Мята-шоколад и солёная карамель (гет)

Обычно студенты и школьники с нетерпением ждали летних каникул и боялись нового учебного года, как огня, но Реин отличалась ото всех. Стоя на платформе 9 и ¾, она радовалась началу сентября. Следующие 9 месяцев она проведёт в спокойствии вдалеке от дома.

У поезда толпились ученики и их родители, бабушки и дедушки, сестры и братья, все, кто только смог прийти. Реин было как всегда всё равно на шум голосов, плач провожающих, и если была бы возможность, она поскорее зашла бы в поезд, чтобы найти пустое купе, но родители не могли отпустить свою дочь без наставительных речей.

— Не забывай об экзаменах! Ты должна сдать их на максимальный балл, — строго говорил ее отец, а мать лишь кивала головой.

«С годами ничего не меняется, — пронеслось в голове у Реин, — разве так нужно каждый год повторять одно и то же?!»

— Реин! Будь так добра слушать, когда к тебе обращаются.

Резкий тон отца вырвал её из собственных мыслей.

— Простите! Я всё поняла.

Она обняла родителей, хотя делать этого совершенно не хотелось. Оба были противны как никогда. Зато этим она показала, что разговор окончен. Не медля, она забежала в поезд, чтобы никто её не окликнул и не остановил. Когда так хочешь скрыться, даже тяжёлый чемодан не покажется непосильной ношей.

Реин удалось занять пустое купе в самом конце поезда, где она надеялась отдохнуть в тишине. Достав книгу, она принялась читать и даже не заметила, как поезд тронулся с места, а громкие голоса сменились размеренным постукиванием колёс. Как бы девушке не хотелось продолжить повторение составов зельев, изученных за прошедшие годы, чтобы порадовать своего декана и любимого профессора, бороться с желанием поспать оказалось труднее, чем можно было предположить. В поместье Реин всегда плохо спалось: каждую ночь её мучили кошмары, и она часто просыпалась не в силах заставить себя заснуть, но мерный стук колёс, который успокаивал нервы, подействовал лучше любого снотворного, и девушка забылась в сладком сне, облокотившись на столик в купе.

* * *

Маленькая девочка ехала одна в купе огромного поезда, который свысока был похож на красного змееподобного дракона. Он мчал быстро, извиваясь и выпуская клубы серого дыма. Девочку звали Реин Розье, не прошло и месяца, как ей исполнилось 11 лет. Она была одета в чёрную мантию, которая слегка длинновата, из-за чего девочка часто спотыкается, запнувшись о подол своего одеяния. Через пару часов начался бы её первый учёбный год в Хогвартсе — лучшей школе волшебниц и волшебников, которую когда-то закончили и её родители. С самого рождения Реин было предназначено поступить в это учебное заведение, сдать экзамены на отлично и превратиться в лучшую волшебницу века. Иначе и быть не могло, по крайней мере, отец не стерпел бы, если что-то пошло бы не так, как он запланировал. Его дочь всегда должна быть лучшей из лучших.

Конечно же, всё в Бенджамине выдавало настоящего слизеринца: целеустремлённый, амбициозный, готовый на всё ради успеха, даже на то, на что нельзя быть готовым, для него не было методов, которые было бы запрещено использовать, да и он полагал, что результат оправдывает любые затронутые ресурсы. Вскоре после окончания школы он получил чёрную метку и стал одним из доверенных лиц лорда Волан-де-Морта. Бенджамин беспрекословно выполнял все приказы, полностью разделяя взгляды того, кто владел его душой. Через несколько лет он женился на девушке из чистокровной семьи, которая была приятна его родителям. Ребекка была остроумна и активна, выпускница Когтеврана, капитан сборной по Квиддичу. Её жизнь могла бы сложиться совершенно иначе, если бы не брак, который разрушил всё, что было дорого ей. Она была младше мужа на 6 лет и поначалу пыталась заставить себя полюбить его, но это было выше её сил. Она знала, какие зверства творит человек, живущий рядом с ней, и пыталась с этим бороться. Вот только ничего не вышло. Не прошло и двух лет с церемонии бракосочетания, как родился юный Генрих. Отец был вне себя от радости, пока маленький мальчик однажды ночью не скончался. Для всех несчастный случай, однако молодой родитель так не думал. В возрасте 31 года Бенджамин Розье стал отцом прекрасной девочки, которая родилась раньше срока и чудом выжила, но никакого восторга в этот раз отец не испытывал. Ему был нужен наследник, но никак не маленькая Реин. С тех пор жизнь Ребекки, все ещё юной, но утратившей жизнерадостность, за которую её все любили, стала ещё тяжелее и безрадостнее, а маленькая Реин росла с родителями, один из которых её искренне ненавидел, а второй, разочарованный в жизни, просто не хотел любить ребёнка, рождённого от человека, который был ему противен.

Единственным человеком, которому малютка была дорога, стала миссис Линн — пухловатая женщина с всегда румяным лицом, добрыми улыбающимися глазами и тонкими губами, которые в момент недовольства превращались в тонкую нить. Когда она начала работать на семейство Розье, ей было уже за 60. Она была матерью пятерых примерных сыновей, каждый из которых любил мать и отца больше всего на свете. Видя, как страдает от одиночества маленькая Реин, миссис Линн тайком приносила ей конфеты и рассказывала сказки перед сном, хоть родителям девочки это и не нравилось, а отец строго настрого запретил рассказывать «глупые небылицы» своей дочери.

Именно эта добрая женщина и собирала одиннадцатилетнюю Реин в Хогвартс, аккуратно гладя и складывая её вещи, именно она отправилась с девочкой в Косой переулок, чтобы та смогла купить свою первую волшебную палочку.

Сейчас Реин сидела одна, испуганная неизвестностью предстоящих часов. Она обнимала плюшевого мишку, которого ей сшила Миссис Линн. Этот медвежонок был единственной её игрушкой, и она им дорожила больше всего на свете. Игрушка была маленькой, но очень аккуратной: стежки ровные и одинаковые, а главное, от мишки пахло лавандой. Точно так же пахла и миссис Линн. Этот запах не мог не успокаивать, напоминая о доброте её любимой няни.

Наблюдая за игрой облаков на розоватом небе, освещенном заходящим солнцем, девочка ничего не замечала, пока ее плеча не коснулась маленькая ручка.

— Можно я здесь останусь? — промямлила высокая девчонка с рыжими волосами и веснушками по всему лицу. — Там просто… шумно слишком, а я хочу почитать. Ты не против?

Девочка смотрела так умоляющее, будто от ответа Реин зависела вся ее жизнь, та просто кивнула. Она не нашла слов, чтобы выразить своё желание с кем-то подружиться или хотя бы просто пообщаться. Маленькой Розье всегда было трудно заводить знакомства, что было очевидно, учитывая, что всю жизнь её единственным собеседником была миссис Линн, которая была старше Реин лет на шестьдесят, если не больше.

— Я, кстати, Кьяра… Кьяра Лобоска, — смущённо пробормотала девочка и села напротив Реин. — Странное имя, я знаю, но… родителям нравится.

— Мне тоже, в смысле, красивое имя, не стоит его стесняться. — Реин была ненамного лучше, чем Кьяра в разговоре, но она говорила быстро, не запинаясь. — Я Реин Розье.

— Приятно познакомиться!

— И мне.

Девочки болтали до самого приезда в Хогвартс, и даже в лодке они не переставали смеяться, а стоя в школьном коридоре они обменивались слухами, которые слышали о церемонии распределения по факультетам. Каждая из них тряслась от страха, боясь ожидающего испытание. Кьяра слышала о змеях и троллях, а Реин говорили о том, что надо совершить магию без палочки. Благо, всё оказалось гораздо проще: надо было всего лишь сесть на табуретку и подождать, пока обтрёпанная древняя шляпа вынесет свой вердикт. Первую вызвали Кьяру, которая всё ещё волновалась, находясь перед столами, за которыми сидели ученики Хогвартса, но, собрав силы в кулак, девочка добралась до стула, и на её голову быта возложена странная шляпа, которая, особо не задумываясь, громко выкрикнула:

— Пуффендуй!

Со стороны крайнего справа стола раздались шумные аплодисменты, и Кьяра направилась туда, где её с радостью встретили однокурсники и ученики самого трудолюбивого и терпеливого факультета.

Вскоре очередь дошла и до Реин, которая с напускным спокойствием вышла вперёд, но запнулась о подол мантии и чуть не упала. К счастью, она всё-таки добралась до стула, правда, её лицо было пунцово-красным.

— Так-так-так… В тебе много храбрости и честности, но что-то подсказывает мне, ты не обрадуешься моему выбору. — Голос звучал как будто в голове.

С испугом Реин осознала, что шляпа хочет, чтобы она поступила в Гриффиндор. Ничего страшнее этого и произойти не могло. Румянец стеснения мигом пропал с её красивого личика, которое приобрело серовато-зелёный оттенок.

«Отец меня убьёт», — пронеслось в голове девочки.

— Так что? — спросила шляпа.

— Слизерин, прошу, — тихо взмолилась Реин, в мыслях умоляя шляпу не оглашать страшный приговор.

— Слизерин!

Раздался громкий крик, и из-за стола, соседнего с Пуффендуем, раздались громкие овации. Реин была спасена.

— Шляпа так долго думала, куда тебя распределить. Очень странно. Меня зовут Эмма Ванити, если ты не слышала или не обратила внимание на мое имя, — сказала сидящая рядом девочка, которой явно было скучно. — Если что, я тоже первокурсница.

— Приятно познакомится, я Реин.

Вот так, в один день, юная Розье обрела сразу двух близких подруг, с которыми она проведёт семь лет в Хогвартсе.

* * *

— Почему ты вечно спишь? — встряхивая Реин, возмутилась девушка. — Нельзя тебя оставить на пару часиков! Мы скоро приедем! Просыпайся, Реин!

— Я уже не сплю… Прекрати меня трясти, Эми! — пробормотала Реин, у которой раскалывалась голова.

Взглянув в окно, Реин поняла, что её не зря разбудили. Солнце почти село, а значит, скоро они будут в замке, а она все ещё не переоделась. Заметив свою оплошность, девушка развернулась спиной к подруге, и сняла с себя короткую белую юбку и чёрную рубашку, а после облачилась в мантию. Реин никогда не стеснялась свой подруги, всё же, они были знакомы уже седьмой год, но теперь ей приходилось быть острожнее. Всё-таки в её планах не было рассказывать о том, как метка появилась у неё на руке. Дальше девушка завязала зелёный с серебряным галстук и прицепила значок старосты. Отцу было все равно на должность дочери, а мать, у которой иногда случались приливы нежности, похвалила Реин, вспомнив времена, когда она сама была старостой.

Следующие полчаса до прибытия на платформу Реин разговорила с Эммой Ванити — бывшим капитаном сборной Слизерина по квидиччу. Как бы это не было грустно, но девушке пришлось уйти из спорта после серьезной травмы колена, теперь она была комментатором матчей Хогвартса.

— Прости, что не пришла раньше. Встретилась с Барти и просто не могла оставить его одного, — протараторила Эмма, которая, кажется, не умела говорить медленнее. — Очень приятный молодой человек, даже не знаю, почему раньше с ним не общалась.

— Приятный теперь значит симпатичный? — съязвила Реин.

— Да! Именно это и значит, — ответила Эми. — И вообще, если у тебя нет никакой личной жизни, хотя стоило бы, а то после Питера у тебя никого не было, а возможно, ты именно от этого такая злая, подыщу я тебе парня, так я не об этом, короче, если у тебя нет парня, это не значит, что у меня его не должно быть, а Барти, знаешь ли, очень даже симпатичный, а ещё такой умный и…

— О нет, прекрати так быстро говорить. Я перестала понимать после того, как ты начала говорить о том, что я, видите ли, злая.

— Не только злая, ещё и не культурная. Постоянно перебиваешь, надо научить тебя манерам, иначе никто замуж не возьмёт, а твоим родителям такое будет не по душе, кстати, как твои родители, мои вот совсем обезумели, недавно решили…

Эмма продолжала болтать, даже не замечая, что Реин давно перестала слушать. После долгого расставания так было всегда, Эмма просто на могла молчать, говорила и говорила, не в силах остановиться. К счастью, большую половину пути она болтала с Барти Краучем, который был совсем не против её компании.

— Ну всё, мы приехали. Расскажешь потом, — оборвала на полуслове подругу Реин.

Они вышли из поезда и сразу же встретились с лесничим — Хагридом. С ним у девушек были отличные отношения, ведь он не раз выручал и спасал их из самых затруднительных положений. Они мило поздоровались, но времени переговорить не было, Хагрид должен был заниматься первокурсниками.

Вдруг в толпе Реин заметила рыжие волосы, схватив за руку Эмму, она проталкивалась через толпу, чтобы обнять свою ещё одну близкую подругу.

— Кьяра!

Высокая веснушчатая девушка обернулась и радостно улыбнулась.

— Девочки! Как я рада вас видеть!

Троица обнялась и принялась весело переговариваться, дожидаясь кареты, в которой они также продолжили ещё более оживлённый разговор.

По прибытию в школу ученики разошлись к своим столам, и Кьяра отправилась за стол Пуффендуя.

Не прошло и десяти минут, как в зале появились маленькие первокурсники. Смотря на них, Реин вспоминала себя, и ей не верилось, что она могла также стоять перед учениками и бояться за то, куда её распределит шляпа. Церемония прошла быстро, а пир пролетел, казалось, ещё быстрее. Однако, Реин заметила взгляд Дамблдора и точно знала, что профессор хочет ее видеть. Но сначала девушке нужно было помочь первокурсникам добраться до спален. Она вместе со своей маленькой группой зачарованных детей добралась до подвала, рассказала мальчикам и девочкам, где их спальни и, конечно, не забыла про пароль «никша». Загнав всех учеников по комнатам и проследив, чтобы никто не шастал, Реин осталась в гостиной одна. Она тихо вышла в коридор и направилась к кабинету директора.

* * *

— Добрый вечер, профессор!

Реин зашла в кабинет и сразу направилась к столу, где лежала маленькая ваза с лакричными конфетами, которые так любила девушка. Рядом с Дамблдором она чувствовала себя так, как с миссис Линн, которую она убила. Это было чувство дома, чувство родительской любви. Рядом с ним она была уверена, что справится со всем, переживет все невзгоды.

— Как тебе первокурсники? — спросил Дамблдор, отрываясь от бумаг на столе. — Надеюсь, они не слишком шумные.

— Да нет, обычные дети, даже вполне приятные. — Реин сказала именно то, что думала на самом деле, а не то, что от неё хотели бы услышать, и это было приятным чувством. Последние три месяца она не могла говорить то, что чувствовала на самом деле, опасаясь родительского гнева.

— Ты не пожалела о своём решении? — Профессор встал и подошёл к девушке.

В тот же миг, как он спросил, её лицо помрачнело от пришедших воспоминаний.

— Пожалела. — Только она призналась в этом, как из её глаз хлынули слёзы. Она плакала и не могла успокоиться. — Он заставил меня… убить… миссис Линн.

Дамблдор стал первым человеком, которому она призналась в том, что сделала. Никому из подруг она не сможет это рассказать, но ему смогла.

— Я ненавижу себя! Лучше бы я сама умерла!

Она плакала, пока слёзы не иссякли, а он стоял и терпеливо ждал, зная, что не сможет сделать ничего лучше для неё.

— Если бы я отказалась, он бы все равно не убил и меня…

— Реин, милое дитя, лишив жизни эту женщину, ты, возможно, спасла жизни тех, кто погиб бы от руки Волан-де-Морта, — медленно начал Дамблдор. — Ты храбра, раз смогла выстоять такое испытание. Я знаю, что никакие слова не исцелят рану в твоём сердце, но ты должна попытаться. Я не могу сказать тебе, что убийство это женщины было самым страшным, что тебе придётся сделать по моей просьбе, хотя и надеюсь на это.

— Профессор, я сделала это не только по вашей просьбе! — вскрикнула Реин. — Я вступила в их ряды, потому что боялась за свою жизнь, боялась, что отец меня убьёт, и за это я ненавижу себя!

— Страх перед смертью, когда ты так молод, естественен. Многие испытывают его, даже прожив полную радостей жизнь, поэтому не вини себя.

Они говорили всю ночь. Реин рассказала о составе Пожирателей, о нем, не забыла и про прогулку с Регулусом Блэком.

— Он всегда ведёт себя отстранённо, так, будто его ничто не касается. Если Трэверс вызывается на каждое дело и чуть ли не ноги целует лорду, то Регулус не предпринимает никаких попыток показать себя. Хотя Сириус говорил, что его младший брат самый настоящий фанат Волан-де-Морта, он даже вырезки из газет с ним собирал.

— Возможно, Регулус узнал что-то, что изменило его, ты можешь попробовать это выяснить здесь, в Хогвартсе. — Предложил Дамблдор. — Знаешь, я ведь до сих пор в него верю. Он очень умён, очень, однако его ум был направлен в неверное русло его родителями.

— У нас полно совместных уроков, попробую его как-нибудь разговорить. — Чуть замешкавшись, Реин задала вопрос, который её очень волновал. — Профессор, вам не писал Сириус, Лили или хотя бы Джеймс?

— Они больше тебе не пишут? — спросил Дамблдор, но в его взгляде читалось понимание. Он догадывался, что она сделала.

— Я написала Лили и Сириусу письма, сказала, что поверила в идеалы родителей и больше не хочу с ними общаться. Они не ответили, но письма дошли. Я знаю.

— Лили и Джеймс готовятся к своей свадьбе, конечно, Сириус будет шафером. Как я знаю, все они не испытывают серьёзных затруднений в жизни и вполне счастливы. Я писал Сириусу о брате, но он сказал, что больше не хочет его видеть, как и родителей.

— Я рада за Лили и Джеймса, но я боюсь, что Сириус узнает о метке. Он никогда меня не простит.

— Боюсь, ты в чём-то права. Он не поймёт твоего решения, даже узнав о твоей самоотверженности. Ему будет тяжело простить тебе то, как ты рисковала своей жизнью.

* * *

Под утро Реин наконец вернулась в спальню старост, где её уже ждали собственные вещи. Она аккуратно разложило все по полкам в шкафу, решив, что ложиться спать уже слишком поздно. До первого урока оставалось всего полтора часа, поэтому девушка принялась повторять когда-то пройденный материал. Первым уроком было зельеварение с её любимым учителем и деканом — Горацием Слизнортом, который считал её выдающейся волшебницей, поэтому девушка открыла свою тетрадь и принялась вспоминать всё, что касалось амортенции, которая для неё пахла древними книгами, лесом после дождя и тёмным шоколадом. Осенью и поздней весной Реин нравилось убегать в запретный лес, пока все ученики ещё наслаждались сном, что, конечно, было строго запрещено, однако девушке нравилось сидеть там после прошедшего ливня, наслаждаться звуками маленьких капель, падающих с листьев деревьев, шорохами копошащихся в траве существ. Она часто сидела на пледе, читая старинные книги, рассказывающие обо всем на свете, и ничто не могло омрачить раннего утра, проведённого таким образом.

* * *

А знаешь, что мне тут рассказали? — с подозрительной усмешкой спросил Марлен.

В этом году ни Лили, ни девушка Сириуса не отправились домой на пасхальные каникулы, а вот однокурсницы Реин разъехались по домам, поэтому сейчас девушка сидела ночью в гриффиндорской гостиной.

— Не томи, — смеясь, сказала Лили. — Говори уже!

— Оказывается, наша малютка Реин встречается с Питером!

— Не может быть! Реин, неужели правда? — воскликнула от удивления Лили, а её глаза увеличились в несколько раз, став размером с крупные монетки.

Сама Реин была краснее помидора. Хоть Лили и Мерлен были её подругами, рассказывать о своих первых отношениях всё равно было как-то неудобно.

-Ага, — только и смогла выдавить из себя девушка. Но за ночь её успели расспросить обо всём, о чем только было можно.