Completely hopeless (гет)

Свой отчаянный порыв Гермиона слегка самодовольно окрестила выходом «из зоны комфорта»…

И ничего, ей понравилось. Сириус был более чем сносным любовником (нечего возвышать эго Блэка до еще более невероятных размеров), поэтому комплимента своим способностям угодить совсем не леди в постели от нее он так не услышал. Гермиона была натурой страстной, просто раньше эта страсть уходила в книги, учебу, войну, а потом лишь в месть. Позволить себе приятное разнообразие было до безобразия волнующим опытом.

Так что можно сказать — несгибаемая мисс Грейнджер нисколько не раскаивалась в своем глубоком падении. Вот еще! У нее всегда находились дела поважней. И все же выбросить мысли о Блэке — этом самом конкретном Блэке — из головы было трудно. Но она упорная. Поэтому работала Гермиона в своем обычном режиме и никто ничегошеньки не заметил.

Да и как заметить? Если она перла в привычном режиме маггловского танка, расстреливая и сшибая препятствия с пути.

Грезить наяву, улыбаться, как умалишенная, или писать его имя среди строчек отчетов — это все не для нее. Нужно быть более трепетной и склонной к дешевой мелодраме. Гермиона позволила себе всего-то пару задумчивых улыбок. Новые сплетни ей были не нужны. Хватало своего портрета на передовице Ежедневного Пророка среди прочих, кто почтил Малфой-менор визитом. Не-друг Люциус, нужно отдать ему должное, выжал из магической прессы максимум. Не зря платит кровопийцам от пера и чернил.

Только вот этот успех временный.

Пиррова победа…

Если Люциус вляпается в заговор — улыбки и пожатия рук его не спасут. Гермиона, напротив, была уверена, что взятый за жабры павлин уже активно скачет навстречу своей петле, весь такой в мечтах о свободе. Идиот высокомерный. Уж попытку манипулировать собой она хорошо почувствовала (спасибо, Альбус, за нелегкий опыт). От представителя семейства Малфой поневоле ждешь чего-то нетривиального.

Нынешний же лорд Малфой был банален до жути.

То есть наступал на те же грабли, снова. Гермиона не собиралась ему в этом мешать, призывать к порядку, давить клятвами или угрожать. Напротив, Героиня была только «за» обеими руками, если лорд Малфой запачкается снова. Потому что весьма посредственный, будем честны, интриган потащит за собой всех остальных. Тех, кто считал себя выше и чище других. Весьма иронично.

В одном Альбус Дамблдор прав: милосердие — великая штука.

Поддайся Гермиона первому и сильному побуждению отправить Малфоя на корм дементорам, вслед за сотоварищами… Лишилась бы сегодняшних чудеснейших перспектив. Да, она мстительная стерва. В основном потому, что осколки той доброй девочки еще больно колются в груди. Той девочки, которой пришлось хоронить тело лучшего друга, брата не по крови. И смотреть, как все любимое горит в огне чужой ненависти.

Оставлять чистокровным ренегатам, достаточно отмороженным, чтобы лить кровь детей, и тень шанса? Она еще не сошла с ума.

Когда заглянула секретарь, Гермиона частично закончила с бумагами на подпись для министра. И почти начала писать Грозному Глазу. Все же лезть на баррикады без веской необходимости она не будет. Ей что-то вдруг расхотелось умирать. И вообще, жизнь все-таки прекрасная штука, даже если ты семьдесят процентов этой самой жизни тратишь на политику, двадцать на интриги со смертельным исходом и десять на бюрократию. Зато все остальные проценты полностью принадлежат тебе же.

Грейс Поул Гермиона ценила за железную выдержку и педантичность. Эта женщина никогда и ничего не забывала, не удивлялась и помнила только то, что можно было. А еще Грейс ненавидела сплетни. Ее тяжелый нрав стал притчей во языцех у других сотрудников, но пока славу своей начальницы Грейс не побила.

— Да? Встреч на это время нет.

Гермиона не смотрела в ежедневник, прекрасно помня свое, такое удобное, расписание. С другой стороны, мисс Поул не стала бы беспокоить начальницу без веской на то причины. Гермиона работала, конечно, как лошадь, но наконец-то научилась за годы не делать все сразу и одновременно. Решала одну задачу за другой, так все же лучше.

— Гермиона, к тебе леди Малфой. Утверждает, что дело срочное и ты должна ее принять.

Наедине они были на «ты»… Глупо быть на «вы» с человеком, который залечивал след магического хлыста у тебя на спине. (Привет от Тони Долохова, прежде чем его прошило заклятьем Блэка насквозь). Гермиона ненавидела показывать слабость. И о том, что она ранена, почти никто не знал. Только дрянь не подавалась целительной магии (Долохов все же был мастер), и швы разошлись в самый неподходящий момент.

— У меня тридцать пять минут перед совещанием. Будь добра, позови леди.

Грейс кивнула, ничем не выдав своего изумления. Ведь обычно Гермиона никогда не нарушала своего графика, кто бы там ни ломился в ее дверь. И это все усвоили, после того как сам Альбус Дамблдор прождал мисс Грейнджер час с лишним в приемной, словно простой смертный. А тут… Супруга кое-как оправданного Пожирателя и светская пустышка.

Гермиона же не была настроена недооценивать бывшую Блэк.

Одна ее сестра была очень умной и милой женщиной, но прежде всего умной. Вторая просто бешеной сумасшедшей сукой. Нарцисса Малфой же была вещью в себе. За безупречными манерами и прекрасным личиком никогда не разглядишь настоящих мыслей.

— Мисс Грейнджер.

Безупречно вежливый холодный кивок. Грациозна, сдержанна и непроницаема. С таким же успехом Гермиона могла читать совершенный шедевр скульптора Пигмалиона, мраморную неживую Галатею. Знакомая синяя бездна взгляда лишена уже ставших привычными ласковых смешинок. И эта синева не добра к ней, скорее утянет за собой и убьет. Златой локон падает на беломраморный лоб из-под изящной шляпки. Гермиона не отказала себе полюбоваться на блистательную красавицу пару минут, без всякой задней мысли.

Звездную красоту младшей Блэк можно было созерцать так же, как рассвет. Приятно, дух захватывает, но любить совсем не хочется.

— Леди Малфой, что вас привело?

Гермиона не собиралась играть в вежливые игры. Ее внутренний хронометр отчитывал уже впустую потраченные минуты. Помешанная на контроле часть Героини пребывала в мрачном восторге. Вечно эти Блэки портят лучшие из планов — оживший хаос, а не люди из крови и плоти.

— Садитесь, прошу.

Мисс Грейнджер решила проявить некоторую любезность, причем абсолютно не понимая, зачем ей все это? Кузина Сириуса не пришла бы просто так, они отнюдь не подруги. Нарцисса должна была прекрасно понимать, сколько любопытства вызовет ее нежданный визит к той, что убивала друзей леди. За желанием повидать палача чистокровных должно было скрываться что-то большее, чем желание поболтать.

— Вам идет это положение, власть…

— Спасибо за комплимент, но времени у нас не так много. Говорите, зачем пришли?

Это было грубо, намеренно грубо — так бы определила Гермиона… Только попытку себя задобрить она считала бесполезной изначально. Поэтому сделала леди Малфой одолжение, оборвав пустой словесный поток. Взгляд, которым ее резанули в ответ, был впечатляющим. Даже после горевших сумасшедшим фанатизмом глаз мадам Лейстрейндж и красных гляделок ее Повелителя. Все-таки нужно быть поаккуратнее. Дуэль с утра пораньше в планы Гермионы не входила.

Да и вообще, разборки с Блэками отбирали у нее слишком много сил и стоили достаточно шрамов.

— Жизнь моего мужа и покой семьи в обмен на интересную вам информацию, Гермиона. Я ведь могу вас так называть?

Что-что, а удар мисс Грейнджер умела держать всегда. И сейчас почти не дрогнула под серебристый смех — видимо, что-то такое она не смогла спрятать под маской спокойствия, и златовласая красавица негромко смеялась над ней. Не зло, скорее с оттенком уважения. Интересно… В том мире этой женщине хватило отваги, безрассудства и самообладания, чтобы солгать Тому Риддлу в лицо. Здесь же она пришла к ней, к «палачу», и совсем не боится.

Соглашаться Гермиона так сразу не собиралась, все-таки мысленно она уже положила блондинистую породистую голову на плаху. Однако выслушать бывшую Блэк стоило — об этом громко говорила интуиция. И все-таки поганому павлину удивительно повезло с женой… Кому из чистокровных куриц… то бишь леди, хватило бы наглости вести себя так? Очень немногим.