Дом (гет)

I, I will be King

And you, you will be Queen.

Though nothing will drive them away,

We can be Heroes, just for one day

«Heroes» David Bowie⁽¹⁾

Восклицание Кэтлин пронзило Спутницу, словно ледяной клинок. Уже собираясь испустить еще один разрывающий барабанные перепонки визг, она передумала. Сейчас не время для вспышек. Она должна подумать. Вопли ничего не решат.

Конечно, непочтительность Кэтлин не останется безнаказанной, и всё еще надо уничтожить троих светил. Но новая сила Кэтлин всё спутала.

Вот оно. Сначала надо остановить Кэтлин. Тогда остальные будут убиты у нее на глазах, а потом она и сама умрет. Спутницу затопило облегчение. Теперь у нее был четкий план действий.

* * *

Всем своим существом Она чувствовала каждое мгновение сражения. Она тихонько ликовала, когда они побеждали, и плакала, когда всё казалось потерянным.

Она была абсолютно бессильна, не могла ничего, кроме как надеяться, что что-нибудь получится; надеяться, что Спутница каким-нибудь усилием воображения проиграет битву, и они все выберутся отсюда живыми. Она надеялась еще кое на что, но, возможно, здесь она хотела слишком многого.

Однако вопреки всем надеждам, Она знала, у них почти нет шансов. Слишком много чудовищ, анти-Зоаи Спутницы слишком могуществен, Полярис, Сол и Сириус слишком слабы, а Кэтлин недостаточно сильна, чтобы справиться со всем. Они не могли победить, и даже чтобы приблизиться к победе понадобится чудо.

Но, может быть, они смогут. Она видела чудеса прежде.

Чудеса…

* * *

— Сколько еще? — глубокий баритон, который был бы утешающим и успокаивающим, если бы не был напряженным от тревоги.

— Недалеко. Я чувствую, как они становятся ближе, — почти пустой голос — как колодец, в котором осталось совсем чуть-чуть воды на дне.

— Если ты ошибаешься…

— Я не ошибаюсь. Я слишком много поставил на кон, чтобы ошибаться.

— Ты ошибся изначально, когда сделал то, что сделал! Ты не имел права вмешиваться в мой мир.

— Твой мир? Ты миллионы лет не беспокоился о делах своего мира!

— Но…

— Слушай, я вышел за рамки дозволенного, признаю. Тогда это казалось правильным. Возможно, оно и до сих пор правильно, не знаю. Но мы не можем сейчас позволить себе беспокоиться о том, кто прав, а кто нет. Это неважно. Важны только они.

— С этим я согласен, сударь. Мы тратим дыхание на праздную болтовню. Вперед!

* * *

Она посмотрела вниз на глупую дерзкую женщину и, ни слова не говоря, нацелила на нее анти-Зоаи и послала черный луч жуткого ничто прямо в нее. Кэтлин, улыбаясь странной полуулыбкой, подняла свой Зоаи и ответила белым лучом, который столкнулся в воздухе с черным в брызгах тьмы и света, которые сотрясли всё Неизведанное Пространство.

Но когда шум стих, лучи тьмы и света, исходящие из Зоаи и анти-Зоаи, остались зависшими точно между Кэтлин и Спутницей, и ни одна не желала уступать ни дюйма. К тому же Кэтлин с видимой легкостью по-прежнему поддерживала круг света, который защищал трех светил от чудовищ.

— Пожалуйста, сдайся, девочка, — мягко произнесла Спутница — почти нежно, если бы не лед в сердцевине ее голоса. — Сдайся. Ты не можешь исцелить их, и они умрут. Посмотри, как они уже истекают кровью, — она засмеялась. — Я имею в виду, Полярис сейчас самый сильный из них! Сириус покрыт ранами, которыми ты с такой любовью наградила его, а Сол полностью потерял крыло. Ты же знаешь, что произойдет, если он умрет, правда? Сол сгорит, и Земля замерзнет и умрет.

Сердце Кэтлин кольнуло. Земля, ее дом, люди, Робин, Бэзил, их дети, даже этот ублюдок, ее бывший муж. Все умрут, потому что она приняла неверное решение. Черный луч вдруг нахлынул и потеснил белый.

— Вот так, Кэтлин. Ты знаешь, что не должна сражаться. Я оставлю их в живых, даже позволю вам всем уйти. Просто остановись. Отдай Зоаи, и вы все сможете уйти. Все будут в безопасности. Земля будет в безопасности.

Черный луч продвинулся дальше. Даже круг, защищавший светила, начал гаснуть.

— Кэтлин! — крикнул Сириус. — Она лжет, ты знаешь, что она лжет! Она хочет убить нас, она убьет нас, если ты отдашь ей Зоаи, и ты знаешь это!

Кэтлин тряхнула головой, словно очнувшись от сна. Его голос вернул ее в реальность. Круг с ревом ожил, и на этот раз белый луч продвинулся ближе к Спутнице. Та зашипела от ярости, поняв, что эта возможность потеряна.

— Сириус, — крикнула она. — Сириус, ты слишком много вреда нанес моим планам. С тобой покончено, ты покойник. Ты знаешь, девчонка больше не сможет тебя защитить!

Черный луч вдруг увеличил силу, снова продвинувшись к Кэтлин, которая в ответ вложила больше энергии в белый луч. Спутница снова засмеялась:

— Очень хорошо, девочка, теперь ты будешь танцевать мой танец!

Чудовища снова ринулись вперед, пробуя силы против круга света, вынуждая Кэтлин усиливать его. Но Спутница вливала всё больше в черный луч, и Кэтлин должна была чем-то ей отвечать.

«Если я сниму круг, чудовища доберутся до них, — лихорадочно размышляла Кэтлин. — Но, если я сохраню круг и отпущу луч, он уничтожит меня». И Кэтлин приняла решение, которое окончательно изменит битву. Решение, которое станет причиной ее исхода.

Она убрала круг.

* * *

Полярис, Сириус и Сол внезапно оказались без защиты. Но они улыбнулись друг другу перед лицом масштабного натиска чудовищ, каждый понимая, что Кэтлин сделала правильный выбор и для них тоже. А потом существо, похожее на собаку, бросилось на Поляриса, и время улыбок закончилось.

Полярис отпрыгнул и махнул топором, разрубив голову существа пополам. Он знал, ему придется сражаться со всеми практически в одиночку.

Сириус и Сол позади него с трудом поднялись на ноги, тяжело опираясь на свое оружие. Они не собирались проигрывать без борьбы.

Несколько мгновений Полярис удерживал чудовищ, когда они все потянулись к нему цепочкой. Но вскоре чудовища поумнели: они начали окружать светила.

Пол под ними был исполосован и испятнан зеленым и черным, фальшивая трава выдралась, обнажая тьму под ней. Единственным ярким пятном были сами светила и лужи оранжевой, белой и зеленой крови. Единственным ярким пятном в кольце тьмы.

А потом чудовища нанесли удар.

* * *

Кэтлин пыталась оставаться сосредоточенной на луче, пыталась сконцентрировать свою силу и энергию на том, чтобы устремить луч сквозь тьму и прямо в Спутницу.

Но звуки сражения позади нее не прекращались, и она не могла сосредоточиться. Ее сознание разрывалось между светом и сражением. Десятки «а что, если» пролетали в голове.

Что, если один из них умрет? Что, если — Сол? Что, если — Полярис? Что, если… умрет Сириус? Что, если я не смогу ее удержать? Что, если я недостаточно сильна? И самое большое «что, если» из всех: что, если я приняла неверное решение? Что, если я должна была поддерживать круг?

И луч тьмы, вместо того чтобы уменьшаться, начал приближаться к ней. Тьма побеждала.

* * *

Новый Сириус был в ужасе. Никогда прежде, даже в самом безумном состоянии, Спутница не выглядела так. Ее тело потрескивало от силы анти-Зоаи, волосы стояли дыбом и, кажется, двигались по собственному почину, а платье завихрялось и вздымалось вокруг нее, хотя не было ни малейшего ветерка.

Но хуже всего было ее лицо. Все мышцы напряглись и вывернулись. Губы оттянулись, обнажая зубы в отвратительной усмешке — словно у дикого зверя, играющего с добычей перед тем, как сожрать беспомощное создание. И ее глаза. Глаза были главным его ужасом. Они стали больше, чем казалось возможным, зрачки расширились и смотрели в разные стороны, а кроме того глаза испускали странные жемчужные пары. Не как огонь. Она никогда не была огнем. Эти глаза.

И вдруг Новый Сириус сделал нечто, о чем не мог и помыслить даже десять минут назад. Он позволил сомнениям проникнуть в душу. Сомнениям, которые он сдерживал так много лет. Даже струящаяся сквозь него сила анти-Зоаи не могла подавить их. Все сомнения.

Возможно, Спутница была неправа. Возможно, она всегда была и всегда будет неправа.

Возможно ли это? Да. Возможно.

Правда ли это?

Анти-Зоаи внутри него кричал о силе, жажде крови и способности сделать всё, что он захочет. На этот раз он проигнорировал крик.

Правда ли это?

* * *

Она в своей камере вдруг почувствовала нечто за ужасающей картиной сражения внизу, и это нечто сильно отличалось, но было знакомым. Нечто приближалось. Нет. Нечто большое приближалось. Оно было прекрасно и уродливо, абсолютно чудесно и ужасно. Но нет. Не так уж ужасно. Ужасное что-то маскировало. Кого-то. Слезы брызнули у Нее из глаз. Был ли это один из них? Было ли это чудо?

* * *

Полярис слабел. Их было слишком много. Их всегда было слишком много, но раньше его топор не был таким тяжелым. Белая кровь не покрывала его руки, заставляя их скользить по оружию. Тогда он не был единственным сражавшимся по-настоящему.

Сириус и Сол сражались в нескольких футах от него, прислонившись друг к другу, подхватывая друг друга, когда один из них падал, и прикрывая друг друга от атак. И всё это время вдвоем убивая меньше половины того, что в нормальном состоянии каждый из них мог убить в одиночку.

Они были живы. Хоть что-то. Но кто знает, как долго это продлится? Кэтлин проигрывала сражение со Спутницей. Тьма заполнила три четверти расстояния между ними и по-прежнему приближалась. Эта маленькая четверть света была единственной надеждой для столь многих. Всего лишь крошечная точка света. Она могла исчезнуть в любую секунду.

Но потом случилось кое-что, из-за чего свет стал не главной тревогой Поляриса.

* * *

Летающее чудовище с возмутительно длинными когтями. Сириус увидел его первым. Он даже не был уверен, что Сол вообще видел его, пока не стало поздно. Слишком поздно.

Сол атаковал нечто бегущее к ним — к Сириусу, если быть точным — с распахнутой пастью и блестящими клыками. Сол присел и махнул косой в его пасть, пришпилив существо к земле. Сириус увидел, как приближается чудовище, когда Сол наклонился. Но когда он начал распрямляться, чтобы убить следующее существо, Сириус понял, что Сол не видел то, что летело прямо ему в голову.

Даже не успев задуматься над своими действиями, Сириус толкнул Сола на землю, спасая его от верного протыкания когтями. Но он забыл — а, может, и знал всё это время.

Он находился позади Сола.

Полярис что-то крикнул ему, но он не понял что, и это было неважно.

Чудовище вонзило когти в грудь Сириуса так глубоко, что они пробили его насквозь и вышли между крыльев на спине. Сол вскочил, не зная, что произошло, и косой отрезал существо от друга. Но когти остались. У Сола перехватило дыхание, и он в ужасе уставился на когти, проткнувшие Сириуса.

Мгновение Сириус недоверчиво смотрел на когти и толчками вытекающую вокруг них кровь. Они были его смертным приговором. Ноги подкосились, и он рухнул на колени.

— Сириус? — услышал Сол собственный крик, но он уже не владел собой. — Сириус!

* * *

Кэтлин резко повернула голову. Она не закричала. У нее не было ни энергии, ни желания кричать. Тьма сделала большой скачок вперед. Она не была готова поверить в это. Этого не должно было случиться. Он сказал, этого не случится! Он сказал, что не умрет, пока не умрет она! Он ведь не стал бы ей лгать, правда? Именно это неверие заставляло ее оставаться на месте; неверие заставляло луч света держаться, хотя тьма всё еще поедала его.

Сириус поднял взгляд на Сола, а потом повернулся посмотреть на Кэтлин. Он улыбался.

— Прости, — мягко произнес он; изо рта тонкой струйкой потекла кровь. — Прости, что мне приходится уйти так рано, — он повернулся к Солу и попросил: — Позаботься о ней, ладно?

Сол кивнул, не зная, имел ли он в виду Кэтлин или Спутницу, но его в любом случае это не слишком волновало. Сириус поднял к небу пылающий зеленый взгляд.

— Не так всё должно было закончиться.

После чего он упал вперед — глаза по-прежнему были открыты и пылали — и больше не шевелился.

* * *

Слезы катились по лицу Кэтлин, и она готова была бросить Зоаи — к черту Спутницу и ее игры! — и побежать к нему. Но в эту долю секунды, за мгновение до того, как она бросила бы горящий луч белого света, всё загрохотало и задрожало. И вдруг со стороны туннелей возникла вспышка света и тьмы, и все ослепли.

* * *

Снова та комната. Темная комната с зеленым полом, который напоминал ей мох, где единственный свет исходил от пола. И он тоже снова был там — человек из больницы, темноглазый человек из ее снов. В этот раз он казался другим, но не неприятно. Возможно, более знакомым. Боль, которую испытывала Кэтлин, невыносимая боль от потери Сириуса, вдруг стала лишь вялой пульсацией. Далекой. Она чувствовала себя так, будто должна бы паниковать, но не паниковала. Почему она больше не чувствовала?

Потом она увидела то, чего не видела в прошлый раз, когда была здесь. Собака — самка, но замечательно похожая на Лео. Ее окружали несколько щенков. И вдруг возле локтя Кэтлин оказался Робин. Не тот Робин, каким он был сейчас, но такой, каким он был, когда она впервые появилась в их доме.

— Я хочу щенка, Кэтлин, — серьезно сказал он.

Но нет, такого не было. Робин не говорил так.

И Кэтлин будто окатило ведром ледяной воды. Ее глаза открылись и разум очистился. Это не сон и не видение. Это воспоминание! Это произошло на самом деле, одно из событий, про которые рассказывал ей Сириус, и которые она не могла вспомнить. Но почему она вспомнила сейчас?

Кэтлин повернулась к человеку с темными глазами и улыбнулась, потому что теперь она поняла. Она поняла не всё: достаточно, чтобы знать, кто забрал ее воспоминания, но недостаточно, чтобы понять почему. Достаточно, чтобы точно знать, кем являлся темноглазый мужчина, который будто преследовал ее или наблюдал за ней. Ее улыбка стала шире. Улыбка предназначалась ему. Он улыбнулся в ответ.

— Не отпускай, — сказал он. — Я разберусь с остальным.

* * *

Кэтлин вернулась на ту лужайку в Неизведанном Пространстве. Тьма теперь щипала ее за пальцы, свет держался всего лишь на доле дюйма. Боль, которая в той комнате была такой далекой, вдруг нахлынула обратно, отчаянно заставляя ее желать разжать хватку. Но она не разжала. Он доверился ей. Она должна слушать его. Она знала: это единственный способ, чтобы всё закончилось правильно.

Кэтлин оттолкнула тьму, заставляя свет двигаться вперед, отвоевывая дюйм, два дюйма, шесть дюймов, фут. Спутница не сопротивлялась так сильно, как должна бы, поскольку ее глаза, как и глаза всех остальных, были прикованы к двум новым фигурам на измазанной черно-зеленой лужайке. Кэтлин не требовалось на них смотреть. Она уже знала.

* * *

Первый, которого омывал свет, был золотым светилом с тремя парами крыльев. Он. А второй, которого омывала тьма, был ее наблюдателем, мужчиной с темными глазами, которого она встретила однажды семнадцать лет назад. Хозяин Охоты.

1) Я, я буду королем, а ты, ты будешь королевой. И путь ничто не прогонит их прочь, мы можем быть героями, хотя бы на один день («Герои» Дэвид Боуи).

Вернуться к тексту