Os Abysmi Vel Daath (гет)

“You were once my one companion

Then my world was shattered…”

“Wishing you were somehow here again” Sarah Brightman

Рон оказался совершенно прав. Он знал, что Гермиона не придет в восторг, когда узнает, что Гарри сам предложил оставить Джейслин на площади Гриммо. Она весь вечер, когда Джейслин уже была уложена в кровать в гостевой комнате, повторяла, что оказалась как всегда права. Что Гарри не надо было встречаться с этой женщиной и что теперь, когда Пожиратели Смерти знают, что она у Гарри, их спокойной жизни придет конец. Гермиона выглядела совершенно измотанной. Она осунулась, похудела, глаза ее всегда были красными от усталости, а голос дрожал от напряжения, и причиной всему была работа.

В связи с последними событиями по Министерству и среди обычного волшебного народа ходил слух, что Кингсли Шеклболт должен стать Министром Магии. Выдающийся мракоборец со спокойным, убеждающим голосом нравился волшебному сообществу, но мало кто знал, что Кингсли совершенно не стремился к власти. Шеклболт стремился к порядку, и если бы волшебный мир знал об этом, то проблем с постом Министра у чернокожего мракоборца не было бы совсем. Но люди, работающие в Министерстве, мерили все своей меркой. Некоторые из них, в основном чистокровные волшебники, каждый из которых был каким-либо образом связан с Пожирателями Смерти, не желали, чтобы к власти пришел такой честный человек, как Кингсли. Рита Скитер, подкупаемая их золотыми галлеонами, писала в Пророк и другие волшебные журналы (за исключением, пожалуй, Придиры) много грязных статей о том, что главный пиар-ход Кингсли — это дружба с Гарри Поттером и что глава Аврората настолько увлекся предвыборными кампаниями, что Пожиратели Смерти до сих пор гуляю на свободе. Не то чтобы волшебники верили ее статьям, но ведь факт оставался фактом — люди чувствовали себя незащищено, осознавая, что Пожиратели Смерти не гниют в Азкабане. Поэтому Кингсли сейчас приходилось несладко, а вместе с ним и тем, кто его поддерживал. Таких, как Гермиона или Невилл Лонгботтом называли "подпевалами Шеклболта", но если Невилла так называли за глаза, то Гермионе, которая к тому же являлась маглой, частенько высказывали шуточки и намеки прямо в лицо.

Но кое-в-чем Гарри не мог с ней не согласиться. Дело было в Кикимере. Когда Гарри, Рон и Кингсли с Джейслин Найтрокк на руках появились в холле, домовик с визгом бросился им под ноги.

— Мисс Джесси! — кричал эльф, — Мисс Джесси! Кикимер думал, что мисс Джесси пропала навсегда, но мисс Джесси вернулась! Мисс Джесси жива!

Уткнувшись в голубые джинсы, причитая, Кикимер рыдал. Позже Гарри сидел в кресле в столовой и не мог перестать думать об увиденном. Мисс Джесси... Кикимер называл так только "мисс Беллу" и "мисс Цисси", своих любимиц, а Сириуса звал поганым предателем рода. Так можно ли верить этой Джейслин, даже если она смеется как Сириус? Ответа Гарри не знал, зато у него было много вопросов, которые он обязательно задаст, когда Джейслин очнется. Он больше не мог выносить ворчания Гермионы, не мог больше ловить извиняющиеся взгляды Рона, который сжимал ее пальцы. Он вышел из комнаты и поднялся по лестнице, остановившись у гостевой комнаты. Гарри дотронулся до ручки и толкнул, дверь раскрылась с легким скрипом. Шторы в комнате были занавешены, так что луна не могла помешать сну Джейслин, которая тихо, почти неслышно дыша, лежала на кровати. На прикроватной тумбочке горела одна-единственная свеча. Гарри на цыпочках подошел к кровати и посмотрел в бескровное лицо — женщина спала. Гарри собрался было же уходить, но ее веки вдруг задрожали. Она открыла глаза, которые с заметной тяжестью медленно осмотрели комнату и остановились на Гарри.

— Сириус... — прошептали сухие губы, — Это же... Гриммо...

— Да, Джейслин, вы на площади Гриммо, — проговорил Гарри четко, — Вам не стоит волноваться, вы в безопасности! Может, вы хотите...

Джейслин моргнула, всматриваясь в лицо Гарри.

— Ты... не Джеймс... Глаза... Ты Гарри... — бессвязно шептала она.

— Да, я Гарри Поттер, — терпеливо ответил Гарри, — На вас напали Пожиратели Смерти, но теперь вы в безо...

Синие глаза женщины округлились, и она схватила Гарри за руку своей трясущейся рукой, на которой носила кольцо.

— Мне надо уйти, — шептала она все быстрее, — Ты теперь в опасности... Я виновата... Он здесь, Гарри... Я просто очень боюсь...

— Кто здесь? — переспросил Гарри.

Джейслин всхлипнула. Ее голова беспомощно упала на подушку, глаза закрылись.

— Он, — раздвинулись пересохшие губы в последний раз, и она снова заснула.

Два дня Джейслин пролежала в постели, изредка приходя в сознание. Но она больше ничего не говорила об опасности, только с благодарной улыбкой, которая явно давалась ей силой, принимала стакан воды или тыквенного сока из рук Гермионы. За два дня Кингсли приходил три раза — два визита были короткими, просто проведать, как идут дела, а один раз он остался на ужин, который удался счастливому Кикимеру на славу.

— И ты что, не расспросил еще домашнего эльфа? — удивленно спросил Кингсли, отламывая кусочек хлеба.

— Мы думали подождать, пока мисс Найтрокк очнется, — ответила за Гарри Гермиона.

— Мне кажется, все-таки стоит с ним поговорить, — заметил Кингсли.

Гарри вызвал Кикимера, и домовик тут же появился перед ним с тихим хлопком.

— Хозяин звал Кикимера, — он поклонился.

— Да, Кикимер, — ответил Гарри, — Мы хотели спросить у тебя о мисс Джейслин.

Эльф поднял на Гарри огромные счастливые глаза и улыбнулся во весь рот.

— Кикимеру нравилась мисс Джесси, — сказал домовик, — Она была не такая хорошая, как мисс Белла или мисс Цисси, хотя и красивая. Но она была добра к Кикимеру.

— А почему она была не такой хорошей, как Лестрейндж? — спросил Рон.

То, что эльф не удостоил женщину высшей оценки, говорило в ее пользу, и даже Гермиона не могла ничего на это возразить. На сморщенном личике домовика отразилось неодобрение.

— Мисс Джесси дружила с этим паршивым предателем рода, который разбил сердце своей несчастной матушки! И он повел ее по накатанной дорожке, этот мальчишка, и Кикимер даже думал, что мисс Джесси тоже стала преступницей, как и мастер Сириус, и тоже сгинула, как негодный...

— Не смей так говорить о Сириусе, Кикимер! — раздался с порога властный голос, услышав который, эльф послушно замолчал.

Гарри обернулся и увидел Джейслин, держащуюся за косяк, бледную, но на ногах.

— Мисс должна простить Кикимера, Кикимер забыл, что мисс Джесси любила мастера Сириуса, хозяин Гарри Поттер тоже любил мальч... мастера Сириуса! Кикимер просит прощения!

В знак искупления своей вины эльф помог Джейслин сесть в кресло.

— Вам уже лучше? — вежливо спросил Кингсли.

Джейслин откинулась на спинку кресла и улыбнулась.

— Да, пожалуй, — ответила она, — Я вам очень благодарна за то, что спасли меня!

— Не стоит благодарности, — бросил Рон.

— Я смотрю, вы решили расспросить обо мне Кикимера? — посмеиваясь, она смотрела на Кингсли, — Вы же мракоборец, верно?

Кингсли кивнул, и Гарри почувствовал себя как-то неловко от того, что на самом деле ожидал услышать от Кикимера что-нибудь нехорошее о Джейслин.

— Кикимер ничего нового вам не расскажет, — этот лающий смешок уже переставал резать уши Гарри, — Кроме того, что это Сириус виноват в том, что я поступила на Гриффиндор. А где же ваши палочки?

— Что? — переспросил Гарри.

— Палочки, — Джейслин смотрела на него с улыбкой, — Вдруг это я специально привела Пожирателей Смерти...

Кингсли не дал ей договорить. Он наклонился через стол и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Дамблдор сказал, что доверяет вам.

Улыбка исчезла с лица женщины. Глаза стали жесткими, отчаяными и решительными.

— Дамблдор, — тихо повторила она, — Что же еще сказал вам Дамблдор?

— Ничего больше, — просто ответил Кингсли, испытывающе смотря на нее, — Кроме того, что вы должны что-то рассказать нам, если сочтете это нужным.

Джейслин медленно кивнула. Она задумчиво смотрела на Гарри, как-будто желая узнать, что скрывается за его глазами. Наконец, она поустила глаза на руки, сложенные на коленях, и начала говорить. Выразительный голос Джейслин заполнял всю комнату, застревая где-то под балками. То хрипловатый низкий, то нежный высокий, он поражал своей глубиной, и все зачарованно молчали, слушая ее рассказ.

— Моей матерью была Амальтея Блэк, а отцом... — она испуганно глянула на Гарри и тут же отвела взгляд, нагнув голову, — А моим отцом был Эдуард Найтрокк. Он был вторым мужем Амальтеи. Первый ее муж, Гаркрукс Дарквелл, чистокровный, был Пожирателем Смерти, он сгинул в Азкабане, оставив любящей жене трехгодовалого сына, Артоса. Ее мать быстро нашла ей нового мужа, хотя Амальтея не хотела выходить замуж, она хотела посвятить свою жизнь служению Темному Лорду и вырастить Артоса достойным носить Черную Метку. Но Хэдвиг настояла, и мужем Амальтеи стал Эдуард, чистокровный аристократ, Пожиратель Смерти, только... Только вот никто даже не подозревал, что Эдуард Найтрокк был мракоборцем, я бы даже сказала, особого типа — он был шпионом.

Золотая вспышка света перед глазами, огромная змеиная пасть, отчаянные крики в ушах, булькающее кровью горло, черные глаза — Гарри дернулся, достаточно резко для того, чтобы Гермиона бросила на него обеспокоенный взгляд. Но на него смотрела не только Гермиона, в синих глазах Джейслин, устремленных на него, он увидел... что? Настороженность? Удивление? Недоверие? Ужас? Тревогу? Гарри качнул головой, игнорируя беспокойство Гермионы и прерывая зрительный контакт с Джейслин.

— За месяц до моего рождения бабушка Хэдвиг умерла.

— Хэдвиг? — в один голос изумленно переспросили Гарри и Рон.

— А я мог видеть ее имя в учебнике по Истории Магии? — косясь на Рона, спросил Гарри, краснея.

— Вот откуда ты взял имя для своей совы!

Широкая улыбка затронула не только губы Джейслин, но и ее глаза, делая ее отдаленно похожей на Сириуса. У Гарри защемило сердце, он улыбался.

— А откуда... — в замешательстве спросил за него Рон.

— Сириус, — просто ответила Джейслин, переведя на него взгляд, — Я продолжу с вашего разрешения.

Почему-то эта сухая фраза кольнула Гарри. Да, она напоминала ему крестного, но Сириус был на много проще, чем его какая-то-там-кузина. Нет, Джейслин ему нравилась, но то, как она из простой девчонки-школьницы превращалась в аристократку, было так непохоже на крестного и ставило Гарри в тупик.

— У моего отца, в связи с его занятостью в Министерстве и... ээ... прочими делами было мало времени на семью, но каждую секунду своего свободного времени он посвящал мне. В остальном я докучала Амальтее, крала драгоценное время, которое она могла бы потратить на обожание Артоса. В один прекрасный день Амальтея устала это терпеть и отвезла меня погостить к своей, скажем так, кузине, я не сильна в родственных отношениях, — она тепло улыбнулась, — у которой тоже в это время были некоторые проблемы со старшим сыном, так как недавно родился ее младшенький. Грубого, противного, неуправляемого мальчишку, которому я должна была стать компаньоном по играм, звали Сириус, и миссис Блэк уже потеряла всякую надежду справиться с озорным дьяволенком. В первый же час нашего знакомства мы подрались. А еще через пару часов, которые простояли в разных углах, пререкаясь от скуки, пока никто не обращает на нас внимание, поняли, как много у нас общего. Когда наши матери увидели, как жадно я слушаю рассказы Сириуса, мирно сидя рядом с ним на полу, они решили, что однажды в будущем это могло бы оказаться неплохим чистокровным союзом...

— То есть они что, — изумленно воскликнул Рон, не обращая на толчки Гермионы, — хотели вас поженить?

— Ох, Рон! — простонала Гермиона, качая головой.

Джейслин смущенно покраснела.

— Мы были достаточно дальними родственниками, чтобы можно было это устроить.

— Все чистокровные семьи в какой-то степени являются родственниками, — пояснил Кингсли, улыбаясь, — И, таким образом, Джейслин и тебе приходится родственницей, потому что в ней течет кровь Блэков, как и в тебе.

— Ого! Моя родственница — Ведунья, — ошарашенно проговорил Рон.

Гермиона ударила себя рукой по лбу.

— В любом случае, — интонация Джейслин прозвучала как подведение итога их небольшому отступлению от темы, поэтому все сразу замолчали и принялись слушать дальше, — Мы с Сириусом очень привязались друг к другу и считали себя чуть ли не родными братом и сестрой. Сириус был старше на полгода и полагал, что, являясь моим старшим братом, должен меня оберегать. Естественно, я поступила на Гриффиндор! Для Амальтеи и миссис Блэк это был удар. Но не для моего отца. Через год после моего поступления он встретил нас с Сириусом на платформе и сводил поесть мороженого в Косой переулок. По-моему, единственное, в чем соглашался мой отец с Амальтеей была идея о нашем с Сириусом замужестве. А вот еще через два года все кончилось.

Казалось, что кто-то выпустил из Джейслин воздух. Гарри даже заметил, как от ее носа к губам протянулись две темные складки, показывая реальный возраст женщины, но решил, что это всего лишь игра света.

— Я была в Хогвартсе, когда Дамблдор, — она как-то выплюнула это имя, как-будто обиженная девчонка, но Гарри пропустил это мимо ушей, — вызвал меня в свой кабинет и сообщил о том, что отец умер. Он не рассказал подробностей, считая меня еще недостаточно взрослой, но я слышала разговоры. Говорили, что Темный Лорд собственноручно мучал его...

Снова вспышка света, хрип, черные глаза и потухающий в них свет — Гарри хотелось закрыть уши и глаза, но он понимал, что видение не уйдет. Снова испуганный взгляд синих глаз на его лице. Как же должно было сейчас измениться его лицо, чтобы она так смотрела на него, с таким липким ужасом. Или она все-таки видит то, что видит он? Дамблдор. Он и Гарри считал недостаточно взрослым для правды.

— С тех пор, — продолжала Джейслин, — Сириус стал единственным родным человеком в моей жизни. С тех пор я стала заниматься Темными Искусствами с удвоенной силой. Сириус не понимал, зачем я это делаю, мы с ним даже ссорились. Он беспокоился. А я была просто глупой девчонкой, которая мечтала узнать все, что нужно, чтобы убить его. Чтобы отомстить за отца.

Гарри почувствовал, как что-то теплое разливается по всему телу. Он смотрел на решительное лицо Джейслин и мысленно улыбался. Она понимает.

— И мне удалось с ним встретиться, — ее губы скривились в усмешке, — Артоса не было дома в тот день, мы были вдвоем с Амальтеей. Я услышала шум внизу — жуткий грохот — это дверь вылетела из петель. Спустилась и увидела его, а Амальтея стояла перед ним на коленях, целуя полы его мантии как какой-нибудь провинившийся домовой эльф... Она говорила ему...много чего...

Джейслин осеклась, в ее глазах промелькнула нерешительность. Она тряхнула головой и опустила глаза.

— Она благодарила его за то, что он избавил ее от мужа, клялась в любви к Темному Лорду... А он смотрел на нее с отвращением, не замечая меня. Амальтея расхохоталась... — Джейслин прикрыла глаза, — И он убил ее. Она даже не поняла, что с ней произошло...

Гарри сглотнул. Он подумал о том, что вряд ли стоит рассказывать ей, что такова участь всех Блэков — погибать, исступленно смеясь.

— А потом он подошел ко мне. Я уже вытащила палочку, и он так же презрительно усмехнулся, глядя мне в глаза. В моей голове уже созрело заклинание, он смотрел на меня, и... все. Больше я не помню ничего. Только как стучу в дверь Джеймса Поттера, чтобы найти у него Сириуса.

— То есть вы не произнесли заклинание? Не использовали его? — мягко спросил Кингсли.

— Нет, — Джейслин мотнула головой, — Сириус отвел меня к Дамблдору, и Дамблдор посоветовал прятаться. Я пряталась, но Артос все время находил меня. Тогда я уехала из страны. Дамблдор не разрешил Сириусу говорить обо мне. Я просто исчезла с лица Земли. Ведуньи, Сириус — вся жизнь осталась позади, а моим существованием стала эта игра в прятки. Сириус писал мне. Я читала его письма, перечитывала, понимая, что где-то там есть жизнь, а у меня есть только этот страх, что Артос в любой момент может зайти в мою комнату. Я не теряла время зря, ведь я все еще оставалась глупой девчонкой, я училась всему, что встречала на своем пути. Темные Искусства, как бы там ни было, привлекали меня, я впитывала их как губка, стремясь дойти до уровня Темного Лорда, чтобы однажды вызвать его на бой и отомстить за то, что он убил отца и разрушил мою жизнь. И даже когда он исчез, я не верила, что все может быть так просто. Я тогда многому не верила. Тому, что Сириус виноват, например... Продать Джеймса Поттера? Черт, глупость какая!

Она истерично рассмеялась. Вот опять Гарри подумал о том, как она мешает простоту с сухими фразами. "Глупая девчонка". "Вызвать его на бой". Гарри не верил своим ушам. Сколько храбрости в этом неземном существе? Дамблдор бы нашел другое слово. Любовь. И любовь Сириуса к Джеймсу, вся глубина этого братского обожания отразилась в ее трясущемся от отчаяния голосе. "Черт, глупость какая!" — звенело в ушах Гарри. Безумная мысль не отпускала его — только в словах Сириуса о Джеймсе Гарри до этих пор чувствовал, как сильна была эта привязанность на самом деле. Он никогда не мог подумать, что "Черт, глупость какая!" тоже разбудят в нем это чувство понимания.

— Двенадцать лет я не получала от него ни письма. Артос продолжал меня преследовать. Передал наследство, а потом приходил и просто так, когда ему вздумается, причем находил меня без проблем, даже когда я была уверена в том, что мое убежище безопасно. Он убеждал меня перейти на сторону Темного Лорда, но я отказывалась. Сначала он просил, потом стал угрожать. В полном одиночестве я чувствовала себя загнанной в угол. Мне казалось, что Артос повсюду. Мне хотелось убить себя, как это делали в магловских фильмах, — с ее губ сорвался истерический смешок, — Мне помешал Сириус. Он нашел меня. Рассказал, каким образом ему удалось выбраться из тюрьмы, как вы спасли его, рассказал про Питера... Больше всего он говорил о тебе, Гарри. И это стало для меня понятно, когда я увидела тебя. Ты ведь...

— Похож на Джеймса, ага, — перебил ее Гарри, смягчая резкость тона улыбкой,— А глаза мамы, да.

— Гарри уже просто выучил это наизусть, как мантру, — хохотнул Рон, не замечая косого взгляда Гермионы.

Джейслин еле заметно улыбнулась. Она понимает. Гарри видел это по ее взгляду.

— Так вот, Дамблдор узнал о том, что мы виделись, и рассердился. Он был прав, я понимаю, ведь это было опасно. И для меня, и для него. Больше мы с Сириусом так и не увиделись. Через два года после нашей встречи Дамблдор написал мне, что...

"Не говори этого! Не говори!" — мысленно взмолился Гарри. Она растравила его сердце рассказами о Сириусе. Не важно, грустными или нет, главное, что в них он улыбался, страдал, смеялся, переживал — в них он был живым.

— ... Сириус умер, — произнесла она.

К своему удивлению, Гарри не почувствовал боли. Как-будто ураган пролетел мимо. Что-то было в ее голосе, в ее глазах, в ее лице, что-то утешающее, что-то такое... как надежда на то, что "умер" — не значит "навсегда", не значит "больно", не значит "больше нет". И он действительно был. В ее улыбке, в ее глазах, как-будто она только что вышла из той арки, в которой он исчез, как-будто она только что держала его за руку.

— Я просилась пустить меня обратно чтобы сражаться с Темным Лордом, но Дамблдор не разрешил мне этого. А еще через два года ты убил его, Гарри. Я думала, что все кончилось, что меня оставят в покое. Но Артос нашел меня. Я уже несколько лет преподавала в Дурмстранге, а он говорил, что нашел меня еще давно и наблюдал за мной. Связи, — она поморщилась, — Ни за что не могла поверить, что наш трусливый директор мог быть Пожирателем Смерти.

— Каркаров... — выдохнула Гермиона.

Рон одарил ее подозрительным взглядом, Гарри готов был поклясться, что друг думал о том, что Джейслин могла учить Виктора Крама.

— Ага, — кивнула женщина, — Игорь исчез, но это не значило, что Артос забыл ходы замка.

— Каркарова убил Волдеморт, — пояснил Кингсли.

Джейслин об этом не знала. Она удивленно приподняла брови, повернувшись к чернокожему мракоборцу, ее губы скривились в мстительной ухмылке.

— Правда? Туда ему и дорога. Пожиратели Смерти... Верные собачки... Когда-то я мечтала стать мракоборцем, чтобы сдавать дементорам каждую гадость, заклейменную Черной Меткой, но, Мерлин подери, провалила зелья...

Гарри и Рон прыснули, не в силах сдерживаться, Гермиона смущенно улыбалась, даже Кингсли закашлялся в кулак. Джейслин покраснела.

— Прошу прощения, — сказала она, хотя по ее глазам, горящим озорными огоньками, Гарри понял, что она не жалела о сказанном, — Я думала, что после смерти Волдеморта Артос станет скрываться как остальные, но он вернулся. И не один, а с подмогой. Вы видели...

Гарри медленно кивнул.

— Только зачем вы ему теперь? — спросил Кингсли.

— Не имею понятия, — развела руками Джейслин, — А зачем я нужна была ему тогда?

— Вы не думали об этом? — осторожно спросила Гермиона.

— Думала, — помолчав, призналась Джейслин, — Думала много, и каждая идея была нереальнее другой. Все догдаки становились бессмысленными, когда натыкались на одно обстоятельство — Волдеморт умер.

— Может, этот Артос хочет стать вторым Темным Лордом? — предположил Рон.

— Глупости, — тут же фыркнула Гермиона.

— А мне кажется, в этом что-то есть, — неожиданно для себя сказал Гарри, — Джейслин, вы же сами говорили, что ваши познания в Темных Искусствах очень высоки, профессор Слизнорт тоже упоминал об этом. Может, он хочет вашей помощи? Ведь это возможно, Кингсли?

Гарри смотрел на мракоборца в ожидании подтверждения своих догадок. Подумав, Кингсли кивнул.

— Да, такой вариант возможен, — ответил он, — Только я сомневаюсь, что мисс Найтрокк стала бы помогать Артосу Дарквеллу.

Джейслин невесело усмехнулась.

— У меня есть подозрения, что смертью своего отца я обязана Артосу, так что помогать ему я бы не стала даже под Империусом.

— В любом случае, — заверил Кингсли, вставая из-за стола, — В этом доме вы в безопасности, мисс Найтрокк. Здесь вас не найдет никто. А мы будем расследовать это дело.

— Спасибо, мракоборец Кингсли, — поблагодарила его Джейслин, — Только, боюсь, не отяготит ли мое присуствие Гарри, Рона и мисс Грейнджер?

— Ой, да бросьте вы так разговаривать, — выпалил Рон, в конце концов не выдержав, — Когда вы так говорите, мне кажется, что я на зельеварении и мне умными словами втолковывают, какой я дурак!

Гарри и Гермиона просто плакали от смеха, глядя на заливающегося краской Рона и озадаченную Джейслин. Гарри был рад, что она не стала уточнять, кто вел у них зельеварение, он не хотел больше этих вспышек воспоминаний, уколов вины... ему просто хотелось смеяться.

_____________

"Однажды ты был моим единственным товарищем,

Всем, что значило для меня.

Однажды ты был отцом и другом,

А потом мой мир разбился на части" Сара Брайтман