Мир рухнет в полдень (гет)

Школьные будни в этом мире казались Викки удручающе скучными, вертящимися где-то между бесконечными нудными уроками и такими же бесконечными бессмысленными любовными историями. Школьники строили друг другу глазки, встречались между собой, ссорились и мирились, но в конце концов непременно разъезжались по свету, теряя всякую связь. Школьные занятия длились бесконечно долго, так что Викки искренне удивлялась способности подростков слушать и не терять нить повествования. Сама она, развалившись на шезлонге возле бассейна, начинала дремать уже на середине первого же урока и скрашивала сизую скуку разве что подглядыванием еще в парочку мест. Школьников же, прикованных к школе на долгие годы, Викки жалела в глубине души и никак не могла представить себя шестнадцатилетнюю на их месте. Впрочем, в своем мире Викки в нормальную школу никогда не ходила, так что не могла с точностью сказать, выглядят ли подростки одинаково в любой параллельной вселенной. Вполне могло статься, что одно из ее отражений преспокойно сидело за партой, пока строгий учитель вдалбливал в него обманчиво ненужные знания.

С другой стороны, неусидчивая Викки скорее была исключением из правил: в школе дяди Чарли ученики преспокойно сидели на занятиях и тратили большую часть свободного времени на подготовку дурацких домашних заданий. Когда они гостили в школе, Викки пару раз присутствовала на уроках из любопытства, однако усидчивости ее не хватало даже чтобы досидеть до звонка. Викки отчетливо помнила, как отец ругал ее, пытаясь привить хоть каплю ответственности, а Питер только и делал что хохотал, кружил вокруг и трепал ее волосы, оставляя на голове совершенное безобразие. Маме, кажется, было все равно на успеваемость Викки, она только ласково гладила ее по щекам и смотрела так, будто видела жизнь до самого ее окончания. Тогда Викки никак не могла понять ее взгляд, а теперь, кажется, смотрела точно таким же, когда неуклюжий Питер в очередной раз влетал в класс на пару мгновений после звонка.

На самом деле Викки не то чтобы интересовала здешняя школьная программа, она просто-напросто пообещала Тони присматривать за Питером, пока их маленький план окончательно не свершится. Первые шаги уже принесли плоды в виде бурных обсуждений возможности и невозможности вовремя реагировать на неприятности, развернувшихся в прессе, на телевидении и в интернете. Несомненно, сперва Тони и Викки, «превысившие полномочия», должны были получить как минимум публичный выговор, однако настроения общественности стремительно колыхнулись, и ситуацию замяли. Происшествие с разрезанным надвое паромом задержало внимание общественности ненадолго, и уже спустя пару недель, как это обычно бывает, новость оказалась задавлена другими ужасно важными событиями вроде чьей-нибудь вечеринки, свадьбы или развода. И Викки, признаться, никак не могла понять, что такого интересного в чужих бессмысленных жизнях, на которые люди готовы тратить уйму времени, забывая о своем собственном будущем.

Потянувшись, Викки привстала на локтях, мазнула взглядом по внимательно слушающему учителя Питеру и окончательно поднялась. Скрывшееся за облаками солнце вовсе не грело макушку, а прохладный ветер слизывал оседающий на коже загар быстрее, чем тот успевал закрепиться. На улице было пасмурно, но дождь вроде бы не собирался, будто не желая разбивать нагнетающую духоту. Викки задрала голову, разглядывая тяжелые облака, дырявые, словно ажурные блинчики, сквозь которые пробивались причудливыми столбами лучи полуденного солнца. Прохладный ветер лизал плечи и обидчиво трепал ее по макушке, никак не способный разбросать по плечам собранные в тугой пучок кудри, и Викки в качестве извинений подставляла ему лицо. Лето подступало стремительно, приближалось, точно контрольная точка в игре, и Викки все отчетливее чудилось, что осталось ей вовсе немного времени. Запущенные давным-давно шестеренки шевелились, раскручивались все стремительнее, и вместе с ними вращался окружающий мир, так и норовивший стряхнуть Викки со своего блестящего бока.

— Не замерзнешь? — Тони прижался к ней сзади, обхватывая руками за талию. — Как там наш малышок?

Пальцы его скользнули по животу, рукава рубашки защекотали бока, и Викки вздрогнула, не сдерживая смешок. От Тони всегда веяло жаром, будто он сам был тем самым реактором, некогда вживленным в его грудь, и Викки грелась об него, точно самая настоящая кошка. Мурашки разбежались по телу, и она повела плечами, подаваясь назад, ткнулась макушкой Тони в подбородок и хихикнула, когда он быстро чмокнул ее в висок. Холодно не было, однако теперь, согретая его теплом, Викки в самом деле готова была замурлыкать. Ладонями она обхватила запястья Тони, забралась пальцами под расстегнутые манжеты и принялась поглаживать косточки. Он только что вернулся с какого-то ужасающе важного мероприятия, на которое Викки идти наотрез отказалась, и по обыкновению выплескивал на нее накопившееся возбуждение.

— Грызет гранит науки и пытается перестать играться в шпионов, — Викки повела плечами и мотнула бедрами, не слишком успешно пытаясь выбраться из объятий, — я хочу поплавать, Тони, пусти.

Слабых усилий, которые Викки прикладывала, чтобы высвободиться, было решительно недостаточно, и Тони лишь сделал шаг ближе к бассейну. Следуя ее настрою, он готов был, наверное, нырнуть с ней в теплую воду, но Викки остановилась на самом краю, позволив пальцам болтаться в воздухе и опираясь на одни только пятки. Тони тянул ее назад, не позволяя упасть, шумно дышал, прижимаясь щекой к уху, и оставлял на плече у нее короткие влажные поцелуи. Пальцы его давили ей на живот и выводили узоры, так что нечто тягучее внутри просыпалось, лениво ворочалось и срывалось с губ искристыми вздохами.

— Я тоже много чего хочу, — фыркнул Тони ей в волосы, и Викки насмешливо закатила глаза:

— Знаю я, что ты хочешь.

Прохладный ветер подул прямо Викки в лицо, и Тони переступил с ноги на ногу, будто подобный порыв в самом деле мог пошатнуть его равновесие. Вода в бассейне покрылась рябью, совсем рядом шумел океан, и Викки вдруг вспомнила, как с упоением плескалась в нем, кажется, целую вечность назад. Она, пожалуй, могла бы поддаться желанию и исчезнуть без предупреждения, оставив Тони ждать ее в одиночестве, но странное чувство вовремя кольнуло висок. Тони прижимал ее к себе недостаточно крепко, чтобы Викки не могла вырваться, дыхание его оседало на ее собранных волосах, и удивительное спокойствие растекалось по телу. Викки не ощущала ни жара, ни холода, не могла замерзнуть от обыкновенного ветра, но отчего-то ее плечи покрылись мурашками. Тони, точно что-то почувствовав, оставил короткий поцелуй у основания ее шеи и отступил, усаживаясь на шезлонг. Он вскинул руки, будто сдаваясь, и Викки насмешливо фыркнула, оборачиваясь к нему и упирая руки в бока. Она чувствовала на себе его изучающий взгляд, ощущала нечто такое подозрительно важное, из-за чего по коже расползались мурашки, а жар охватывал щеки, но оба они упрямо молчали, продолжая вариться в коктейле собственных подозрений.

— Могу сказать то же самое о тебе, — Тони хохотнул, откинулся назад и поманил Викки рукой.

Она, пожалуй, готова была возразить, заявить, что он все еще не знает о ней ничерта, и исчезнуть, состроив из себя обиженную истеричку, однако ни единое слово ее не было бы правдой. Тони знал Викки, знал больше, чем она готова была открыть, и это знание читалось у него на лице самодовольной усмешкой. Планы ее, впрочем, оставались секретом, но Тони подозревал в ней нечто самоубийственно героическое, и оттого, наверное, так старался приковать к себе кандалами.

Что ж, Викки ни капли не обижалась, только задумчиво разглядывала сверкающее помолвочное кольцо, голубовато-прозрачное, иногда ослепляющее собственной яркостью. Викки носила его, не снимая, будто эта незамысловатая вещица могла разрушить окутывающий ее кокон. Будто с ним Викки могла перестать вглядываться в расширяющуюся черноту, пульсирующую и яркую до рези в глазах.

— Хочешь посоревноваться? — Викки сделала шаг вперед, опустила ладони Тони на плечи.

Изменчивый ветер подталкивал ее в спину и дергал вбок, старательно выбивая из-под ног почву, и Викки подалась еще ближе. Тони смотрел на нее снизу вверх, не моргая, руки его расслабленно покоились на коленях, и Викки готова была поклясться, что сама попалась в свою же ловушку. Небо серело стремительно, покрывалось тяжелыми тучами, холодный ветер снова мазнул по плечам, и Викки зябко поежилась, зарываясь ладонями в волосы Тони. Его руки опустились Викки на бедра чуть ниже ягодиц, притянули ближе, и Викки, едва не потеряв равновесие, уперлась коленом между его разведенных ног. Горячее дыхание обдало ключицы, Тони прижался губами к ее коже, так что защекотали волосы и побежали по спине мурашки, и Викки, окончательно размякнув, уселась ему на колено.

В животе у нее сжимался тугой узел, словно трепыхались бабочки из дамских романов, которые Викки никогда не читала, и легкое, почти неуловимое чувство вины оседало румянцем на щеки. Тони, зарывшийся лицом в ее шею, разумеется, ничего не видел, вот только хватка его отчего-то сделалась крепче, а губы на мгновение разомкнулись, оставляя на Викки отпечаток дыхания.

— Что бы ни случилось, — пробормотал Тони, и Викки встрепенулась, пытаясь расслышать его слова.

Вот только предательский ветер взвился, унося начало и продолжение, зашумел и обрушился на макушку тяжелыми каплями. Дождь хлынул внезапно, накрыл собой землю, так что все вокруг обратилось в грохочущий серый, лег на плечи тяжелым одеялом и прибил ее, прижал Викки изо всех сил. Двигаться, вставать и бежать в дом совсем не хотелось, отчего-то именно сейчас Викки было уютно до подрагивающих от удовольствия пальцев. Тони дышал ей в шею, но больше не пытался что-то сказать, словно уже выплеснул накопившиеся чувства, смешав их с барабанящим по плечам ливнем. Викки же замерла, прислушиваясь к собственным изменчивым ощущениям, потерлась щекой о мокрые волосы Тони и прижалась губами к его макушке.

— Пойдем, ты простудишься, если мы продолжим так сидеть, — Викки выдохнула, протяжно вздохнула и хохотнула, когда Тони так и поднялся с ней на руках, — я пока не готова становиться богатой вдовой.

— У тебя есть еще немного времени подготовиться, — Тони фыркнул, перехватывая ее под бедра, и Викки обвила его ногами за пояс, чтобы лучше держаться.

Тони никогда не был сверхсильным, но легко нес Викки по лестнице на второй этаж, будто она в самом деле была пушинкой и вовсе не имела никакого веса. Впрочем, она отчетливо чувствовала его напряжение, ощущала кожей вздувшиеся мышцы, но вырваться или исчезнуть не пыталась. Ей, пожалуй, нравилось ощущать себя принцессой, которую прекрасный принц несет на руках, и она, мысленно фыркая, даже пообещала натирать Тони вонючей мазью, если он все-таки сорвет спину.

— Как мило, что ты беспокоишься о моем здоровье, — Тони буркнул это куда-то ей в волосы, и Викки на мгновение услышала, что голос его сорвался.

Он опустил ее на бортик ванны с явным облегчением, и Викки на мгновение даже сделалось стыдно. Отчего-то она, несмотря на очевидную человеческую сущность, считала Тони лучше обычных людей, будто бы дело было не только в крутом железном костюме. Иногда Викки забывала, что Тони может быть тяжело или больно, что страх не справиться сопровождал его постоянно, что раны заживали на нем куда медленнее, чем на ней. Иногда Тони казался Викки таким же железным воином, напичканным электроникой, каким был, одевшись в костюм, и слабая сущность его, напоминающая выковырянную из плотной кожуры спелую мякоть, приводила ее в ступор. Он отчего-то никак не ассоциировался с тем Тони Старком из ее мира, которому она с легкостью свернула шею, скорее был в ее воображении где-то между огромным пугающим Стражем и отцом, сминающим металл в кулаке.

От глаз ее не укрылось, как Тони неловко повел рукой и тяжело распрямился, привычно скрыв слабость за яркой усмешкой. С одежды его капало, так что на полу уже собралась лужа, и Викки, потянувшись, крутанула вентиль, и на голову ей снова обрушился поток воды. Она уже была мокрая, но отчего-то неожиданный душ все равно выбил дыхание из груди и заставил замереть на мгновение испуганным мотыльком, подлетевшим вплотную к яркому фонарю. Тони перегнулся через нее, выключил душ, попутно обдав Викки горячим дыханием, и она ухватилась за край его мокрой рубашки. Густой комок подступил к горлу, и Викки сглотнула, а затем снова послышался шум воды.

Они замерли каменными изваяниями, застыли, слушая плеск набирающейся в ванну воды, словно бы это мгновение странной неловкой близости могло не заканчиваться. Викки цеплялась пальцами за промокшую ткань, ощущала, как стекают по вискам теплые капли, и думала, что никогда, наверное, не сможет привыкнуть. Чувства взрывались у нее в животе, перемешивались стыд и пылкое обожание, и подступала к горлу едкая тошнота. В этом мире, сколько бы она ни жила, Викки все еще была ужасающе лишней, и оттого, наверное, страх однажды свалиться с самой вершины башни, тлел в ней рыжеватыми углями. Слишком отчетливо Викки могла представить Тони с кем-то другим, с той же строгой, чуть насмешливой Пеппер или Наташей, способной свести с ума любого мужчину. Слишком отчетливо Викки могла представить себя, пораженную, запутавшуюся в собственных планах и не вынесшую тяжести целого мира на собственных хрупких плечах. В животе у нее сжимался комок, мурашки рассыпались по телу, а от горячего дыхания, оседающего на ключицах, будто оставались ожоги. Викки во что бы то ни стало должна была исполнить собственный план, потому что иначе весь этот мир оглушительно рухнет прямо ей под ноги.

Когда Тони зашевелился, подхватывая ее ноги, Викки едва успела ухватиться за его плечи. Она вскрикнула, рухнула в полную ванную, взметая тучу горячих брызг, и утянула его за собой, и Тони навис над ней, неловко уперевшись в бортик одной рукой. В горле защекотала улыбка, и Викки фыркнула, потянулась, чмокнула Тони в щеку, затем в висок и провела ладонью по волосам.

— Я же говорил, что ты такая же, как и я, — голос Тони прозвучал у самого уха, дыхание его мазнуло по коже, и Викки вдруг отчаянно захотелось сбросить с себя все лишнее, отделяющее их друг от друга.

— Говорят, с кем поведешься…

Тони заткнул ее поцелуем, припал к губам Викки, точно измученный жаждой путник, и она ответила ему тем же, прижалась, упираясь пятками в скользкое дно. Вода колыхнулась, мазнула по волосам, жаром обдала плечи и схлынула мелкой волной. Оторвавшись от ее губ, Тони прижался к груди, скользнул рукой по спине, притягивая непозволительно близко, и оставил едва ощутимый укус, тут же зализывая его языком. Викки, не ожидавшая подобного вероломства, невольно всхлипнула, прикусила губу и надавила Тони на грудь, заставляя сесть. Мокрые пальцы вовсе не слушались, пуговицы скользили предательски, а Тони глядел на нее сверху вниз ласково и немного насмешливо, и Викки зло жмурилась. В конце концов она дернула ткань с такой силой, что та затрещала, с причудливым плеском пуговицы попадали в воду, и она наконец коснулась ладонями оглушающе горячей кожи. Со штанами они уже не церемонились, и, едва избавившись от них, Тони подхватил Викки под бедра, усадил на себя и кое-как развернулся, упираясь спиной в бортик ванны. Ладони его обхватили Викки за ягодицы, грудью она прижималась к его груди, так что не могла различить, чье именно сердце бьется так оглушительно, а щекой прижималась к горячей влажной щеке. Вода волнами била в спину и выплескивалась на пол, пар витал в воздухе, и оттого белесая дымка вставала перед глазами, а Тони все покрывал поцелуями ее лицо, плечи и шею, будто старался коснуться всего, до чего только мог дотянуться. Он сжимал Викки в руках, почти рычал что-то ей в ухо, а она выгибалась, отдавая всю себя удовольствию, и продолжала повторять его имя.

Когда они остановились, пытаясь отдышаться, Викки едва отстранилась, вгляделась в лицо Тони и, фыркнув, чмокнула его в нос. Вдруг опора под ней дрогнула, Тони съехал вниз по скользкому дну, и она, вскинув, упала ему на грудь, едва успев ухватиться за бортик. Раздался глухой стук, Тони болезненно простонал, ухватился тоже, едва не путаясь в ее руках, и Викки испуганно вскинулась. Дрожащими пальцами она убрала налипшие на его лоб темные волосы и провела по щеке, а Тони вдруг мотнул головой, мазнул по ее ладони языком и прикусил мизинец. Искристое тепло взметнулось в груди обидчивым возмущением, и Викки вздернула подбородок и щёлкнула Тони по лбу:

— Я же подумала, ты ушибся.

Тони лукаво прижмурился, мазнул по ней насмешливым взглядом и состроил самое то ни на есть страдательное выражение. Страх на мгновение кольнул в горле, и Викки нахмурилась, склонила голову набок и сдвинула руку так, чтобы касаться пальцев Тони. Они оба все еще держались за скользкий прохладный бортик ванны, то ли в самом деле опасаясь упасть, то ли не желая разрывать невинный контакт, Викки восседала на Тони верхом, а он провалился под воду почти по самые губы.

— Я ушибся, — Тони заискивающе улыбнулся, свободной рукой подтянул Викки выше, перемещая ее себе на живот, — мне очень больно, ты должна меня пожалеть.

Совершенно не ожидав ничего подобного от себя, Викки расхохоталась, запрокинула голову и уперлась ладонью Тони в грудь, заставляя его уйти под воду с головой. Мгновение спустя она испуганно пискнула, нырнула за ним и прижалась губами к губам, будто готова была с легкостью отдать весь скопившийся в легких спасительный кислород.

* * *

Ночь опустилась на летний Нью-Йорк яркими пятнами вывесок и желтыми фонарями, гулом несмолкаемых голосов и топотом множества ног, потекла темной рекой и заструилась по улицам. Совсем в другой стороне, далеко отсюда просыпались пожарные и звучали запоздалые сигналы тревоги, а спецслужбы ищейками рыскали по песчаному берегу. Здесь же, в одном из разгульных районов жизнь текла своим чередом: звучала громкая музыка, хохотали люди в нескромных нарядах и тек рекой алкоголь, приправленный сигаретным дымом и разнообразной смесью наркотиков. Викки любила такие районы, потому что здесь было шумно и можно найти все, что душе угодно, затеряться в толпе и на мгновение почувствовать себя совершенно обыкновенной обдолбанной в хлам девицей, вообразившей себе историю про параллельные миры и супергероев. Когда-то давно Викки во что бы то ни стало хотела сделаться вдруг обычной, растерять все свои супергеройские возможности и просто жить дальше, забыв обо всяких мутантах. Теперь же она стояла, задрав голову вверх и уперев руки в бока, и прикидывала, как стащить с рекламной вывески мальчишку, обиженного на целый свет.

Определенно, Викки могла, оказавшись рядом, ухватить его за ухо и просто-напросто стащить вниз, точно нашкодившего щенка, но тогда их отношения с Тони, и без того достаточно хрупкие, могли дать непоправимую трещину. Питер Паркер сидел слишком высоко, чтобы видеть их, вставших у подножия здания, смотрел поверх крыш и словно видел что-то такое, что обычный человек разглядеть попросту не способен. Лицо его было покрыто ссадинами и запекшейся кровью, почти черной в полумраке и ярком неоновом свете вывесок, кое-где порванная одежда обнажала покрытую копотью кожу, а на лице царило до того печальное выражение, что Викки самой хотелось заплакать. Что ж, выпускной бал прошел не совсем так, как он того ожидал, но и совсем провальным Викки бы его назвать не решилась. Все-таки Питер успел разок станцевать с симпатичной девчонкой, пусть и не с той, которую пригласил, а после спас почти целый мир от торговца инопланетным оружием. Питер Паркер был чем-то похож на Тони, напоминал его едва уловимо, и оттого, наверное, у Викки в груди расплывалось странное чувство ответственности за этого паренька.

Пронзительный гудок за спиной заставил ее вздрогнуть, и Викки рассерженно обернулась. Тони, наверняка до смерти уставший ждать у моря погоды, пожал плечами и нажал на клаксон еще раз, и несколько парней неподалеку осыпали его ворохом непристойных ругательств. Питер же наконец скосил глаза вниз и стремительно подорвался, точно собирался дать деру в то же мгновение, однако со скоростью перемещения Викки сравниться не мог. Она оказалась перед ним раньше, чем Питер окончательно разогнулся, обхватила руками за плечи и надавила, удерживая на месте.

— Привет, Питер, — он вытаращился на Викки испуганно и скосил глаза на вышедшего из машины Тони, — прокатимся?

Возражения его потонули в цепкой хватке и приторно дружелюбной улыбке. Викки дернула Питера в сторону лестницы, и пару минут спустя они вывалились на узкую улочку между клубом и каким-то притоном, загроможденную мусорными контейнерами и сваленными в кучу мешками. Куривший у запасного выхода официант отсалютовал им тлеющей сигаретой, и Викки растянула губы в оскале, продолжая тянуть Питера в сторону более оживленной улицы. Со стороны они могли показаться влюбленной парочкой, шмыгающей по углам, однако сама себе Викки напоминала скорее заботливую мамашу, вытаскивающую непутевого сына из неприятностей.

Голос Питер подал только когда они остановились перед распахнувшим заднюю дверь машины Тони. Он вжал голову в плечи, зашипел из-за потревоженных ран на лице и зажмурился, будто предстал перед судом, выносящим ему смертельное обвинение.

— Только не говорите Мэй.

Мимо прошла стайка молодых людей с пивом наперевес, и Викки пришлось посторониться, пропуская их. Один из них будто случайно задел ее плечом, мазнул липкой ладонью по спине и обдал едким запахом перегара, а остальные загоготали, поддерживая приятеля. Отвращение пронеслось густой волной следом за неприятным прикосновением, и Викки, фыркнув, посторонилась, подталкивая Питера бедром. Непривычно молчаливый Тони смерил ребят насмешливым взглядом, и Викки вдруг ужасно захотелось узнать, что именно у него на уме. Вот только парни прошли, не задерживаясь, разве что оставили парочку комментариев, а Викки, не сдержавшись, очутилась рядом всего на мгновение и поставила самому говорливому болезненную подножку. Он рухнул на землю, почти дойдя до ближайшего перекрестка, и в воздух вновь взвился нестройный безжалостный гогот. И, стоило ей оторвать задумчивый взгляд от шумной компании и перевести его на Питера, тот вскинул руки и юркнул в спасительное нутро уютной машины.

— Как ты жестока, дорогая, — Тони расхохотался, притянул Викки к себе за талию и чмокнул в лоб, — запугиваешь беззащитных маленьких мальчиков.

Викки удивленно моргнула, однако прежде, чем успела что-то сказать, она уже сидела на переднем пассажирском сидении, а Тони, захлопнув дверь, обходил машину по кругу. Взгляд Питера она видела в зеркале заднего вида, и в те редкие мгновения, когда они встречались глазами, он цепенел и краснел, точно мальчишка. Впрочем, одернула себя Викки, Питер и есть мальчишка, наделенный суперсилой подросток, ввязавшийся в чужие дела, самым страшным наказанием для которого представлялся осуждающий выговор тети.

— Дай-ка мне свой телефон, — Викки пришла в голову забавная идея, и она поспешила исполнить ее, очутившись на заднем сидении рядом с Питером.

От неожиданности он вздрогнул, пожал плечами, но телефон послушно вытащил и вложил в протянутую ладонь. Викки удовлетворенно выдохнула, пропустив мимо ушей ремарку Тони о том, что она своими перемещениями доведет кого-нибудь до инфаркта, и полезла в контакты. Несколько коротких гудков они просидели в молчании, а затем пронзительный вскрик разрезал нутро машины. Тетушка Мэй, даже не удостоверившись, что ей звонит именно любимый племянник, принялась костерить его на чем свет стоит, так что Викки даже на мгновение сделалось стыдно. Не то чтобы она хотела влезать в семейные разборки, а тем более провоцировать скандалы, просто Питера во что бы то ни стало нужно было отмазать, потому что возвращать его домой сегодня Тони не собирался.

— Здравствуйте, миссис Паркер, — вставила Викки, едва найдя проплешину в монологе, и еще несколько секунд спустя Мэй наконец-то замолчала, — меня зовут Виктория, я помощница Тони Старка. Вы не будете против, если сегодня он переночует в башне? Кое-что случилось, так что нам потребуется его помощь.

Почти прижавшийся к ее плечу Питер отстранился и покраснел, когда Викки скосила на него взгляд. Тони затормозил на перекрестке и включил поворотник, собираясь сворачивать, а Мэй замолчала, то ли переваривая услышанное, то ли строя какие-то замысловатые планы. Викки подгадывала за ней одним глазком, видела, как она рассекала комнату широкими размашистыми шагами и нервно кусала пальцы. В квартире Паркеров было оглушающе тихо, так что Викки вдруг захотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы взволнованная Мэй снова заговорила. Она могла представить, что чувствовала бедная тетушка, племянник которой вовремя не вернулся с праздника, а теперь с его телефона ей звонила какая-то женщина, однако делать это Викки не стала. Лично с Мэй она не была знакома, и отчего-то, несмотря на очевидное беспокойство любящей тетушки, Викки скорее чувствовала устало раздражение.

— Питер, ты там? — гаркнула Мэй и, получив в ответ сдавленное «угу», продолжила: — Немедленно включи видеосвязь.

И сбросила вызов, тут же перезванивая. На экране высветилось ее строгое лицо, и Питер испуганно вздрогнул, вжав голову в плечи настолько, что она практически слилась с туловищем. Викки, будто сама оказалась вдруг пойманной с поличным школьницей, сунула телефон ему в руки, а Тони снова вставил, что ей следовало придумать легенду правдоподобней. Фыркнув, Викки показала ему язык, а телефон, на мгновение замолчавший в руках перепуганного Питера, взорвался трелью звонка с пущей настойчивостью. Они уже подъезжали, когда Питер, так и не получивший поддержки, принял звонок, отодвинув телефон от себя на максимальное расстояние. Впрочем, скривилась про себя Викки, даже так ссадины на его лице отчетливо походили на черные пятна запекшейся крови.

— Боже мой, с кем ты подрался?! — Мэй ожидаемо испуганно закричала, а Викки зажмурилась, отодвигаясь подальше. — Или тебя избили? Если эта Виктория тронула тебя хоть пальцем, я… Оставайся на месте, я немедленно вызываю полицию!

Она, кажется, не разглядела ни проплывающих позади городских огней, ни кожаных кресел, ни пересекающего грудь Питера ремня безопасности, завопила снова, приказывая ему немедленно выйти на улицу и не сходить с места. Викки же оскорбленно зажмурилась, несправедливо обвиненная во всех грехах, а Тони, внимательно наблюдающий за ее реакцией, рассмеялся. Смущенный Питер и вовсе онемел, открывал и закрывал рот, точно выброшенная на берег рыба, и становился то белым, то красным, а то и вовсе желто-зеленым, как заспиртованный в банке мертвец.

— Я подрался с парнем Лиз, Мэй, она пригласила меня, чтобы насолить ему, — сказал вдруг Питер, и шум, производимый его тетей, разом исчез, — со мной все в порядке, но… я не хочу сегодня возвращаться домой.

Ложь так легко сорвалась с его губ, что Викки опешила. Милый наивный Питер, краснеющий и бледнеющий под напором тети, вдруг переменился, будто сделался старше на пару лет. Он покачал головой, и растрепанные волосы упали ему на лоб, загораживая хмурую складку.

— Ох, мой мальчик, — Мэй протяжно вздохнула, и весь ее пыл, кажется, испарился, — пожалуйста, не принимай близко к сердцу. Девочки бывают очень коварны, но я верю в тебя. Я знаю, что тебе не хватает мужского влияния, но ты всегда можешь на меня положиться.

— Я знаю, Мэй, — Питер улыбнулся, и едва засохшая ранка на его губе лопнула, — увидимся завтра.

Водительская дверь хлопнула, Тони сбежал первый, оставив Викки наедине с малознакомым подростком. Питер отключился, сунул телефон в карман и потянулся к ручке, подгоняемый то ли скопившейся в салоне неловкостью, то ли сложившим на груди руки Тони, но Викки остановила его, коротко хлопнула по плечу и растянула губы в кривоватой улыбке. Она вовсе не умела успокаивать мальчишек-подростков, однако Питер отчаянно нуждался в поддержке, и она, как самая что ни на есть незнакомка, готова была протянуть ему руку помощи.

— Ты уверен? — Питер оглянулся непонимающе, и Викки кивнула на водительское место. — Я могу отвезти тебя домой.

Она не собиралась его выгонять, просто не умела подбирать слова. Неловкость подступила к горлу, и Викки поспешила убрать руку. Пальцами она задела рваные края пиджака, нахмурилась, прокатывая в подушечках странное ощущение, и выдавила из себя улыбку.

— Все в порядке, — улыбка вышла болезненной, и Питер поспешил промокнуть капельку крови манжетой некогда белой рубашки, — спасибо, Виктория.

Он вышел, не закрыв за собой дверь, а Викки осталась сидеть, привалившись виском к кожаному подголовнику. Тони похлопал его по плечу, одарил теплой улыбкой и повел в сторону лифа, и только когда двери почти закрылись, Викки подскочила, метнулась и очутилась рядом, как ни в чем не бывало оперевшись о стальную стену кабины.

* * *

На школьной парковке на Викки не то чтобы обращали внимание — на нее откровенно и беззастенчиво пялились. Она стояла, оперевшись бедрами о капот машины, перебрасывалась с Тони колкими фразами и думала, что все это наверняка из-за короткого лилового платья. Его на одной из прогулок заприметила Нат и буквально заставила Викки примерить, хотя короткие юбки она никогда не носила. Викки, признаться, терпеть не могла открытые ноги и облизывающие их жар и холод, сменяющие друг друга, хоть и дискомфорта они ей, в общем-то, не доставляли ни капли. Она сама не могла сказать, что именно сподвигло ее купить это чертово платье, но Тони оно нравилось, так что Викки то и дело надевала его, выплевывая через слово ругательства и придерживая легкую юбку. Она носила дорогущие платья в пол и рваные на коленках джинсы, но никогда — нечто настолько короткое, едва превышающее подолом середину бедра. Да, определенно дело было в лиловом платье с замысловатым цветочным узором и ее обнаженных ногах, а не в дорогущей машине и ее собственном приметном лице, которое в последнее время то и дело мелькало по телевизору.

План Тони не то чтобы идеально сработал, но определенные подвижки были. До серьезных послаблений, разумеется, было еще далеко, однако после инцидента с человеком-пауком, о котором раструбили буквально всюду, настроение общественности начало меняться. Викки не вдавалась в подробности, только приглядывала за Питером, как ее просил Тони, не собиралась лезть в какие-то там политические перипетии и целенаправленно отгораживала себя от прессы и последних новостей. Для всех Викки оставалась подружкой Железного человека и всего-то запасным членом полуразвалившихся Мстителей, но и ее почему-то не забывали упоминать в каждом сенсационном скандале. Едва стихшие разговоры о Заковианском договоре вспыхнули снова, охватили общество, точно пожар, и зарево его разнеслось далеко вперед, освещая заводь рыжими пятнами. Скрывающий лицо Человек-паук будто бросил зажженную спичку в стог сухого жесткого сена, и теперь, когда маленький подвиг его заметили, по обществу снова поползли обсуждения.

— Говорю тебе, он откажется, — Викки одернула чертову юбку и фыркнула, бегло оглядывая наполняющийся подростками школьный двор.

Питера, разумеется, здесь еще не было, он все еще болтался внутри, задерживаясь на клубном собрании. Викки хотела поторопить его, как-нибудь подстегнуть, потому что стоять и ждать было ужасающе скучно, но она просто-напросто переминалась с ноги на ногу, придерживала так и норовящую взметнуться от каждого порыва ветра юбку и слушала размеренное бурчание Тони у самого уха. Какая-то девчонка сфотографировала ее исподтишка, так что, Викки готова была поклясться, уже завтра главной новостью этой школы станет она. И бедный Питер, которого она собиралась дождаться несмотря ни на что.

— Считаешь, мой авторитет недостаточно высок? — Тони нарочито обиженно хохотнул, и что-то на заднем плане тяжело бухнуло и задребезжало. — Я сражен в самое сердце, видишь, все из рук валится.

Что-то снова громыхнуло, и Викки закатила глаза, на мгновение отрывая взгляд от поднявшегося с места Питера. Тяжелая шестерня катилась по гулкому полу, но выпала она скорее всего вовсе не из рук Тони. Сам он склонился над чертежами, выведенными на столе голубоватым свечением, и то и дело бросал взгляды на висящие перед ним прямо в воздухе расчеты. Формулы для Викки выглядели непонятными закорючками, так что внимание ее привлек неуклюжий старенький робот, состоящий из платформы на колесах и одного-единственного манипулятора.

— Как мило, что ты считаешь Дубину своими руками, — Викки поправила платье, пригладила подол ладонями и оглянулась, — как думаешь, у меня тоже к старости сентиментальность взыграет?

— О, я даже не обижусь, если ты в старости решишь выскочить замуж за молоденького красавца-любовника, — лицо Тони вдруг скривилось, и он размашистым жестом смахнул голограмму с расчетами, — хотя нет, вру, обижусь, не делай так.

Викки ощутила, как кольнуло в горле, и, запрокинув голову, расхохоталась. Очередной порыв ветра взметнул юбку, и она поспешно прихлопнула ее ладонью, отрываясь, наконец, от машины. Взгляд ее сам собой прикипел к входным дверям, практически не закрывающимся из-за потока школьников, выделяя сливающегося с толпой Питера. Идущий рядом с ним приятель что-то громко рассказывал, а Питер только кивал и изредка вставлял пару слов. Синяки и ссадины на его лице давно зажили, но Викки все равно мазнула по нему цепким взглядом и взмахнула рукой, привлекая к себе внимание. Несколько девчонок рядом захихикали, оборачиваясь, а один мальчишка расплылся в улыбке и ускорил шаг, толкая приятеля Питера плечом.

Тогда-то, наверное, Питер ее и заметил. Он на мгновение остановился, лицо его испуганно вытянулось, а рука будто сама собой ухватила приятеля за локоть. Его одноклассник все приближался, чем-то довольный, будто бы шел прямо к Викки, и она повела плечами, сбрасывая с себя неприятный взгляд.

— Эй, Питер! — она снова взмахнула рукой как раз в тот момент, когда Паркер развернулся и собирался было ринуться обратно в школу.

Однако теперь внимание всех вокруг было приковано и к нему. Неприятный мальчишка сконфуженно насупился, пробурчал «снова этот Паркер» и поменял траекторию так резко, что едва не влетел в стайку девчонок. Питер же вжал голову в плечи и застыл на месте, так и не оборачиваясь, а его приятель, напротив, во все глаза таращился на приближающуюся Викки.

— Если он откажется из-за того, что ты его напугала, я страшно обижусь, — Тони, разумеется, не видел, что происходит, так что Викки решила не комментировать его колкий выпад.

— Нет-нет-нет, пожалуйста, только не п… п-привет, Виктория!

Получилось не очень-то искренне, и Викки, появившаяся прямо у Питера перед носом, наигранно насупилась. Его приятель крутанулся на пятках, захлопал глазами и вдруг восторженно присвистнул, принимаясь трепать Питера за плечо. Они с Викки оказались практически одного роста, и она вдруг отчетливо почувствовала себя коротышкой — почти все собравшиеся вокруг школьники были выше нее. Среди супергероев — великанов по умолчанию — разница не казалась такой очевидной, хоть тот же Тор и был выше нее головы на две с половиной. Однако Тор оставался богом, а среди собравшейся ребятни Викки должна была быть самой крутой и великолепной, а не соплячкой с ростом едва ли полтора метра на чужой тачке. Впрочем, реакцию ее выходка вызвала самую что ни на есть бурную: толпа школьников сгрудилась плотнее, отрезая Питеру пути отступления, и вооружилась телефонами с включенными камерами. Приятель Паркера все продолжал стучать того по плечу, бормоча нечто едва ли связное, так что бедняге, явно не привыкшему к подобному повышенному вниманию, пришлось наступить ему на ногу. Парнишка, который в самом начале направлялся прямиком к Викки, теперь крутился возле машины и упоенно рассказывал историю их знакомства, сочиненную на ходу.

— Питер, — Викки сделала шаг вперед, и оказалась слишком уж близко, — помнится, ты говорил, что тебе не верят насчет стажировки у Старка?

Она закинула руку ему на плечо, заставляя чуть наклониться, и топчущийся рядом приятель взвизгнул и захлопал в ладоши. Машина пискнула и моргнула фарами, напоминая, что пора бы уже отправляться, и Викки потащила Питера к ней. Школьники расступались пред ними, точно море перед Моисеем, и оттого, наверное, Викки страшно хотелось вытворить какую-нибудь мелкую пакость. Эффектную, но не слишком вредительскую, чтобы вызвать переполох и под шумок скрыться. В одиночку Викки могла бы просто исчезнуть, скрывшись от лишнего внимания, вот только тогда бедному Питеру пришлось бы отбиваться от десятков школьников, заваливающих его пустыми вопросами.

— Замолчи, Нэд, — буркнул Питер, и назойливый писк у самого уха исчез. — Это не было такой уж проблемой.

Он вздохнул, смиряясь, и остаток пути до машины, а после и до башни они проделали в молчании. Питер не спрашивал, что вдруг понадобилось Тони, только молча сидел, уставившись в окно, и провожал взглядом проносящиеся мимо улицы. Бедные портовые районы стремительно сменялись элитными кварталами, они проехали мимо центральный парк и четверть часа спустя заехали на подземную парковку. Примерно на этом моменте по плану Викки должна была передать Питера в загребущие руки Тони, но его отчего-то не оказалось на месте, так что ей пришлось провести парнишку по длинным коридорам из стекла и металла, минуя неоконченные еще экспозиции на нижних этажах, и доставить прямиком к залу для пресс-конференций. Здесь, когда они вошли, Тони тоже не оказалось, однако буквально пару мгновений спустя он вынырнул из соседней двери, на ходу поправляя манжеты. За то время, пока они с Питером добирались, Тони успел сменить растянутые штаны и футболку в пятнах масла на костюм-тройку и лаковые туфли. Даже без подглядывания Викки готова была поспорить, что в конференц-зале уже собралась целая толпа журналистов, потому что не каждый день Тони Старк собирается представить миру «важного человека». Он удивительно виртуозно держал интригу, потому что пока даже сам важный человек понятия не имел, во что его собирались втянуть.

Передав Питера из рук в руки, Викки исчезла, оказываясь на самой вершине. Ветер растрепал собранные в небрежную косу волосы и взметнул юбку, однако теперь Викки вовсе не старалась ее придержать. Она рвано выдохнула и зажмурилась, подавила желание забраться в мастерскую и, точно ребенок, не способный дождаться Рождества, чтобы открыть подарки, сграбастать еще не завершенный костюм в охапку. Темнота приходила в движение, черные дыры наливались призрачным светом, и Викки не терпелось закончить все побыстрее. Она не могла признаться себе, что стала до одури жадной и что тот самоубийственный план, пришедший ей в голову в первые дни после ее появления в этом мире, казался теперь нелепым и страшным. Страх толкал ее в спину порывами ветра, подгибал колени и свивался обручем вокруг головы, почти такой же дурацкий, как боязнь высоты, и Викки раскрывала объятия, чтобы принять его и рухнуть на землю.

— Питер отказался, — Тони, пожалуй, впервые назвал его по имени, не используя глупо прозвище.

Голос его раздался у Викки в ухе, заставил вздрогнуть и на мгновение потерять равновесие, и она, неловко взмахнув руками, завалилась вперед, тут же оказываясь перед Тони. Словно так и было задумано, она широко улыбнулась и крутанулась на пятках, склонила голову набок, молча спрашивая, что теперь делать. Едва ли толпа журналистов, собравшихся в соседней комнате, готова была уйти ни с чем, так что стоило скормить им какую-нибудь маломальскую сенсацию. Очень хотелось сказать «я же тебе говорила», однако искристый взгляд Тони заставил напрячься.

Он перехватил ее за талию до того, как Викки успела исчезнуть, притянул ближе к себе и закружил по комнате в замысловатом танце. Осознание запоздало щелкнуло в голове, но бежать и отнекиваться было поздно. Викки, должно быть, стоило самой уговаривать Питера, потому что теперь капкан захлопнулся, больно впиваясь острыми зубьями в щиколотку.

— Ты ведь планировал это с самого начала, — Викки ткнула Тони пальцем в грудь, и он покаянно склонил голову, — собирался представить важного человека.

— Ты отказывалась видеть очевидное, — Тони пожал плечами и невесомо поцеловал Викки в кончик носа, — это платье, кстати, тебе очень идет.

Викки вывернулась из его рук, поправила задравшуюся юбку и почувствовав, как наливаются жаром щеки. О, с Тони Старком она так часто чувствовала себя мелкой девчонкой, что и считать не было всякого смысла.

— Дай я хотя бы переоденусь, — последняя попытка сбежать вышла провальной по определению: Тони снова сграбастал ее в охапку и прижался губами к виску.

Сердце в груди предательски подскочило, и Викки впервые глянула в соседнюю комнату. Прогнозы ее сбылись, она и вправду оказалась под завязку набита разномастными журналистами. Многие из них держали на голове камеры, и от одной мысли, что все они окажутся направлены на нее, у Викки тошнота подступала к горлу. Она терпеть не могла быть в центре внимания, вот только умудрилась вляпаться в человека, который по меньшей мере являлся центром вселенной.

— Ты прекрасна в любом наряде, — Тони пригладил ладонями ее растрепанные от ветра волосы, поцеловал в щеку, точно ребенка, — и у нас уже совсем нет времени, если пресс-конференция не начнется вовремя, Пеппер сожрет меня с потрохами.

Ладони его прошлись по спине Викки, разворачивая и подталкивая к выходу, и в следующее мгновение дверь отворилась, и множество вспышек ослепили не хуже взорвавшейся прямо перед глазами звезды.