Незабываемое приключение... (джен)

Отряд скакал без остановки до позднего вечера. Когда совсем стемнело, Гэндальф позволил только короткую передышку. Леголас и Гимли заснули, уставшие от долгой дороги, четверо ассасинов, приютившие у себя еще и Арно, посапывали у валуна, хитро сплетаясь руками и ногами между собой. Это зрелище было столь милым, что даже жалко было их будить, но все-равно вскоре им придется вновь отправляться в путь. Хэйтем временами поглядывал на своих сынишек, хмыкал и вновь обращал свой взор на горизонт, его как и Шея гложело неприятное предчувствие. Что-то должно было произойти и ему казалось, что им все же придется разделиться. Примерно такие же мысли посещали и Странника. Арагорн лежал без сна и глядел в небо, временами посматривая на сопящих братьев-ассасинов. Гендальф же до восхода луны простоял, вглядываясь во мрак. Ветер гнал по небу длинные перистые облака, то серые, то чуть отдающие белизной, или же глубокой синевой. Они прикрывали собой яркие звезды, что мигали на черном небе, а серебряная луна освещала все своим мягким белым светом. Ночь оказалась тихой — ни движения, ни шороха на бескрайних равнинах. В холодном лунном свете они продолжали путь. Гимли клевал носом и норовил свалиться с коня, Леголас то придерживал его, то принимался трясти. Ассасины в пол голоса проклинали всю эту дорогу и отсутствие возможности выспаться.

Перед рассветом похолодало. Легикий серебряный туман росой осел на зеленой траве и блистал на утреннем восходящем солнце как россыпь драгоценных камней на дорогом украшении дамы. Постепенно темнота на востоке таяла, ночной мир обретал формы и краски. Утро выдалось ветреное и ясное. Ветер трепал склонившееся от росы разнотравье.

Внезапно Серогрив остановился, мотнул головой, звонко заржал. Альтаир, едущий позади, чертыхнулся и еле успел остановить своего скакуна, от чего чуть не вылетел из седла. Он неодобрительно посмотрел на мага, но тот сделал вид, что ничего такого не случилось, и все в порядке. И все чуть удивились внезапной остановке.

— Взгляните! — обратился Гэндальф к спутникам.

Впереди, на горизонте вставали горы. Тёмные скалы тянулись к небу, заснеженные вершины искрились на солнце. Глубокие извилистые долины с нерастаявшей ночной мглой постепенно переходили в равнину, поросшую высокими травами. На вершине ближайшего горного кряжа, опоясанного серебристой лентой реки, глаз уже мог различить, золотые блики на крыше королевского замка.

— Это Эдорас, столица Рохана. — пояснил Гэндальф. — А золотые палаты Короля Теодена, сына Тенгеля, здесь называют Медусельд. Ещё до полудня мы будем там. Но должен предупредить: здесь твориться что-то странное после смерти советника Гримы. — белый маг бросил беглый взгляд на четверку следопытов. — Не хватайтесь за оружие и придержите языки, по крайней мере пока мы не окажемся у трона Теодена и не разузнаем ситуацию.

— И ради этого я чуть не слетел с седла, аки гордый орел? Ну-ну… — пробурчал сирийский ассасин. Эцио с веселыми искорками в глазах посмотрел на старшего брата. Кажется, он нашел новую тему для шуток и подколок.

Дорога миновала курганы, попетляла по зелёному склону и вывела их к городским воротам. Страж в блестящей кольчуге на языке Рохана потребовал назвать себя. Дружелюбия в его взгляде, что смотрел на них с глубины прорезей шлема, действительно было маловато. Гэндальф ответил ему:

— Я понимаю вашу речь, но почему вы не говорите на Всеобщем языке, если хотите получить ответ?

— По воле Теодена, нашего правителя, никто не должен входить в Эдорас, кроме друзей, знающих наш язык, — сказал один из стражей. — Но кто вы такие, что так беспечно мчитесь по нашим лугам? Одежда у вас нездешняя, а кони похожи на наших. Мы ведь вас давно заметили. Должен сказать, впервые вижу таких странных всадников. И такого великолепного коня, — не удержался стражник, посмотрев на Седогрива. — Он, должно быть, меарас, если только вы не отводите нам глаза. Вы — колдуны? Или шпионы Сарумана? Отвечайте быстро!

— Мы не шпионы, — ответил Арагорн, — а кони действительно ваши. Думаю, ты узнал ваших коней ещё до того, как спросил. Два дня назад мы получили их от Эомера, вашего военачальника. Разве Эомер не вернулся и не предупредил о нашем прибытии?

Страж, кажется, смутился.

— Может быть, ваше прибытие и не совсем неожиданность, — проговорил он. — Но со вчерашнего дня Эомер считается изгнанником. А вместе с ним и большая часть нашего конного войска ушла. — Стражник снял шлем, показывая ошеломленным путникам свое лицо. — Дезмонд, Коннор, я бесконечно благдарен вам за вашу помощь с Гримой, но на его место пришел другой…

— Теодред, — ошеломленно проговорил самый младший ассасин, смотря на друга. — Что у вас здесь произошло?

— Саруман подослал новую свою пешку, — прошипел принц Рохана. — Ведьма околдовала короля, и теперь он ни на кого не обращает внимание, только на нее одну. Я сам еле спасся от ее влияния, и сейчас скрываюсь под видом обычного стражника, хотя мог бы и уехать вместе с Эомером. Хотя, я знал что вы придете, так что остался ждать вас.

— Как выглядит эта ведьма? — спросил нахмурившийся Гендальф.

— Зализанная, светловолосая, стервозная, шлю… — гневную тираду принца прервал деликатное покашливание Хэйтема. — Нехорошая барышня. — невозмутимо закончил он.

— Ясно, мы пройдем в город и посмотрим, что можно сделать с этой ситуацией, — сказал Арагорн. — Посмотрим, что за ведьма держит в своих загребущих ручках весь Рохан.

— Удачи вам, — хмыкнул Теодред и опять надел свой шлем. Он знал, что у его друзей и друзей его друзей все получиться. Но пока что он не будет высовываться.

* * *

В городе их встретили не самыми дружелюбными взглядами. Во круг царила тишина, даже скот не издавал лишнего звука, боясь нарушить гнетущую атмосферу. Лишь кони вошедших в город иногда фыркают, скрашивая эту местность хоть какими-то звуками.

— На кладбище и то веселее. — прокомментировал Гимли.

— В полнолуние и ночью так вообще, — хмыкнул Дез.

— Не болтайте лишнего. — отозвался маг.

Наконец они оказались на вершине холма. Ручей вытекал из небольшого фонтана, изображавшего конскую голову. Широкая каменная лестница вела на террасу дворца правителя. На самом верху стояла стража в блестящих кольчугах с обнаженными мечами в руках.

— Ааа… — улыбнувшись, протягивает Гендальф, увидев начальника стражи.

— Я не могу пропустить вас к Теодону с оружием, Гендальф Серый, — объявляет мужчина средних лет. — Это приказ почтенной Лукреции. — начальник стражи скривился на слове «почтенной». Но другие предпочли этого не заметить. Эцио аж передернуло от знакомого имени, а Дезмонд поперхнулся воздухом. Что эта гадина делает здесь? Хотя, скорее тоже что и они. «Кажется, с нашим появлением здесь, этот мир полетел ко всем чертям. И сейчас валяется где-то в сторонке и пылиться.» — отстранено подумал Майлс и переглянулся со своими братьями. Те только плечами пожали, а итальянец еще больше нахмурился. Появилась еще одна проблема: никто не хотел расставаться со своим оружием. Но подругому мирно пройти им не удастся.

Гендальф кивнул своим спутникам, чтобы те все-таки послушались стражника и сдали свое оружие. Взгляд у ассасинов и двух бывших тамплиеров плавно перетек из раздраженного в обреченный. Под удивленные взгляды всех присутствующих они начали освобождаться от своего вооружения. Все возможные кинжалы, стилеты, кастеты, парочка пистолей, мечи, скрытые в сапогах клинки, лук со стрелами. «Как они со всем этим вообще передвигаются?» — билось в голове у всех членов Братства. Летучий мышонок Коннора возмущенно пискнул от того, что хозяин потревожил его сон, и резво выбравшись из кармашка на груди взлетел куда-то под навес. Метис досадливо цикнул, и подозвал питомца обратно, на что глазастое чудо еще раз пискнуло и демонстративно отвернулось.

Когда с оружием было все кончено, другого слова подобрать просто нереально, начальник стражи с вздохом обратился к магу:

— Ваш посох.

— Ну. Неужто вы и палку у старика отнимите? — состроив печальное лицо, спросил Гендальф.

Мужчина недоверчиво покосился на путников, но все же пропустил их, при этом страдальчески закатив глаза. Этот день выдался слишком насыщенным.

Стражи подняли тяжёлые засовы, медленно, со скрипом приоткрыли створки дверей на огромных петлях. Путники вошли. Просторный зал казался темным. Стены и столбы, поддерживающие крышу, тонули в полумраке. Солнечные лучи едва пробивались сквозь узкие окна под самой крышей. Когда глаза привыкли к скудному освещению, путники заметили, что пол выложен разноцветными плитками. Причудливые руны вились под ногами, складываясь в непонятные девизы. Столбы оказались покрыты богатой резьбой, тускло отсвечивала позолота. По стенам во множестве висели старинные гобелены. Время и сумрак сделали рисунки на них едва различимыми, и только одно изображение оказалось ярко освещённым: молодой воин на белом коне. Воин держал рог возле губ, его золотистые волосы разметались по ветру.

Путники миновали открытый очаг в середине зала и остановились. В дальнем конце, на трехступенчатом возвышении сидел в золоченом кресле Теоден — король Рохана. Подле его кресла стояла молодая женщина в белом, золотоволосая, гордая и холодная. Надменный взгляд смотрел на пришедших как на рабов. А неприятная ухмылка, исказившая ее аккуратные губы, появилась сразу же как она увидела знакомые бело-красные одеяния.

— Привет тебе, Теоден, сын Тенгеля! Я вернулся, как и обещал тебе. Надвигается буря. В такой час друзьям следует держаться вместе, никому не выстоять в одиночку.

Старик медленно встал, тяжело опираясь на посох из черного дерева с белой костяной рукоятью, и пришедшие поняли, что, несмотря на согбенную фигуру, роста король высокого и горделивой осанки с годами не утратил.

— Привет тебе, Гэндальф Серый, — произнес он. — Не могу сказать, что рад твоему приходу. Но ты вновь здесь, значит, пришли еще худшие беды. Нет, Гэндальф Буревестник, я не рад тебе. — Он тяжело сел снова.

— Справедливы твои слова, повелитель, — неприятный, чуть писклявый голос ни как не вязался с внешностью Лукреции Борджиа. Этот голос только добавлял ей стервозности, как отметил шепотом Эцио. — Лихо носит за собой этот бродячий колдун, куда бы не направился! Мой король, гоните их от сюда, пока не поздно.

— А ты совсем не изменилась, — не сдержался Эцио и по погрузившемся в тишину залу, пронесся его голос. Итальянец снял капюшон, смотря на испуганную женщину. — И чего же ты хочешь добиться на этот раз? Братишка уже не авторитет? Перестала стелиться перед ним?

— Заткнись! — взвизгнула она, от чего Леголас поморщился. Слишкм не приятный звук для эльфийских ушей. — Заткни свою пасть, чернь!

— Единственная чернь, сейчас стоит передо мной, — прорычал вышедший вперед Арно. — Пошла вон пока тебя не прибили.

Гендальф для убедительности стукнул о пол своим посохом, от чего глаза женщины расширились от ужаса.

— Посох! — пропищала она, — Я же велела забрать у старика посох! Взять их!

Стража переглянулась между собой, но напала не сразу. Они знали каким мастерством обладали братья-следопыты. А вместе с ними были еще умелые воины. Поэтому эта драка походила на фарс. Во всяком случае до тех пор, пока Эцио не схватил вырывающуюся Лукрецию. Девка была буйной, проклинала и пыталась расцарапать руки ассасина своими ногтями.

— Ну что, золотко мое, Борджиа? Признавайся, что ты сотворила с королем? — слащавым голосом пропел Аудеторе.

— Вы не сможете снять с него чары моего господина!

— Это мы еще посмотрим.

— Теоден, сын Тенгеля, — обратился к королю маг. — Долго прозябал ты в затмении. Внимай мне! Я разрушаю все чары.

Гендальф закрыл глаза, направляя руку в сторону короля, легкий белый свет окутал мага, но это не помогло. По залу раздался оглушительный зловещий хохот, от которого холодело где-то внутри. Члены братства переглянулись, обеспокоенные произошедшим. Лукреция гадко захихикала:

— Ничего, слышите, — ничего! — у вас не выйдет! У тебя здесь нет власти, Гендальф Серый.

Митрандил скинул с себя серую накидку, что скрывала его белые одеяния. Зал наполнился ослепительным белым светом, от которого все зажмурились. Взгляд короля лишь на мгновение прояснился, однако белый маг это заметил и понял в каком направлении стоит работать.

— Я изгоню тебя, Саруман, как яд изгоняют из раны, — громко проговорил он, направляя посох на короля.

Правителя Рохана с силой вдавило в трон. Но он все еще хрипло смеялся, будто уверенный в своих силах, все еще пытаясь сопротивляться.

— Уйду я — умрет Теоден, — тем временем продолжал хохотал старик.

— Ты не убил меня, ты не убьешь его, — возразил Митрандил, вновь вдавив его в трон. На глазах у всех с короля постепенно спадали чары. седые волосы вернули свой золотистый цвет, серая дымка застилающая глаза, рассеялась. Король удивленно осмотрел всех присутствующих.

— С возвращением, отец, — усмехнулся Теодред, снимая уже порядком поднадоевший ему шлем.

— Ах ты крысенышь! Так вот где ты ошиваешься, вшивое ты отродье! — прошипела разозленная Лукреция, которая так и не смогла убить принца. Теоден посмотрел на нее таким взглядом, от которого у женщины пробежался холодок по спине, и она судорожно сглотнула.

— В темницу ее! — отдал приказ король…

* * *

— Чезаре Борджиа сейчас в Гондоре, — хмуро проговорил Эцио. — И неизвестно, что он может там натворить, тем более когда мы знаем, что он на стороне Саурона. И я более чем уверен, что Саруман уже знает о положении дел в Рохане.

— Мы отправимся в Хельмову Падь, — сказал король Рохана. — Гендальф, я уверен, что Эомер не так уж и далеко ушел и его еще можно нагнать… — белый маг понял к чему клонит его друг и согласно кивнул. Он приведет подмогу.

— Эцио, Коннор, и Арно, мы пойдем в Гондор, — проговорил Хэйтем. — Я уверен что Боромиру и Фарамиру нужна помощь. И ты, Эцио, уже знаком с Чезаре, и хоть приблизительно знаешь чего от него ожидать.

— Мы будем охранять путь горожан. Сдается мне, Саруман так просто от нас не отстанет. — проговорил Альтаир, смотря на своих братьев. Коннор помирился со своим мышонком, вручив тому какое-то лакомство. Дезмонд с интересом разглядывал сие чудное создание, и наверняка думал о том, как можно бояться такой прелести? Эцио и Арно вместе не могли усидеть на месте, они все рвались в бой. И лишь Шей и Хэйтем сохраняли видимость спокойствия.

— Решено! Оповестить жителей Эдораса, пусть готовятся в путь. Мы должны покинуть город в ближайшие несколько часов, — развернувшись, король покинул зал. На этом их собрание было окончено.

Несколько часов спустя их отряд разделился. Гендальф уехал раньше, ненамеренный терять ни минуты. Остальные разделились уже когда все местные жители были собраны и готовы отправиться в путь. Они разделились, кто знает, может это было и к лучшему?