Ядовитый цветок любви (гет)

Граф Космея внимательно смотрел на горничную, которую нанял всего несколько месяцев назад. В ней не было ни толики сходства с членами семьи Орхидея: медно-красные волосы, зелёные глаза и самая улыбчивая мимика, какую он только видел. Тем не менее, когда она только пришла в его дом, приглашённый маг проследил её родословную — Кальмира оказалась состоящей в родстве с эрцгерцогом. Граф хотел рассказать ей об этом практически сразу, но сначала у него не повернулся язык, а потом со всё большей силой его душу захватывали чувства. Юная, тонкая и гибкая, как молодое деревце, искренняя и как будто солнечная, Кальмира стала занимать его мысли и проникать в его душу. Она так не похожа было на дворянок, всегда думающих, что сказать и как себя повести и даже отдалённо не напоминала своих родственников, от которых всегда как будто веяло холодом.

Долгое время Спатифиллум не замечал, какие взгляды бросала на него Кальмира украдкой. А сам он обладал завидной внешностью — пурпурные волосы, янтарные глаза, широкие плечи и узкая талия… К тому же, граф часто позволял себе беседовать с ней, увлекая самыми разными темами. И сердце Кальмиры дрогнуло. Она понимала, что ей, простолюдинке, нечего было и надеяться на отношения с графом, но со своими чувствами ничего не могла поделать. Спустя всего пару месяцев с прихода в его дом, она вынуждена была признать, что любит его. И вместе с тем Кальмира ненавидела Спатифиллума. За то, что хоть они и были так близко друг к другу, оставались в то же время бесконечно далеко.

Сам граф отказывал себе в том, чтобы признать свои чувства, целых четыре месяца. Но однажды, ясным мартовским утром, он проснулся, и его первой мыслью было желание увидеть Кальмиру. Больше говорить себе, что у него не было никаких чувств, Спатифиллум не мог. В тот день он отказался выходить из своей спальни, сказавшись больным, и до вечера метался по комнате, словно тигр в клетке. Вместе с осознанием жаркой и всепоглощающей любви к милой девушке его обуяла холодная, липкая ненависть — как ни поверни, она была роднёй Орхидея. С одной стороны, если бы он представил её эрцгерцогу, тот бы наверняка принял её если не как дочь, то как племянницу. И это разрешило бы вопрос возможности их отношений — даже на правах племянницы Орхидея Кальмира обретала статус дворянки по крови и могла стать его женой. С другой стороны, это было всё равно, что отдать свою возлюбленную в дом заклятого врага. Дом Орхидея не давал покоя дворянам почти со времён основания Флорендии: во всех прочих странах императрицами становились дочери дворян из этих же стран или принцессы из соседних, что давало семьям девушек определённый статус и влияние. Но здесь жены императоров не обладали никакой властью, а их семьи не получали ничего. Конечно, глупо было отрицать эффективность присутствия на троне императрицы женщины, готовившейся к этой непростой работе с самого детства, но власть слишком манила, чтобы не искать путей заполучить её.

Граф Космея знал о тёмном прошлом своего почившего отца. Именно под его руководством были осуществлены планы, убившие обеих эрцгерцогинь, жён Азуреуса Орхидея. Хотя во второй раз должна была погибнуть и его дочь, девочка оказалась магом и смогла появиться на свет. Впрочем, и тут не обошлось без неприятностей — посланная прислуга вбила огромный клин в отношения между кронпринцессой и её семьёй, а их сдержанный и даже холодный нрав не давал им сесть за стол и вместе всё обговорить. Этот факт только сильнее соблазнял отправить Кальмиру в дом Орхидея как родственницу. Если бы только она оказалась в родстве с любой другой знатью, Спатифиллум мог бы просто представить её и спокойно жениться, или, если бы таких родственников у неё не было вовсе, купить титул. Но Орхидея и здесь стояли у него на пути.

На Весеннем балу граф Космея присутствовал, но мысли его были в особняке. Кальмира не могла пойти с ним — в императорский дворец на бал первого дня можно было попасть только по приглашению. Чаще всего там присутствовали только дворяне и гости из других стран, если они находились во время его проведения во Флорендии. Но в этот раз на бал была приглашена простолюдинка. Таковой она, впрочем, оставалась недолго: обладательница редкой целительской магии получила почти традиционный для Флорендии титул виконтессы Дендриф. Миловидная девушка вызвала интерес у многих присутствующих — больше своим даром, нежели приятной внешностью. И после того, как сам кронпринц пригласил её на танец, граф не спускал с новоиспечённой виконтессы глаз и даже сам вальсировал с ней. Его высочество никак нельзя было назвать ветреным, да и его невестой была сама Венетта Орхидея, совершенная, как луна, и тем не менее, с этой девушкой кронпринц танцевал дважды, и второй танец он прервал, чтобы выйти с ней в сад. За ними граф не последовал, но отметил, когда они вернулись, некое особое выражение в их взглядах друг на друга. Это событие вряд ли как-то повредило бы помолвке кронпринца и кронпринцессы, однако Спатифиллум подумал, что близкая к его высочеству особа могла бы стать неплохим союзником.

Новость о стычке с Дракераном облетела столицу Флорендии в мгновение ока. Это означало, что в Хортусе некоторое время не будет ни кронпринцессы, ни её сводного брата вице-канцлера, которые должны были возглавить оборону. Императрица Сапфир, тётушка кронпринцессы, разумеется, оставалась во дворце, и от её взгляда мало что можно было утаить, но граф подумал, что ничего подозрительного в выражении почтения виконтессе Дендриф не будет. Поэтому он решил навестить её с дружественным визитом. По пути граф приобрёл букет васильков, несший в себе послание о предложении дружбы, и до того самого момента, когда его карета доехала до особняка Дендриф, Спатифиллум сомневался, стоило ли ему вообще заговаривать о Кальмире и доме Орхидея, но когда лошади остановились и лакей открыл ему дверцу, он наконец-то принял решение.

Дверь открыл дворецкий. Граф без труда узнал в нём человека императорской семьи, что его совершенно не удивило.

— Могу ли я видеть виконтессу Дендриф? — улыбнулся граф Космея.

— Её милость как раз закончила занятия с бароном Тюльпан, — кивнул дворецкий. — Ожидайте в гостиной, она скоро спустится.

Графа проводили в светлую комнату с большими окнами, и дворецкий оставил его, но вскоре пришла горничная и поставила на невысокий столик поднос с чаем и печеньем. Однако Спатифиллум не торопился, решив дождаться хозяйку дома. Она и в самом деле скоро спустилась. Граф слышал, как она попрощалась с бароном и тот покинул особняк, а затем девушка вошла в гостиную и плотно закрыла за собой дверь.

— Граф Космея? — озадаченно спросила она, когда Спатифиллум поднялся, чтобы поприветствовать её. — Что привело вас?

— Это просто небольшой приветственный визит, — он улыбнулся и протянул ей букет. — Это вам.

— Вы предлагаете мне дружбу? — улыбнулась в ответ Глориоза, вспомнив, что говорил об этих цветах его высочество.

— Именно так, — кивнул Спатифиллум. — Вы только прибыли в столицу, и для вас всё здесь, должно быть, ново. А я мог бы помочь вам.

— Его величество, его высочество, её высочество и его светлость уже заботятся обо мне, — отозвалась Глориоза. — Разве я могу рассчитывать на большую помощь?

— Может быть… — протянул граф.

— Давайте присядем и выпьем чаю, — кивнула виконтесса. — Как вы и сказали, я только недавно в столице, а потому вы должны сделать мне скидку по части моих манер.

— Не переживайте об этом, — улыбнулся Спатифиллум. — Я ведь когда-то был ребёнком и тоже только учился вести себя. Если мы не будем делать скидку тем, кто только постигает науку, станем ужасными лицемерами.

— В ваших словах есть что-то очень правильное, — улыбнулась Глориоза. — Однако если вы хотите в чём-то мне помочь, значит, вам что-то нужно и от меня?

— Что ж… — граф сам разлил чай и сделал небольшой глоток. — Вижу вы не настроены вести бесполезные разговоры. Я расскажу вам свою историю. Дело в том, что недавно я встретил девушку и всем сердцем полюбил её, но по закону я не могу жениться на ней, потому что она простолюдинка. Что, впрочем, не совсем верно, поскольку в ней течёт кровь Орхидея. Хм… Если бы она не была связана кровью со знатью, я мог бы даже официально купить ей титул, и с верительной грамотой не возникло бы никаких проблем, но её связь с родом эрцгерцога не позволит медальону принять её.

— Я не понимаю, — покачала головой виконтесса. — Чем в этой истории я могу вам помочь и чем всё это может помочь мне?

— Об этом мало кто знает — что её высочество кронпринцесса в крайне напряжённых отношениях со своей семьёй, — понизил голос граф. — Понимаете, первая эрцгерцогиня, мать Аргентума и Гербециуса, стала жертвой покушения, а вторая, мать Эрминеуса и кронпринцессы, скончалась во время родов, когда на свет появилась её дочь. Хм… Во время Весеннего бала я заметил, что его высочество проявлял к вам интерес. Кажется, вас даже видели с ним на фестивале цветов вчера. Признайтесь, вы хотели бы стать его женой?

— Его высочество ведь уже помолвлен, — ушла от ответа Глориоза.

— Я же вас не об этом спрашиваю, — улыбнулся Спатифиллум. — Мне интересно, хотели бы вы стать императрицей.

— Неважно, выйду ли я замуж за его высочество или нет, императрицей станет кронпринцесса, — покачала головой виконтесса.

— Пока с ней всё в порядке — да, разумеется, — кивнул граф. — Но, видите ли, отношения в семье эрцгерцога довольно запутанные, и если я приведу Кальмиру, представлю её сестрой её высочества, это может стать для неё серьёзным ударом. Если она не справится с эмоционально, этим она даст серьёзный повод усомниться в своей способности управлять страной. И тогда вы сможете занять место императрицы. А пока вы будете ею, с вашей помощью знать сможет продавить изменения в законе о короне.

— У вас далеко идущие планы, — сощурилась Глориоза.

— Прошу прощения, я немного увлёкся, — улыбнулся граф. — Возможно, изменения в законе и не понадобится — Аргентум ещё даже не думает о женитьбе, так что до появления следующей кронпринцессы ещё очень далеко. Помощь, о которой я могу просить вас сейчас — поддержать Кальмиру.

— Конечно, — кивнула виконтесса. — Думаю, у нас с ней может оказаться много общего.

— Благодарю вас, — граф поднялся. — Не смею больше отнимать ваше время.

— Надеюсь, в следующий раз вы познакомите меня с этой девушкой, — Глориоза тоже встала.

— Буду счастлив, если в скором времени вы примете приглашение посетить мой особняк с ответным визитом, — кивнул Спатифиллум и покинул дом Дендриф.

Глориоза подумала, что довольно внезапно узнала именно те подробности о доме Орхидея, которых ей не хватало. Если мать кронпринцессы скончалась в родах, её высочество наверняка винила в этом себя и, возможно, считала, что остальные члены семьи её просто ненавидят. В такой ситуации появление сестры и в самом деле стало бы таким ударом, который был бы способен сломить любого. Если этот план сработает, кронпринцесса просто перестанет быть проблемой и преградой в достижении её цели.

Граф Космея посчитал, что его визит прошёл вполне удачно, что заметно подняло ему настроение. Однако проблема всё же имелась — теперь обо всём этом надо было поговорить с Кальмирой, причём, не откладывая на потом. Спатифиллум посчитал, что лучшим моментом представить её дому Орхидея будет день рождения её высочества, до которого оставалось всего пять недель. Стычка с Дракераном к тому времени должна была уже закончиться, но такие мероприятия не самым лучшим образом влияли на эмоциональное состояние людей. А уж если выбрать значимый для кронпринцессы день и полностью переключить всё внимание на другого человека — такой удар будет посильнее удара тем же мечом.

Однако мысли о предстоящем разговоре с Кальмирой буквально уничтожали настроение графа. Он никак не мог выстроить в голове слова, которые собирался сказать ей, не представлял, как донести до неё всё то, что он чувствовал и чего хотел. А когда показался забор его особняка, он впервые в жизни пожалел, что его конюшня гордилась резвостью своих лошадей. В дом он шёл, как на казнь, растерянный и мрачный. Войдя, граф велел дворецкому прислать к нему Кальмиру в кабинет, а потом вся прислуга должна была убраться из дома. Дворецкий и бровью не повёл, направившись исполнять поручения. В ожидании девушки Спатифиллум вышагивал из одного конца кабинета в другой, тщетно пытаясь собраться с мыслями и решить, как ей всё объяснить, но когда Кальмира вошла, он и вовсе забыл, как дышать.

— Вы звали, милорд? — улыбнулась девушка, остановившись у самых дверей.

— А… Да… — растерянно протянул граф. — Кальмира, я… — он нервно провёл рукой по волосам. — Я хочу жениться на тебе.

— Вы дворянин, а я — нет, — холодно отозвалась она.

— Не совсем так, — Спатифиллум глубоко вздохнул. — Да и это не важно! Если ты была обычной простолюдинкой, я бы купил тебе титул!

— А без него я вам не гожусь? — поджала губы Кальмира.

— С титулом, без него — не важно, потому что я люблю тебя! — выпалил граф, и на несколько секунд в комнате повисла гробовая тишина. — Но… — Спатифиллум отвёл глаза. — По закону я могу жениться только на дворянке.

— Знали бы вы, как сильно я ненавижу вас, потому что вы дворянин, — тихо произнесла Кальмира. — Ненавижу за это, потому что люблю вас.

— О, Кальмира… — граф мгновенно пересёк комнату и сжал девушку в объятиях.

Она успела закрыть лицо руками и, уткнувшись в плечо Спатифиллума, разрыдалась. К такому граф был не готов. Как не готов оказался и к тому, как больно ему самому было от каждой пролитой слезы. Как будто это не солёная вода катилась по щекам Кальмиры, а острые кинжалы пронзали его. Любящее сердце страдало от плача Кальмиры, но в потаённом уголке души ненависть злорадствовала от того, что его слова заставили рыдать кого-то, кто нёс в себе кровь Орхидея. Спатифиллум успокаивающе гладил девушку по спине, пока всхлипы наконец не утихли. Тогда граф отстранился и сжал её плечи, заглядывая в лицо.

— Ты прекрасна, — мягко произнёс он.

— Не говорите ерунды, — отозвалась Кальмира, утирая слёзы.

— Это не ерунда, — Спатифиллум покачал головой. — Для меня ты всегда прекрасна.

— Даже если вы так говорите, между нами остаётся стена происхождения, — она вывернулась из его рук и отступила на шаг.

— Не такая уж серьёзная стена, — улыбнулся граф. — Видишь ли, я проследил твою родословную. Твой отец приходится двоюродным братом эрцгерцогу Орхидея. Было непросто выяснить это, но я должен был знать твои корни, чтобы найти способ жениться на тебе. Эрцгерцог — человек хоть и холодный, что неудивительно, учитывая, как сложилась его жизнь, но добрый. Если представить тебя ему, уверен, он тебя примет. И тогда ты станешь сестрой кронпринцессы, и никакие законы нам не помешают.

— Но я совсем не подхожу дому Орхидея! — вспыхнула Кальмира.

— Я убеждён в обратном, — улыбнулся граф. — Ты потрясающая, и они быстро поймут это. Не сомневайся.

— Но я ведь даже вести себя не умею, — настаивала девушка.

— Может, это даже к лучшему, — усмехнулся Спатифиллум. — Но я же не собираюсь везти тебя туда завтра же — дом Орхидея всё равно на военном положении до возвращения всадников грифонов. Я думаю, для кронпринцессы будет чудесным подарком ко дню рождения твоё появление. За пять недель ты сумеешь научиться основам, а потом сам эрцгерцог позаботится о тебе.

— И тогда… — просветлела Кальмира.

— И тогда мы сможем быть вместе, — граф улыбнулся и сделал шаг к ней. — Тогда ничто не помешает нам пожениться. Тогда я смогу отдать тебе всю свою любовь. Нужно только немного подождать.

— Немного? — недоверчиво переспросила девушка.

— Несколько месяцев, — он кивнул и сделал ещё шаг, приблизившись практически вплотную. — Разве это срок, когда вся жизнь впереди?

— Нет… — тихо отозвалась Кальмира.

— Тогда… — граф притянул девушку в свои объятия. — Могу я получить небольшой залог?

— Какой залог? — она склонила голову набок.

— Поцелуй, — он мягко улыбнулся и потянулся к ней.

Кальмира так ничего и не сказала, но потянулась ему навстречу. Её губы оказались мягкими, тёплыми и солёными от слёз, но для Спатифиллума они были слаще мёда. Он целовал её так, как будто долго брёл по пустыне и наконец нашёл источник чистой воды, а теперь не в силах был оторваться. Тем сложнее это было сделать, чем яснее он понимал, что между этим поцелуем и следующим проляжет бесконечная пропасть. Даже если он сам говорил, что несколько месяцев — это совсем не срок, граф плохо представлял, как продержится это время.

Время утратило значение, как будто весь мир остановился. И всё же, поцелуй не мог длиться вечно. Наконец Кальмира осторожно отстранилась и посмотрела Спатифиллуму в лицо. Теперь у неё было никаких сомнений — она видела в глазах графа настоящий бушующий океан горячего и искреннего чувства. И Кальмира сдалась, хотя и нельзя было сказать, будто она сильно сопротивлялась.

— Ты станешь моей женой? — почти шёпотом, будто страшась собственных слов, спросил Спатифиллум.

— Да, — так же тихо выдохнула Кальмира.

— Я… прости, я не был готов к тому, чтобы говорить об этом сегодня, и ничего не приготовил… — смутился граф.

— Сейчас это было бы даже неправильно, — улыбнулась она. — Но вы же сделаете всё по правилам, когда это станет возможно?

— Я буду ждать этого дня с нетерпением, — горячо отозвался Спатифиллум. — Но это значит, что теперь у нас очень много дел. И первое — надо перевести тебя из горничных в гостьи, а уж потом всё остальное.

Дел и в самом деле было много, и граф уже к вечеру начал проклинать себя за то, что не поднял эту тему раньше. Справиться со всем всего за пять недель было непросто. Впрочем, Кальмира очень старалась, что здорово продвигало её в учёбе.

Спустя четыре недели после начала стычки императорский двор объявил о её благополучном завершении и возвращении всех всадников грифонов в целости и сохранности. По этому случаю в день их прибытия в Хортус было назначено торжество в императорском дворце, впрочем, чествовать героев должны были только военные лица, в число которых граф не попадал. А уже через неделю в особняке Орхидея должен был состояться приём в честь дня рождения кронпринцессы. На него, впрочем, граф Космея тоже не имел чести быть приглашённым. Тем не менее, он тщательно подготовился к визиту на это мероприятие — заказал для себя дорогой костюм, а вот для Кальмиры было решено выбрать хорошее платье из тех, что у неё были. Девушка не совсем понимала, зачем так поступать, но Спатифиллум убедил её, что это поможет ей расположить к себе семью эрцгерцога.

В назначенный день карета графа прибыла к особняку. Охрана не спрашивала приглашений, так что его просто пропустили через ворота, даже не досматривая. Впрочем, кому бы пришло в голову организовать нападение, когда в доме находились лучшие воины Флорендии? Спатифиллум идеально рассчитал время для того, чтобы войти в празднично украшенный зал ровно в середине поздравительной речи эрцгерцога. Азуреус был осторожен в словах, а когда двери распахнулись, и вошёл граф с Кальмирой за плечом, оказался вынужден прервать себя на полуслове.

— Что привело вас в дом Орхидея? — слегка нахмурившись, спросил эрцгерцог.

— Разве я мог не поздравить её высочество кронпринцессу с днём рождения? — улыбнулся Спатифиллум и на мгновение повернулся к Кальмире, а потому не заметил короткого гневного взгляда Азуреуса. — Я привёл с собой особенную гостью, — граф чуть подтолкнул вперёд девушку. — Утерянную сестру её высочества Кальмиру.

Спатифиллум в этот момент смотрел на кронпринцессу, и на мгновение её лицо исказилось так, как если бы она получила мощный удар под дых. Однако она быстро пришла в себя и буквально спорхнула к Кальмире.

— Здравствуй, — улыбнулась её высочество. — Твоё платье немного измялось в дороге. Пойдём со мной, уверена, у меня есть что-нибудь, что тебе подойдёт!

Кронпринцесса, не дожидаясь ответа, взяла Кальмиру за руку и потянула за собой. Уже через пару секунд девушки скрылись в коридоре, а граф неожиданно для себя наткнулся на мрачные взгляды эрцгерцога и его сыновей, и выражение лица каждого из них не сулило ничего хорошего. Азуреус сощурился и быстро подошёл к нему.

— Она Венетте не сестра, — резко заявил он.

— Вы сами можете пригласить мага, чтобы установить кровное родство, — улыбнулся Спатифиллум.

— Я не отрицаю того, что она может быть нашей кровной родственницей, — понизил голос эрцгерцог. — Но Венетте она не сестра. У меня только четверо детей.

— То, что вы отказываетесь это признавать, не меняет факта, — вздёрнул подбородок граф.

— Вы с своём уме — говорить подобное? — взвился Азуреус, но тут же взял себя в руки. — Ни явно, ни тайно после смерти Ионис я не женился. Так что и других детей у меня нет и быть не может. Однако… Полагаю, это дочь моего двоюродного брата, — достаточно громко, чтобы слышали все гости, произнёс эрцгерцог. — До меня доходили вести о его кончине, а потому, конечно, мы примем девушку.

И ровно на последней фразе, пропустив всю ссору, в зал вернулись кронпринцесса и Кальмира. На «сестре» оказалось изумрудного цвета платье, и Азуреус не мог припомнить, чтобы у его дочери такое было. Впрочем, он допускал, что та вызвала горничную, чтобы наскоро переделать старый наряд по моде. Племянница оказалась довольно привлекательной, тем более, что и платье ей было очень к лицу.

— Подойди, — позвал Азуреус, и Кальмира приблизилась к нему. — Ты — дочь моего двоюродного брата, а мы, увы, потеряли связь с дядей ещё когда эрцгерцогом был мой отец. Я соболезную твоей утрате. Однако теперь ты вернулась в дом Орхидея, и я даю тебе достойное имя — Кальмия. Добро пожаловать.

Графа не выставили, как можно было ожидать, но он старался держаться в стороне, чтобы его не замечали. Спатифиллум даже предполагал, что Азуреусу известно о том, кто был повинен в смерти его жён, только он не мог этого доказать, а значит, стоило не мозолить ему глаза. Однако из своего укрытия граф мог видеть, как Кальмия оказалась в центре внимания — всем было интересно, как она жила и где была столько лет. А кронпринцесса не только не пыталась напомнить о поводе приёма, но как будто и сама старалась отойти в тень. Пока что всё шло как нельзя лучше.