Четыре минуты вечности (гет)

“These days I'm becoming everything that I hate

Wishing you were around but now it's too late

My mind is a place that I can't escape your ghost

Sometimes I wish that I could wish it all away

One more rainy day without you

Sometimes I wish that I could see you one more day

One more rainy day”

Imagine dragons, Wrecked

++Oh, I'm a wreck without you here++

Несколько долгих секунд Саске осматривает бездыханное тело рядом, не совсем понимая, что ему теперь делать. Вряд ли Какаши поверит в то, что Ритсуми убил бесплотный ниндзя Звука из бредового воспоминания, о котором Саске и знать-то не мог. Кроме того… это и не воспоминание вовсе? На неё кто-нибудь нападал при прибытии в Коноху? Это вообще происходило?

Слишком много вопросов, ни одного ответа. А как результат — труп, который никак не скрыть. Да, Саске терпеть не мог эту непредсказуемую куноичи, и никогда этого не скрывал. Но он не желал ей смерти. Особенно такой смерти, в которой могли обвинить его. Какая ирония судьбы, в самом деле. Опять Учиха и Ритсуми.

Ему не хочется трогать её, но он, тем не менее, садится на корточки и нерешительно берёт в руку холодную ладонь. Другой закрывает ей веки, пряча жёлто-зелёные, потухшие глаза. Приподнимает пропитавшийся водой, вперемешку с кровью, свитер и разглядывает аккуратную рану между рёбер. Вздрагивает. Это по-настоящему. Она умерла.

За спиной призывно шелестит песок, словно приглашая Саске воспользоваться возможностью. Но, чёрт возьми, он не знает как. Они не успели изучить артефакт, не успели понять ни что он такое, ни как он работает. Даже если он займётся этим сейчас, будет уже слишком поздно, он знает.

В кармане штанов тикают часы, с каждым движением секундной стрелки приближая рассвет. Он сидит над телом Накику и не может никак понять, что ему делать. А потом боль острыми иглами впивается в его сознание, заставляя рухнуть на Ритсуми и потерять сознание.

++Yeah, I'm a wreck since you've been gone++

В последнее время Сакура до рассвета задерживается в госпитале, пытаясь помочь всем, кому может. Она уже пару недель не виделась ни с кем из своих сокомандников, да и из друзей тоже пересекалась разве что с Ино, такой же бледной тенью шатающейся по больничным коридорам. Потом она спит дома пару часов — а последние два дня и вовсе в ординаторской — и снова бегает по палатам, пытаясь побыстрее поставить на ноги раненых. Их приток всё не кончается, несмотря на то, что война вроде как окончилась уже почти год назад.

— Темари? — она с удивлением разглядывает куноичи Песка, полусидячую на каталке в коридоре.

Она удивлена не самому её присутствию, Сакуре доложили, что в госпиталь поступили супруги Нара. Она просто впервые видит мокрые солёные капли на щеках стойкой сестры Гаары.

— С Шикамару всё в порядке, — успокаивающе произносит медик, кладя ладонь на плечо подруги. — Лезвие не затронуло сердце, а лёгкое мы подлатали. Он скоро придёт в себя после наркоза.

— Я знаю, — шепчет Темари. У неё рассечено бедро и сломана рука, но вряд ли это причина слёз. — Я знаю, ему повезло куда больше, чем Кику.

Сакура хмурится — она не знает, кто такая Кику, и почему это заставляет плакать Темари. Но догадывается, что кто-то близкий, кого она потеряла. Прежде, чем Сакура успевает сказать что-то ещё, её бесцеремонно хватают за рукав халата и тянут в сторону.

Ино переглядывается с Темари — почему-то в их взглядах сквозит безмолвное понимание — и уводит подругу в сторону ординаторской. Её губы плотно сжаты, и весь вид кричит о том, что разговор будет не из приятных.

— Ты знаешь, где Сай? — без прелюдий сообщает она, впихивая Харуно в маленький кабинет. Сакура отрицательно качает головой. Наверняка на миссии, вроде как Рокудайме упоминал пару дней назад. — А я знаю.

— Поздравляю тебя, — раздражается Сакура, не понимая, куда ведёт разговор, и с чего Ино вообще решила сообщить ей эту новость.

К её ужасу, Ино закрывает лицо ладонями и плачет навзрыд. Да что с ними всеми сегодня происходит?

— Северное крыло, четвёртая палата, — глухо шепчет Яманака.

Сакура вздрагивает. Северное крыло — палаты приговорённых. Она, не слишком заботясь о мягкости, отпихивает лучшую подругу и мчится в указанном направлении. Влетая в комнату, наталкивается на поникшую фигуру Наруто, склонившуюся над койкой. Здесь нет стульев, а единственный звук, режущий тишину — пищание аппарата искусственной вентиляции лёгких.

Сай всегда был бледным, как привидение, но сильным, гибким и… живым. То, что лежит сейчас под метрами проводов, подключённых к всевозможным аппаратам — не Сай. Сакура бросает взгляд на настенные часы, она не может видеть своего дорогого друга в таком состоянии. До рассвета остаётся шесть минут.

— Что случилось? — шепчет она, обращаясь к не проронившему ни слова Наруто. — Почему мне не сказали?

— Я сам только что узнал, — хрипло отвечает Узумаки.

Пульс Сая под её пальцами слабый, почти неуловимый.

Она не отпускает его руку, пока он совсем не исчезает.

До рассвета две минуты. Но Сай уже не встретит с ними новый день.

++I've tried to put this all behind me++

В голове Саске что-то взрывается. Он со стоном сжимает виски и опускается на пол. Хотя последнее, что он помнит: он и так был на полу. Точнее, на покойнице. Обманчиво-участливая рука опускается на плечо, и такой знакомый голос раздражённо интересуется, в порядке ли он. Он совершенно точно не в порядке.

— Ты умерла! — вскрикивает Учиха, сбрасывая её ледяную ладонь.

Его передёргивает, несмотря на то, что за свою жизнь он насмотрелся на огромное количество трупов. И в куда худшей кондиции. Но Ритсуми, безусловно, живая. Просто декабрь, а в подземелье вообще всегда холодно.

Только, врезанные в память, тёмно-зеленые глаза не испуганы, а безжизненны и тусклы.

— Галлюцинации? — скрывая замешательство, тянет Ритсуми. — Погоди радоваться, я ещё на этом свете.

Он мотает гудящей головой и с неверием оглядывается. Шар на своём пьедестале, спокойный и миролюбивый; позади — глухая стена. Гендзюцу? Что происходит?

Прежде, чем он успевает подумать дальше и облегчённо вздохнуть, Ритсуми делает шаг вперёд. Песок начинает волноваться, и Саске чувствует, что его снова затягивает куда-то в пропасть. Он успевает лишь протянуть руку. Но она уже не касается куноичи.

В этот раз он видит не подростка, а мелкую рыжеватую девчонку. Ей лет восемь, не больше, но не узнать её невозможно. По жёлто-зелёным глазам и явно не с её плеча свитеру, натянутому аж до носа.

Саске так близко, что ему не надо даже пробовать — его нога и так проходит сквозь её.

— Двух берём живыми, остальных… в расход.

— Двух?

— Ну мало ли, один по дороге сдохнет. Не будем рисковать. Без Ритсуми эту стену не открыть.

Саске осторожно выглядывает из укрытия, хоть скрываться ему не требуется, Всё равно, пройдись он даже перед глазами нападающих, эти призраки воспоминаний его не заметят. В диалоге одно-единственное слово привлекает его внимание. Стена. Кажется, он ошибался: о секрете Мадары знал кто-то ещё.

Двое шиноби, облачённые в костюмы со знаком веера, ему не знакомы. Впрочем, до геноцида, клан Учих был настолько многочисленным, что Саске просто не мог, в свои восемь, знать всех четвероюродных дядюшек и прочих родственников.

— Тут девчонка. Белобрысая. Совсем мелочь.

— Она нам точно без надобности.

Прежде, чем Саске успевает среагировать, мимо него проносится золотисто-рыжий вихрь. «Глупая, — хочется закричать ему, — что ты им сделаешь? Вали отсюда». Интересно, он сам выглядел таким же в ту роковую ночь, когда встретился лицом к лицу с Итачи над трупами родителей?

Итог закономерен — Учихи невредимы, а на полу комнаты два детских тела; белоснежные волосы смешались с золотистыми. Красная кровь одинаково завораживающе смотрится и на тех, и на других.

Простого куная достаточно. Накику ближе, и с её шеи жутко скалится улыбка смерти, оставленная острым лезвием. Саске морщит нос и отворачивается, чувствуя боль в висках.

Когда он открывает глаза, в подземелье остаётся лишь один труп. Взрослый. Но рассечённая шея и стеклянные глаза точно такие же. Сколько ни отворачивайся, никуда они не денутся.

Боль нарастает, и Саске с какой-то благодарностью проваливается в беспамятство.

++I think I was wrecked all along++

— Признавайся, когда свадьба? — Темари густо краснеет, но Ино только хихикает и продолжает. — Шикамару, зараза, даже с нами не делится, но тоже похож на помидор, когда я спрашиваю.

Они втроём сидят в ординаторской и пьют чай. Перед рассветом выдаётся спокойный часик, и, кажется, Яманака решила посплетничать. Темари что-то бормочет себе под нос, но Ино уже переводит взгляд на новую жертву.

— А у тебя, Сакура?

— Я не выхожу замуж за Шикамару, — выдаёт Харуно, и её подруги хихикают уже вдвоём.

— Я про Сая, дурочка.

— А что с ним? — Сакура искренне недоумевает.

Она виделась с ним неделю назад, прежде чем он ушёл на какую-то миссию. Когда до Харуно доходит смысл вопроса, она обгоняет Темари по цвету пылающих щёк. Впрочем, пылает всё: лицо, шея, уши. Сакура чувствует это, даже не смотря в напольное зеркало в углу.

— Он так на тебя смотрит, — тянет Ино, довольная собой. — А как героически он заслонил твою тушку на прошлой миссии.

— Придурок, — взрывается Сакура. — Мне пришлось потратить почти всю чакру, чтобы не остался калекой.

— Но это было так романтично, — Ино упорно гнёт свою линию.

Сакура не отвечает. Вместо этого она выходит из ординаторской, прогуляться по тёмному, прохладному коридору и остудить мозги. Привести в порядок уж слишком разволновавшееся сердце. Она обходит всё Восточное крыло, и останавливается перед дверью, ведущей в Северное. Почему-то на душе неспокойно. Сакура убеждает себя, что всё дело в подначках Ино. Затем дверь открывается, и Сакура застывает, встречаясь взглядом с Тсунаде.

Позади бывшей Хокаге кушетка, на которой лежит… лежит знакомая фигура. Тсунаде тяжело вздыхает. И молчит.

Сакура, чувствуя себя зомби, проходит мимо любимой учительницы и с потрясением тянется к бледному запястью. Вена слабо трепещет под нажимом её пальцев. Один-единственный раз.

Зловещего полумрака коридора так и не касаются лучи восходящего солнца. До рассвета ещё две минуты. Сакура обессилено сползает по стенке и закрывает глаза.

К чёрту новый день, пусть он никогда не наступит.

++Yeah, I'm a wreck++

Накику качается на качелях с Наруто; Накику весело бьётся подушками в мастерской Мицури с Саем и Ино; Накику сначала робко, а затем с поразительной страстью отвечает на поцелуй Хьюги в тёмном переулке… Её слишком много. И пусть каждый раз воспоминание длится не дольше четырёх минут, Саске уже опротивело подглядывать, как какому-то вуайеристу. По крайней мере, он уж точно не хочет знать подробностей её личной жизни.

И даже в самый, казалось бы, мирный момент, всё заканчивается одинаково: она мертва. Враги появляются из ниоткуда и исчезают в никуда. Потом она возрождается у стены, но за короткий миг, пока его голову не раздирает мигрень, он не успевает придумать что же можно сделать, чтобы остановить бесконечную пытку. Он отправляется в очередное путешествие по её никчёмной жизни.

Он пытается спасти её однажды, но это бесполезно — Саске всё равно не может её коснуться. Не здесь. Не может остановить дамоклов меч, нависший над её головой. Каждый грёбанный раз.

Он пытается воспользоваться короткой возможностью поразмышлять и не смотреть на очередные картины прошлого, но взгляд его упорно тянется к живой Ритсуми.

Сейчас она сидит на своей кровати в комнате общежития джонинов и дрожащими пальцами штопает рану на боку. У неё родинка под грудью и шрам на спине возле позвоночника — с этого ракурса его не видно, но Саске успел «налюбоваться» в прошлом воспоминании. Его щёки горят. Ему с лихвой хватило уже влажных поцелуев, а смотреть на обнажённые тела, стонущие в палатке, он уж точно не просил. И голая худенькая спина с окровавленным кинжалом между лопаток никак не выглядит привлекательной.

Даже если закрыть глаза, даже если отвернуться; ничего не помогает. Ритсуми отпечаталась на задней стороне его век. Он должен, обязан найти решение. Терпеть это бесконечно Саске не намерен.

Он не имеет представления, куда попал, но одно знает точно.

Это его личный ад.

++They say that the time will heal it, the pain will go away++

Сакура ненавидит в этом признаваться, даже самой себе — она ревнует своих сокомандников к другим. Ревнует Саске, ревнует Наруто. Но больше всех ревнует Сая. Этому нет логического объяснения, но это так.

Она была первой, кто протянул ему руку помощи, кто помог ему разобраться и понять что же это такое — человеческие чувства. Так какого хрена он так обходителен со всеми, кроме неё?

Ученик превзошёл мастера, но это не удивляло Сакуру, ведь Сай — поразительно талантливый ученик, даже если ему требуется время.

Следом за ней, к новому члену команды номер семь начали приглядываться и остальные. Ино, Накику — в числе первых. Сначала Сакура не обращала внимания, в конце концов, Сай же не её собственность. Но почему-то чем дальше, тем сильнее её раздражал тот факт, что подруги знали о нём больше. Когда Яманака или Ритсуми выдавали какой-то новый факт о скрытном художнике, который Сакура впервые слышала, она злилась. Ревновала, злилась, но молчала. Ну, правда, что тут скажешь? С чего бы ей вообще испытывать подобные эмоции?

— Мымрочка. — Сай опирается на косяк двери, расслабленно складывая руки на груди. На его лице приветливость, смешанная с чем-то ещё. Она не успевает понять, потому что не может выдержать взгляд чёрных глаз.

— Просили передать Кику, — бормочет Сакура, протягивая ему свёрток и опуская голову.

— Тогда зачем ты даёшь мне? — удивляется он, не делая попыток забрать пакет. — Проходи и ей вручи лично в руки.

Он изящно отталкивается от стены, оставляя ей небольшое пространство, чтобы протиснуться внутрь. Для этого Сакуре приходится задеть его плечом и бёдрами, отчего она безудержно краснеет. Она рискует покоситься на него, но тут же отводит взгляд. Он делает это специально. Харуно спешит в заднюю часть мастерской, где находятся жилые комнаты.

— Ты ещё не переехала к Учихе? — раздаётся насмешливый вопрос в спину.

Сакура резко оборачивается, так, что волосы хлестают её по лицу.

— Я не… мы… Мы не в таких отношениях, — блеет она, хотя собиралась вообще-то врезать ему по слащавому личику. Она терпеть не может эту фальшивую улыбку.

— Странно, Ино утверждает обратное.

Ладно, пофиг на Сая, она лучше пойдёт и придушит Свинину. И оторвёт её чёртов длинный язык.

— Тебе-то какое дело? — деланно равнодушно интересуется Сакура, собирая всё своё внутреннее самообладание в кулак. Кулак, который может стать ой каким разрушительным, если ей не понравится продолжение разговора.

— Я думал, мы друзья. Друзья всегда делятся сокровенным.

Внутри неё что-то обрывается. Хотя нет никаких причин чувствовать себя так паршиво, до слёз. Он ведь сказал хорошие, правильные слова.

— Да, Сай, мы друзья. Но мне не хочется это обсуждать.

Она игнорирует его после столкновения в мастерской.

Через два дня на миссии в стране Ветра погибает Кику.

Сакура не решается подойти к Саю на кладбище, настолько его бледное лицо лишено выражения. Эмоции стёрты, как ластиком. Их ещё меньше, чем при их первой встрече, если такое вообще возможно. Что её удивляет, так это не менее бледное и потерянное лицо Саске. Словно тот не понимает, что происходит и где он находится. Они с Ритсуми терпеть друг друга не могли.

А через две недели, двадцать четвёртого декабря, от неожиданной болезни умирает Сай, не дожив две минуты до рассвета. В госпитале, прямо у неё под носом. Прямо перед её слепыми глазами.

Единственная разумная мысль в её голове: она, дура, не успела сказать ему, что соврала.

Что уже давно не считает его другом.

++But everything, it reminds me of you and it comes in waves. Way you laugh when your shoulders shook++

— Тебе что-то нужно, Саске?

Он потрясённо замирает. Жёлто-зелёные глаза смотрят прямо на него. Неужели? Неужели…

— Что вылупился? — недовольно произносит Икимоно. — Либо выкладывай, либо иди куда шёл.

Саске открывает рот, но не имеет понятия, что сказать. Внезапная мысль приходит ему в голову и, не оставляя себе времени — его так мало — подумать, размашистым шагом направляется к парочке. Ритсуми выгибает левую бровь домиком. На ней едва заметный белый шрам. Он сразу обращает на это внимание. Дотрагивается до него, когда её рука перехватывает его запястье. Тёплая. Настоящая.

— Ты чего себе позволяешь? — От шока Ритсуми не говорит ни слова, за неё возмущается рыжая. — Пакли прибери.

— Отстань, — ему нет дела до Икимоно. Он пытается понять, откуда в этот раз может появиться опасность. Если он способен на физический контакт, значит всё получится, в том числе и устранить угрозу.

Не получается. Ровно через минуту её хватка слабеет, и она оседает у него в руках: из носа и рта вытекают струйки крови, белки глаз становятся синеватыми. Похоже на удушающий яд. Ритсуми силится что-то сказать, пока Икимоно в ужасе вцепляется в его рукав, не соображая, что происходит.

Он ничего не может сделать. Она умирает. Он опускается на мокрый пол, осторожно кладя туда же обмякшее тело. Закрывает её же шарфом залитое кровью лицо.

Голова взрывается болью.

++The time you took to teach me all that you had taught, tell me, how am I supposed to move on?++