Долг последней из рода Райсс (гет)

В следующий раз супруг посетил лишь спустя неделю, судя по всему осведомленный, что после первой брачной ночи девушке какое-то время нужен будет покой. И все случилось точно также. То же прохладное "ваше высочество", та же поза, тот же уход без слов. Только боли было чуть меньше. Равно, как и удовольствия. После этого он приходил еще три ночи подряд, приносив с собой флакон с жидким маслом, которое слабо пахло полевыми цветами. И она даже догадывалась, с какой целю, про себя благодаря мужчину за такое проявление заботы. Жалкие попытки что-то поменять или хотя бы поговорить пресекались на корню. Еще три ночи, пока Леви в составе разведгруппы не отправился в очередную вылазку за стены. Хистория наконец смогла получить небольшую передышку, чтобы оценить эту трагикомедию, в которую превратилась ее жизнь.

Это были две недели относительного покоя, потому что у королевы все же были определенные обязанности. В них входило обязательное, хоть и номинальное, присутствие на всех собраниях, посещение праздничных мероприятий и даже благотворительность. Да, быть просто куклой с короной на голове не так-то легко. Десятки совещаний и бесчисленное множество людей, прибывших на аудиенцию для решения своих вопросов, пролетели смазанным хороводом. Зато запомнился праздник мёда, проведенный в Тросте, и следовавший почти сразу за ним яблочного урожая в восстанавливающемся Шинганшине. Людям, пережившим за последние несколько лет сущий ад, требовалось хоть немного отвлечься и почувствовать благодаря таким мероприятиям вкус к жизни. В целом вспомнить, что это такое — жизнь. Но не забывали и про погибших, в честь которых в обоих городах были возведены мемориалы памяти.

Однако самой большой отдушиной для молодой королевы стали приют и госпиталь. Еще в самом начале, через месяц с небольшим после венчания на трон невероятно приятным сюрпризом стало узнать, что в ее распоряжении появился небольшой фонд для акций милосердия. Средств было не очень много, но достаточно для строительства и содержания маленького детского дома, названного в честь Имир, и небольшой больницы, получившей имя "Фрида". В это она вложила всю себя, свою душу и силы.

* * *

Несмотря на задержку, беременность не подтвердилась. Доверенный лекарь заверил, что так бывает и что девушка здорова, просто на ней сказались переживания, и не понести с первого раза — тоже нормально. Но ее расстраивало отнюдь не это. Хотя и это тоже. Ханджи, которая смогла посетить Хисторию только на четвертый день от возвращения, уверила ее, что Леви по мужской части здоров, но вот слушать, каким образом та установила это, она наотрез отказалась. Даже заткнула для пущей убедительности уши руками и зажмурилась. Ханджи от этого совсем не расстроилась и вот уже второй час с не меньшим энтузиазмом стрекотала о том, как прошла вылазка. С теми подробностями, которые опускались в отчетах.

— ...и тогда я уже хотела бежать их разнимать. Бедный Жан. Я тогда подумала, что Аккерман его окончательно прибила. А потом пригляделась — у меня в сумерках зрение так себе. Но титана точно не пропущу! — целует! Ахаха. Добился таки своего! Я даже горжусь им. Пусть и отхватил сначала знатных люлей, зато потом...

— Ханджи, — тихо прервала бурный поток повествования Хистория. — Расскажите про Леви. Что знаете. Пожалуйста.

— Ха? А он что, сам тебе ничего не рассказывает?

— Нет. Мы... он со мной почти не говорит. И в целом мы редко видимся. И то не для этого.

— М-м-м... ну в этом он весь, — задумчиво пробормотала Ханджи, почесыва затылок. — С чего бы начать?... Про повернутость на чистоте ты и сама знаешь... Хм... Он пришел... нет, не так — его привел в разведотряд Смит. Он уже тогда был капитаном, а я только получила лейтенанта. Его, и пару его друзей из подземного города. Они, к сожалению, погибли на первой же вылазке. А на приводах ведь летали как будто были рождены только для этого... И знаешь... с тех пор Леви внешне совершенно не изменился. Я подозреваю, что он знает секрет какого-нибудь убойного зелья вечной молодости. Только вот ни с кем не делится. Из вредности. Хотя может все дело в чае? Чёрном. Он его может пить ведрами! Еще и кружку так странно держит... своеобразно. Мечи, кстате, тоже. А вот сладкое не ест — я ни разу не видела. А еще не пьянеет! Мы много раз пытались его споить, но его вообще ничего не берет! Один раз даже Смит был в гов... кха-кха. В общем — так не бывает. Наверно поэтому никто не видел его ни поющим, ни танцующим... ни-ког-да! И день рожденья он свой не любит, но поздравления вроде как принимает... снисходительно. Как и подарки. Вроде, оно у него в конце декабря, только число не помню. И сколько ему лет точно не знаю. Это вообще самая большая загадка! Кстати, он та еще сорока. Предметы роскоши — его слабость и фетиш. Хотя и без них прекрасно живет...О! Это недостоверно, но давно еще сплетни ходили, что у него мечта открыть свою чайную лавку... или магазин — ну, не важно — просто имей ввиду! Может, сейчас это уже не актуально... Да с нашей жизнью вечно на грани смерти вообще мечты, связанные с мирной жизнью, кажутся такими недосягаемыми и хрупкими. Может, когда-нибудь... — она замялась, однако тут же вернула себе прежнее настроение. — А еще, представь себе, эта стрижка — исключительно его рук творенье. Да-да, поверь! Он это дело вообще никому не доверяет. И ведь умудряется какими-то микрощипчиками так ровно себя отделывать, аха-хах! И до сих пор у него приступы бессоницы. Он очень мало спит, а потому на вылазках спокойно дежурит почти все ночи. Но даже тут, за стенами, в штабе я не знала его спящим больше трех часов... и всегда сидя. И в одежде. Наверно, эти привычки закрепились у него с жизни в подземном городе. Кстати, насекомые! Терпеть не может! Помню, в штабной кухне он увидел таракана... такой генеральной уборки... ох, это было ужасно, — Ханджи даже содрогнулась всем телом, а потом, задумавшись, продолжила уже менее эмоционально: — И он терпеливый. Очень. Он единственный, кто от и до способен выслушивать все мои рассказы обо всем на свете и о титанах, в том числе. И на первый взгляд, он кажется редкостным ублюдком, но на самом деле это не так. Хоть у него всегда лицо кирпичом и эмоциональный диапазон зубочистки, он не бездушный. Просто не показывает своих чувств. Если ты приглядишься, то обязательно увидишь... А жестокость и резкость... это помогло ему выживать в самых сложных ситуациях. Он очень высоко ценит человеческую жизнь. Мы все стольких потеряли... и ему тоже больно. Может, поэтому он избегает вообще каких-либо привязанностей. Ты наверно должна уже это понимать. И про женщин я ничего не знаю. Были, не были — это мне не известно.

С каждым словом командора Хистория чувствовала, как болезненный узел накопившегося напряжения в груди потихоньку распускается. Нет, она не испытывала к своему навязанному супругу ни ненависти, ни обиды. И прекрасно понимала, что тот тоже всего лишь заложник этой непростой ситуации. Он тоже человек со своей непростой судьбой, чувствами, желаниями и... И, возможно, ему еще сложнее чем ей. Ведь, по сути, от нее требуется только раздвинуть ноги и не мешать, а ему...

— Спасибо. Вы мне помогли.

— А? — Ханджи вернулась из своих мыслей, созерцая особо кудрявое облако, проплывающее над ними на всех парах, и, подорвавшись, бросила напоследок: — А, да не за что. Обращайся. А мне пора. Еще увидимся.

После разговора с Ханджи стало легче. Благодаря ее рассказу, она больше не думала о супруге и его посещениях с дрожью в коленях и под сердцем. Несмотря на то, что они были так близки телами, он оставался далек и холоден.

Каким-то десятым чувством или пробуждающимся женским чутьем Хистория понимала, что так больше не может продолжаться. Их с Леви, хоть и определенная всеми, кроме них самих, жизнь не может и не должна быть такой... уродливой. Нужно начинать что-то менять. Попытаться пойти на сближение. Ведь наилучшим образом одним наследником дело не должно ограничиться.

Стоило попробовать начать с малого. Что там говорила Ханджи? Что любит капитан? Хотя больше она упоминала то, что он не любит. Чай? Чёрный? Точно, чёрный чай. А ведь он на их острове почти не растет. И откуда сам капитан его все время берет? Такой редкий и очень дорогой продукт лучше всего преподнести в не менее шикарном оформлении. Раз уж от подарков он не отказывается. Вот оно! Хистория решила, что это как раз тот момент, когда стоит воспользоваться королевскими привелегиями и отправила одну из служащих при поместье в город, где в центральном замке она оставляла все врученные ей подарки и подношения.

Ближе к вечеру она наконец получила все необходимое: маленький ларчик из гигантского дерева, закрывающися на почти незаметный серебряный замочек, и несколько свертков с разными сортами чая, которые были ей преподнесены послами с большой земли. Строго, но со вкусом. Упаковав все и закрыв на ключ, Хистория на всякий случай протерла гладкие поверхности шкатулки и оставила на кровати в пустующей комнате мужа без записок.

* * *

Месяц шел на убыль и одна из сторон белого диска уже на четверть погрузилась во мрак. Сегодня Хистория сидела на другой стороне кровати, глядя на дверь. Сегодня или уже никогда. Она достигла своего предела от сложившихся обстоятельств. Этой ночью все изменится.

Он вышел из темноты коридора и показался в дверном проеме как всегда бесшумно, остановившись на пороге.

— Доброй ночи, Леви, — перебила его Хистория. Этой ночью все будет иначе.

— Ваше высочество? — от того, что все шло не по обычному сценарию капитан едва заметно приподнял одну бровь.

Хистория разочарованно выдохнула. Эти слова, каждый раз произносимые ядовито и с издевкой, были, наверно, единственным способом Леви выразить свое недовольство. А может, он не жаловал королей?

— Хватит... Пожалуйста, больше не называйте меня так.

Леви, слегка склонив голову набок, в три мягких шага оказался рядом и медленно запрокинул ее голову за подбородок.

— А как тогда? Я ведь не ровня вашему высочеству, — равнодушно смотря в глаза, Леви с убийственным спокойствием говорил это, удерживая так, чтобы она не смогла отвести взгляд. Но она и не собиралась этого делать. — Меня не короновали. И даже титула нет. Не пойму, в чем проблема.

— Хистория, — выдавила из себя она и, собрав всю имевшуюся в запасе смелость, запинаясь, но продолжила: — Меня зовут Хистория... Хистория Аккерман! И я ваша... я твоя жена! И сегодня... я бы хотела, чтобы все было по-другому.

— Разошлась, однако... — задумчиво протянул он, не убирая рук, но отодвинувшись подальше, словно пытался разглядеть, что взбрело этой чудной в голову.

— Я хочу видеть тебя, — тихо сказала она, прикоснувшись самыми кончиками пальцев к руке Леви и, как же это хорошо, он не остановил ее и не отстранился.

— Ты думаешь, тебе это понравится? — в глазах цвета расплавленного серебра отразился лунный свет и слабый намек на любопытство, но и этого было достаточно, чтобы Хистория почувствовала себя увереннее. Ханджи была права — если смотреть, можно увидеть. И увидеть гораздо больше.

— Мне это нужно, — хрупкая ладошка накрыла его пальцы и слегка сжала. — Ты позволишь? — прошептала она еле слышно.

— Ложись, — кивнул он.