Воротынский континуум, или Будни победителей (джен)

Михасю предстоял привычный осмотр — с ним справлялись обычные механизмы без участия медсестры — и двухнедельный карантин в местной очень чистой и по-настоящему удобной гостинице.

А потом... Он был уверен, что этого «потом» для него не случится. Косари сообщат о совершенном водителем преступлении, его чип не будет перепрошит, и вернуться в континуум не удастся. Михась чурался людей. Всякий, кто пытался заговорить с ним, казался врагом — тем, кто выдаст. Все встречавшиеся ему улыбчивые, чистые и необычно открытые люди ходили парами, а то и строем, смотрели проницательно и даже сочувствующе и, конечно же, были уверены в собственной непогрешимости, будто пыль не касалась их мягких белых кроссовок. Михась вздрагивал, стоило им заговорить или хуже того — прикоснуться, и ждал конца — возвращения во внешний мир и ареста.

И всё-таки через две недели он сидел в привычном кресле перед знакомой медсестрой, которая, поместив его руку в программатор, улыбалась доносящимся с улицы звукам демонстрации.

— Вы у нас герой, — произнесла она, потупив взгляд. — Кто бы мог подумать, — добавила с большей искренностью.

Трибуны с улицы сыпали лозунгами.

— Пока люди, добровольно подвергающие свои жизни опасности внутри континуумов, уничтожают наших врагов, мы должны…

Программатор завершил работу с привычным щелчком, Михась вынул руку из охватывающего её рукава и уверенным шагом поспешил к разогреваемому медсестрой порталу. Его тело на мгновение вознеслось к горним высям, а потом благостно опустилось в привычный поток и понеслось по течению. Очнулся Михась возле вокзала, под ногами хлюпала родная грязь, а компания, окружавшая его, казалась как никогда необычной. Он выдохнул с облегчением и рассмеялся.

Первым его внимание привлёк смотревший на Михася с не меньшим удивлением двухметровый гигант, абсолютно черный и даже шерстистый. Нет, Михась был готов поклясться, что руки, шея и лицо, выглядывавшие из-под спортивного костюма и просторного не промокающего плаща с капюшоном были покрыты короткой бархатистой шерсткой.

Михась какое-то время переминался с ноги на ногу, стесняясь спросить, мерещится ли ему, или что-то и вправду поменялось, а потом отвернулся и направил свои стопы прочь.

— Постой, товарищ! — окликнул его великан со странным мурлыкающим акцентом. — Скоро придет автобус. Он едет через весь город.

Михась не нашел в себе сил поблагодарить или что-нибудь ответить, но остановился и даже приблизился, заставив себя промычать что-то нечленораздельное.

— Вот так наши и попадают в континуум, — продолжал объяснять шерстистому один из двоих стоящих рядом людей, — без копоти и пыли. У каждого в предплечье зашит чип, через сорок три дня он срабатывает, и тебя выкидывает обратно.

— Как же без чипа?

— Да не волнуйся! Прокормим. За каждым из нас хорошая должность и продуктов дают — ешь от пуза. Наверняка за нашими там сейчас тоже кто-то из ваших приглядывает.

— Точно! Не боись! — мурлыкнул шерстистый и ответил на дружеское похлопывание по спине своим.

Автобус предупредил о своём приближении вспышкой пламени. Михась ожидал увидеть один из знакомых вездеходов, но автобус оказался автобусом — одним из тех, которые запомнились с детства. На его крыше, там, где у таких моделей принято было быть газовому баллону, оказался обмотанный цепями Горыныч.

Михась, точно во сне, последним вошёл в открывшиеся перед ним двери. Внутри было опрятно, лишь немного поддувало в проделанные когтями дракона в крыше отверстия, да поскрипывал гнущийся под ним металл. Автобус ехал рывками, иногда пролетая остановки, но это не помешало Михасю прилипнуть к стеклу — он впервые видел город из окна.

«Автовокзал — Пустырь», — горело на отражавшемся в стекле световом табло.

Город не изменился, хотя, пожалуй… стал не так малолюден. И всё-таки Михасю было неприятно остаться наедине с водителем — другие пассажиры вышли задолго до пустыря. Высадившись, он долго ждал, когда автобус исчезнет из вида, прежде чем сделать шаг. Знакомый ящер вылез из-под земли и предупредительно закогтил землю, прежде чем, признав друга, открыл пасть.

Михась поспешил внутрь. Его пронесло по подвижной дорожке к эскалатору. В освещённом фойе встретила мешанина образов и голосов.

— Григ! Олег! — кричал Михась, открывая одну дверь за другой.

Пробегавшие мимо голограммы перекрикивали его и смеялись в уши. Парни оглянулись на ставший уже отчаянным крик только в третьем зале, замерли, вытаращив глаза, будто увидели привидение. Григ кусал куриную ножку, а Олег собирал вилкой со сковородки жареную картошку.

— Откуда еда? — возмутился ожидавший встретить голодающих без него парней Михась.

— Косари подогнали. Дядя Глеб подкармливает нас, — объяснил Олег, ещё раз откусывая от окорочка.

— Ты голодный? У нас осталось, — заметил Григ. — Всё ещё теплое в том одеяле. Ешь.

Михась закрыл лицо руками и разрыдался.