Важные шаги: к дружбе и любви (джен)

Совсем забыть о произошедшем мы, конечно, не могли, однако Логан вполне успешно справлялся с отвлечением.

Папе я позвонила и отчиталась о состоянии здоровья, что смогло его успокоить достаточно, чтобы он дождался времени вылета и не менял планы на ходу. Впрочем, на самом деле успокоил его Логан, мои же слова были всего лишь подтверждением, что тот не солгал и я правда почти в порядке.

Обед я Логану приготовила, как он и просил, а после он повёз меня к пластическому хирургу, что помогал Линн Экхолз последние лет пятнадцать выглядеть на двадцать пять.

Разумеется, я не могла не спросить про то, сколько это будет стоить, а заодно и про вчерашнюю пачку наличных, что перекочевала в руки врачу, что накладывал мне швы, но Логан лишь отмахнулся.

— Не думай об этом.

— Но…

— Вероника. Просто. Не. Думай. Об. Этом.

Я понимала, что эти траты для Логана ничто, он едва ли заметит исчезновение намного большей суммы со своего счёта, однако чувствовала себя неуютно. За годы дружбы с детьми миллионеров я так и не привыкла к тому, чтобы за меня платили, и всегда протестовала и отказывалась.

— Ты мне ничего не должна, — вернулся он к теме, когда мы уже подъехали к медицинскому центру, где работал пластический хирург. — Я всё знаю про твою болезненную гордость и обязательно пришлю тебе счёт за химчистку покрывала с дивана в гостиной, которое ты заляпала мороженым, но вот это, — он провёл пальцем по коже у границы закрывающего мою щёку бинта, — даже не смей думать, что ты мне что-то должна. Мы договорились? — Я промолчала, глядя на свои руки. — Мы договорились?

— Да, — вынужденно ответила я. А что ещё тут скажешь? Я ведь просто-напросто не могу отказаться. — Спасибо.

— Отлично. Мы приехали.

Врачом оказался мужчина неопределённого возраста с очень нежными руками. Выставив Логана за дверь, он снял повязку, приказал мне закрыть глаза, попшикал обезболивающим, обработал рану и вынес вердикт: всё не так уж плохо, швы наложены профессионалом, и если я воздержусь от активной мимики и не стану трогать рану до полного заживления, то он снимет швы так, чтобы никаких шрамов не осталось.

— Максимум, что вам потребуется, это шлифовка, — лучезарно улыбаясь, он наложил свежую повязку. — Перевязки нужно делать каждый день, а в остальном вы здоровы.

Из центра я вышла повеселевшая и попросила Логана отвезти меня домой. Без вопросов свернув на ближайшем перекрёстке, он выполнил просьбу, однако по выражению его лица я поняла, что его что-то гнетёт.

— Что не так?

— Зачем мы едем к тебе?

— В смысле? — опешила я.

Он притормозил на светофоре и повернулся ко мне всем корпусом.

— Если ты хочешь взять свои вещи — прекрасно. Но если ты намерена остаться дома…

Я уже открыла рот для ответа, но так и не произнесла ни звука.

А действительно, зачем я попросила отвезти меня домой?

Переодеться мне нужно — это факт, однако какова была истинная причина просьбы?

— Как минимум мне нужно покормить и выгулять пса. Бедняга сутки заперт дома.

— Оу! Я забыл про него! — виновато пробормотал Логан и тронулся с места, как только загорелся зелёный.

По правде, я сама про него забыла, а сейчас очень удачно вспомнила и устыдилась.

Больше Логан ничего не спрашивал и, кажется, успокоился, а когда мы доехали, скулёж из-под двери, которым Разбойник выражал свою печаль длительным отсутствием хозяев, подействовал и на него.

— Тебе не обязательно идти со мной, — вежливости ради сказала я, надевая на нетерпеливо переступающего с лапы на лапу Разбойника ошейник.

— Я же сказал, что не оставлю тебя одну, — пожал плечами Логан, и в итоге мы почти час молча гуляли с псом.

— Ты действительно намерен не спускать с меня глаз? — спросила я, когда мы вернулись. Логан кивнул, а я вздохнула с непонятным даже мне самой облегчением. — Тогда, наверное, мне нужно взять вещи.

— Бери, — легко согласился он, не сдвинувшись с места.

Но и я осталась стоять в дверях.

— Логан, ты уверен, что это хорошая идея?

— Я уверен, что не считаю хорошей идеей оставлять тебя сейчас одну. Послушай, давай не будем всё усложнять? Случилось плохое, я оказался рядом и сумел тебе помочь. Мы вспомнили, что были друзьями. Так позволь мне быть рядом. Я знаю, что ты сильная и сможешь справиться со всем сама, но, Вероника, зачем тебе справляться в одиночестве, если я готов поддерживать тебя, пока ты не придёшь в себя? Я настолько тебе неприятен?

Правильные слова, на которые я не смогла бы дать искреннего ответа, удивили.

Почему я хотела остаться одна? А кто сказал, что я этого хотела? Но признаться в этом я пока не готова была не то что ему, даже себе.

— Конечно нет, — честно помотала я головой. — Мне просто неудобно, что после всего я свалилась тебе на голову…

— Ты не сваливалась мне на голову, — хмыкнул он, становясь похожим на себя прежнего — вредного и язвительного. — Ты падала, и я тебя подхватил. Это мой сознательный выбор. Смирись.

Я улыбнулась и наконец отправилась собирать вещи.

Вот так, в шутливой манере, я готова была принять его помощь, потому что на полном серьёзе воспринимать реальность… Нет, к такому я готова не была.

Сборы много времени не заняли, в конце концов, я ни от кого не пряталась и могла в любой момент вернуться домой за чем-то нужным. Однако покидать комнату я не торопилась. Да, я боялась остаться одна, но я ведь так и не призналась себе, в чём истинная причина, заставляющая меня соглашаться с Логаном и искать его общества. Когда я отказывалась от расследования? Ну да, нельзя не признать, что сейчас всё было совсем по-другому, но… Я ведь не просто на словах, а по-настоящему это сделала. Не думала, кто виновник взрыва, не гадала, каков его следующий шаг, не искала информацию, что могла бы вывести на его след. Логан сказал «не лезь», и я просто приняла это как руководство к действию.

— Вероника? — Он появился в дверях совершенно бесшумно, заставив меня вздрогнуть. — Прости, не хотел тебя пугать.

— Это ты прости. Задумалась и потеряла счёт времени.

— Ты готова? Можем идти?

— Да…

Насыпав псу побольше корма, я заперла дверь и в сопровождении новообретённого старого друга двинулась к машине.

— Логан! — воскликнула я, осенённая внезапной мыслью. — А что с моей машиной?!

— Насколько я успел увидеть, она целая и невредимая осталась на школьной парковке. По крайней мере, когда я увозил тебя в больницу, твой «Себринг» стоял там.

Облегчение разлилось по телу, я едва устояла на ногах.

— Серьёзно? Ты так переживала за машину?

— Ну, знаешь ли, не все из нас могут себе позволить просто купить новый автомобиль.

Он хмыкнул и открыл для меня дверь «Ниссана».

— И потому эти «не все» должны радоваться, что обзавелись личным водителем.

Пока мы ехали в Девятый район, Логану позвонил Дик. Невольно слушая его разговор с лучшим другом, я не могла не думать о том, насколько он разный с разными людьми. О нет, он оставался самим собой независимо ни от чего, но вот вёл себя с каждым по-своему. Например, с Диком Логан был тем самым парнем, что вызывал во мне раздражение.

Убедившись, что Логан не пострадал, Дик предложил провести время вместе — напиться, поиграть в приставку, посёрфить с утра, пользуясь тем, что школа закрыта, — и я прямо воочию увидела, как Логан напрягся, чтобы не посмотреть на меня. Хотела уже сказать, что он вовсе не обязан возиться со мной и что может отправляться к другу, если хочет, но не успела.

— Извини, у меня другие планы. Другу нужна моя помощь, так что я пас.

Дик что-то спросил, но отвечать Логан не стал и быстро свернул разговор. Повисло молчание.

— То, что я не сказал Дику, что я с тобой, ничего не значит, — заговорил он после продолжительной паузы. — Его отношение к тебе определилось моей злостью, так что пока он не поймёт, что мы помирились, тебе с ним лучше не встречаться.

Признаться, я удивилась. Не знаю, почему, но уклончивость я восприняла негативно: подумала, что Логан не хочет говорить обо мне по совершенно иным причинам. Смущается, что помог «врагу», или ему неловко признавать, что обществу Дика он предпочёл моё… Оказалось, он заботился о моём настроении… Я снова открыла рот, собираясь сказать, что у Дика нет причин на меня злиться, но промолчала. Вспомнила, как Дик Касабланкас, с которым я никогда особо и не общалась, вдруг стал вести себя как придурок, и не удержалась от фырканья: вот так и выясняется, кому я обязана обретению школьного врага.

— Я на тебя злился, — пожал плечами Логан, верно интерпретировав реакцию.

— Ну да, а Дик, как хороший друг, решил ненавидеть меня за компанию.

— Я тебя не ненавидел.

— Проехали.

До его дома мы доехали в тишине.

— Занятия, конечно, отменили, но давай вправду займёмся учёбой, — разряжая обстановку, предложила я. — Не знаю, сумею ли сосредоточиться, но…

— Или мы можем просто поговорить.

— О чём?

Логан подошёл ко мне, остановившись чересчур близко, и пожал плечами.

— Обо всём.

— Я в порядке, — попыталась отступить я, разрывая дистанцию, но он удержал меня за руку.

— Будь ты в порядке, ты бы спорила и огрызалась. Так что твою молчаливую покорность я буду использовать в качестве аргумента против твоего «в порядке». Ты не в порядке, Вероника.

— А может, я просто не хочу спорить и огрызаться? Может, мне надоело с тобой ссориться?

— Спор вовсе не должен перерастать в ссору, — спокойно возразил он. — Раньше мы постоянно спорили, но никогда не ссорились. Поговори со мной. Расскажи, что тебя беспокоит.

— Ты? — неожиданно даже для себя сказала я и взмолилась всем богам, чтобы не покраснеть.

Он отступил, будто я его оттолкнула, и я заметила промелькнувшую в его глазах боль. Почему же раньше я этого не видела? Потому что он не хотел её показывать, или же потому что я была недостаточно наблюдательна? Логан не меньше меня нуждался в поддержке — не из-за взрыва, но… Чёрт! Да у него проблем выше крыши, и не мелочей, а серьёзных, он мать потерял совсем недавно, а Дик… я не знаю, каким ему другом был Дик, но готова поставить на то, что обнять и пожалеть Логана некому — он просто не примет этого от большинства людей, будет храбриться и язвить, притворяясь, что у него всё отлично.

Ты снова возомнила себя центром Вселенной, Вероника Марс, тебя волнуют только твои собственные проблемы и сложности. Ты хотела вернуть дружбу? Ну так веди себя как друг! Логан возится с тобой и проглатывает реплики, что непременно бы сказал, будь ты в порядке, но он жалеет тебя и действительно старается быть мягким и понимающим, помочь… Так перестань уже вести себя как эгоистка! Не отсохнет у тебя язык, если ты в кои-то веки побудешь искренней!

— Мы только помирились, — схватив его за руку, я не позволила отойти. — Да и то не потому, что оба решили это сделать, а в силу обстоятельств. Я не хочу снова ссориться. Не знаю, как себя вести, не знаю, что говорить, что чувствовать. Мне кажется, я совсем тебя не знаю: весь этот год ты был чужим, злым, не похожим на моего друга. Я не осуждаю, я понимаю, что тебе пришлось не легче, чем мне, но…

— Я не изменился, — тихо сказал он, а в глазах таял лёд. — Или изменился, но не настолько, чтобы ты могла сказать, что не знаешь меня. Забудь всё, что было после… после прошлого сентября. — Он явно хотел назвать другую точку отсчёта, но я не стала возражать. В прошлом сентябре ещё была жива Лилли, а мы были друзьями. — Ты сможешь снова стать моим другом?

— Я не знаю, — не решившись врать, я не отводила взгляда. — Но знаю, что не хочу тебя терять.

— Для начала мне достаточно и этого.

Мы стояли посреди гостиной, держась за руки, и просто молчали. Я не знала, о чём он думает, а сама пыталась разобраться в мешанине мыслей и эмоций. Пусть Логан считает, что остался прежним, это не правда. Не то чтобы это было так уж важно, тем более что он уже доказал, что хорошим другом быть не перестал. Проблема была в ином. Этот новый Логан будил во мне новые незнакомые чувства, и я совсем не была уверена, что они дружеские.

После Дункана я, может, и оправилась бы быстро, но смерть Лилли… мне было не до того, чтобы строить личную жизнь. До вчерашнего дня я не думала об этом, и, возможно, именно этим объясняется моя реакция на невинные объятия Логана. Он всё сделал правильно, я бы не смогла так легко пережить вчерашний кошмар без него: не обнимай он меня, я бы сломалась. Но разве честно будет с такими мыслями обещать дружбу?

— Для начала? — переспросила я после очень долгой паузы.

Но он понял, что я спрашиваю. На мгновение отвёл глаза, а затем честно и открыто, как он обычно и поступал, ответил:

— Вероника, мы были в ссоре, я вёл себя как последний мудак, но когда мне нужда была твоя помощь, ты не просто не отказала, ты поддержала меня. Я хочу, чтобы ты была в моей жизни. Мы дружили, и я помню, что ценил это. Мы долго не общались, поэтому для начала я буду рад, если мы снова станем друзьями.

— А после начала? — буквально заставила я себя задать вопрос. Голос прозвучал хрипло, но мне было плевать. Если я не ошиблась… если он действительно имеет в виду то, что я подумала… Я не могу упустить этот шанс расставить все точки над «и». Сама я не решусь на этот разговор — это не подлежит сомнению, уж я-то себя знаю, а моё молчание, как я уже много раз убеждалась, не идёт на пользу никаким отношениям. Поэтому либо я задам этот вопрос сейчас, либо никогда не смогу и буду жалеть. — Чего ты хочешь на самом деле? Чего ждёшь?

Логан улыбнулся: мягко и терпеливо, нехарактерно нежно — и пожал плечами.

— Разве не очевидно? Ты мне нравишься. Не как друг. Как друга я тебя люблю. Но после… Я не знаю, чего жду, Вероника. Но хочу я тебя.

Он наклонился, собираясь поцеловать меня в щёку, но это меня не устраивало.

Пусть я была неспособна сказать о своих чувствах, показать их я могла, а потому быстро повернула голову и сама его поцеловала.

— Я любила тебя как друга, — смущённо улыбаясь, призналась я, — а что чувствую к тебе новому, я не знаю.

Он прижал палец к моим губам и будто сбросил маску. С мягкой улыбкой, со светящимися нежностью глазами — такого Логана я действительно не знала.

— Мы не станем торопиться и всё сделаем правильно. Сначала разберёмся с проблемами, потом восстановим дружбу, а уже после этого решим, какими будут наши отношения.

Слегка растерявшись — не такой реакция я ждала, — я медленно кивнула.

— Значит, просто друзья?

— Почему же? — подмигнул он и резким движением притянул меня к себе, смотря сверху вниз. — Ты вряд ли представляешь, насколько непросто мне сдерживаться, но тебе же даже целоваться нельзя.

Чуть не выпучив глаза, я рассмеялась, рукой держась за щёку, чтобы не разошлись швы — активную мимику доктор мне запретил, а местное обезболивающее ещё продолжало действовать, так что боли я совсем не чувствовала и успела забыть про полученное ранение.

— Кто ты и что сделал с Логаном, которого я знаю кучу лет?

— Я просто повзрослел, Вероника. Маска трудного подростка защищает от занудных разговоров и нотаций, с ней проще жить, а на самом деле я давно стал ответственным и серьёзным.

— Мне никогда не нравился трудный подросток, — честно сказала я и прижалась к его груди, крепче обнимая. — А вот этот серьёзный парень, с которым я познакомилась вчера при не самых благоприятных обстоятельствах, мне определённо нравится.

Я никогда не любила разговоры по душам. Я замыкалась и сбегала, смущалась и теряла дар речи, но сейчас, рядом с Логаном, это казалось неважным. Мы болтали обо всём на свете, и я не пыталась уклоняться или отшучиваться от неудобных вопросов. Мы говорили о настоящем и будущем, обсуждали предстоящий разговор о подрывнике с моим папой и вдруг уже планировали, как будет говорить ему о нас. Мы написали эссе по истории и сделали домашнее задание по математике, вместе приготовили ужин, посмотрели дурацкую комедию и вместе отправились спать — просто спать рядом, потому что размыкать объятия ни один из нас не хотел. И всё было настолько естественным, настолько правильным, что казалось совершенно невозможным, что до вчерашнего дня мы целый год не общались.

Рядом с Логаном все тревоги отступали, и что бы ни ждало впереди, я больше не боялась этого, веря, что справлюсь. Я больше не была одна против всего мира. Просто больше не была одна, и это окрыляло. Не надеялась, а точно знала, что Логан не позволит ничему плохому случиться со мной, и это значило, что чёрная полоса наконец останется позади. Она была чертовски широкой, и вот я наконец дошла до её конца.

Понимая, что просто не будет, я смело улыбалась грядущему. И уже за одно это Логана можно было любить.

Но это будет позже, а пока у меня есть самый лучший друг и отличные перспективы.

Кому нужна идеальная жизнь, терять которую невообразимо больно, если счастье — простое и понятное, — вот оно, достаточно просто открыть глаза и протянуть руку.