Повесть о старом Техасе (гет)

После того как осужденных увели, слушатели судебного заседания начали расходиться и разъезжаться. Было очевидно, что случившееся еще долго будет будоражить умы техасцев и не сходить с языков ни в тавернах, ни на балах.

— Дон Хосе! — Генри, на лице которого не осталось и следа печали, обратился к отцу возлюбленной. — Дон Хосе, я должен поговорить с вами!

— Я слушаю вас, юноша, — строгим тоном ответил мексиканец, все еще сердитый на дочь из-за ее безрассудного поведения.

— Исидора, любовь моя, подойди ко мне! — со счастливой улыбкой позвал ее Генри. — И ты, отец, и ты, Луиза, Морис, все-все! Я хочу, чтобы вы слышали это!

Исидора, смущаясь сурового взгляда отца, подошла к возлюбленному и взяла его под локоть, будто прячась под его покровительство.

— Дон Хосе, я при всех прошу руки вашей дочери! — Генри раскраснелся от радости и волнения. — Она дважды спасала мою жизнь, отдавала все силы, чтобы я поправился, всегда была рядом. Мне не хватит жизни, чтобы отблагодарить ее, но теперь настало мое время защищать любимую и оберегать от всех напастей. Я клянусь любить ее до самого смертного часа! Дон Хосе, для меня на свете нет никого дороже Исидоры!

— Что ж… — асьендадо тронула пламенная речь будущего зятя. — Насколько я успел узнать вас, дон Энрике, вы благородный и великодушный человек. Вы, безусловно, достойны стать мужем моей дочери, а я сочту за честь породниться с вашей семьей! Но согласен ли ваш отец на этот брак?..

— Конечно, конечно! — расчувствовался Вудли. — Исидора самая чудесная невестка, о которой только может мечтать любой джентльмен! Я благословляю вас, дети мои!

Сваты обменялись крепкими рукопожатиями, Вудли поцеловал светящихся от счастья сына и будущую невестку в лоб, утирая слезы умиления. Луиза принялась обнимать брата и поздравлять с помолвкой, не забыв расцеловаться с Исидорой. Казалось, в эту радостную минуту девушки совершенно позабыли о мучившей их когда-то взаимной неприязни. Морис подошел к Генри и пожал ему руку, поздравляя со знаменательным событием:

— Будь счастлив, Генри! Ты заслужил этого, как никто другой!

— Спасибо, спасибо, Морис! — горячо поблагодарил его юноша.

— У меня тоже есть, что сказать. Мистер Пойндекстер! — торжественно обратился мустангер к Вудли. — Позвольте мне просить у вас руки Луизы!

— Ах… — растерялся плантатор. — Мистер Джеральд, я, признаться, не ожидал, столько событий в один день…

— Я хотел вначале съездить в Ирландию, чтобы по возвращении предстать перед вами не как безвестный мустангер, а как баронет, потомок древнего и славного рода Джеральдов. Но однажды мое намерение сыграло роковую роль, и я решил не повторять этой ошибки. Я люблю Луизу больше жизни и хочу жениться на ней в ближайшее время.

— Морис!.. — Луиза застыла на несколько мгновений, не смея поверить собственному счастью, а затем бросилась в объятья возлюбленного.

— Я… Я не возражаю! — улыбнулся Вудли. — Ах, как приятно видеть своих детей такими! Мистер Джеральд, я даю отцовское благословение на ваш брак с Луизой, но при одном условии!

— Каком?.. — одновременно спросили влюбленные.

— Обе свадьбы состоятся в один день! — просиял Пойндекстер и раскинул руки, чтобы обнять дочь и будущего зятя.

Исидора крепче сжала локоть жениха и прильнула к его плечу. Они с Генри нежно переглянулись. Неприятное чувство в душе мексиканки, которое она испытала, слушая речь Мориса, исчезло от ласкового взгляда Генри.

— Исидора! — позвал ее отец. — Идем, я хочу сказать тебе пару слов. Дон Энрике, я украду вашу невесту ненадолго.

— Разумеется, дон Хосе! — закивал юноша и отпустил возлюбленную.

— …Исидора, — отойдя на некоторое расстояние, заговорил Хосе, — скажи мне правду, что связывает тебя и этого дона Морисио?

— Ничего, отец! — испуганно ответила Исидора. — Я клянусь, что никогда…

— Я знаю, — перебил ее мексиканец, — знаю, что при всей твоей излишней самостоятельности ты никогда бы не перешла границ дозволенного, но скажи мне ради всего святого, что ты делала ночью в его хижине?

— Отец… — девушка едва не плакала. — Это правда, я была влюблена в него, но все уже в прошлом!

— Значит, все-таки влюблена… А он?

— Он никогда не отвечал мне взаимностью.

— Вот что, дорогая моя, — в голосе асьендадо вновь послышались железные нотки, — ты выходишь замуж потому, что любишь жениха, или просто хочешь забыть несчастную любовь?

— Я люблю Энрике! — возмущенно выкрикнула Исидора. — Люблю так, как никогда никого не любила! Он… Он не похож ни на кого, он такой один на всем свете! Он не сравнится ни с кем, даже… с доном Морисио.

— Девочка моя, — с сочувствием сказал Хосе и заключил дочь в объятья, — как бы ты ни любила своего Энрике, ты будешь страдать, видя этого Морисио с его женой каждый день. Если однажды тебе станет совсем тяжело, помни, что на моей асьенде всегда рады принять тебя и твоего мужа.

— Спасибо, отец! — с благодарными слезами прошептала Исидора и уткнулась в его плечо.

* * *

Исидора вместе с будущей золовкой в ее комнате с интересом разглядывала предметы гардероба, обязательные для любой благородной южанки. Луиза решила не только продемонстрировать ей все свои наряды, но и даже облачить в один из них — девушки были одного роста и имели сходную комплекцию.

— Мисса, вдохните поглубже! — попросила Исидору чернокожая служанка, туго затягивая корсет на ее талии.

— Я не могу дышать! Я не могу пошевелиться! — жалобно пробормотала мексиканка. — Пресвятая Дева, как американки ходят в этом?

Луиза звонко рассмеялась.

— Это привычка, Исидора! Мы привыкли ходить в корсетах так же, как вы привыкли к мужской одежде.

— Это вовсе не мужская одежда! — возразила Исидора. — В брюках куда удобнее ездить верхом! В таких тисках, да еще сидя боком… Как же вы не сваливаетесь с седла?

— Я покажу тебе, как мы с Луной прыгаем через барьеры, и ты убедишься, что платье не помеха верховой езде.

Спустя четверть часа Исидора увидела себя в зеркале в темно-фиолетовом атласном платье с кринолином и рюшами. Тонкую изящную талию и плавные линии груди подчеркивал обтягивающий корсет, короткие рукава-фонарики и глубокое декольте обнажали смуглые руки и ключицы. Из образа выбивалась лишь прическа — распущенные по плечам локоны.

— Флоринда, только взгляни, какая красота получилась! — довольно воскликнула Луиза. — Осталось уложить волосы.

— Наверное, не стоит, — Исидора покрутилась на месте, осматривая себя со всех сторон. — Получилось очень красиво, но это не я. Вряд ли я стану носить такую одежду.

— Ах, я могу тебя понять, — креолка присела на пуховую перину. — Если бы я долго носила такой костюм, как у тебя, меня никто бы не заставил залезть в корсет. Кстати, я хочу, чтобы ты научила меня кидать лассо!

— Зачем?

— Это так необычно! В Луизиане я была дружна с племенем мирных индейцев, и они научили меня стрелять из лука, хотя все вокруг твердили, что это мужское занятие! Почему бы мне не освоить лассо?

— Это будет не так уж сложно, — улыбнулась Исидора. — Мы, мексиканцы, владеем этим искусством с детства.

— Флоринда, — сказала Луиза служанке, — спустись и посмотри, чем заняты мой отец с Генри. Адвокат уже ушел или еще нет?

— Какой адвокат? — удивилась мексиканка.

— Они сейчас решают вопрос с наследством Кассия. Он теперь каторжанин до конца дней, имущество ему больше не пригодится, но у него, оказывается, остался сын в Луизиане. Отец заложил Каса-дель-Корво, и ему нечем расплатиться за нее с кузеном, вернее, с его наследником.

— Что?! — поразилась Исидора. — Я ничего не знала, Энрике не говорил мне!

— О, прости… — смутилась Луиза. — Я думала, что тебе об этом известно.

Исидора заметно нахмурилась.

— Мисса! — прибежала обратно Флоринда. — Мисса, там пришел ваш жених, он разговаривает с массой Вудли и массой Генри!

— Я пойду туда! — вскочила Луиза с перины и легким шагом направилась в гостиную, позвав будущую невестку за собой.

Мужчины, сидя внизу, решали важный имущественный вопрос. Они были настолько поглощены делом, что не сразу заметили спустившихся к ним девушек.

— Луиза, и вы здесь! — с улыбкой обернулся к ним Вудли.

Генри восхищенно замер, глядя на невесту в непривычном облике. Исидора нравилась ему любой, даже растрепанной и перепачканной сажей в лачуге у Диаса, но лишь в таком наряде ее красота показалась Пойндекстеру неземной, ослепительной, дурманящей, сводящей с ума.

— Морис! — нежно поприветствовала Луиза жениха. — Я не знала, что ты сегодня зайдешь к нам.

— У меня есть несколько важных новостей, — учтивым, как обычно, тоном проговорил ирландец. — Во-первых, я сказал мистеру Пойндекстеру о том, что собираюсь выкупить Каса-дель-Корво за деньги из своего наследства, а оно немалое.

— Это замечательно, дорогой! — обрадовалась Луиза, чего нельзя было сказать об Исидоре, помрачневшей, словно туча. — Что же еще ты хочешь сообщить нам?

Морис молчал, не решаясь произнести вслух следующее известие. Он сомневался до последнего, но порочное чувство, возникшее в его душе от мимолетного взгляда на Исидору в бальном платье, окончательно укрепило его в судьбоносном решении.

— Луиза, любовь моя! Я хочу, чтобы после свадьбы мы уехали жить в Ирландию в мой родовой замок.

— Что?.. — улыбка тотчас сползла с прелестного лица креолки.

— Но зачем же?.. — растерялся плантатор. — Зачем уезжать? В Каса-дель-Корво места хватит всем, не так ли, Генри?

— Я тоже не хочу, чтобы сестра уезжала! — подтвердил Генри. — Но если она пожелает…

— Когда ты так решил? — сердито спросила Луиза жениха.

— Я… — Морис был смущен неловкой ситуацией. — Я подумал, что жена должна жить в доме мужа, в его семье, так будет правильнее.

Ничего не ответив, Луиза гневно топнула ногой и стремительно ринулась наверх, на асотею. Исидора подобрала неудобные юбки и также проследовала к выходу. Мужчины недоуменно переглянулись.

— Что с ними? — перепугался Генри.

— Я пойду к Луизе и выясню, что случилось, — спокойно ответил Морис и отправился за невестой.

— Да, сынок, тебе предстоит непростое время, — покачал головой Вудли. — Твоя матушка почила так давно, что я уже и забыл, какими несдержанными бывают женщины, а она была очень вспыльчивой, да упокоит Господь ее душу.

— Кажется, Исидора обиделась. Но на что? — удивился юноша. — Я немедленно догоню ее!

Не теряя ни минуты, Генри выбежал из дома вслед за Исидорой.