Syberia 3. Таймырское приключение (джен)

Кровь бросилась в лицо Кейт. Василий казался ей всё более подозрительным. Она вышла во двор и, убедившись, что никто её не подслушивает, дрожащими руками набрала номер Замятина. Константин Дмитриевич ответил почти сразу.

— Доктор, я у…

— У Михайловых?

— Так его фамилия Михайлов? — уточнила Кейт. — Василий только что вернулся домой. Я не знаю, где он был, но его одежда пропахла гарью, а джинсы насквозь мокрые. Ещё этот взгляд… Такой пустой.

Кейт ничуть не преувеличивала: Вася был молчалив и холоден и его глаза стали какими-то бешеными, дикими. Вид самый, что ни есть, преступный. Подозрение, что Вася и есть тот самый стрелок, едва не лишивший её жизни, лишь усилились и теперь она практически не сомневалась, что что нашла преступника.

— Так, Катерина, будьте спокойны, — Замятин был невозмутим. — Васька вас не тронет, за это можете не переживать. Оставайтесь дома и делайте вид, что ничего не случилось, понятно? Ну, с богом.

Кейт переборола предательскую дрожь в коленках и руках и, выдохнув, решила всё же остаться в гостеприимном доме, дабы не привлекать к себе излишнее внимание. Но что если Соня заодно со своим братом и лишь прячется под маской скромной девушки? Сделать вид, что всё в порядке, было сложнее, чем когда бы то ни было. А брат и сестра Михайловы вели себя, как ни в чём не бывало, играя в ту самую «Сибирь». Соня всё никак не могла подобрать порядок приготовления того самого «адского коктейля», что помог бы оперной певице восстановить её связки. Вася уже начинал раздражаться:

— Вот огрела бы этого... Э-э... Гада трубой по башке, стольких бы проблем избежала…

— Вот поэтому, Вася, не быть тебе дипломатом, — с ехидством заметила Соня.

Кейт какое-то время с интересом наблюдала за происходящим на экране монитора, затем окликнула Соню. Вася тоже отвлёкся от игры и, развернувшись, спросил:

— Уже уходите?

— Э… Видите, вечер уже, темнеет и я…

— Чего стесняешься-то? — удивилась Соня. — Ты наш гость, потому можешь тут до утра остаться.

Звонок от Кейт не стал для Константина Дмитриевича чем-то неожиданным. По сути, он остался единственной надёжной явкой для Кейт во всём городе. Удивляться, что девушка так легко приняла помощь от того, кого ещё недавно сторонилась, как чумы, не приходилось.

Как раз сегодня между Кейт и сыщиком вновь возникла словесная перепалка, после которой последний, закурив, проворчал: «Ну что за Стокгольмский синдром, а»? Вряд ли, конечно, в данном случае был применим подобный термин, ибо Замятин на сей раз не удерживал Кейт в четырёх стенах, а вроде, даже помогал ей. Но сыщик не похоже, чтобы пересмотрел своё отношение к Замятину и было от чего.

Сегодняшний вечер Константин Дмитриевич проводил, как обычно, слушая музыку. Она помогала ему заполнить ужасающий вакуум, ибо квартира пустовала вот уже десять лет и Замятин, казалось, совершенно отвык от людей. Гости у него появлялись крайне редко, если не брать в расчёт брата, иногда приезжавшего на пару дней.

Итак, если верить Кейт, она видела Васю в сильно пропахшей гарью куртке. Для чего ему потребовалось что-то сжигать? В этот миг у Замятина возникла дикая мысль: Форточка убил Шрама. Сбрасывает концы в воду… Логично с его стороны, ибо сейчас он особенно уязвим, причём не столько он, сколько его сестра. Пожалуй, Соня была единственным человеком, способным заставить Василия поступиться своими принципами. Доктор хорошо изучил Василия и, признаться, ещё полгода назад они неплохо ладили. До тех самых пор, пока Форточка не втянул Константина Дмитриевича в крупную аферу, связанную с отмыванием денег от контрабанды алмазов. До поры Константин Дмитриевич легко шёл на подобное, благо жажда лёгких денег была сильнее, но когда «запахло жареным», Форточка неожиданно исчез, прихватив с собой значительную часть доходов. Тогда он не смог толком подготовиться к осуществлению своей привычной схемы «выжил, сдал своих подельников, залёг на дно», поскольку Замятин ещё загодя почувствовал неладное и когда Форточка исчез, не стал дожидаться, когда Василий успеет «сдать» его, а просто намекнул подельнику, что у него есть компромат и предложил выбрать, кому Константин Дмитриевич передаст таковой — главарю или прокурору. Форточка предпочёл уладить вопрос миром. Серьёзных последствий удалось избежать, однако с тех пор Замятин прекратил контакты с местным уголовным элементом.

К удивлению Кейт, вечер в доме Михайловых прошёл довольно спокойно. На сей раз Вася вёл себя хоть и довольно развязно, но вполне корректно, рассказывая гостье о своих похождениях. Например о том, как он в одиночку искал алмазы и как нашёл тайник в сгоревшем доме некогда известного на его малой родине ростовщика. Кажется, именно тот случай и «подарил» Василию те ужасные шрамы на руках. Сам Форточка рассказывал об этом, как об увлекательном приключении, но Соня не разделяла его радости, потому, что в это миг перед её глазами вновь возникал заиндевевший подъезд и странное прерывистое сопение за дверью. За порогом открывалась просто удручающая картина: бледный и продрогший до костей Вася, благополучно «посеявший» некоторые тёплые вещи. Говорил он с огромным трудом и пришлось срочно его реанимировать, оказывая всю необходимую помощь, насколько Соне позволяли её медицинские знания.

«Повезло тебе, София, с братом несказанно», — с сарказмом думала Кейт, оценивая историю Васи и реакцию сестры на сказанное.

— А правда, что вы у этого Менгеле в лечились? — внезапно спросил Вася.

— Ну да, выходили меня там, — уклончиво ответила Кейт.

— О-о… Не повезло, голубушка, — покачал головой Василий. — Замятины — вообще весёлое семейство. Доктор просто цыплёнок по сравнению со своим братом… Смотрит на всех волком… Ну да, братья же…

«Сплетничать он умеет не хуже базарных баб», — вновь подумала Кейт. К её великому удовольствию, Вася в скором времени заткнулся, а Соня предложила гостье поспать на раздвижном кресле. Кейт была весьма польщена гостеприимностью якутов, поэтому даже не подумала отказаться.

«По сравнению с психушкой, здесь просто люкс», — думала она, располагаясь на раскладном кресле.

Всю ночь Кейт снились кошмары прожитых дней. Казалось, даже сейчас до неё доносится что-то сродни «Хайди, Хайди, ты вернулась, Хайди»! Нередко она проспалась от ощущения, будто чья-то рука хватает её за горло и усиленно душит, а где-то рядом стоит доктор Замятин, задающий один и тот же вопрос: «Во имя чего вы лжёте сегодня, номер десять»? — после чего доктор обращался огромным удавом и норовил проглотить Кейт.

Лишь под утро девушка смогла поспать, но недолго — хозяева имели дурную привычку вставать рано и не умели разговаривать тихо.

— …Один пойдёшь? — донеслось из кухни.

— С Жулькой, разумеется, — отвечал Вася. — На носу оттепель, так что олень хорошо пойдёт.

Так и не дослушав байки про охоту, Кейт, спешно одевшись, поблагодарила брата и сестру Михайловых за тёплый приём и собралась идти в мастерскую Семёна, но Вася был не так прост. Боже мой, до чего все жулики похожи! Форточка демонстрировал завидный интерес относительно планов Кейт и той еле как удалось отделаться от приставучего якута.

— Постойте, а телефончик? — с усмешкой спросил Вася, но Кейт уже ушла, едва сдержавшись, чтобы не послать жулика куда подальше.

Отойдя от дома Михайловых, Кейт набрала Замятина. Тот ответил почти сразу и первым делом поинтересовался, как прошла ночь в доме Васи.

— Да вроде благополучно, — уклончиво ответила Кейт. — Он демонстрирует завидный интерес к моим планам.

— Пора напомнить нашему охотнику, что делают с любопытными, — усмехнулся Константин Дмитриевич. — Если что, я могу замолвить часовщику слово за вас.

— Спасибо, доктор, но я сомневаюсь, что это необходимо, — ответила Кейт. — До связи!

Форточка действительно решил проследовать за Кейт и, со свойственным ему профессионализмом, пошёл обходной дорогой, постепенно сокращая дистанцию. Он двигался быстры шагом и временами переходил на бег. Нетрудно было догадаться, что Кейт движется в мастерскую Штайнера — других явок у неё просто не было. Вернее, был ещё Константин Дмитриевич Замятин, но Вася старался о нём не думать. Признаться, в лице доктора он когда-то хотел получить надёжного союзника, но имел неосторожность рассориться с Замятиным и с тех пор они взаимно избегали друг друга.

Внезапно позади Васи возник автомобиль. Доктор оказался лёгок на помине и сделал всё, чтобы его появление стало полной неожиданностью для Василия, и для верности нажал на сигнал. Форточка машинально отпрыгнул в сторону, продемонстрировав чудеса реакции.

— Талант не пропьёшь, — усмехнулся Замятин, выходя из машины. — Заблудился, Васенька? Или ищешь кого? Могу подсказать дорогу, — при этом у Замятина с лица не сходила улыбка, сулящая серьёзные неприятности в случае отказа от разговора.

— Д-доктор? — Вася оторопел. — Я не…

— Да, Василий Сергеевич, — Замятин впервые обращался к Василию по имени-отчеству, чего раньше не водилось. — Вы какой-то потерянный. Я тут подумал, может вам будет полезно пройти шокотерапию для бедных? Я могу подсобить. Если завидуете выздоровлению вашей американской подруги, то мой долг вас предупредить, что вы окажетесь в блоке с палатами-камерами. Там такой контингент, что легко придушит вас ночью.

Замятин закурил, наслаждаясь растерянностью якута. Ему хотелось хорошенько помучить Васю, поскольку недавно он узнал, что тот решил работать в одиночку, что, несомненно, разозлит весь синдикат, но главное, он решил самолично завладеть крупной партией алмазов, в добыче которых принимал самое прямое участие, как опытный следопыт. Его вчерашние сообщники наверняка надавят на самое больное — сестру Василия. Вася слишком трепетно относился к Соне, чтобы бросить её в беде. Если Соня окажется в заложниках, Вася будет сговорчивее, однако при появлении какого-нибудь пусть ничтожного шанса вызволить сестру, он предпримет отчаянный шаг, что уже представляло серьёзную опасность для подельников. Он без колебаний убьёт их. Но подобное доктор решил припасти на закуску.

В глубине души Замятин уважал такое отношение к близким людям, поскольку у самого из близких людей остался только брат, и если в детстве они не ладили, то после смерти жены, а затем — родителей, брат был для Замятина единственным родным человеком и естественно, они с тех пор были друг за друга горой.

— Что вам вообще надо? — спросил Форточка, немного пришедший в себя.

— Всего ничего, Васенька. Всего ничего — пройдите в машину, у меня к вам есть разговор.

— В машину? А нельзя ли… — Вася пытался торговаться, но Замятин его оборвал.

— Если я начну перечислять ваши «подвиги», то моргнуть не успеете, как окажетесь в наручниках. У стен есть уши, так что…

Трезво оценив перспективу попасть в «каменный мешок», Форточка послушно сел на пассажирское сидение в машине доктора. Тот, в свою очередь, решил дожать Васю окончательно.

— Итак, Василий, нетрудно догадаться, что живёте вы не на одну зарплату. Трудно нынче прожить на неё — по-настоящему волю себе не дашь — приходится ограничивать себя, а ведь хочется пожить на широкую ногу, ни в чём себе не отказывать… Обычно люди постоянны в своей повседневной одежде, но у вас целый склад, что означает, вы любите переодеваться. Для чего же вам быть таким разным? Вы либо актёр, либо мошенник. Иначе зачем вам очки? То, что у вас плохое зрение — абсолютно исключено — у вас на карабине до сих пор остались подтёки масла, а охотнику с плохим зрением остаётся либо переквалифицироваться в рыбака, либо отправиться за шашки, да и стёкла в ваших очках простые, как для театрального реквизита. Так вы актёр или вы мошенник? Первое исключается по определению — достаточно беглого взгляда на ваши руки, чтобы понять, чем вы промышляли раньше. Видны следы старых шрамов и вряд ли это простые производственные травмы. В придачу к механическим повреждениям, у вас остались шрамы после обморожения, а что могло заставить вас снять перчатки? Уж точно не стремление точнее выстрелить по оленю в тайге — чувствительные пальцы здесь не нужны от слова «совсем». Это дело требовало чувственного восприятия и нужно было снять перчатки, чтобы оценить добытые предметы. В данном случае, речь идёт об алмазах — много их в Якутии добывают нечестным путём. Но игра стоит свеч, даже если после этого кожа обветрилась и трескается, а вы вынуждены бросить часть снаряжения, чтобы донести тяжёлые минералы, не пугаясь даже перспективе обморожения. Сонечка, добрая душа, спасла вас. И почему ей везёт, как утопленнице? Ещё вы любите говорить о том, что вы — снайпер, тем самым намекая, что у вас военная специальность. Вы этим будто бахвалитесь и охотно верите тому, во что хотите верить. Но после просмотра вашего фотоальбома, я понял, что с армией дела у вас не пошли — обычно в армейском альбоме множество фотографий, я же нашёл только четыре и одна обожжена по краям, что значит, вы пытались сжечь её. Очевидно, столь же незавидная участь постигла и остальные ваши фотографии, а это значит, о днях в армии вам вспоминать настолько больно и неприятно, что вы решили окончательно избавиться от всяких вещей, напоминающих об этих днях, и, в первую очередь, вы избавились от тех снимков, где вы запечатлены с сослуживцами. Лишь те немногие, где вы на стрельбище или же полигоне остались у вас, как добрая и светлая память о так не вовремя оборвавшейся военной карьере. Вы рассчитывали получить хлебное место — двинуться в департамент военной разведки а может, даже завербоваться агентом — вы готовились к этому на полном серьёзе, чего хотя бы стоит ваше произношение: школьным английским такого не добиться, а это значит, готовились вы достаточно усердно. Но вернёмся к армии. Что же могло заставить вас сжечь фото своих сослуживцев? Неуставные отношения? Очевидно, вам доставалось от сослуживцев, но вы бы пережили это, получив вожделенное повышение. Да и не думаю, что вам не давали жить — вы вполне готовы были дать отпор или же отомстить позже, более изощрённо. Вас не любили и, в то же время, старались лишний раз не связываться. Но что могло заставить вас уничтожить все напоминания о службе? Скорее всего, вы решили перейти последнюю черту и убить сослуживца, с которым часто конфликтовали. Вы избежали тюрьмы, но получили сильнейшее потрясение и решили просто предать забвению те страшные дни. Похоже, с родителями вы не ладите, чего не скажешь про сестру — столько трогательных открыток у вас на полке лежит, даже не успели запылиться. Она не сдавалась и хотела, чтобы вы стали достойным человеком. До поры вы и впрямь не думали «ускоряться» и переходить с мелкого мошенничества и скупки краденного до покушения на жизнь своего ближнего, ведь свежи ещё в памяти долгие дни в каменном мешке с осознанием неминуемого наказания. У Бога добавки не просят и вы жили с этой установкой довольно долгое время. Но старые раны не исчезают. Они могут зажить, но время от времени будут напоминать о себе и в этот раз вы вновь постарались. Сейчас я достану улики с места преступления: пули, подпиленные крест-накрест, чтобы не пролетали навылет и сравню с теми, которыми вы заряжали свой наган и наверняка обнаружу их абсолютно идентичными. Снайперов неспроста учат не смотреть на лица солдат, в которых они стреляют, ибо это тяжёлое испытание — видеть предсмертные судороги на лице ближнего своего и осознавать, что погиб он от вашей руки. Но вы допустили непростительный прокол: осмелились посмотреть в глаза своей жертве и этот липкий, промозглый до костей ужас, заставил вашу руку дрогнуть и вы не стали делать контрольный выстрел в голову. Сапёр может ошибиться один раз и эта ошибка будет стоить ему жизни. Но если спасовал снайпер, его, обычно, отправляют за шашки. Что ж, это ваш второй провал, но в следующий раз вы наверняка решите доказать всем и вся, что вас недооценили и, если потребуется, вы сделаете роковой выстрел легко и с удовольствием. Ну что, сами сознаемся или будем дальше отпираться?

Приём сработал безотказно — Форточка был подавлен. Константин Дмитриевич решил, что в этот раз он точно дожмёт якута и уничтожит его морально. Задел был дан хороший и Вася уже не мог ничего утаивать. На вопрос, почему он не сделал контрольный выстрел, якут опустил голову и подпёр лоб ладонями. Он заново переживал тот момент.

Пока Хлыст отошёл в сторону, чтобы покурить, Вася присел на скамейку, как вдруг услышал странный шум в подвале. Чутьём охотника он понял, что источником этих звуков является человек. Он достал револьвер и отправился проверить, что происходит. Первое, что привлекло его внимание, была снятая решётка. «Так-так, незваные гости», — думал якут, спешно покидая подвал. По его прикидкам, вряд ли незваный гость убежал далеко. Он сказал товарищам, что пойдёт проверит, что там случилось и действительно — он тщательно вглядывался в пространство, пока не увидел силуэт у сосен. Вася спешно развернулся и выстрелил дважды по движущейся мишени. Стрелять навскидку он научился превосходно, потому обе пули попали точно в цель. Форточка спокойно отправился вперёд, но тут к нему подбежал какой-то молодой мужчина и начал трясти за рукав.

— Они здесь! Они п-пришли з-за мной! — кричал незнакомец. — Беги от них! Беги! Они ведь не посмотрят, что ты ещё м-м-молод! — завывал незнакомец.

— Да отцепись ты от меня! — кричал Вася, отбиваясь от безумца, но тот не отставал.

— С-с-сейчас т-так-кие в-времена… З-з-за па-пару с-словечек язык могут от-трезать… И тогда мне крышка! Прогони их, прошу!

— Да отвали же ты! — Вася бесцеремонно толкнул мужчину с такой силой, что тот не устоял на ногах и рухнул прямо в сугроб, продолжая при этом как-то странно завывать. Похоже, Кейт не единственная, кому посчастливилось сбежать из клиники Замятина. Интересно, что случилось с самим доктором? Он успел спрятаться, или его забили насмерть беглые пациенты? Последнее, пожалуй, нравилось Васе больше.

Надо было настичь подранка, и вскоре наткнулся на распластавшееся тело молодой женщины лет тридцати. Она была жива и, похоже, пули попали куда-то в бок, не задев жизненно важные органы. Вася без колебаний направил дуло в лицо незнакомки, но вдруг опустил оружие. Он не смог вынести взгляда жертвы. Впервые у Василия задрожала рука, а если снайпер спасовал, его сразу отправляют в запас. Форточка сказал, что тревога ложная, но в душе тяжело переживал этот случай. Но куда больше он боялся встречи со своей жертвой.

— Мир тесен, правда? — Константин Дмитриевич слегка усмехнулся и закурил, дослушав Васину историю до конца. — Зачем вам нужна Кейт Уолкер?

— Я не знаю, клянусь! — Вася вновь сорвался на крик. — Я не в курсе её делишек, а если кому и насолила, то её проблемы, а я…

— А ты типа просто мимо проходил? — усмехнулся Замятин. — Ты, главное, не рефлексируй. Ты-то не в курсе, но… Наверняка ведь тебя, как следопыта, отправят вслед за Катериной, я прав?

— Ну… Наверно, — уклончиво ответил Вася.

— Правильно. И ты уже спрятал джокера в рукаве — карельскую медвежью лайку. Один «фас» и Жулька превратит мисс Уолкер в кровавое месиво. Прыжок, отчаянный крик жертвы и зубы Жульки сжимают её горло… Вы не можете смотреть на это дьявольское шоу, вам тошно видеть фонтан крови и наблюдать за агонией. Вы лишь, подавляя рвотные позывы, звоните шефу и отчитываетесь о проделанной работе, а после… Потом вы возвращаетесь и несколько дней не кажете носа. Вы слишком впечатлительны, чтобы спокойно подобное пережить. Мало того, вас уже и Жулька начинает пугать, и сам вид фарша. Пройдёт ещё немало времени, прежде чем вы сможете спокойно спать. Подлецы всегда довольно малодушны. Так, Васенька?

За этой репликой последовала минутная пауза, после чего Константин Дмитриевич, оценив состояние Василия, некоторое время размышлял: стоит ли делать контрольный? Наверное, всё-таки да — нечего с этим проходимцем нянчиться.

— Знаете, Василий, при всём своём малодушии и довольно эгоистичном характере, есть у вас кое-что человеческое. То немногое, что ещё способно заставить вас поступиться своими принципами. Я всегда ценил людей, готовых ради своих близких на всё. У меня у самого есть брат. Сергей всегда был простодушным и сентиментальным, но при этом он единственный не отвернулся от меня в трудную минуту. И ваша сестра Соня всегда вам помогала из самых искренних побуждений. Но боюсь, ваши сообщники не обрадуются, узнав, что вы решили работать в одиночку. Тем более, увести из-под носа солидную сумму. На вашем месте, Василий, я бы не спускал глаз с Сони. При таком раскладе шанс, что она спокойно улетит в Хабаровск целая и невредимая — один к пяти. Будет жаль, если с вашей сестрой что-то произойдет. От несчастных случаев никто не застрахован, а ты много кому насолил... У меня собрано много интересного материала про тебя, хоть фильм снимай.

Василий обезумел от страха. Откуда этот Айболит так много знает? Нет, он не позволит ему вовлечь и его сестру... Выхватив нож, Василий попытался напасть на Замятина, но доктор перехватил его руку.

— Не думай, друг мой, что убрав меня ты спасешь свою шкуру. Материал про тебя надёжно спрятан, а код знаю только я. Я помню, как ты расспрашивал местных жителей о юколах, и вряд ли тобой двигал научный интерес. С тех самых пор, как ты нашёл весьма любопытные изделия из мамонтовой кости, тебя не отпускала мысль о том, чтобы попасть в лагерь юколов и хорошенько осмотреть их изделия. Вы небезосновательно полагали, что некоторые вещи представляют особую ценность. И о, чудо! Тебе это удалось. Во время своей неудачной охоты, чуть не закончившейся смертью, ты попал в лагерь кочевников и обнаружил ещё много заманчивых вещичек. Но до поры, Вася, ты думал лишь о краже. Но как можно украсть так, чтобы не попасться и не нарваться на рогатину? В этом вся и проблема — юколы весьма подозрительны, и к чужакам относятся со всевозможной настороженностью. И тут тебе в голову пришла простая, но дикая мысль: устроить всё так, чтобы пропажу никому не пришло в голову искать. В случае удачи улов был бы солидным. Для этого нужно было подчистую разорить стоянку. Атака поселения удалась, а главное, ты не запачкал руки. Ты несомненно приложил свою руку к организации налёта, при этом непосредственного участия не принимал. Разумеется, вся добыча твоя, искать никто не стал, ты по-прежнему чистенький. Но не всё коту масленица — у тебя кучно пошли проколы, просто один за другим. Можно ли ручаться за то, что ты избежишь ещё одного во время спасения сестры, и Соня останется в живых?

Уловка сработала. Вася не выдержал и поспешил выйти из машины. Он никак не мог успокоиться и продолжал, вцепившись в волосы, мерить шагами двор, повторяя при этом какую-то бессмыслицу.

— Возьми под язык, — Замятин любезно протянул якуту таблетку «Глицина». Таблетка немного успокоила Василия, хотя его заикание и невнятная речь всё ещё выдавали его нервозность.

— Послушайте, я не собирался убивать её, — оправдывался якут. — Я бы сразу целился в голову, чтобы уж наверняка. Я медведя одним выстрелом в глаз валю чтобы шкуру не портить.

— Опять врёшь, Васенька, — Константин Дмитриевич скептически покачал головой. — Стрельба навскидку требует серьёзной подготовки, и удача не всегда сопутствует даже опытному бойцу, что уж говорить про несостоявшегося снайпера. Вы же, Василий, привыкли часами сидеть в засаде, в статичном положении. Здесь же время на подготовку — доля секунды. Вот, почему пули не задели никаких жизненно важных органов. Так что, теперь… Теперь, Василий, у вас нет права на прокол. Вы легли на Прокрустово ложе и теперь вы либо поймаете мисс Уолкер, либо с Соней случится беда.

— Чёрта с два! — крикнул Вася. — За Соню я их самих грохну!

— Молодец, Васенька, — Замятин похлопал якута по плечу. — Только погоди бежать вперёд локомотива. Вот пройдёт кураж, посмотрим, как ты тогда запоёшь. Моё дело — предупредить. Видите ли, не хотелось бы мне, чтобы из-за какого-то проходимца пострадал невинный человек. Всего хорошего, Васенька.

Константин Дмитриевич собрался было уезжать, но Форточка его окликнул. Тот удивлённо повернулся и с долей снисхождения посмотрел на Василия, ожидая что тот начнёт торговаться.

— Доктор, я знаю, на вас можно положиться и…

— Да что вы говорите? А кто про меня языком направо и налево чесал?

— Доктор, это серьёзно, я… Знаете, я мог бы помочь…

— Кому? Забавно, когда мошенник говорит о чести и, тем более, помощи.

— Слушайте… — Вася внезапно осёкся и решил сказать напрямую. — Я знаю, у вашего брата есть серьёзные проблемы. Долги там, пени… Услуга за услугу: я помогаю вашему брату с долгами, а вы поможете Соне. Идёт? — Вася протянул руку доктору.

Тот некоторое время размышлял, стоит ли идти на союз с Форточкой, но всё же решил, что лучше использовать Васю в своих целях, тем более, что он взятое на себя дело всегда доводит до конца. Пашет не за страх, а за совесть.

— Сделка, — Замятин пожал Василию руку. При этом на его лице отразилось неподдельное чувство триумфа. Вася же в этот момент чувствовал себя так, словно гора с плеч свалилась. Для него это было равносильно соломинке, за которую хватается утопающий.

Замятин же, заводя мотор, думал о том, что в другие дни он вряд ли бы подал руку этому проходимцу. Но сейчас их сотрудничество будет взаимовыгодным. Что же касается Кейт, то ей остаётся лишь уповать на то, чтобы у Васи в принципе не было никакой мотивации идти за ней по пятам. В поединке с многоопытным охотником, да ещё и агрессивной собакой девушка обречена. Замятин-то ничем не рисковал, а вот брат и сестра Михайловы, не говоря уже о самой Кейт, теперь ходили по лезвию. Но почему-то сейчас роль кукловода доктора совершенно не радовала.

Кейт тем временем дошла до мастерской и, поздоровавшись с часовщиком, протянула ему механическое сердце. Семён демонстрировал завидный интерес к этой вещице и явно не хотел отдавать её назад.

— Видите ли, сердце это вполне исправно и если хотите, можете собрать машиниста.

— Локомотива нет, — развела руками Кейт. — Боюсь, сейчас от этой железки будет больше хлопот, чем пользы.

— Быстро вы, милочка, мнение-то своё о вашем помощнике изменили, — усмехнулся Семён. — Знаете, я с Гансом познакомился ещё в восьмидесятые. Время от времени я ездил из Кызылорды в Аралбад, он как раз там жил пять лет. А потом уехал сюда, на север — всё так же искал мамонтов. Знаете, его воле можно только завидовать, — прохрипел немец, а после — закурил. — Так значит, юколы ушли? Прискорбно, конечно. Да и юный Курк остался здесь. Но постойте-ка, есть у меня одна мысля…

Немец порылся в ящиках стола, после чего достал кипу бумаг. Кейт было лень вникать в подробности их содержания, но рисунок корабля давал понять, что это — документы на паром «Кристалл». На вид довольно необычный, прям как локомотив, что проектировал Ганс.

— Паром изрядно проржавел, я его на ремонт отдал. Тут как раз живёт ещё один механик. Он долго латал эту посудину, теперь всё ждёт, когда я заберу транспорт. Вы только документы ему отдайте, а остальное само устаканится.

Кейт поблагодарила часовщика и, пообещав зайти завтра за протезом, поспешила в порт. Паром «Кристалл» стоял у причала, а на корме вальяжно расхаживал мужчина в белом кителе и бежевой фуражке.

— Эй, там, на борту! — позвала Кейт.

— Ну? — отозвался мужчина, внешне похожий на товарища Сухова.

— Семён просил вам документы передать, — ответила Кейт.

Капитан кивнул, после чего спустил лестницу, ведущую прямо на борт. Получив нужные бумаги, он сверил все данные, после чего, закурив, спросил:

— А вы Семёну кем будете?

— Племянница, — не задумываясь соврала Кейт, не желая отвечать на лишние вопросы.

— Хмм… Любопытно. А Семён у нас неторопливый — я ещё в прошлом году залатал всё. Выгуливал я это корыто исправно, оно теперь куда угодно дойдёт, было бы топливо. Ну что же, документы в порядке, теперь можете хоть куда, — капитан отдал часть документов, после чего, пропустив Кейт вперёд, спустился сам, отдав ключ от подъёмника.

«Здорово! — думала Кейт. — Здесь, пожалуй, и заночую». Это было самым оптимальным решением из всех, поскольку возвращаться в дом брата и сестры Михайловых, было не самой удачной мыслью. Меньше всего ей бы сейчас хотелось встретиться с Васей, которого наверняка доктор Замятин «обработал» по полной программе. Вообще-то, Константин Дмитриевич всегда задавался целью довести человека до опустошения, но результаты вполне могли и обмануть ожидания доктора. А не ведёт ли доктор двойную игру? Эта мысль не отпускала Кейт всю дорогу. Но нет, если бы было так, то наверняка Замятин руководствуется правилом «умная собака кусает молча». «Спокойно, Кейт, спокойно. Сейчас главное — не делать поспешных выводов». Поутру надо наведаться к часовщику и наконец покинуть город. Пожалуй, Кейт слишком задержалась здесь.

Сам паром был ничем не примечателен. Выглядел он, во всяком случае, поприличнее старой ржавой баржи из Баррокштадта. Внутри всё простенько, но со вкусом. В каюте было, на что посмотреть: на стене висели чучела рыб, карта местности, а также маршруты по Енисею и Оби. Отмечены также были Мурманск и Архангельск. Должно быть, капитан предпринимал экспедицию туда во время проверки парома на исправность. Но главное, что бросалось в глаза при входе в каюту, это кабанья голова над дверью. Прибита надёжно, а если упадёт, запросто может пробить пол. На правом клыке висела связка ключей. Этот шедевр таксидермии будет весьма полезен, если потребуется повесить куда-то куртку, чтобы не заляпать.

В трюме было полно бочонков с копчёной рыбой. «О-о, давно ли я рыбой питалась», — подумала Кейт, вспоминая дни, проведённые в ледяной пещере, а затем — на ковчеге. Здешних запасов хватит, чтобы накормить целую ораву голодных ртов. Или того прожорливого медведя.

И вдруг звонок. Кейт вздрогнула от неожиданности и не сразу ответила. Звонил доктор Замятин. Обменявшись дежурными приветствиями, доктор сразу перешёл к делу.

— На вашем месте, Катерина, я бы трижды подумал. Не поздно ведь ещё смотать удочки. Ради вашей же безопасности, — мягко настаивал Замятин.

— Доктор, спасибо за предупреждение, но... Видите ли, я не могу просто так взять и уехать домой. Я пойду дальше.

— Значит, вы решили всё окончательно... Что ж, в таком случае, удачи. Но мой вам совет: берегитесь открытой местности, свиста и старайтесь не отходить далеко от людей, тем более, снежных страусов. Не советую работать в одиночку. Крайне не советую, — доктор сделал акцент на последней фразе.

— Что-то вы всё загадками говорите... Ну вот, — обречённо вздохнула Кейт. — Терпеть не могу, когда кидают трубку.

Замятин же спокойно отхлебнул чай из кружки и лениво оглядел комнату. Гостиная была ничем не примечательна: довольно старая, но ещё вполне приличная утварь. Обои местами продрались, а на столе валялась кипа старых, ненужных бумаг. Заиндевевшие окна, казалось, никак не волновали Константина Дмитриевича. Он вполне привык сидеть вечерами в полутьме — это помогало ему лучше соображать. Иногда он перечитывал старые газетные вырезки, где он сам активно высказывался в пользу эвтаназии. Примерно с тех самых пор кличка «Менгеле» намертво к нему прилипла. Фотоальбомы он открывал крайне редко — не хотел ворошить воспоминания, а часть снимков давно сжёг. Но сейчас был именно такой случай, когда он решил всё же просмотреть старые фото, запечатлевшие самые запоминающиеся мгновения жизни. Вот, например, он на конференции в Красноярске рядом с научным руководителем, поведавшим ему про язык тела, а вот и брат в годы службы в таможне Выборгского района. Ещё в самом начале службы Сергей, по совету своей жены, вшивал в подкладку своей служебной шинели тонкую титановую пластину, и со временем привычке не изменил — он и в обычную куртку вшил себе точно такую же. Был ли он параноиком? Возможно. Но сам Сергей утверждал, что просто очень осторожен, и лучше уж он трижды переоценит риск, чем однажды недооценит. Однажды пластина и спасла ему жизнь во время столкновения с бандитами на финской границе. Теперь, стало быть, пластина снова его спасёт. Но это если ему не удастся остаться в стороне. Константин Дмитриевич набрал номер и около минуты терпеливо ждал ответа.

— Да, — лениво отозвался Сергей.

— Не разбудил? — поинтересовался Константин Дмитриевич. — Вот что, Серёга, дело есть. Я сейчас тебе один телефон дам, ты позвони и скажи, что от меня. Дело срочное, так что, не задерживайся.

— Постой, можешь ты мне хотя бы...

— Не сейчас, Серёга, — оборвал Замятин своего брата. — Я скину тебе SMS, а ты не медли. Малому привет передавай, — и сбросил вызов.

Круг постепенно замыкался. Завтра в дьявольском спектакле станет на одного актёра больше. Впрочем, вряд ли сам кукловод чем-то рисковал, если рисковал вообще.