выкрикивали одни и те же слова: «Где Гарри?»

Начался хаос. Стрелы кентавров рассеивали Пожирателей, все, кто мог, бежали от топчущих вслепую великаньих ног, и всё ближе и ближе громыхало подкрепление, явившееся неизвестно откуда: Астория увидела огромных крылатых чудищ, парящих над головами великанов Волан-де-Морта. Ну конечно. Фестралы. После сегодняшней ночи она тоже их видит. Вместе с гиппогрифом Клювокрылом крылатые лошади выцарапывали великанам глаза, а Грохх мутузил их кулаками. Всем волшебникам — как защитникам Хогвартса, так и Пожирателям — пришлось отступить обратно в замок. Повсюду мелькали заклятия и чары, кто-то падал, но если защитники замка помогали своим подняться, то Пожирателей смерти просто топтали.

Несомая людским потоком, Астория попала в вестибюль. Заметный издалека своим неестественным цветом лица и довольно высоким ростом, Волан-де-Морт отступал сквозь толпу и метал заклятия из волшебной палочки направо и налево, продолжая в то же время раздавать приказания своим подчинённым. Симус и Ханна прорвались мимо Астории в Большой зал, где уже разгоралось сражение. Проскочив под рукой попавшегося навстречу Джорджа, она тоже бросилась туда.

Всё больше и больше людей взбегало по ступеням крыльца. Во главе целого отряда друзей и родных тех учеников Хогвартса, которые остались защищать школу, шёл Чарли Уизли. За ними двигались лавочники и домовладельцы Хогсмида, а следом, громко стуча копытами, ворвались кентавры.

Тут дверь, ведущая к кухням, сорвалась с петель, и в вестибюль толпой хлынули эльфы-домовики, громко крича и размахивая ножами и топорами для мяса. С горящими злобой личиками они рубили и кололи ноги Пожирателей смерти. Куда ни глянь, Пожиратели отступали, подавленные численным превосходством противника, сражаемые несущимися отовсюду заклятиями, стрелами из луков кентавров, корчась от втыкающихся в ноги ножей, напрасно пытаясь бежать под натиском всё прибывающей толпы.

И всё же битва ещё не кончилась. Продираясь между сражающимися, Астория вдруг нос к носу столкнулась с тем самым Пожирателем, от которого они с Найджелом отбивались под мраморной лестницей.

— Снова ты, чёртова гриффиндорка! — заорал он, запуская в неё заклинанием, но тут невесть откуда вынырнул Терри Бут и успел поставить щит между Асторией и нападавшим.

— Экспеллиармус! — не своим голосом закричала Астория, пуская красный луч ему прямо в руку, где была зажата палочка.

— Верминкулюс!— взревел Терри, и Пожиратель съёжился у них на глазах, превращаясь в червя. Кто-то из пробегающих мимо раздавил его каблуком ботинка.

— Ух ты! — восхитилась Астория, но толпа уже оттеснила её от Терри.

На её глазах Джордж и Ли повалили на пол Яксли, Флитвик последним заклинанием наконец поразил Долохова, Хагрид швырнул через всю комнату Макнейра, так что тот врезался в противоположную стену и мешком упал на пол. Рон и Невилл сбили с ног Фенрира Сивого, Аберфорт ударил Оглушающим заклятием Руквуда, мистер Уизли и Перси одолели нынешнего министра магии, Пия Толстоватого. И вдруг среди всего этого шума Астория услышала его имя.

— Драко! Драко, отзовись! — в отчаянии кричали Люциус и Нарцисса Малфой, прорываясь сквозь толпу и даже не пытаясь сражаться. Астория пробралась к ним; в такой суматохе никто бы не обратил внимания на их странную компанию.

Заметив, что его тянут за рукав, Люциус резко обернулся.

— Ты не нашла его? — с ходу спросил он. Астория покачала головой и перевела взгляд на Нарциссу. В голубых глазах застыло самое настоящее отчаяние и... мольба.

— Он жив, я чувствую это, — выпалила Астория, не зная, как ещё поддержать несчастную женщину, готовую отдать всё ради того, чтобы увидеть своего сына невредимым. Вдруг их всех разом толкнуло: кто-то метнул в Люциуса Остолбенеем.

— Финита Инкантатем! — Астории пришлось извернуться, чтобы как следует прицелиться; теснота и снующая туда-сюда толпа были существенной угрозой для целости палочки. — Идите туда, — она показала Малфоям на неприметный угол, где час назад Дафна залечивала раны Блейза. Потом, поколебавшись секунду, сняла намотанную на запястье цепочку с амулетом и вложила её в прохладную руку Нарциссы. — Возьмите этот амулет... он поможет вам защититься. Действует как Щитовые чары.

— А как же ты, Астория? — взволнованно спросила Нарцисса, уже оттесняемая в сторону. Хоть это было и неуместно, но гриффиндорка не смогла сдержать улыбку от того, что мать Драко назвала её по имени.

— Со мной волшебная палочка! — крикнула она, оказавшись уже в нескольких шагах от Малфоев, и снова нырнула в самую гущу людей, стараясь разглядеть, что там происходит в конце зала.

А там Волан-де-Морт сражался разом с Макгонагалл, Слизнортом и Кингсли. С холодной ненавистью он смотрел, как они, пригибаясь, мечутся вокруг него и никак не могут нанести решающий удар...

Беллатриса продолжала борьбу в нескольких шагах от него. Как и её повелитель, она в одиночку сражалась с тремя за раз: Гермиона, Джинни и Полумна напрягали все силы, но не могли одолеть Беллатрису. Астория тихо ойкнула, увидев, как Убивающее заклятие просвистело в дюйме от Джинни, так что та чудом осталась жива.

Но тут Джинни отбросило в сторону.

— НЕ ТРОНЬ МОЮ ДОЧЬ, МЕРЗАВКА!

Миссис Уизли на бегу сбрасывала мантию, освобождая руки. Беллатриса резко повернулась — и расхохоталась при виде новой противницы.

— С ДОРОГИ! — крикнула миссис Уизли, выхватила палочку и бросилась в бой. С ужасом и восторгом четверо студенток смотрели, как хлещет и крутится волшебная палочка в руках Молли Уизли и как исчезает улыбка с лица Беллатрисы Лестрейндж, превращаясь в злобную гримасу. Потоки пламени лились с обеих палочек, пол под ногами волшебниц раскалился и покрылся трещинами; обе дрались не на жизнь, а на смерть.

— Нет! — крикнула миссис Уизли бросившимся ей на помощь школьникам. — Уйдите! Прочь отсюда! Она моя!

Сотни зрителей стояли теперь вдоль стен, наблюдая за двумя сражающимися группами: Волан-де-Мортом и его тремя противниками и Беллатрисой и Молли.

— Что станется с твоими детьми, когда я тебя убью? — дразнила Беллатриса, безумная, как и её повелитель, уворачиваясь от пляшущих вокруг неё заклятий миссис Уизли. — Когда мамочка отправится вслед за Фреддичкой?

— Ты больше никогда не тронешь наших детей! — выкрикнула миссис Уизли.

Беллатриса засмеялась исступлённым смехом, и вдруг...

Заклятие миссис Уизли пронеслось под вытянутой рукой Беллатрисы и ударило её в грудь, прямо над сердцем, если таковое имелось.

Злорадная улыбка замерла на губах Пожирательницы, глаза словно выкатились из орбит. Ещё мгновение она понимала, что случилось, а потом медленно опрокинулась навзничь, и толпа зрителей зашумела, а Волан-де-Морт вскрикнул.

Макгонагалл, Кингсли и Слизнорт отлетели прочь, вертясь в воздухе, как сухие листья. Ярость Волан-де-Морта при виде гибели лучшей его сторонницы взорвалась с силой многотонной бомбы. Волан-де-Морт поднял палочку и направил её на миссис Уизли.

— Протего! — раздался из ниоткуда крик Гарри.

Щитовые чары разделили Большой зал пополам. Волан-де-Морт оглянулся в поисках пославшего их, и Гарри сбросил с себя мантию-невидимку.

* * *

Очнувшись, Драко посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где находится. Кажется, это был самый конец коридора первого этажа: об этом говорили распахнутая дверь в кабинет прорицаний и разбросанные по полу изумруды, сверкающие зелёными гранями среди осколков от разбитых факультетских часов.

Юноша приподнялся, но тут же почувствовал сильную боль в ноге. И сразу, как картинки в калейдоскопе, перед его мысленным взором пронеслись все события двухчасовой давности.

Когда Астория скрылась из виду, он побежал вниз, толком ничего не видя от пыли и ориентируясь лишь на её голос. Под лестницей, как и по всему замку, шла ожесточённая битва, и едва Драко свернул туда, навстречу ему выскочил неизвестный Пожиратель смерти в маске. Драко ловко уклонился от его заклятия, одновременно ища глазами Асторию, но вдруг откуда-то сверху раздался истошный вопль, заставивший его замереть на месте, и это было ошибкой.

Сверху со страшной скоростью на него летел тяжёлый серебряный шар, один из тех, над которыми колдовала Трелони на своих уроках, довольно успешно притворяясь, что и вправду что-то видит в его туманной дымке. Шар летел Драко прямо в голову, и в последний момент тот отскочил в сторону, но шар, рухнув на пол, срикошетил и приземлился ему на ногу.

Боль была подобна боли от Сектумсемпры, с той лишь разницей, что концентрировалась она в одном месте. Но думать об этом было некогда: со стороны парадных дверей на него надвигался другой Пожиратель, решительно занеся руку с палочкой. Сжав зубы, Драко украдкой поднял с пола камень и, отделившись от стены, с трудом сделал шаг вперёд. Он не знал, кто именно перед ним; ему было всё равно, лишь бы идти дальше.

— Уйди, — процедил Малфой сквозь зубы, сжимая за спиной камень. Очевидно, Пожиратель подумал, что он прячет волшебную палочку, поэтому замахнулся и выкрикнул:

— Экспеллиармус!

Сразу за этим последовало совсем не то, чего ожидал Пожиратель. Едва он произнёс заклинание, Драко швырнул в него камень, да так ловко, что выбил палочку у него из рук.

— Ах ты сволочь! — рассвирепел Пожиратель, но Драко уже держал его под прицелом отнятой палочки.

Вдруг оба они схватились за левую руку: метку сумасшедше зажгло, и Пожиратель ринулся прочь из замка, на призыв Лорда. Драко медленно поплёлся в ту же сторону, держа палочку наготове, но не успел пройти и десяти шагов, как вдруг его будто снесло взрывной волной, он ударился головой о стену и отключился.

Сейчас, с трудом встав в полный рост, юноша услышал доносившиеся из Большого зала шум и крики, очень похожие на «Гарри!» и «Он жив!» Наступать на ушибленную ногу было почти невозможно, поэтому до зала Драко добирался долго. Но зрелище, представшее перед ним, того стоило.

Вопли изумления и приветственные возгласы почти мгновенно стихли. Несмотря на толпы народа, звенящая тишина наполнила Большой зал, больше напоминающий поле боя. Посреди него, лицом к лицу стояли Волан-де-Морт и Поттер, испепеляя друг друга пристальными взглядами. Драко тихо, насколько это было возможно, пробрался за спинами замерших зрителей и остановился в нескольких футах от двух главных в этой битве противников. Те, словно по команде, в одну секунду начали двигаться по кругу.

— Пусть никто не пытается мне помочь, — громко сказал Поттер. В мёртвом молчании его слова раскатились по залу, отдаваясь эхом. — Так нужно. Нужно, чтобы это сделал я.

Волан-де-Морт зашипел, расширив красные глаза:

— Поттер, конечно, шутит. Это ведь совсем не в его стиле. Кто сегодня послужит тебе щитом, а, Поттер?

— Никто, — просто ответил тот. — Крестражей больше нет. Остались только я и ты. Ни один из нас не может жить, пока жив другой, и один из нас должен уйти навсегда...

Драко переводил взгляд с одного противника на другого, с усмешкой отмечая про себя, что он одинаково сильно, но в разное время ненавидел их обоих. А сейчас ненависть куда-то пропала. Осталось лишь отвращение к тому, кто выклеймил метку на его руке, и смутная надежда на то, что шрамоголовый гриффиндорец наконец одержит над ним победу.

— Один из нас? — насмешливо повторил Волан-де-Морт. Всё его тело напряглось, взгляд красных глаз стал неподвижным, как у змеи перед броском. — Ты ведь понимаешь, что это будешь ты, Мальчик, Который Выжил благодаря случайности и козням Дамблдора?

— Ты думаешь, когда моя мать погибла, спасая меня, это была случайность? — спросил Поттер. Оба они по-прежнему двигались боком, по идеальной окружности, сохраняя равное расстояние друг от друга. — Ты думаешь, случайность, что я решился сразиться с тобой тогда на кладбище? Случайность, что минувшей ночью я не стал защищаться и всё же остался жив и снова вернулся в битву?

— Случайность! — крикнул Волан-де-Морт, однако всё ещё не наносил удара. Толпа зрителей застыла, словно окаменев, и казалось, что среди сотен людей, заполнивших Большой зал, дышат только эти двое. — Случайность, везение и то, что ты увиливал и прятался за спинами тех, кто лучше тебя — мужчин и женщин, — позволяя мне убивать их вместо тебя!

— Сегодня ты никого больше не убьёшь, — сказал Поттер, пока они продолжали кружить по залу, глядя друг другу в глаза. — Ты никогда больше не сможешь никого из них убить. Понял? Я готов был умереть, чтобы ты прекратил мучить этих людей...

— Однако не умер!

— Я был готов, и этого оказалось достаточно. Я сделал то же, что моя мать. Они защищены от тебя. Разве ты не заметил, как легко они сбрасывают твои заклятия? Ты не можешь их мучить. Ты не можешь до них добраться. Не пора ли тебе учиться на ошибках, а, Реддл?

— Ты посмел...

— Да, я посмел, — ответил Поттер. — Я знаю многое, чего ты не знаешь, Том Реддл. Много очень важных вещей, тебе не известных. Хочешь, я расскажу тебе часть из них, пока ты не сделал новую большую ошибку?

Волан-де-Морт ничего не ответил, продолжая скользить по кругу. Драко никогда раньше не видел Тёмного Лорда таким: он выглядел сбитым с толку, заворожённым, выведенным из строя. Вдруг Малфой почувствовал на себе неуловимо знакомый взгляд и лихорадочно обвёл зал глазами. В тёмном углу, забившись подальше от всех и опасливо озираясь по сторонам, стояли его родители. Разбитые губы Драко дрогнули в улыбке, когда он встретился с ними взглядом. Глаза матери блестели от непролитых слёз, а отец крепко прижимал её к себе. Чёрт подери, они живы и они здесь; наверное, всю битву они только и делали, что искали его, не имея ни возможности, ни желания сражаться...

— Что, опять любовь? — продолжал Волан-де-Морт с насмешливым выражением на змеином лице. — Любовь, вечная присказка Дамблдора: он утверждал, что она побеждает смерть. Хотя любовь не помешала ему сверзиться с башни и разбиться, как восковая кукла. Любовь не помешала мне раздавить твою грязнокровку-мать, как таракана, Поттер, и, похоже, никто здесь не пылает к тебе такой любовью, чтобы броситься вперёд и принять на себя моё заклятие. Так что же помешает тебе погибнуть, когда я ударю?

— Только одно, — сказал Поттер. Они продолжали кружить друг за другом, а Драко напряжённо всматривался в застывшие в ожидании лица, пытаясь найти Асторию и с каждым новым — чужим — лицом чувствуя, как снова понемногу леденеет сердце.

Волан-де-Морт рассмеялся; холодный и безумный, его смех эхом разнёсся по замершему залу.

— Ты думаешь, что знаешь не известное мне волшебство? — сказал он. — Не известное мне, лорду Волан-де-Морту, владеющему такими чарами, какие Дамблдору и не снились?

— Нет, он был просто умнее тебя, — ответил Поттер. — Он был лучшим волшебником, чем ты, и лучшим человеком.

— Я подстроил гибель Альбуса Дамблдора!

— Это тебе так казалось, — сказал Поттер. — Но ты ошибался.

— Дамблдор мёртв! — Волан-де-Морт швырнул эти слова в лицо Поттеру, словно надеясь причинить ему невыносимую боль. — Его тело разлагается в мраморной гробнице здесь, возле замка, я видел его, Поттер, — для него нет возврата.

— Да, Дамблдор мёртв, — спокойно откликнулся гриффиндорец. — Но не ты убил его. Он сам выбрал свою смерть, выбрал её за много месяцев до того, как это случилось, обговорил во всех деталях с человеком, которого ты считал своим слугой.

— Это что ещё за ребяческие россказни? — спросил Волан-де-Морт, однако по-прежнему не наносил удара и не сводил с лица Поттера своих красных глаз.

— Северус Снегг служил не тебе, — сказал Поттер, и Драко весь превратился в слух. — Он был на стороне Дамблдора с той самой минуты, как ты стал преследовать мою мать. А ты так ничего и не заметил, потому что это как раз то, чего ты не понимаешь. Ты видел когда-нибудь, как Снегг вызывает Патронуса?

Волан-де-Морт не ответил. Они всё также кружили друг за другом, как волки, собирающиеся вцепиться друг другу в глотку.

— Патронус Снегга — лань, — сказал Поттер, — как у моей матери, потому что он любил её всю жизнь, с самого детства. Ты мог бы догадаться. Разве он не просил тебя пощадить её?

— Он хотел её, вот и всё, — насмешливо сказал Волан-де-Морт, и какая-то пуффендуйка слева от Драко передёрнула плечами. — Когда её не стало, он согласился со мной, что есть и другие женщины, притом чистокровные, более достойные его...

— Разумеется, он с тобой согласился, — ответил Поттер. — Но он стал шпионом Дамблдора с той минуты, как ты начал ей угрожать, и с тех пор неустанно работал против тебя! Дамблдор был уже при смерти, когда Снегг прикончил его.

Драко не мог поверить в то, что услышал. Дамблдор был при смерти? Снегг убил его, тем самым не нанося ему вреда, а лишь помогая умирающему? И помогая ему самому. Ведь Драко всё равно не смог бы выполнить задание Волан-де-Морт, и должен был пасть от его руки. Получается, Снегг выручил их всех...

— Какая разница! — выкрикнул Волан-де-Морт и вновь разразился раскатами безумного хохота. — Какая разница, служил Снегг мне или Дамблдору, или какие палки эти людишки пытались ставить мне в колёса! Я раздавил их, как раздавил твою мать, эту пресловутую великую любовь Снегга. О, здесь всё было не зря, Поттер, просто ты этого не понимаешь! Дамблдор пытался не подпустить меня к Бузинной палочке! Он хотел, чтобы её настоящим хозяином стал Снегг! Но я опередил тебя, малыш, — я добрался до палочки раньше, чем ты успел ею завладеть. Я всё понял раньше тебя. Три часа назад я убил Северуса Снегга, и теперь Бузинная палочка, Жезл Смерти, Смертоносная палочка по праву принадлежит мне! План Дамблдора не удался, Гарри Поттер!

«Так вот что он искал весь этот год».

— Да, не удался, — ответил гриффиндорец. — Ты прав. Но прежде чем ты попытаешься меня убить, я хочу, чтобы ты знал: провал последнего плана Дамблдора ударил вовсе не по мне. Он ударил по тебе, Реддл.

Драко отчётливо видел, как рука Волан-де-Морта, сжимавшая Бузинную палочку, задрожала, а Поттер лишь ещё крепче вцепился в его бывшую палочку из боярышника. Кажется, никто вокруг не дышал.

— Эта палочка по-прежнему не слушается тебя, потому что ты убил не того человека. Северус Снегг никогда не был настоящим хозяином Бузинной палочки. Он никогда не одерживал победы над Дамблдором.

— Он убил...

— Ты слушаешь, что я говорю? Снегг не побеждал Дамблдора! Смерть Дамблдора была обговорена между ними! Дамблдор хотел умереть непобеждённым, подлинным хозяином Бузинной палочки! Если бы всё получилось по его плану, сила палочки умерла бы вместе с ним, потому что никто не отнял её у него!

— Раз так, Поттер, Дамблдор всё равно что сам отдал мне палочку! — Голос Волан-де-Морта дрожал от злобной радости, а Драко остановил невидящий взгляд на очередном чужом лице. Внезапно до него дошёл смысл слов Поттера. — Я похитил палочку из гробницы её последнего хозяина! Против его желания! Сила палочки принадлежит мне!

— Нет, Реддл, она тебе не принадлежит. Обладать палочкой недостаточно! От того, что ты держишь её в руках и отдаешь ей приказы, она не становится по-настоящему твоей. Разве ты не слышал, что сказал тебе Олливандер? Палочка выбирает волшебника... Бузинная палочка ещё до смерти Дамблдора признала своего нового хозяина в человеке, который и не думал завладевать ею. Новый хозяин забрал палочку у Дамблдора против его воли, так и не поняв, что он сделал, и самая опасная волшебная палочка на свете признала его власть над собой...

Сердце Драко бешено забилось. Вот оно, вот!

И тут Поттер озвучил то, что молотком стучало у него в мыслях:

— Настоящим хозяином Бузинной палочки был Драко Малфой.

На мгновение в глазах Волан-де-Морта мелькнул слепой ужас — и исчез.

— Но если и так, — сказал он, — даже если ты прав, Поттер, что это меняет для нас с тобой? Палочки с пером феникса у тебя уже нет. Наш поединок решит чистое умение... А убив тебя, я смогу заняться Малфоем...

— Ты опоздал, — сказал Поттер. — Ты упустил свой шанс. Я тебя опередил. Много недель назад я победил Драко и отобрал у него волшебную палочку. — Он помахал палочкой из боярышника, и взгляды всех присутствовавших в Большом зале устремились на неё. — Так что теперь всё сводится к одному: знает ли Бузинная палочка у тебя в руках, что на её последнего хозяина наслали Разоружающее заклятие. Потому что если она это знает, то... я — настоящий хозяин Бузинной палочки.

Красно-золотое сияние внезапно разлилось по светлеющему потолку над их головами: это ослепительный краешек восходящего солнца проник в Большой зал через восточное окно. Свет ударил в глаза Поттеру; Драко видел, как он на миг зажмурился, и в ту же секунду раздался крик Волан-де-Морта:

— Авада Кедавра!

Поттер среагировал мгновенно:

— Экспеллиармус!

Хлопок был подобен пушечному выстрелу. Золотое пламя взвилось в самом центре круга, по которому они двигались, — это столкнулись их заклятия. Зелёная вспышка Волан-де-Морта слилась с красной вспышкой его соперника, и Бузинная палочка взмыла ввысь, чернея на фоне рассвета, кружась под зачарованным потолком, и пронеслась по воздуху к хозяину, которого не пожелала убивать, чтобы полностью подчиниться его власти. Поттер хваткой опытного ловца поймал её свободной рукой — и в ту же минуту Волан-де-Морт упал навзничь, раскинув руки, и узкие зрачки его красных глаз закатились. На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Волан-де-Морт погиб, убитый собственным обратившимся вспять заклятием, а Поттер стоял с двумя волшебными палочками в руке и глядел на опустевшую оболочку своего врага.

Какое-то мгновение вокруг ещё стояла тишина. Потом зал очнулся и взорвался шумом, криками, восклицаниями и стонами. Ослепительное солнце залило окна, все рванулись к Поттеру: всё семейство Уизли, Гермиона, Невилл, Хагрид, Кингсли, Макгонагалл, Флитвик, Стебль — они все разом что-то кричали ему; сотни людей теснились, желая прикоснуться к Мальчику, Который Выжил, благодаря которому всё наконец кончилось...

Драко медленно продвигался вперёд, всякий раз грубо, но весело ругаясь про себя, когда ему наступали на ногу; каким-то неведомым образом он оказался совсем недалеко от Гарри и негромко сказал в его сторону:

— Это твой фирменный стиль, Поттер, побеждать Разоружающим заклятием?

Гриффиндорец обернулся, ища Драко глазами; он узнал его по голосу, который и сейчас, как все семь лет, оставался ехидно-насмешливым, но теперь в нём ещё сквозила нескрываемая радость. Но тут на героя налетели новые поздравляющие, и он снова утонул в рукопожатиях, объятиях, благодарностях...

Драко наконец пробрался к родителям: они жались друг к другу, словно сомневаясь, позволено ли им тут находиться, но никто не обращал на них ни малейшего внимания. Сбросив с себя изорванный пиджак, Драко протиснулся к ним и, ни слова не говоря, крепко обнял обоих. Сквозь ликующий гомон учеников, преподавателей и всех остальных он услышал тяжёлый вздох отца, а следом и всхлипывание матери, и только сейчас осознал, как они оба ему дороги.

— Драко, родной... — с трудом выговорила Нарцисса, отстраняясь от сына и глядя на него заплаканными глазами; теперь она могла позволить себе слёзы.

— Беллатриса погибла, — зачем-то сказал Драко. — Тебе больно?

Нарцисса с виноватым видом покачала головой, а потом с грустью кивнула куда-то в сторону. Драко проследил за её взглядом.

В самом углу, где было темнее, чем во всём зале, на носилках лежало тело Тонкс. За руку она держала своего мёртвого мужа.

— Мерлин... — Драко опустился на колени рядом с двоюродной сестрой, не обращая внимания на боль в ноге, уткнулся лбом в холодную стену. Нарцисса почти неслышно присела рядом, и Драко повернулся к ней; в глазах его были боль и потрясение. — У них же недавно родился ребёнок... И Тед Тонкс убит... Мама, мы обязаны навестить Андромеду, как-то поддержать её.

— Разумеется, — сказал Люциус, присоединяясь к ним. — Теперь ты наконец сможешь общаться с сестрой, как раньше, в детстве... помнишь, ты рассказывала?

Он погладил плечо жены, и она бессильно кивнула, разжав ладонь, из которой на носилки Тонкс выскользнул маленький, будто мармеладный дельфин.

Драко замер; сердце снова бешено забилось, но теперь уже от тревоги.

— Откуда у вас этот амулет? — хрипло спросил он, вновь оглядываясь в поисках Астории. После сражения на мраморной лестнице он больше не видел её, так и не найдя в Большом зале. Если её амулет здесь, а её самой нет, то...

— Его дала нам Астория, чтобы мы могли защититься в случае чего, — ответил Люциус. — Перед самой битвой Лорда... Реддла и Поттера. И это она отвела нас сюда, чтобы никто нас не тронул...

— Она так благородна, — дрогнувшим голосом сказала Нарцисса. — Драко, именно такую девушку я хотела бы видеть рядом с тобой.

— Невесту, — поправил Люциус, усмехаясь, — так и быть.

— Она чудесна, — тихо добавила Нарцисса, а Драко встал и, улыбнувшись родителям, снова устремился вглубь зала, ища её, чувствуя её присутствие где-то рядом и оттого волнуясь ещё больше.

Солнце стояло прямо над Хогвартсом, и Большой зал был полон жизни и света. Без Гарри не могли обойтись ни восторги, ни горе, ни празднование, ни траур. Все хотели, чтобы их лидер и знамя, спаситель и вождь был сейчас с ними. Он должен был говорить с родственниками погибших, пожимать их руки, глядеть на их слёзы, принимать их благодарности, он должен был выслушивать поступавшие целое утро новости о том, что по всей стране люди, поражённые заклятием Империус, пришли в себя, что Пожиратели смерти бежали или были арестованы, что невинно осуждённых сию минуту отпустили из Азкабана и что Кингсли Бруствер назначен временно исполняющим обязанности министра магии...

Астория видела, как тело Волан-де-Морта вынесли из Большого зала и положили в другом помещении, подальше от останков Фреда, Тонкс, Люпина, Колина и ещё пятидесяти человек, погибших в борьбе с ним. Макгонагалл вернула на место столы факультетов, но сейчас все сидели как попало, за столами смешались преподаватели и ученики, призраки и фестралы, кентавры и эльфы-домовики. Грохх просовывал свою огромную физиономию в разбитое окно, и ему бросали еду в смеющийся рот.

Гарри куда-то исчез, а в самых дверях Астория столкнулась с Роном и Гермионой, которые шли на неестественном расстоянии друг от друга. Вдруг её осенило: Гарри с ними, просто невидим. Приветственно кивнув ребятам, она остановилась в дверях зала, ища взглядом только одного человека. Она знала, что он здесь, незримо ощущая его всё это время. Но этого было мало: ей необходимо было убедиться, что он цел и невредим, увидеть его сдержанную улыбку, его холодные стальные глаза, неизменно теплеющие, когда встречались с её глазами, полными нежности...

Астория пошла по проходу между столами, наблюдая за сидящими слева и справа друзьями: вот Джинни присела между родителями, положив голову на плечо матери; вон Блейз в окружении Бута, Голдстейна, сестёр Патил и, разумеется, Дафны, рассказывает что-то очень забавное, судя по тому, как громко хохочут все, кто рядом и кто может его расслышать. А вот и Невилл, второй герой сегодняшней ночи, пытается спокойно поесть, но ему плохо это удаётся: целый рой восторженных поклонников не спускает глаз ни с него, ни с меча Гриффиндора, будто невзначай оказавшегося рядом с его тарелкой.

Астория улыбнулась и посмотрела вперёд.

В этот миг сердце её замерло.

Он смотрел на неё так, будто видел впервые. В этих глазах смешалось всё: тревога и облегчение, отчаяние и безграничное счастье, страх потерять её и радость оттого, что она стоит перед ним, живая, настоящая...

Чуть прихрамывая, Драко пошёл навстречу ей, ни на секунду не спуская с неё глаз, и одними губами произнёс: «Астория».

Сердце, словно вспомнив, что ещё не время останавливаться, вновь с дикой скоростью застучало, и Астория бросилась к Драко через весь зал, бросилась, как тогда, в сгоревшей Выручай-комнате, когда забыла о том, что он враг её друзей, что он Пожиратель смерти... Вот и сейчас она совершенно забыла о том, что они — в центральном проходе Большого зала, что на них устремлены десятки глаз. Всё было неважно, кроме одного: он жив, он ждёт её, он был всё это время на её стороне, хотя порой это давалось ему нелегко; он любил её — всегда, всегда...

Сейчас на свете существовали только они одни; мир сузился до радостного блеска серых глаз, в которые она смотрела не отрываясь, не боясь споткнуться на бегу, нетерпеливо отбрасывая с лица выбившиеся пряди волос.

Она влетела в его объятия, почти плача от счастья, бормоча что-то невнятное, целуя без разбору его лоб, щёки, шею... Драко притянул её к себе, свою единственную, ненаглядную, ловя в воздухе её ладонь и прижимая к губам. Астория потянулась свободной рукой к его лицу, провела по бледной, в саже и копоти, коже, вплела пальцы в растрёпанные волосы...

— Любимая... — прошептал Драко, не замечая недоумённых взглядов вокруг.

— Я до самого конца верила, что ты жив, — ответила Астория, прислоняя голову к его груди и слыша гулкое биение сердца, — Боже, Драко, какой прекрасный звук... Ведь иначе не могло быть, правда? Или оба, или никто.

— Да, — выдохнул он, ласково гладя её по волосам, чувствуя, как к нему вновь возвращаются силы, начиная снова терять голову от её близости. — Я видел тебя внизу, у мраморной лестницы. Ты...

— Плакала, — закончила она за него. — Потому что за пару минут до этого увидела тело Колина на носилках у ребят, — она оглянулась на Невилла и тут наконец заметила, что добрая половина присутствующих в зале смотрит на них во все глаза. Лишь Блейз, Дафна и Джинни адекватно отреагировали на происходящее; Блейз и вовсе, похоже, готов был сию секунду зааплодировать.

Астория смутилась, опустив ресницы, и Драко больше не смог себя сдерживать. Мягким движением приподняв её голову, он коснулся её губ, срывая с них полустон-полувздох, упиваясь их сладостью, чувствуя, как горячо они отзываются на его поцелуй.

Она была так восхитительна — его Астория, хрупкая, но сильная, бесстрашно сражавшаяся с теми, на чьей стороне он был лишь фактически...

— Никогда больше тебя не отпущу, родная моя, — прошептал он, хмурясь и улыбаясь одновременно.

— Люблю тебя, — сказала она тихо, осторожно целуя его в уголок разбитых губ, но Драко давно забыл о всякой боли и поцеловал её страстно, пылко, ненасытно...

Пережив эту войну, они будто обрели друг друга вновь, и теперь уже ничто не могло встать у них на пути. Ведь их любовь преодолела все преграды.