Потерянные кусочки единой картины (гет)

— Эти дни обязательно вернутся... Когда зло возвысится над человечеством, когда тьма снова накроет землю, и ни один луч солнца не пробьет бреши в ней...

Голос незнаком, хрипл, похож на старческий. Он не вселяет доверия, но и злобу не источает. Он нейтрален настолько, насколько вообще можно понимать слово «нейтральный», и от этого в груди ощущается жуткая растерянность. А еще страх. Тут он снова заговорил. Разве мой вопрос был задан вслух?..

— Кто эта тьма? Есть ли у нее имя? — голос негромко смеется, будто старец забавляется любопытству и незнанию маленького ребенка. — А может, это твое имя?

С испуганным резким вздохом я подскочила в кровати и увидела перед собой собственную комнату, погруженную в полумрак раннего утра. Бледно-розовый свет падал на старую вешалку, на часть комода и заваленный всяким хламом древний письменный стол, в ящиках которого хранилась только пыль и паутина. Сердце колотилось так сильно и так громко, что, казалось, его было слышно за пределами моей комнаты. Яркий свет слева привлек внимание и заставил ужаснуться в первые секунды: татуировки на руке светились ярким голубым светом. Зеленый крест на правой кисти тоже светился бирюзовым, и я резко приказала:

— Выключись!

В ту же секунду и крест, и татуировки погасли, и после этого даже страх начал постепенно отступать. Совсем скоро от него не осталось и следа, только усталость и сонливость напомнили о себе. Я провела ладонью по влажному лбу, смахнула с лица упавшие пряди волос. В дверь вдруг негромко постучались.

— Тива? Ты не спишь? — Аллен заглянул в комнату. Волосы у него были всклокочены, глаза чуть щурились. Видимо, только что проснулся.

— Нет, не сплю. Сны всякие снятся... А ты чего?

— То же самое, — юноша вздохнул, проходя и присаживаясь на край кровати. На его спину упал квадрат света от окна. Распущенные на время сна волосы серебрились. Они отросли ниже шеи, а ведь я совсем недавно делала парню прическу! Аллен повернул ко мне голову, когда я уселась рядом с ним и заправила несколько прядей за ухо. Забавно: на мочке до сих пор оставался небольшой след от сережки-передатчика, который Аллен уже давно не носит. У меня на левом ухе есть точно такой же.

— Все равно уже пора вставать, — сказала я, все еще не убирая руки от чужого лица. Помимо старой пентакли на левой стороне, прямо на виске у парня был относительно свежий небольшой шрам. Он часто сражался с Акума в последнее время, вероятно, заполучил его в одной из битв. На подбородке тоже есть пара следов, но они очень старые, еще из детства. Аллен упал с крыльца и ушибся подбородком. Боже, какие у него в тот момент были глаза! Мальчик явно хотел заплакать, но почему-то сдерживался изо всех сил.

Погладив пальцем бледные шрамы, опустила руку и отвела глаза. На душе было неспокойно все время. Так ноют старые заросшие раны, когда ты вспоминаешь о минувших сражениях. Мне нужно было так много сделать, и начата лишь малая часть. Услышав мой тихий неровный вздох, Аллен аккуратно взял мои ладони в свои, поднес их к лицу и прижался к ним губами. Он сидел так несколько минут, и я не могла все это время оторвать от него взгляда. Затем юноша опустил руки, погладил их пальцами и посмотрел на меня.

— Расскажи мне, что тебя тревожит? Твой взгляд становится таким странным, когда ты на меня смотришь…

Мы очень долго смотрели друг другу в глаза. Я — потому что не могла подобрать правильных слов, а еще потому, что глаза у Аллена безумно красивые. Аллен — потому что любил смотреть на меня вот так, не отрываясь. Особенно когда я чем-то занята, он задерживал на мне взор, и трудно было понять, думал ли он о чем-нибудь конкретно в эти моменты. Мне было интересно, о чем он думает, когда я рядом, но спрашивать стеснялась.

— Давай немного попозже? Сейчас нам уже нужно готовить завтрак.

Бледно улыбнувшись, коротко чмокнула чужие пальцы, поднялась и, погладив юношу по щеке, вышла из комнаты. За спиной раздался лишь негромкий вздох, а затем шаги. Аллен редко настаивал на этой теме, но, по-моему, скоро его терпению подойдет конец. «Может, тебе и вправду стоит расставить все точки над «i»?» — мягко спросило подсознание. Я бросила неуверенный взгляд в зеркало, висящее над туалетным столиком в ванной комнате. Из отражения на меня взглянула я сама, но как будто бы совсем другая. Невольно отвела взгляд и постаралась больше не смотреть. Не люблю свое отражение в зеркалах.

От него идут мурашки по телу.

* * *

Весна заканчивалась. Иногда шли дожди, а иногда солнце светило так жарко, что во время работы в саду Аллен снимал рубашку и собирал волосы в тугой пучок на затылке, чтобы не лезли в лицо и не щекотали шею. Я любила такие жаркие деньки. Аллен тоже.

Сегодня был один из таких дней. Пока я занималась стиркой, седой парень отвлекся на полив цветочной клумбы. Матушка обожала примулы и крокусы, растущие прямо рядом с крыльцом во внутреннем дворе, а Аллен был прекрасно осведомлен о правильном уходе за растениями. Кажется, это все с легкой руки Кросса. Ну да, как же без него! В один момент, когда чистой оказалась длинная простыня, мою голову посетила интересная мысль.

— Знаешь, в чем минус девятнадцатого века?

Аллен отвлекся от клумбы и любопытно посмотрел на меня. Я выпрямилась, бросила чистую простыню в пустой таз и подняла взгляд вверх, на ясное весеннее небо.

— У вас нет стиральных машин с кучей крутых режимов стирки!

— А вы, смотрю, любите упростить себе жизнь? Ох уж эти люди из будущего... — юноша улыбнулся. Я фыркнула и сполоснула в чистой воде последнюю белую рубашку. Уолкер тем временем стащил из таза простыню и принялся развешивать ее на веревке.

— Между прочим, пока стирается белье, можно сделать уйму других дел!

— Например? — мурлыкнул парень и пихнул меня бедром. Он не сказал ничего такого, но один тон его голоса почему-то заставить мое лицо густо покраснеть.

— Например... Приготовить обед!

Я в долгу не осталась и тоже толкнула друга бедром. Он в этот момент стоял на мысках, поправляя ткань, но пошатнулся, запутался в собственных ногах в попытке встать ровно и с воплем шмякнулся прямо в ушат с водой. Наступила тишина. Только птички продолжали чирикать, да деревья негромко шуршали листвой. Аллен медленно вылез и встал, пытаясь рассмотреть всего себя. Я, отчаянно силясь не улыбаться, прикусила губу и сделала пару шагов назад. А когда стало понятно, что пора удирать, рванула прочь! Веселый хохот сдержать не удалось. Аллен сорвался за мной.

— Ах ты!

Мы оббежали весь жилой дом вокруг. Зеленая трава щекотала босые пятки, а вымокший насквозь Уолкер постоянно оскальзывался, но не падал. Ровно до того момента, пока мы не вернулись к месту стирки: я легко преодолела мокрый пятачок, а вот Аллен поскользнулся на траве и растянулся прямехонько под простыней. Я потихоньку подкралась к парню и присела рядом. Тот открыл глаза и повернул ко мне голову.

— Ладно, твоя взяла.

— А как иначе? — я улыбнулась в ответ.

Мы оба замолчали и посмотрели друг другу в глаза. Аллен поднял руку и погладил меня по щеке.

— Что было бы, если бы ты никогда не попала в прошлое? Что было бы со мной?

— Ты и без меня прекрасно со всем бы справился, — тихо ответила я, но к ладони прильнула и прикрыла глаза. — Ты всегда был сильным, и ты это знаешь. А я... Всегда, когда я обещала тебе не исчезать, я... Делала это. Я совсем не умею сдерживать обещания.

— Вот ведь глупая, — седой вдруг улыбнулся очень нежно и сощурил глаза. Его ресницы затрепетали. — Каждый раз я думал лишь о том, как крепко обниму тебя, когда ты вернешься. Ты уходила, Тива, — юноша обхватил мое лицо обеими ладонями, когда я болезненно нахмурила брови, чувствуя угрызения совести, — но ты всегда, всегда возвращаешься ко мне. Ты всегда меня находишь.

Открыв глаза, я очень удивленно посмотрела на парня. Он улыбнулся снова, и тут я поспешила выпрямиться и протереть лицо рукавом рубашки, при этом безобидно ворча:

— Я сейчас хочу заплакать...

Седой засмеялся и тоже сел, заключая меня в крепкие объятья. Я тут же взвизгнула:

— Ты весь мокрый, Уолкер!

Тот не заставил себя долго ждать и коварно захихикал, обнимая меня крепче и ни в какую не желая отпускать. Мне было совершенно никак не выбраться из этой хватки.

— Ох, как сладка моя месть!

— Я тебя сейчас заморожу, слышишь? Заморожу! Будешь, как эскимо на палочке!

— Что такое эскимо? — залюбопытствовал юноша и даже ослабил хватку так, чтобы я смогла нормально посмотреть на его удивленно вытянувшееся лицо.

— Это такое сливочное мороженое, облитое шоколадной глазурью. Его только в тысяча девятьсот двадцатом придумают. Но если ты не отпустишь меня пря-ямо сейчас, я опережу Кристиана Нельсона…

— Ладно-ладно! — сдался Уолкер и с неохотой разжал кольцо объятий. Перед этим он, правда, щедро чмокнул меня в щеку, а потом упал обратно в зеленую траву. — Я позже сравняю счет.

— Конечно, — подыграла я и поднялась, поворачиваясь. Нужно было вымыть крыльцо и сходить за хлебом в деревню. Однако я не успела сделать и шагу. Я оказалась настолько ошарашена, что даже забыла, как дышать.

В некотором отдалении от меня стояла Тива. Ее одежда была безукоризненно чистой, как будто только-только купленной, из-за плеча выглядывал футляр со скрипкой. Волнистые волосы цвета темного шоколада рассыпались по плечам, красиво обрамили светлое лицо, а особо непослушные прядки покачивались на ветру. Девушка смотрела прямо на меня и улыбалась самыми краешками губ. Затем она вдруг зашевелилась, и я тоже вздрогнула, а Тива повернулась и направилась прямиком в дом. Раздался отчетливый звук отрывшейся двери, которая отворилась настежь сквозняком и ударилась о стену.

— Тива? Все в порядке? — негромко спросил Аллен, и его голос вернул меня к реальности. Я оглянулась, и парень приподнялся на локтях. Меж белых бровей пролегла складка. — Ты резко побледнела. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Я… Наверное, зайду в дом, — голос снизился почти до шепота. В горле пересохло. — Наверное, голову напекло. Все в норме. Я позову, если что.

Аллен не отрывал от меня взгляда все то время, пока я старалась твердым шагом дойти до дома. Остановившись напротив крыльца, посмотрела в проем открытой двери. Тива ждала меня внутри дома, но стоило мне появиться, и она направилась дальше. Открыла дверь в мою собственную комнату, оглянулась через плечо. В ее взгляде было нечто такое… Она хотела сказать что-то, но промолчала и шагнула в залитую необычайно ярким солнечным светом спальню. Дверь медленно затворилась. Я долго стояла перед закрытой дверью, держась за ее ручку и не решаясь войти. А затем нахмурилась, ругая себя за очередную трусость, и зашла в комнату.

Внутри было пусто.

Падающие из окна солнечные лучи заставили прищуриться на мгновение. Все как обычно. Мебель на своих местах, время суток не сменилось, и даже часы в коридоре не сбились, продолжили гулко тикать маятником. Я никуда не переместилась и ничего особенного не увидела. Только футляр со скрипкой мирно лежал на моей кровати, оставленный там после утренней репетиции. Пройдя ближе, я застегнула замок и наружный карман с нотами, поставила на кровать свою дорожную сумку и проверила, все ли на своих местах. Сменная одежда на самом дне, дневник, купленный Барбой на базаре пенал для моей небогатой канцелярии, кошелек с едва потраченными сбережениями, пара носовых платков и один шейный. Пахло ландышами и калиной.

Меня отвлек скрип двери и голос волнующегося Аллена. Я повернулась, когда юноша прошел в комнату. Он что-то спросил, но я не расслышала точно, скорее всего, о моем самочувствии.

— Думаю, и вправду напекло голову на солнце. Мне уже лучше, спасибо.

— Проверяешь сумку? — уточнил парень, когда подошел ближе и обнял меня одной рукой за плечи. Ответом послужил кивок. — Барба расстроится, когда мы уйдем.

— Угу. Ты не хочешь отсюда уходить?

Аллен обнял меня уже обеими руками и уткнулся носом в мою причесанную челку. Я была всего на полголовы ниже него, но в объятиях чувствовала себя так безопасно, как нигде больше. Кроме Ордена, пожалуй, в каком-то из смыслов. И то, уже навряд ли.

— Не знаю. Но нам нельзя долго оставаться на одном и том же месте. Точнее, мне нельзя…

— Даже не думай. Я все равно пойду с тобой.

Короткий вздох встрепал мои волосы, а юноша прижал меня крепче к своей груди. Мы постояли вот так немного. Затем Аллен чуть отодвинулся и поправил мою прическу, мило и очень знакомо улыбнувшись. Точно так же он улыбался мне и нашим друзьям, когда мы оба еще были в Ордене.

— Знаешь ведь, что я думаю по этому поводу. Я надеялся, что ты останешься в Ордене, что хотя бы там ты можешь быть в безопасности.

— Не могу, — тихо пробормотала моя персона. — Я пыталась. Но я не могу… без тебя. Там все не так. Уж лучше так, но с тобой, чем мучиться в неведении там. К тому же, мне нужно решить оставшиеся проблемы с… Ну, ты знаешь.

— Ты уверена, что тебе стоит вот так бегать по прошлому? — Аллен вздохнул, и теперь он явно был не особо доволен темой нашего разговора. Его брови чуть нахмурились, а уголки губ опустились в очевидной гримасе. — Мне не нравится то, что ты в любой момент можешь запросто пропасть где-то там… К тому же, Граф…

— У Графа есть свой собственный Ковчег. Может, если бы он хотел, он бы сам уже перемещался во времени. Либо этот Ковчег какой-то особенный… — мы обменялись задумчивыми взглядами, но оба так ничего и не сказали. Нам были неизвестны все способности Ковчега, и если Аллен его недолюбливал, то для меня Ковчег был местом, где моя душа по-настоящему чувствовала себя в покое и уюте.

Аллен очень долго молчал после того, как я рассказала ему о том, что теперь имею право Исполнителя. Позже он даже сделал мне выговор насчет как раз-таки побега из Ордена, ведь теперь меня считают либо погибшей, либо изменщицей, и я вряд ли смогу вернуться. Он не обмолвился ни словом насчет того, что право дал мне Четырнадцатый. Лишь хмурился весь остаток того дня, мало разговаривал, но способность пользоваться Ковчегом не отнял. Я была очень этому рада: в будущем еще не раз придется прибегать к помощи Ковчега. Да и уже на следующий день Аллен был в хорошем настроении и сказал, что, раз я могу, значит, на то всегда была причина. Или что-то в этом роде. Я была настолько счастлива от доброты и благоразумия своего спутника, что сразу же расцеловала его в обе щеки и поблагодарила пару десятков раз.

Мы еще немного поговорили о собранных вещах и о том, что еще осталось захватить с собой и не забыть, а потом отправились доделывать оставшиеся дела. Вечер еще не наступил, когда я освободилась. Теперь темнело достаточно поздно. Предугадывая погоду в месте, в которое отправлюсь, я натянула пальто и накинула на плечи старый шарф. Не дожидаясь, пока меня кто-нибудь увидит, выскочила на улицу, открыла Ковчег и нырнула во врата.

Вокруг было по-зимнему темно и холодно. Посетители толпой валили из цирка, довольные последним представлением в этом году. Я, ловко лавируя между людьми, пробралась к входу и юркнула на территорию «Гарви», чудом незамеченная. В случае чего все равно можно будет улизнуть через тот же Ковчег. Все были настолько заняты собой и впечатлениями, что на меня никто не обращал внимания. Это только на руку!

Во внутреннем дворе с жилыми палатками было светло от ламп, но еще тихо. Вероятно, актеры до сих пор переодеваются в гримерных. Я смутно помнила, в какой из палаток мы с Рэдом чистили реквизит, но на этот раз мне была нужна совершенно другая палатка. Я порыскала по двору в поисках темноволосого мальчика, а потом от нечего делать попыталась позвать знакомую собачку. Знай я ее имя, могло бы быть гораздо легче… Но, увы, и цирковой песик тоже не откликнулся на мой зов. Померив шагами двор, изрисовав свежий слой снега узорами, я от скуки и легкого мандража уткнулась лбом в ствол старого дерева и громко выдохнула. Постояла так, открыла глаза, посмотрела себе под ноги. Почва тут какая-то странная. Неровная. Даже со снегом все равно неровная. Может, она между корней такая. Выводя пальцем узоры теперь на коре дерева, я случайно наткнулась на какие-то странные вмятины. В этот же момент в голове вспыхнуло белым, и я зажмурилась на мгновение, стараясь перетерпеть резкое головокружение и звон в ушах. Неужели настолько я перегрелась на солнце? «Кто знает… Убиваю демонов, сражаюсь со всемирным злом, но боюсь долгого пребывания под солнцем» — попыталась я пошутить сама про себя, пока заново нащупывала вмятины пальцами. Ага, вот они! «Странно… Просто какие-то закорючки. Может, кто забавы ради вырезал?»

Скрип снега по правую сторону заставил вздрогнуть и повернуться. Незнакомый мужчина стоял в паре шагов от меня и смотрел так удивленно, словно увидел восьмое чудо света. Стало как-то неловко. Черт, а вдруг это один из актеров?! Только я хотела промямлить что-то в свое оправдание, как тишину буквально разрезал мальчишеский вопль:

— Эй, это снова ты! Я уже думал, что больше тебя не увижу!

Ко мне подбежал чем-то невероятно довольный Рэд. Я его даже не узнала поначалу, так как одет он был не в рубашку и темно-зеленый костюмчик, а в нормальную зимнюю куртку, штаны и ботинки. Волосы были всклокочены, а серые глаза блестели в свете ламп. Тут мальчишка посерьезнел и посмотрел на меня уже совсем по-другому.

— Ты пришла с Алленом попрощаться?

Я крупно вздрогнула. Наверное, мое смятение отразилось на моем лице, потому что Рэд опустил глаза и показал пальцем на землю чуть правее от меня. Повернув голову, увидела почти рядом с собой маленький холмик, уже присыпанный свежим снегом. Из груди вырвался негромкий вздох.

— Аллен?..

— Угу, — пока мужчина в безмолвии наблюдал, Рэд присел вместе со мной у холмика и сложил руки на коленях, — помнишь того циркового пса? Его звали Алленом. Он вместе с Маной выступал всегда. А теперь… Это все Козимо виноват! — вдруг с необычайной яростью прошипел ребенок, и я снова вздрогнула, переводя на него растерянный взгляд. Рэд сжимал кулаки и гневно скрипел зубами. — Он всегда завидовал Мане! Ману и Аллена зрители любили больше, чем его, и Козимо… Он…

— Аллен был совсем старой собакой, — негромко произнес мужчина, чем привлек наше внимание. Рэд гневливо встрепенулся:

— Это не давало ему права бить его! Козимо — ублюдок! Не отрицай, что ты на него злишься, Мана!

Мужчина вздохнул, а я поднялась с колен и отряхнула штаны от снега. Поправила волосы, шарф, натянула перчатки поплотнее. Не удержавшись, кинула взгляд на мужчину — и встретила такой же прямой, буквально впившийся в меня взор золотых глаз. Сердце болезненно и одновременно сладостно екнуло, но я обратилась к Рэду:

— Где его палатка? Я про Козимо. Еще ночью пообещала, что разберусь с ним, как должно. Ну, так что, покажешь мне?

— Да… Она совсем недалеко, — растерянно ответил краснорукий и поспешно встал. Он указал пальцем на дальнюю палатку. Как раз на ту, в которую убегал пес Аллен после нашей с ним второй встречи. Хм. — Вон она. Козимо еще не вернулся, но советую поторопиться… — я уже направилась к шатру, как вдруг мальчик очень любопытно поинтересовался: — А что ты хочешь сделать?

Оглянувшись, улыбнулась краешками губ.

— Увидишь чуть позже.

— Его кровать первая справа! — крикнул вслед мальчик, и я показала ему большой палец, благодаря.

В палатке стояло несколько кроватей, и лишь одна из них была полностью пустой, а вокруг не лежали вещи и не стояли чемоданы. «Мана» — промелькнула мысль и пропала. Пройдя к указанной кровати, присела рядом на корточки и принялась чертить знаки прямо на земле. Сверившись с бумажкой, на которой чуть ранее нацарапала себе подсказки (чтоб уверенней быть), удостоверилась, что все сделала правильно, и поспешила покинуть шатер. Рэд и Мана стояли на прежних местах, вероятно, ожидая меня. Странно, но в груди от этого потеплело. Вернувшись к знакомым, засунула руки в карманы пальто и улыбнулась.

— Я так понимаю, вы уходите? Я прогуляюсь с вами.

Рэд заметно просветлел лицом, а реакцию бродячего клоуна угадать не удалось. Я попросту не решилась посмотреть на него. Втроем мы покинули территорию цирка едва ли замеченными и направились прочь из города. Я спросила, почему они уходят именно сейчас, ведь на улице ночь, на что Мана ответил, что в городе есть гостиница. Я угукнула в ответ, мол, мой интерес утолен, спасибо. Пару раз мы обменялись неуверенными взглядами, но промолчали. Мужчина выглядел жутко растерянным. На его лице отражалось легкое волнение, словно он пытался что-то вспомнить, но никак не мог. И вообще, странный он… отчасти. «И вообще… — повторила я сама про себя, — мало ли на свете людей с таким именем?..»

— Думаю, теперь достаточно. Пора бы уже.

Я остановилась, мальчик и клоун воззрились на меня удивленно и любопытно, опередив всего на пару шагов. Это был какой-то перекресток, и я отметила про себя иронию картины. Что крест на моей груди, что крест на этой дороге… И крест на этом таймлайне. Но мне хотелось провести свой последний раз здесь с хорошими эмоциями.

— Рэд, хочешь подарок в честь ухода из этого места?

— Подарок? — медленно и с недоумением в голосе переспросил мальчик. Я кивнула с улыбкой, спрятав руки за спину и качнувшись с мысков на пятки.

— Сегодня рождество, верно? Смотри на небо.

Пока двое подняли головы, я отвернулась от них и начертила перед собой маленький заковыристый знак. Он вспыхнул оранжевым, заискрился и через мгновение исчез. Зажмурившись, я молила всех богов, чтобы у меня получилось то, что было задумано. Несколько секунд была тишина, и я уже испугалась: все, финита ля комедия…А потом в стороне цирка что-то бабахнуло, затрещало, засвистело, и в небо взвился целый столп трескучих искр! От неожиданности даже я подпрыгнула, а потом захохотала от счастья. Рэд и Мана распахнули глаза, а затем Рэд широко заулыбался и тоже заразился смехом. Клоун улыбнулся и сощурился от очередной особо яркой вспышки. В ночное небо улетали фейерверки, найденные мною еще в мое первое посещение «Гарви» и тщательно спрятанные в доме матушки до определенного момента.

— Ты! Как ты это сделала?! — воскликнул мальчик и резво зачерпнул в ладошки снег. — Это так круто! Невероятно!

— Именно поэтому ты решил закидать меня снежками? — пуще развеселилась я и ахнула, едва успев прикрыться рукой, когда Рэд бросил снежок.

— Нет, но если ты не признаешься, как ты это сделала!..

Мы обменялись парочкой снежков, после чего мальчик снова рассмеялся и крепко обнял меня за пояс. Я погладила его по голове, после чего он отстранился и посмотрел на меня уже очень серьезно.

— Ты уходишь.

— Да.

— Ты вернешься еще?

— Нет.

Не сказала бы, что Рэд сильно расстроился, ведь мы знали друг друга всего ничего в этом таймлайне, но в его серебристо-стальных глазах отразилась нотка печали. Машинально я поправила ворон его теплой куртки и погладила бледную щечку. Мальчик смутился, но назад не отошел. Только взгляд спрятал всего на секунду, а затем снова взглянул на меня, но уже робко и исподлобья. В ответ ему была теплая улыбка.

— Куда ты пойдешь?

Подняв взгляд, я посмотрела прямо в золотистые глаза циркача. Мы долго смотрели друг на друга, и все же я ответила мальчику:

— Вперед. Мне нужно идти вперед. А тебе я желаю большой удачи.

Рэд улыбнулся уголками губ и отошел. Немного подумав, я шагнула к Мане и застыла вот так. Вроде, была сейчас уверенность, а теперь даже не знаю, что должна сделать или сказать.

— Берегите друг друга, — мой голос почему-то превратился в шепот, но Мана меня услышал. Он медленно кивнул, соглашаясь, одарил меня доброй улыбкой, и я ответила ему тем же. Немного постояв в каком-то неловком молчании, я все же развернулась и направилась по дороге, уходящей вправо от перекрестка. Под ногами хрустел снег. С неба подмигивали звезды, а за спиной была тишина.

— И ты себя береги, Timide, — попрощался Мана. Я споткнулась, остановилась и оглянулась через плечо. Клоун и мальчик, обменявшись парой негромких фраз, взялись за руки и отправились в путь. Проводив их взглядом до тех пор, пока фигуры не потонули в темноте ночи, я открыла врата и нырнула в белый свет.

* * *

Городской парк был полон любопытного народа. Кто-то прогуливался мимо и задерживался, даже те, кто спешил по своим делам, останавливались на пару минут, чтобы послушать игру молодого музыканта. На лавочках сидели люди преклонного возраста. Несколько женщин негромко обсуждали бродячего артиста, в их голосах слышалось удивление, но и уважение.

— Невообразимо чистая игра, — вздохнула самая старшая из женщин, — послушайте, какие трели… Словно птицы в небе заливаются!

— Любопытно, у кого проходило обучение? — следом за ней заговорила ее собеседница.

— Я слышала, Анри Вьетан не так давно вернулся из Санкт-Петербурга… Если он там занимался преподаванием, то почему бы и здесь не начать?

Восхищенный шепот был прерван весьма скептичным тоном:

— Он вернулся всего год с малым назад, разве можно за год научиться такой виртуозной игре?

Неподалеку от пожилой компании стоял юноша, ставший невольным свидетелем спора. На его лице расцвела улыбка. Слышала бы «виртуоз» этот разговор, то сначала бы фыркнула, а потом улыбнулась и неловко почесала бы в затылке концом смычка. Ее всегда смущали разговоры про ее игру на скрипке. Решив не вмешиваться, юноша только плечом повел, усмехнулся и почесал маленького золотистого голема меж рожек.

Я не слышала спора, я вообще ничего, кроме собственной музыки, не слышала. В основном сегодня играла Баха, а последней шла прелюдия из третьей партиты. Аллен сам был свидетелем репетиций, поэтому прекрасно знал, чего стоила такая игра. Это болящие пальцы, затекшие плечи и постоянные напоминания себе. И если дома у матушки или в небольшой гостинице я постоянно нервничала при каждой неправильно сыгранной ноте, коря себя за несообразительность, то сейчас играла почти в полном спокойствии и уверенности. Аллен часто успокаивал меня и советовал быть менее самокритичной, ведь я не могу все сразу делать идеально. Это помогало, и я с новыми силами бралась за прогон произведений.

Пальцы бегали по струнам, а от издаваемых чистых звуков где-то в груди теплилась гордость за саму себя.

«Не напрягай локоть и плечо… Не зажимай скрипку… Держи пальцы на смычке правильно! Следи за счетом…» Но от волнения немного потели ладони, и я была рада, когда доиграла. Слушатели, коих с самого начала представления собралось достаточное количество, рассыпались в овациях, чему я постаралась сильно не смущаться. Пожалуй, мои старания окупились! Уложив скрипку в чехол, закинула его за плечо и отыскала взглядом Аллена. Он махнул рукой из толпы, и я направилась к нему.

— Давно ты здесь?

— Всего пару минут. Думал, вовсе не успею.

— Хм. У тебя помада на щеке.

Аллен всполошился, а я хохотнула и протянула ему платок. Это доказывало то, как парень торопился услышать мою игру. Даже макияж после своего выступления не смыл до конца! Тим тоже осклабился в улыбке и переместился на мое плечо. Когда Уолкер закончил наводить порядок на лице, мы направились из парка дальше. Испытывая легкое смущение, я отвечала на дружелюбные кивки людей, слышавших скрипку, а Аллен только улыбался и чуть крепче сжимал мою ладонь в своей.

Вечерело. Пока мы шли до маленькой гостиницы, в которой остановились на пару ночей, небо стало темно-васильковым. Шагали молча, каждый в своих мыслях, а Тимканпи нарезал круги в воздухе, словно хотел развлечь. Я заметила, как пара фонарей на противоположной стороне улицы мигнула по очереди и снова засветила ровным светом.

— Каким был Мана? — спросил вдруг Аллен, и меня этот вопрос ошарашил. Я посмотрела на него, но он даже не повернул головы. Его глаза щурились и смотрели далеко вперед. Тимканпи приземлился на мое плечо и будто бы специально погладил мою щеку крылом.

— Когда… Когда был молодым? Ну… — я замялась, все еще приходя в себя, а затем выдыхая. — Думаю, я могу сказать, что вы с ним похожи… Мана был тем еще джентльменом. Добрый, умный, очень вежливый и тактичный… Ни разу не помню, чтобы он ругался, в основном этим Неа промышлял… — тихо хохотнула, припоминая особо жаркие стычки с Акума или ругань с Кроссом. — Но Мана умел быть строгим. Когда я ранила ногу, он не позволял мне подниматься с кровати, пока рана полностью не заживет. И за братом с сестрой внимательно следил. А еще он был романтичным. Очень любил читать…

Аллен хотел что-то сказать, но замолчал, едва сделав вздох, и замер на месте. Я тоже остановилась и посмотрела на него с тревогой. Лицо юноши побледнело, а левый глаз налился чернотой и красным.

— За нами кто-то следит. Я видел тень впереди, она метнулась через дорогу. Слишком быстрая для человека и слишком большая для бродячего животного.

— Значит, встретим его подобающе, кто бы это ни был, — в тон парню ответила я и кивнула вперед: — Тим, слетай, разведай.

Голем послушно вспорхнул с моего плеча и устремился дальше по улице. Конечно, это демоны. Но было интересно, сколько их всего. Мы с Алленом, осмотрев ближайшие крыши, разошлись по обеим сторонам улицы и прижались к стенам домов. Уолкер скрылся за высоким крыльцом одного из зданий, я осталась в тени и следила за Тимканпи. Он долетел до переулка и скрылся в нем. Меньше чем чрез полминуты голем вернулся на улицу и спокойно подлетел ко мне, уселся на ладонь и растерянно взмахнул хвостом. Я посмотрела на Аллена и едва не потеряла дар речи от шока.

— Аллен, наверху!

Парень среагировал мгновенно, и в следующую секунду хитрый демон был глубоко ранен «Когтями». Как он подкрался так незаметно?! Аллен же отпрыгнул от здания, чтобы не оказаться погребенным под каменными обломками. В домах зажегся свет, раздались человеческие испуганные возгласы. Стоило одному взрыву затихнуть, как с крыш зданий, как муравьи из муравейника, поползли Акума. Я успела лично щелкнуть парочку-другую кнутом по оскалившимся рожам, когда Уолкер схватил меня за руку и потащил прочь. Впрочем, мы бежали недолго, так как путь нам заградили другие твари. Тогда мы встали спина к спине и медленно осмотрели масштаб трагедии.

— Их так много… — шепот у меня был дрожащим от страха. — Откуда они только взялись?

— Граф ищет меня, — прошипел Уолкер. Спиной я чувствовала его тяжелое дыхание. — Точнее, Четырнадцатого. Вероятно, и тебя тоже. Будь ты в Ордене, тебе было бы безопаснее…

Я промолчала, так как сейчас не лучшее время для спора. Напряженным взглядом огляделась вокруг. Свободного места осталось совсем чуть-чуть, я чувствовала себя ведьмой на костре инквизиции: еще немного, и огонь начнет лизать пятки. Тут позади раздался звон и взрыв, от которого Аллен укрыл нас плащом; вероятно, один из Акума захотел попробовать моего друга на зуб. В следующую секунду произошло две вещи сразу: демоны снова набросились на нас со всех сторон, а температура воздуха резко упала. Вспыхнуло синим, и монстры взвыли и кинулись врассыпную. Те, кто не успел, застыли на местах с вытаращенными глазами и раскрытыми ртами, замороженные. Послышался приглушенный хруст, треск, как будто их тела продолжали промерзать изнутри, а затем механизированные оболочки разрушились и осыпались на землю, разбиваясь об нее на мелкие-мелкие осколки. Некогда было глазеть на расстилающийся над землей белый туман, на покрытый инеем рукав моего пальто. Мы с Алленом припустили прочь, и успели пробежать пару улиц, прежде чем за спинами вновь послышались улюлюканье и страшные вопли.

— Они от нас не отстанут, пока мы их не перебьем! — выпалила я на бегу и посмотрела на парня, не дождавшись хоть какой-то реакции.

Уолкер выглядел еще бледнее, чем раньше, под его глазами появились темные круги. Его челюсти были плотно сомкнуты, по виску и скуле скатилась капля пота. Я не на шутку перепугалась.

— Аллен, тебя ранили? Что произошло? Тебе больно?

— Рана… В Североамериканском подразделении… С тех пор она сильно болит, когда я активирую Чистую Силу… Это все из-за Апокрифа… — даже говорил Аллен с трудом. Его взгляд потемнел, как от злости, а я рвано вздохнула. Этот пернатый гад!..

Я резко остановилась и быстро осмотрела улицу. Гомон и топот приближался, казалось, от них даже земля под ногами дрожала. Седой, тяжело дыша, оглянулся и посмотрел на меня со смесью удивления и раздражения. «Почему мы не уходим?» — читалось в его глазах. Аллен вряд ли сможет сейчас в полной мере обороняться. От моей ЧС против такого напора будет мало толку. Остается одно. «Только бы она послушалась!» — с толикой отчаянья подумала я и сжала левый кулак, жмурясь — если сейчас Сила взбрыкнет, мы пропали. В голове раздался взволнованный шепот Лейры: «Доверься ей, просто доверься!» Я распахнула глаза, найдя время изумляться, и в этот же момент в противоположном конце улицы тьма зашевелилась. Демоны нагоняли.

— Тива, нам нужно уходить! — воскликнул Уолкер, а я упрямо качнула головой.

— Надо показать им, что с нами лучше не связываться.

Из-под рукава пробилось синее сияние. Стянув перчатку, я позволила пламени охватить ладонь и пальцы. Оно красиво затрепетало и обдало мое разгоряченное лицо прохладой. «Что ж, раз так… Делай, что считаешь нужным!» Присев на корточки, приложила ладонь к земле. И ладонь, и ступни утонули в белом тумане, который засветился бледно-синим. По улице прошла волна холодного ветра, ее практически можно было увидеть: воздух замерцал в свете фонарей. Стекла домов запотели и в считанные секунды покрылись инеем. Между нами и демонами оставалось каких-то двадцать метров, которые стремительно сокращались. Когда один из самых нетерпеливых выпрыгнул из толпы с целью схватить меня первым, я приказала: «Активация!»

Меня саму ослепило невероятно яркой вспышкой, и я уткнулась лицом в сгиб правого локтя. На мгновения на улице стало светло почти как днем. Улица пылала синим огнем, и демоны, попавшие под раздачу, визжали и кричали так, что резало слух. В окнах снова загорался свет, кто-то даже осмелился сунуться на улицу, но тут же с испуганным вскриком захлопнул дверь. Пока впереди все было объято ледяным пламенем, позади тоже были проблемы. Аллен прикрывал мою спину от демонов, но силы покидали его. Я присоединилась к битве. Звенели «Когти», шумели взрывы, звонко щелкал кнут, а Акума вопили, едва их задевала чья-то Чистая Сила. Я заморозила одного демона, щелкнув пальцами прямо перед его носом, второй почти сам напоролся на «Бритву» — так назывался клинок, в который активировалась моя правая рука.

Нас с Алленом разделили. Я оглянулась, ища его взглядом в гуще врагов, которая и не собиралась становиться меньше, и увидела вспышки белого света неподалеку. Окликнув друга по имени, начала пробиваться в его сторону. Едва ли мне это удалось хоть немного, но, видимо, Аллену в голову пришла аналогичная мысль. В один момент мне надоело крутиться по сторонам, я устала, была расстроена тем, что не могу попасть ближе к Аллену, и дико зла на демонов. Эти чувства ударили в голову сродни дежавю, из груди по всему телу разлилась горячая волна, и я решила поддаться. Теперь обе ладони оказались охвачены огнем, а окружавшие меня твари замерли на миг. Я обвела всех их яростным взглядом и завопила:

— Сгорите все дотла!

Секунда тишины — и пространство взорвалось. Пламя ревело и бесновалось, выпущенное на волю, словно пес, сидевший до этого рядом, получил команду «фас». Сбросив с себя наваждение, я бросилась туда, где видела седого. Начав продираться через толпу замерзших Акума, несколько раз ударилась плечами об особо массивных монстров. Это был целый лабиринт. Оказалось, заморозило всех врагов до единого. Аллен полулежал на земле, прижавшись спиной к очередному Акума, охваченного толстым слоем льда. До этого я сама почти не ощущала холода, но сейчас меня пробрало до костей от настоящего ужаса.

— Аллен?!

Оказавшись рядом в мгновение ока, упала на колени и осмотрела юношу. Он дышал рвано, его трясло от холода, а на лице и волосах осел иней. С усилием подавив панику, я сначала попыталась привести Уолкера в чувства, а затем с предельной аккуратностью подняла его. Пришлось поднапрячься, но, в целом, все мои тренировки в Ордене не прошли даром. Открывать Ковчег на таком маленьком пятачке пространства не имело смысла, поэтому я потащила парня прочь от ледяной ловушки. Тимканпи сначала взволнованно кружил вокруг пыхтящей меня, а потом увеличился в размерах и, обхватив парня хвостом вокруг торса, постарался помочь мне поддерживать его в воздухе.

— Спасибо, Тим, но тебе все равно придется отпустить его… когда я открою Ковчег… — выдохнула я и встала на месте. Тимканпи хлопал крыльями над нашими головами и негромко урчал. Переживает…

Я понятия не имела, куда открывать врата. Была мысль отправиться к Арчибальду или сестрам Тернер, но потом я поняла, что это слишком опасно. Тимканпи вдруг заворчал совсем по-другому, а мне послышалась возня и скрежет чего-то острого по льду за спиной. С помощью голема я оттащила Аллена к дому и усадила на землю, а сама активировала клинок и тихо пошла обратно к глыбам, велев Тиму охранять его хозяина.

— Выходи. Я знаю, что ты здесь.

Голос был хриплым от непролитых слез и усталости, грубым. Хмурый взгляд медленно осматривал пространство между застывшими мертвыми монстрами, пытаясь уловить хоть какое-то движение. Атака пришла справа. Меня снесло с ног и повалило на землю странное существо. Естественно, Акума. Просто поначалу показалось странным, что он такой маленький, если сравнивать со среднестатистической тварью второго или третьего уровня. «Маленький, да удаленький!» — подумалось мне, когда я не смогла спихнуть его с себя. Прикрываясь клинком, активировала пламя, и демон с визгом отпрыгнул. Его морда дымилась, глаза жмурились, но недолго. За секунду он исчез с обзора, а я вскочила и крутанулась на месте. Где?! Отойдя поближе к одной из широких глыб, чтобы уменьшить количество сторон, откуда может прийти удар, бросила взгляд на Аллена и Тима. Последний послушно сторожил, а первый все еще был без сознания.

Это оказалось моей ошибкой. Демон снова появился, словно из пустоты, и сделал один-единственный выпад. Я ощутила резкую режущую боль в животе и даже не смогла издать какой-то звук. Правая рука сама дернулась вперед и проткнула демона. Тот вскрикнул, отпрыгнул, но его тело уже начало окисляться и скукоживаться, а потом и вовсе рассыпался в прах. Прижимая к ране на животе ладонь, я сползла вниз и пыталась нормально вдохнуть.

Больно. Больно. Безумно больно. Открытая рана. Буквально дырки в животе, как от огромных когтей животного. Меня трясло от боли, от страха, от того, что Аллен лежит без сознания, и ни он не может помочь мне, ни я… Нет.

«Надо встать».

«Мне необходимо подняться. Слышишь? Поднимайся».

Тимканпи уже крутился рядом и, кажется, по его мордочке с крестом катились самые настоящие слезы. Меня это тронуло до глубины души, даже на губах появилась кривая улыбка, тут же сменившаяся гримасой — каждое движение причиняло ужасные ощущения. Тогда я снова уселась и активировала «Нити». Они потекли вокруг торса и скоро обвязали его плотным полотном. Из белого оно тут же стало превращаться в красное, а эффект подсветки делал эту картину настолько, я сказала бы, фантастической и сюрреалистичной, что я готова была поверить в нереальность происходящего.

Цепляясь черными ногтями за лед, кое-как я поднялась и тут же упала прямо на Тимканпи. Голем помог мне дойти до Аллена, и вместе мы принялись поднимать его. Кожа у седого была ледяной, губы почти посинели. Мне хотелось заплакать от собственных мыслей. Что, если на него пламя подействовало так же, как и на демонов? Что я сделала с тем, кого так сильно люблю?

От напряжения торс резало, внутренности буквально горели. Напал кашель с кровью, а это напугает любого. Ковчег открылся, и его белое сияние погладило мое лицо, приласкало. Все трое мы вывалились на ночной улочке Бирмингема. Я была здесь когда-то на задании…

«Нужно найти больницу… Доставить его в безопасное место… Нужно…»

Чей-то испуганный вздох привел меня, почти упавшую без чувств, в сознание. Оторвав помутненный взгляд от земли, я увидела незнакомую женщину. Она была единственной прохожей в такой поздний час… Интересно, откуда или куда она идет?.. Мне было недосуг думать о том, насколько пугающе мы выглядим, и насколько необычно смотрится парящий над нашими головами огромный золотистый шар с крыльями и рогами. Я лишь выдохнула:

— Помогите… Пожалуйста… Помогите ему… Он…

Все было как в тумане. Я то и дело заходилась в кашле, пока вместе с незнакомкой мы тащили Аллена куда-то. Боль уже стала чем-то привычным, она словно смешалась со всем остальным, и теперь я думала только о том, как не споткнуться и не упасть лицом в дорогу. Потом был жилой дом, подъем по лестнице… Звуки смешались в один монотонный едва уловимый гул на заднем фоне. Я помнила, как мы уложили Аллена на кровать, как я начала расстегивать его одежду, но голова кружилась, а пуговицы выскальзывали из онемевших пальцев. Тогда незнакомка усадила меня на стул (в голове вспыхнул нервный импульс — «больно!») и сама принялась ухаживать за парнем.

«Я… Отойду буквально… На пару минут…» — сказала я женщине и прежде, чем она успела возразить, вышла за дверь. Совершенно не соображая, что творю, открыла Ковчег и, если бы не Тимканпи, упала бы сразу, как перешагнула портал. Он поддержал меня, а по его золотому боку тонкими струйками потекла моя собственная кровь. «Нити» полностью пропитались и больше не сдерживали ее. Кровь закапала на серый дорожный камень. С каждым шагом сил становилось все меньше, а мне необходимо было дойти до комнаты управления. Но я не смогла.

— Тим… Помоги дойти до скамьи…

Голем был настолько аккуратен, что на скамью я уселась плавно и почти без боли. Но стоило поддержке исчезнуть, как телу стало тяжело и жарко. У меня поднималась лихорадка. Тимканпи урчал и крутился вокруг, а я шепнула ему:

— Позови… Позови Неа… Или… Рэда… Кого угодно… Позови…

Побег в Ковчег произошел на уровне инстинкта. Это и вправду то место, где я ощущала себя в полной безопасности, но у меня и мысли не возникло, что сейчас здесь может быть совершенно пусто. Я могла быть одна на весь огромный Белый Город. Но Тим в мгновение уменьшился до своего обычного размера, потерся об мою белую щеку и был таков.

…Их голоса были полны страха и напряжения. Один постоянно держал руку на моем пульсе, другой врачевал и большую часть времени молчал, то прося ножницы, то антисептик. Я сама то просыпалась и едва открывала глаза, видя белоснежный потолок, то снова проваливалась в небытие. Тело погрузилось в объятия жара и тупой боли. Кажется, я бредила. А в один момент вдруг стало так больно, что я с воплем подскочила, но меня тут же успокоил знакомый голос, а сильные руки уложили обратно на кровать, надавив на плечи.

Больно.

Как же больно.

Нужно узнать, как там Аллен.

Я виновата в том, что с ним произошло. Это моя вина. Я не должна была активировать пламя.

Я…

…Кто-то негромко, но настойчиво звал меня по имени. Приоткрыв глаза, сощурилась, поморщилась и выдохнула. В горле пересохло. Боли больше не было. Жара тоже. Ужасно хочется пить.

— …Тива. Тива, ты слышишь? Посмотри на меня. Хэй, прямо на меня, ладно? Дай взглянуть на тебя.

Чьи-то теплые ладони с длинными пальцами бережно обхватили мое лицо и зафиксировали. В глаз ударил лучик маленького фонарика-карандаша. Подобные были у нас в Ордене, но этот еще меньше… И свет не так режет глаза. Фонарик выключили, лицо отпустили, а кровать скрипнула, когда с нее поднялись. Я старательно протерла заспанные глаза и подняла голову.

— С добрым утром, — улыбнулся мне Рэд ласковой и такой знакомой улыбкой. У меня дыхание перехватило, и я с радостным визгом повисла на его шее, мгновенно запутавшись руками в длинных каштаново-рыжих волосах. — Ой-ей! Не ожидал, что ты так рада меня видеть!

Задыхаясь от эмоций, я отстранилась и снова встретилась с серебристым взглядом. Справа раздался новый голос:

— Эй, принцесса, а с нами поздороваться? Чур, я тоже хочу такое своеобразное «привет».

Мы с Рэдом оба повернули головы, но комнату я пересекла одна и влепилась в Неа с крепкими объятиями. Кэмпбелл бархатно рассмеялся и обнял меня, уткнувшись носом в мою макушку. Затем он отстранился, и из-за его спины вышел Мана. Я застыла на секунду — воспоминания из «Гарви» мелькнули перед глазами, — но юноша сам меня опередил и прижал к своей груди. Мне было радостно до одного момента. Тогда я в испуге отшатнулась и уставилась на парней большими глазами.

— О боже. — Выпалила я. — Что я натворила.

— Эй, спокойно, — тут же встрял Неа и снова подошел, — я все им объяснил. Они будут молчать.

— Но это ненормально, — словами не передать, как сильно я была взволнована. — Постой, где Тим? Тим!

Голем тут же вылетел из-под подушки и прижался к моей щеке. Я обняла его и выдохнула. Он уже был чистым от крови, но я была уверена, что это мой Тим. Рэд и Мана смотрели то на меня, то на Неа, а тот только развел руками и дернул краем губ в улыбке. Мол, а что я могу поделать с таким явлением? Молчание не затянулось надолго.

— Я знаю, что все это кажется диким, — юноши теперь не отрывали от меня взглядов, — но, для начала, спасибо вам за помощь. Я необдуманно полезла в Ковчег, повезло, что Тим нашел вас…

— Это верно. Мы просто обсуждали здесь кое-что, — кивнул Неа, — а он влетел весь в крови, начал кружить вокруг, как умалишенный, его невозможно было успокоить…

— Но о твоих перемещениях во времени мы, допустим, уже давно знаем, — произнес Мана. При этом он окинул взглядом своих друзей и снова посмотрел на меня. — Сейчас нас интересует несколько иная вещь…

Я поняла. Им хочется узнать, где я заработала такую рану. Черт, парни, должно быть, знатно перепугались! Я дотронулась до живота и вдруг поняла, что ничего не чувствую. То есть, совсем ничего. Даже нытья нет. Даже не чешется. Наплевав на всякие манеры, я расстегнула рубашку наполовину и ощупала собственный торс.

Там ничего не было. Только розовые шрамы: старые и новые. Три новых шрама, похожих на зарубки на дереве. Толстые и короткие.

Медленно подняла взгляд на друзей.

Мне было невозможно прочитать чувства в их глазах. Но они смотрели так, словно хотели либо засыпать меня вопросами, либо самостоятельно что-то мне рассказать. И это что-то явно обещало мне не понравиться.

Примечание к части

ХЭДКАНОНЫ МОИ ХЭДКАНОНЫ. Стеклянные хэдканоны. Вы все поймете.

https://sun9-52.userapi.com/c857032/v857032823/32f5c/0rQqevxXt6M.jpg — арт к главе. В группе вы сможете найти арт в качестве получше.