Но Йоко Наруко, или дочь Курамы (гет)

Сдавленно простонав сквозь зубы, Наруко с трудом раскрыла глаза, чувствуя, что её мутит. Кое-как приподнявшись на локтях, девочка чуть повернула голову в сторону, пытаясь понять, где она. Шею тут же стрельнуло болью.

— Наруко, не вставай, — прошептала Сакура, нависнув над сокомандницей и непривычно мягко укладывая её обратно на спину. Её голос был уставшим и слабым. — Ты должна отдохнуть.

Харуно выглядела ужасно: её розовые волосы спутались, на лице грязь смешивалась с царапинами и потом, а на щеке багровым наливался свежий синяк. Сакура дрожала, под её глазами пролегли тени, и но Йоко хватило пары секунд, чтобы понять, что та просто вымоталась.

— Нет, всё в порядке. Сейчас мне станет лучше. Сколько времени прошло? — слабо спросила девочка, разгоняя по телу чакру Кьюби. Раны на теле начали моментально затягиваться, а усталость — пропадать.

— Часов восемь где-то, — ответила Харуно.

— Хорошо. Ты должна поспать. Я пока сама справлюсь. — Сакура хотела было что-то возразить, но не решилась. Вместо этого она улеглась на землю недалеко от бессознательного Саске и закрыла глаза, тут же проваливаясь в сон. Наруко же поднялась на ноги и оперлась рукой о дерево, дабы унять дрожь в коленках.

Но Йоко достала из набедренной сумки несколько маленьких свитков и распечатала их. С тихим хлопком на земле появились бутылки с водой, тряпки, мази, бинты, пледы и матрасы. Тяжко вздохнув, Наруко принялась смачивать полотенца водой. Сперва она протёрла лицо и шею Саске, убирая весь пот и грязь. Затем то же самое она проделала с Сакурой, которая даже не шелохнулась во сне. Затем, взяв чистые полотенца, девочка опять намочила их и положила на лбы сокомандников: у обоих начала подниматься температура, и но Йоко очень не хотелось бы, чтобы они заболели прямо во время экзамена.

Затем она перетащила ребят на матрасы, чтобы им было мягче спать, и открыла тюбик с мазью. Сперва но Йоко обработала лицо Саске, затем коленки, которые перед этим протёрла влажным полотенцем, и руки с животом, на котором виднелся большой синяк. На шее после укуса Орочимару остались лишь две маленькие точечки, которые обещали вскоре зажить. Не было никакого намёка на проклятую печать.

После Наруко проделала всё то же самое с Харуно, у которой ранений было гораздо меньше, чем у Учихи. Единственное что девочке пришлось уделить особое внимание синяку на щеке. Когда сокомандники были обработаны и перевязаны, но Йоко принялась за себя. Её алые волосы потускнели от грязи, и девочка, кое-как по-быстрому протерев их новыми влажными полотенцами, осталась более-менее довольна, обещая себе, что помоет их сразу же, как появится такая возможность.

Внезапно Учиха издал жалобный стон, и Наруко дёрнулась к нему, прижимая свою прохладную ладонь к горящей щеке. Мальчик не проснулся, но после приятного контакта с чем-то холодным чуть улыбнулся, из-за чего но Йоко чуть покраснела — Саске был чертовски красив.

Внезапно она почувствовала странные отголоски чужой чакры. Дёрнувшись, но Йоко убрала ладонь от лица Учихи и подошла к выходу из их укрытия: Сакуре удалось найти прекрасное место под корнями какого-то дерева.

Но Йоко, понимая, что противник приближается, достала новый свиток и развернула его, складывая печати. Вязь чёрных иероглифов прошлась по всей пещере, образуя барьер, который ни за что не пропустит внутрь их пристанища кого-то чужого. Затем девочка вышла на свет. Солнце клонилось к закату, и лёгкий вечерний ветерок приятно освежал голову.

Наконец, перед ней появилось трое генинов. По их протекторам но Йоко поняла, что они из страны Звука, что означало, что так или иначе они были связаны с Орочимару. Девочка нахмурилась: этот змей направил сюда своих пешек, чтобы прикончить её и Саске? Или же хотел проверить, в каком состоянии их печати?

— Разбуди Саске, — произнёс тот, что стоял посередине. Его голова была перевязана бинтами так, что открытым остался только левый глаз. Парень ходил сгорбленным, а на его спине висела шкура какого-то большого животного.

— Орочимару прислал? — строго спросила она.

— Но Йоко Наруко, верно? Что ж, тебя нам тоже надо убить, — злобно прищурилась единственная девчонка в их команде, поправляя свой серо-фиолетовый шарф.

— Ну рискните.

Третий в их команде, с колючими чёрными волосами и в кофте с изображёнными на ней тремя иероглифами, означающими «смерть», вскинул руки по направлению к но Йоко. Из его ладоней вырвался мощный поток чакры, призванный снести девочку куда подальше, но она, крепко приклеиваясь подошвами к земле, отскочила в сторону, складывая четыре печати и посылая во врагов сильные электрические разряды, которые без разбору ударяли в почву в районе тридцати метров. Двое позади успели увернуться, но тот, что напал на девочку — нет. Его тело несколько раз дёрнулось в конвульсиях, а потом он свалился, теряя сознание.

Кин бросила в но Йоко сенбоны с привязанными к ним колокольчиками, но Наруко легко увернулась от атаки. Она сложила новые печати, как вдруг поняла, что не может двигаться: тонкая ненавязчивая мелодия, исходящая от колокольчиков, гипнотизировала. Секундным замешательством воспользовался Досу, вытягивая в сторону руку с усилителями на ней.

Наруко закричала, падая на колени: звук был до того громким и противным, что ей казалось, что её барабанные перепонки вот-вот лопнут. Она поднесла руки к ушам, пытаясь заткнуть уши, но руки не слушались Наруко, чуть подрагивая — таковыми были последствия гендзюцу той девчонки. Внезапно, когда звук от атаки Досу утих, позади но Йоко появилась Кин, схватившая девочку за волосы.

— Какие длинные. Тебе же хуже, — противно прошипела она.

Наруко злобно сверкнула двумя алыми глазами, прогоняя чакру Кьюби по каналам. Слабость как рукой сняло, чем она и воспользовалась. Девочка схватила кунай из подсумка и рубанула по волосам, отрезая их. Алые пряди в руках Кин побелели, лишаясь притока чакры. Куноичи удивилась, на секунду растерявшись, и Наруко воспользовалась этим, подсекая ноги противницы и с размаху ударяя её по лицу. Больно приложившись макушкой, Тсучи потеряла сознание.

— Теперь ты, — прищурилась но Йоко.

Досу на это замечание лишь хмыкнул, доставая откуда-то из рукава дымовую шашку и бросая её на землю. Обзор затуманился, но девочка продолжала чувствовать чакру противника. Она, понимая, чего пытается добиться Кинута, подскочила к Заку и, присев, расстегнула его набедренную сумку, доставая оттуда свиток «Земли». Как только девочка отошла в сторону, Досу, не подозревающий ни о чём подобном, подхватил тела бездыханных сокомандников.

Когда же дым рассеялся, Наруко выпрямилась и огляделась: тела генинов пропали, а Досу, судя по всему, предпочёл сбежать подальше. Но её это особо не волновало: за корнями деревьев был спрятан свиток «Земли».

Потрогав оставшиеся короткие пряди волос, Наруко тяжко вздохнула, пуская по ним чакру Курамы. За двенадцать часов волосы, служившие но Йоко дополнительным хранилищем чакры, должны были вновь отрасти и напитаться силой.

Она вернулась обратно в укрытие. Сакура спала, а Саске, явно разбуженный шумом с улицы, сонно оглядывался, пытаясь встать.

— Ты как? — осведомилась Наруко, подсаживаясь к Учихе и убирая с его лба влажную тряпку. — Как шея? Я убрала метку.

— Твои волосы… Что с ними стало? — спросил мальчик в ответ, поднимая руку и пропуская между пальцами короткие пряди алых волос.

— Совсем скоро они отрастут. А пока отдохни. Утром надо будет выдвигаться уже: опасно задерживаться на одном месте.

Учиха кивнул, ложась обратно в кровать, но не засыпая, а краем глаза следя за Наруко, которая поменяла полотенце Сакуре, а после вновь прошлась мазью по синяку на щеке девочки. Её ждала бессонная ночь, но зато после они могли сразу направиться к башне, не обременяя себя поисками свитков. Единственное что надо было найти по пути речку и помыться. Но Йоко как раз знала, где такая есть.