Больше чем везение (гет)

Неделя промелькнула, как один час. Уилл не сбежал и не испугался. Он был не против быстро развивающихся отношений и был готов оставаться на ужин, а потом и на завтрак, каждый день. Уолли, как и ожидалось, был рад. В первый раз, столкнувшись с Уиллом за завтраком, он сонно пробормотал что-то в духе: «Было поздно, и мама не отпустила тебя одного через лес?»

Несмотря на нелегкую работу в доках, Уилл охотно помогал ей. Починил замок на входной двери, смазал петли у всех остальных дверей, чтобы те предательски не скрипели, разобрался с кроватью и разболтанным смесителем в кухне.

Каждое утро он поднимался около шести утра и перед работой заезжал к себе домой.

— Может, тебе стоит перебраться к нам, чтобы оставлять больше времени на сон? — как-то предложила Мэри, не открывая глаз, потягивая кофе.

Было прекрасное утро после очередной неплохой ночи, проведенной вместе. Мэри чрезмерно расслабилась, и никак не ожидала услышать:

— Я живу не один.

Как же так? Ведь про него говорили, что он холостяк?

— У меня семья… — Уилл виновато взглянул на нее. — Целых семь собак.

Мэри подавилась кофе и закашлялась.

— В свое время подобрал их, как ты Рори. И они так и остались со мной. Утром заезжаю и выпускаю их, оставляю еды. В обед заглядываю, наливаю воду. И перед ужином проверяю их. Они уже заметили, что меня нет больше, чем обычно, и волнуются.

— Бог мой, Уилл. Да привози их сюда. У нас много места. Днем я постоянно дома. Будет кому присмотреть.

Он молчал очень долго, разглядывая кофе в чашке.

— Обсудим после выходных? — наконец предложил он.

— А что будет на выходных?

— Хотел устроить вам с Уолли сюрприз. Прогулку по озеру. Мы могли бы в субботу отчалить, двинуть на юг, не спеша посмотреть острова и вернуться в воскресенье.

— Прогулку? На чем?

Уилл пожал плечами и заслонился кофейной кружкой.

— Мне должны перегнать к пятнице мою парусную яхту — «Нолу». Я думал за неделю ее осмотреть и, если она в порядке, испытать ее.

— Никогда бы не подумала, что ты яхтсмен.

— Но я же говорил, что бицепсы накачал лебедками.

— Да, но откуда мне понять, про какие лебедки могла идти речь. Я мало что понимаю в морском деле, и я мало что знаю о тебе.

Уилл подошел ближе, и присел рядом, заглядывая в глаза.

— Именно поэтому я и хочу вас прокатить с Уолли. Побыть всем вместе вне дома, лучше узнать друг друга.

Он приобнял ее, ткнувшись своим носом в щеку, как большой огромный пес.

— Ну, что скажешь?

— Тебе невозможно отказать!

Яхта Уилла, тридцатифутовая, казалась новой, во всяком случае, она явно побывала в ремонте, где ее отдраили и заново покрасили.

Уолли, притихший от свалившегося на голову счастья, первым надел спасательный жилет и расположился на баке, рядом с якорной нишей. Мэри осталась на боковой палубе, у леерной стойки, смотреть, как Уилл заводит двигатель, отсоединяет канаты и в последний момент, когда яхта начинает отходить от причала, запрыгивает на ходу.

Двигатель, впрочем, он быстро выключил. И Мэри смогла составить представление, что такое «качать бицепсы» с помощью лебедок. Она предложила помощь, но Уилл только отмахнулся от нее.

Над яхтой развернулись паруса, и она заскользила вдоль водной глади, против течения.

— Иди сюда, — позвал ее Уилл с кокпита; сам он отойти от рулевого колеса никак не мог. Мэри перебралась к нему, встала сзади, приобняла его.

Уолли был в поле ее зрения, и она могла наблюдать за каждым его жестом. Уолли крутил головой по сторонам, и восторженное выражение не сходило с его лица. Мэри самой нравилось смотреть на то, как ветер надувает паруса, и как дрожат канаты, и как медленно проплывают мимо берега озера.

— Сколько ей лет?

— Много. Очень много.

— Она выглядит довольно новой.

— Ее отлакировали в Портленде, заменили такелаж и паруса, хотя я об этом не просил.

— И дорого стоит такое обслуживание?

— Прилично. Но с меня ничего не взяли.

— Вот как?

— У меня позаимствовали яхту. А потом вернули. И решили отблагодарить. Мне бы хватило только одной транспортировки, но арендатор не стал спрашивать моего мнения, а поставил перед фактом.

— Тебе нравится самому приводить ее в порядок?

— Да. Время, потраченное на «Нолу» я не считаю потраченным зря. Я расслабляюсь, когда вожусь с ней, прочищаю узлы, делаю мелкий ремонт. Я понимаю, что ее я могу починить. Это в моих силах. Понимаешь?

— Отчасти. Так ты больше ремонтируешь ее, чем катаешься?

— Любую яхту больше ремонтируют, Молли.

— А как часто ты плаваешь?

— Как выпадает свободное время, когда «Нола» в порядке.

— А большие переходы у тебя были?

Уилл долго молчал, а потом нехотя выдавил:

— Несколько раз пересекал Мексиканский залив.

— А океан?

— Да.

Ответ дался ему с трудом, будто Мэри коснулась какой-то тайны.

— Эй, кто сказал, что эта прогулка затевается, чтобы получше узнать друг друга?

Мэри тряханула его слегка, подзадоривая. Он снова расслабился в ее объятиях.

— У меня было ощущение, что ты допрашиваешь меня. Не хватало только светить лампой в глаза для полного сходства.

— Кто же допрашивает с лампами? Адвокаты за такие инквизиторские штучки съедят с потрохами. Смотреть кино нужно меньше.

— Я вообще не смотрю кино…

— А что ты делаешь? Книжки читаешь?

— Разве что справочники по работе. Художественные — скучны.

Мэри взяла Уилла за подбородок, развернула его лицо к себе и поцеловала так, что он от неожиданности выпустил штурвал.

— В чем дело? — шепотом поинтересовался он. — У тебя глаза горят, будто я что-то сказал, чего ты не надеялась услышать.

— Ненавижу умников-снобов.

Он уставился на нее, будто она призналась ему во всех своих убийствах.

— Ты не представляешь, какой ты, Уилл. Я уже не надеялась, что такие встречаются. Простой парень из народа, не белоручка, не дурак, не опустившийся реднек. И много еще разных не. Не неженка-интеллектуал, не новый подтип эмоциональных мужчин, психически нестабильных, испытывающих стресс из-за всякой ерунды и адреналиновую ломку, с богатым внутренним миром размером с Атлантику, от которого плохо всем. Ты надежен, ты стабилен. В чем дело? Я что-то не то говорю?

Уилл засмеялся, но вот смех вышел фальшивым.

— Уилл, я тебя обидела? Но я, правда, не ставлю интеллектуалов, выпускающих книжки и научные работы, выше тебя. Совершенно наоборот. Ты умен свои практичным умом, у тебя золотые руки.

Уилл очень нежно переместил Мэри вперед, перед собой.

— Он был нестабильным интеллектуалом? — Уилл заглянул ей в глаза, и его проникновенный взгляд ей не понравился. — И адреналиновым наркоманом?

Мэри замерла.

— Кто?

— Отец Уолли.

Она не ответила, но с таким же успехом могла бы сказать «да».

Не стоило затевать этот разговор.

Уилл еще какое-то время вглядывался в нее, а потом привлек спиной к себе, приобнял.

— Давай научу тебя стоять на вахте. — Он положил ее ладони на штурвал и накрыл своими. Мэри откинула голову к его плечу, наслаждаясь близостью.

Не считая этого странного временного похолодания между ними, в целом уик-энд пролетел отлично. Они ели рыбу и консервы, готовить вызвался Уилл, пока Уолли стоял «на вахте» — ему очень захотелось подежурить, и Уилл разрешил, проинструктировав его и записав дежурство в судовой журнал. Спали они в кают-компании, где было два спальных места, на одно уложили Уолли, другое заняли сами, оставив яхту дрейфовать. Смотреть, как заходит солнце в воду, и как восходит, ощущать на лице брызги воды, есть корабельную еду, спать на довольно узкой койке, — лучше выходных у Мэри с Уолли еще не было, особенно в Бате. Им повезло и с погодой: никакого ненастья и жутких ветров. Солнце, легкий бриз и чистое небо — настолько чистое, что не видно, где заканчивается вода и начинается небо.

В самом конце путешествия Уилл передал ей папку.

— Я готов к тебе переехать, но только на этих условиях.

Она открыла ее и стала изучать документы. Просмотрела не раз, убеждаясь, что не спит и ей ничего не мерещится, перед тем, как поднять голову и посмотреть на Уилла. Он ходил по кают-компании и явно беспокоился.

— Что это, Уилл? Предложение руки и сердца?

Он вздрогнул, будто она его ударила наотмашь.

— Давай обойдемся без метафор, — поморщился он. — Я наглядно представляю, как отпиливаю руку и отдаю тебе, а потом ломаю ребра и достаю сердце.

— У тебя живое воображение.

— Ты не представляешь, насколько, Молли. А если бы представляла, возможно, ты бы швырнула контракт мне в лицо.

Она почувствовала, как холодеют кончики пальцев.

— Уилл, есть что-то еще? Помимо семи собак?

— Есть. Когда ты мне стала говорить о том, какой я особенный, там, наверху, в день отплытия, я почувствовал себя обманщиком. Потому что ты хвалила не меня. Ты видишь кого-то другого, а не меня, — он глубоко вздохнул и обхватил себя руками. — Я хорошо умею невольно зеркалить других. И, наверное, я ввел тебя в заблуждение зеркаля твое спокойствие и силу. Что, если моя психика глубже Атлантики? Что, если интеллект выше среднего?

Мэри расхохоталась. Бедный Уилл. Не надо было ей откровенничать. Даже золотому и уверенному в себе мужчине не стоит говорить, что он в чем-то хуже. Ее слова об тонконервных интеллектуалах остались в нем, как заноза. И придется теперь хорошо постараться, чтобы безболезненно ее вытащить. Да вот только удержаться от смеха сложно, а смех загоняет занозу глубже.

— Ты не веришь. Хорошо, давай перейдем на язык метафор, как бы я его ни ненавидел. Мой прежний начальник считал меня хрупкой фарфоровой чашечкой из китайского сервиза, которую стоит доставать только для дорогих гостей, а потом прятать.

— Перестань меня смешить! Я уже не могу дышать, — по щекам у Мэри текли слезы, и она пыталась представить этого выдуманного начальника, который бы видел в Уилле фарфоровую чашечку.

— А другой человек, весьма опасный, к слову, сходу огорошил меня признанием, что он видит во мне мангуста, которого хорошо держать рядом для борьбы со змеями.

— Уилл, милый, — произнесла она таким тоном, каким успокаивала Уолли, — если ты на кого и похож, то на очень доброго пса. Я просто не ожидала, что ты так быстро решишь жить с нами. Я готовилась к долгим уговорам, ужинам, походам на яхте, рыбалке и бог знает к чему еще. А ты меня удивил.

— Я не очень хорош в соблюдении ритуалов. Я понимаю, что возможно, поспешил, но я не знаю, какой срок романа должен пройти, чтобы было прилично сделать предложение.

Она обняла его, прислоняясь своей головой к его плечу.

— Я сама не очень люблю все эти ритуалы. Тут мы с тобой совпадаем.

Он наклонился поцеловать ее, и она долго не хотела отстраняться, удерживая его.

— Поищи мое имя в прессе Вирджинии, округа Колумбии и Балтимора. А потом ответь честно, готова ли ты принять такого пса.

— Как скажешь, Уилл.