Кто, если не я? (гет)

Дом Миранды Гуссокл и правда заколдован. Из шкафа в центре гостиной на Снейпа вылетает стайка докси, Гермиону чуть не кусает за ногу зубастая герань, притаившаяся в углу. Каждую минуту нахождения в доме незваных гостей, с ними что-то случается. Темная гостиная то и дело освещается всполохами заклинаний. Снейп настолько рассержен, что запускает Ступефаем в дрожащий комод. Заклинание рикошетит и чуть не попадает в Гермиону. Она едва успевает нагнуться, наблюдая, как ящик комода выдвигается, и на директора медленно выползает черная блестящая змея. Это Нагини, узнает Грейнджер и заносит палочку для атаки, но Снейп быстрее — он отправляет Ридикулусом рептилию обратно в комод.

Гермиона на время замирает, не зная что сказать. Она чувствует, что должна развеять напряженную атмосферу, неловкость, которая образовалась с раскрытием страха профессора.

— А почему вы не превратили ее во что-то смешное? — внезапно удивляется она.

Снейп хмурится.

— Это не обязательно.

— Но профессор Люпин говорил, что существует только один способ одолеть боггарта…

— Странно, что вы, мисс Грейнджер, при всей своей начитанности не знаете таких простых вещей, — поучительно говорит директор. Ему не нравится ни упоминание о Люпине, ни то, что Грейнджер увидела его страх. — Смеху учат детей, чтобы они не боялись и справлялись лучше со своим страхом. Боггарт чувствует потенциальную опасность, это лишь защитная реакция и боязнь потерять полюбившееся место. Эти существа способны превращаться во что угодно, о чем вы можете только подумать. Предлагаю убираться из этого дома, пока он нас окончательно не покалечил.

Северус Снейп прав. Гермиона оглядывает профессора — у него порвана мантия, уставший вид, он облит какой-то жидкостью. Она сама выглядит не лучше, ее одежда вся в муке — это корнуэльские пикси постарались, а лицо все в саже, потому что дымоход был словно проклят — как только она подошла к камину, из него недуром стала валить пыль. Гермиона усмехнулась, а уже через секунду не могла остановиться, у нее началась тихая истерика. Глядя на них со стороны, никто бы не удержался от смеха.

— Вы правы, — наконец сказала она, пытаясь остановиться, — нам пора. Она тыльной стороной руки, наиболее чистой, вытерла выступившие слезы и заметила на себе недоуменный взгляд профессора. — И еще, нам нужно привести себя в порядок.

Снейп раздраженно взмахнул палочкой, высушив себе голову и залатав наспех мантию. Гермиона была более аккуратна в выборе заклинаний бытовой магии. Через несколько минут они были уже за пределами дома, и Гермиона вернула разбитое стекло на место, соединив все кусочки с помощью Репаро.

— Нечего было туда соваться, — все еще негодует Снейп.

На улице темнело. На маяке загорались огни.

— Не хотите поужинать? — внезапно предлагает директор.

— Вы предлагаете вернуться? — не понимает его намерений Гермиона.

— Не совсем. Здесь наверняка есть какое-нибудь место, где мы могли бы перекусить. Что скажете, мисс Грейнджер?

— Я… хорошо, — кивает Гермиона. Она чувствует, что действительно не мешало бы подкрепиться. Они отдали дому Гуссоклов слишком много сил и времени. — Но разве тут есть что-то э-э… подходящее?

— Вы забыли про маяк? — удивляется Снейп. — Местные сделали из него достопримечательность. Там точно есть что-то, сувенирная лавка и, возможно, паб или кафе.

Директор оказывается правым. Внутри белокаменного сооружения их ждет много интересного, правда, практически все закрыто, кроме небольшого тесного паба. Внутри пол из каменных плит, тяжелые дубовые столы и хозяин, нахваливающий жареную рыбу и свежесваренное пиво. Его не смущает нелепая по мнению маглов одежда Снейпа и слишком теплая для погоды Лизарда куртка Гермионы. Он проводит их к дальнему столику, в другой конец от целующейся пары туристов.

Снейп открывает меню и усмехается.

— Что вы будете, мисс Грейнджер, — спрашивает он, пробежавшись глазами по списку блюд, — жареную рыбу или… жареную рыбу с картофелем?

Гермиона не сдерживает улыбку.

— Подойдет все, что съедобно, — неприхотливо заверяет она его.

— Что ж, тогда нам пожалуйста, запеченную семгу с картофелем фри и ваш фирменный эль…

— Мне, пожалуйста, чай! — быстро перебивает директора Гермиона, глядя на хозяина паба. Тот удивляется, а Снейп не прячет усмешку. — Но у меня нет магловских денег! — поспешно говорит Гермиона, когда они остаются одни.

— За это не волнуйтесь, — успокаивает ее профессор и откладывает меню.

— Здесь мило, как будто мы попали на несколько веков назад, все выглядит необычным, — осматривается Грейнджер, и ее взгляд падает на парочку, которая продолжает целоваться, не стесняясь посторонних. Гермиона поспешно отводит глаза и розовеет.

Снейп следит за ней. Ему смешно из-за ее неловкости и реакции, но он сдерживает улыбку и складывает руки в замок под подбородком. Он слишком пристально на нее смотрит, безусловно, тоже хочет смутить. И ему удается это уже через несколько секунд после того, как Гермиона поднимает на него взгляд, торопясь вновь опустить его. Его это только забавляет.

— Что ж, — начинает говорить она, чтобы немножко сбавить напряжение, — какой будет наш следующий шаг?

— Я продолжу спрашивать про Гуссокл. Обойдемся на этот раз без Министерства. Придется поднять старые знакомства. А вообще, это не делает им чести, раз они не могут отследить местонахождение волшебницы, пусть и великой, — тут же откликается Снейп.

— Хорошо, — осторожно отзывается Гермиона, стараясь смотреть в окно. Но все же без зрительного контакта полноценный диалог невозможен, и ей приходится столкнуться с его манящим взглядом черных глаз. По ее телу проходит будто слабый ток. Ей хочется продолжить смотреть на него, но она не может позволить себе такой роскоши. — Я тоже попробую поднять знакомства.

Это вызывает у Снейпа очередную ухмылку. Неужели догадался про Скитер, волнуется Гермиона. Но по его реакции совершенно непонятно это.

Совсем скоро им приносят еду, и оба какое-то время заняты, молча принимая пищу. Снейп заканчивает с ужином быстрее, чем Гермиона, и той становится неудобно есть под пристальным взглядом директора — после эля в нем появился до боли знакомый ей блеск.

— Не хотите осмотреть маяк? — внезапно предлагает он ей.

— Разве это возможно? — Гермиона удивленно поднимает брови, беря в руки чашку остывшего чая.

Снейп кивает ей на стену. Гермиона видит плакат с зазывающей рекламой посетить самый высокий на полуострове Лизард маяк. Идея заманчива, но она подспудно чувствует, что лучше будет отказаться. Ей не нравится перспектива оказаться со Снейпом наедине. Она чувствует странную слабость, ей кажется, что наедине с ним в этот раз она точно проиграет. Хоть втайне она этого и хочет, но все же продолжает бояться его.

— Нам лучше вернуться в замок, — отвечает она. — Вероятно, нас уже ищут.

— Чушь, — спокойно говорит он, — и вы это прекрасно знаете.

У Гермионы не хватает аргументов и через минуту его уговоров она сдается. Снейп расплачивается с хозяином и спрашивает у него дорогу. Мужчина улыбается и как-то странно косится на Гермиону. Он подробно объясняет им, как они смогут попасть наверх главной достопримечательности, чтобы полюбоваться видом.

— Конечно, лучше всего это делать днем, — напоследок говорит он, — но для романтики нет ничего более подходящего, чем это время суток.

Гермиона возмущается. Она хочет разубедить его — они со Снейпом вовсе не пара! Но директор уже поднимается с места, а хозяин паба отходит за стойку, и Гермиона остается наедине с невысказанной фразой. Они проходят мимо парочки, которая до сих пор занята друг другом и не обращает никакого внимания на происходящее вокруг.

— Это так неприлично! — высказывается Гермиона, как только они оказываются снаружи. — У них нет никакой нормы морали!

— Вы просто им завидуете, — ехидствует зельевар.

— Что?! — сердито спрашивает Гермиона. — Вот еще!

Она прекрасно понимает, что ее раздражение вызвано не парочкой, а словами хозяина о предстоящем романтическом вечере на маяке. И то, что она сдержала свое негодование и сейчас идет следом за профессором, в какой-то степени означает, что она согласна со всем этим. Но это не так, и Гермиона всячески пытается это доказать, сорвавшись на туристах.

— Вам тоже хочется, как они, целоваться и ни о чем не думать.

— Неправда! — Гермиона чувствует, как ее щеки пылают. Снейп подзуживает ее, а она поддается на его очередную провокацию.

Лестница, ведущая наверх, слишком крута. Ступени узкие и высокие, и, добравшись наверх, Гермиона тяжело дышит, но тут же замирает от увиденной красоты. На круглой полузастеклённой площадке свет буквально изливается во все стороны от основного источника — прожектора, отражается от окон, создавая причудливую оптическую игру. Гермиона подходит к самому краю и смотрит вниз, туда, где огненным светом пылают бакены, красиво отражаясь в морских волнах.

— Я думала, — тихо произносит она, — что внутри совсем можно ослепнуть.

— Нет, — отвечает ей Снейп. — Этот маяк больше носит характер достопримечательности, посмотрите, здесь даже стоят лавочки. Очень удобно.

— Очень удобно?.. — не успевает осмыслить его фразу Гермиона.

Северус подходит к ней вплотную, он сжимает ее плечи, и у Гермионы перехватывает дыхание. Она пытается повернуться, но он не дает ей. Он хочет, чтобы она смотрела на море, в то время как сам начинает одаривать ее настойчивыми ласками.

— Что… вы… делаете? — хрипло спрашивает Гермиона, внезапно почувствовав в себе сильное желание.

Ей становятся необходимы его сильные руки, его голос, она ждет поцелуев, да-да, она хочет, как и та парочка в пабе — забыться. И словно прочитав ее мысли, он наклоняется к ее шее, и медленно целует ее. Гермиона закрывает глаза. Ее плечи больше не напряжены, только в мозгу, как будто где-то вдалеке, словно маяк, светит и привлекает внимание к себе тревожный огонек. Что это за огонек, о чем он хочет предупредить ее? Гермиона все же поворачивается и во все глаза смотрит на Северуса помутневшим взглядом. Почему на его лице усмешка? Но уже секунду спустя она забывает это и сама страстно целует его лицо. Она возбуждена, ей нужно большее. Она прижимает его к себе, требует, ей необходимы, как воздух, его руки, его губы, весь он сам. Помедлив мгновение, Снейп снисходит до ее просьб, он поднимает ее и несет на лавочку, так удобно здесь расположенную. Он больше не усмехается, когда оказывается над Гермионой, которая прижимает его к себе, одновременно пытаясь стянуть с него дорожную мантию, а с себя — куртку.

— Вы раньше делали это? — спрашивает он, на миг перестав ее целовать.

— Нет, — выдыхает она, — но разве это важно? Я хочу тебя, — шепчет Гермиона, не пугаясь своих желаний.

— Вы что ни разу не… — Северус благородно отстраняется от возбужденной распалившейся Гермионы, готовый зарычать. — А тогда, на реке с Уизли?.. И до этого, когда вы шлялись по лесам с Поттером…

— Нет, — поспешно отвечает Гермиона и глупо хихикает. — Но вы-то мне поможете с этим, профессор? Вы-то все умеете, да?

— Вот черт!

— Иди ко мне, — просит Гермиона и блаженно закрывает глаза. Но вместо поцелуя ей в рот вливается что-то горькое и холодное. Гермиона отчаянно начинает кашлять, но секунды спустя ее взгляд проясняется, и она чувствует, как сильно начинает болеть спина. Она недоуменно смотрит на зависшего над ней профессора, который поспешно принимает вертикальное положение, хмуро оглядывая ее. — Вы… — дрожащим голосом начинает она.

— Я. Не смейте только меня упрекать, — переходит в наступление он. — Я не думал, что вы… что Уизли вас не… Черт.

— Это подло, — тихо говорит она, и на глаза ее наворачиваются слезы.

— Давайте только без соплей, Грейнджер, — грубо говорит он ей. — Тогда на берегу озера с Уизли вы неплохо обжимались. Жаль, я не досмотрел до конца. Не стройте из себя невинность.

— Как же стыдно! — Гермиона не слушает его, она полностью погружена в свои ощущения. Ей мерзко и противно от того, что обманом ее пытались соблазнить. Она резко встает со скамьи, не обращая внимание на боль в спине.

— Теперь вы меня никогда не простите? — устало спрашивает он ее.

— О нет, профессор Снейп, — с горечью и злой насмешкой отвечает Гермиона. — Вы — само благородство! Что заставило вас ретироваться? Струсили?

— Не смей называть меня трусом, девчонка! — злится он на свою промашку. — Можете считать как угодно. Я не хочу портить вам жизнь, как сделали это вы со мной, когда появились в Йерме.

— Портить жизнь?! — возмущается Гермиона и буквально задыхается от этой фразы. — Чем же, простите, я вам ее испортила?

Гермиона встает напротив него. Злость сильнее обиды, она не может вот так просто уйти, не выяснив все до конца. Она складывает руки на груди. Нет, она не актерствует, она действительно находится в поисках истины.

— Ваш первый раз, — без тени смущения говорит он, — должен быть другим.

— Это вы решаете, какой должен быть мой первый раз? — еще больше злится Гермиона. — А второй раз, значит, по вашему мнению, должен быть таким? Уже можно, да? — переходит она на крик.

— Забудьте.

— Я никогда это не забуду! — восклицает Гермиона. — Из всех самых чужих людей вы для меня самый чужой! — она со злостью вытирает слезы. — Я думала, что… я верила, точнее… — она мотает головой и по-детски закрывает ладонями лицо.

— Что вы думали? — в голосе Снейпа чувствуется волнение.

— Я была о вас другого мнения. Готова была поверить, что вы… сможете измениться.

Снейп зло усмехается.

Обманчивый покой сегодняшнего дня разоружил Гермиону полностью. Глупая девчонка, ругает себя Грейнджер, она верила, верила в него! Верила, что потихоньку сможет вернуть его к жизни, указав на все ее ценности, обрести с ним тихое счастье. Ведь он не просто же хотел ее, она подозревала о его чувствах, осознавала, что он просто слишком горд, чтобы назвать их любовью. Она искренне хотела ему помочь. Такого предательства она не простит, даже несмотря на то, что он одумался в последнюю секунду.

Снейп застыл, погрузившись в задумчивость, словно в оцепенение. На его лице гримаса отвращения. К себе, к тому, что несколько минут назад могло произойти.

— Если бы не ты, — внезапно говорит он, — я бы никогда ни в чем не сомневался. Я бы закончил начатое. Если бы не ты, — повторяет он, глядя ей прямо в глаза, пытаясь найти в карих несчастных глазах себе оправдание. — Ты сама подбила меня играть втемную, слишком распалила меня. Я бы никогда не получил желаемого, но ты же и остановила меня. Какая-то часть моего мозга решила поверить тебе, в то, что невозможное осуществимо.

Гермиона лишь качает головой — ей ни к чему его признания. Она хочет только одного — убежать, скрыться подальше, чтобы больше не видеть его, но он продолжает говорить, и отчего-то она не двигается с места.

— Я потерял покой, который, мне казалось, я обрел. И все из-за тебя.

— Звучит, как признание, — глухо говорит она, не веря, что она вообще с ним разговаривает.

— Это и есть признание, черт побери! Это было сложнее, чем вытерпеть Круциатус — оторваться от тебя!

— Покоя нам больше не найти, — откликается Гермиона после долгой паузы. Она говорит медленно, тщательно подбирая слова. — Мы будто ждем друг от друга помощи, но ни вы, ни я не готовы уступить…

Она поднимает на него глаза и видит до боли знакомую злую и красноречивую усмешку на его лице. Зачем вообще она это сказала? Прочь! Скорее прочь отсюда, из этого проклятого места, от этого проклятого человека. Как-нибудь она справится, как-нибудь дети справятся. Она расскажет все Луне и Драко, поделится своими планами. Они продолжат ее дело. А она уедет… Куда? Неважно. Главное, подальше от этого человека.

Дрожащими от гнева и недавних унижений пальцами она достает из кармана куртки палочку и решительно произносит заклинание.

* * *

От холодного воздуха Йерма Гермиона съеживается и скорее спешит оказаться внутри темного замка. Она вбегает на черное крыльцо и порывисто дергает за ручку двери. Мчится по лестнице к себе в комнату. От бега ей становится жарко, но она не снимает куртку, а лишь зло вытаскивает чемодан из-под кровати и начинает колдовать — порывисто, отчаянно, быстро. Заклинания получаются не сразу, вещи, пустившись в дикий пляс, сталкиваются друг с другом в воздухе, спеша оказаться на дне чемодана.

— Гермиона! — взволнованно окликает ее Мэри. — Ты нашла Миранду?

— Где она? — вторит ей Китти.

— Не нашла! Нет ее! — рявкает Грейнджер, сама от себя такого не ожидая. Секунды спустя она жалеет, что так резко ответила попавшим под горячую руку близняшкам. — Простите, но поисками вашей сестры будет отныне заниматься профессор Снейп.

— Вы не можете все бросить, — на пороге появляется директор, тяжело дыша. Он явно бежал за ней.

— Могу! — кричит она. — И еще как брошу!

Вещи, перестав быть контролируемыми ее волшебной палочкой, падают на пол. Герб Хогвартса с пожеланием от МакГонагалл приземляется прямо возле ее ног. «Гермионе, вступающей в жизнь», — читает она, и от этих слов ей становится еще более тоскливо.

— Выйдите отсюда немедленно! — сердито произносит Гермиона. — Я вас не приглашала, здесь нет для вас ничего интересного, спиртного я не держу, — ядовито выплевывает она эту фразу.

— У тебя есть все, чего я мог бы захотеть, — не боясь ее злости, тихо отвечает он, подходя ближе.

— Правда?! — с сарказмом спрашивает она. — В таком случае должна вам сообщить, профессор, что свою единственную возможность вы упустили, дав мне противоядие!

Снейп придвигается к ней вплотную, лицом к лицу.

— Угрожаешь? — спрашивает он, хватая ее за сгиб кисти.

— Считайте, как хотите! Ох, Мерлин! Я не хочу вас видеть! — она обессиленно садится на кровать.

— Прошу, Гермиона… — начинает он, но та его не слышит, цепляясь за первое слово.

— Просишь?! Ты не просишь, ты принуждаешь!

Все еще сжимая ее руку, он шепчет ей на ухо:

— Не будь ты такой упрямой…

— Вы все только портите! — говорит она, чувствуя, как его рука начинает сжимать ее запястье. Боль становится невыносимой, но она не показывает этого. Она должна вытерпеть, должна показать ему, что она сильная. Доказать себе.

— Я, как мальчишка, бегаю за вами. А вы чисто по-женски обижаетесь, психуете, исчезаете. Вот вам доказательство моих чувств.

— Это ничего не доказывает, — с яростью произносит она. — Пустите!

— Ты же сама этого хотела, — он делает свой тон мягче. — Признайся, хотела ведь. Вчера, я видел.

— Если видели, зачем же пытались заставить!

— Я лишь раскрепостил ваши чувства, — ухмыляется он. — Это была не Амортенция. Разве вы, такая умница, не знаете, что любовное зелье начинает действовать сразу же? Это зелье лишь усиливает влечение. Если бы вы ничего не чувствовали ко мне, то оно бы на вас не повлияло.

Гермиона ошарашена услышанным. Блефует? Или нет? Она смотрит в его черные глаза, боясь верить его словам. Опять, наверное, обманывает. Играет с ней.

— Вы осуждаете меня? — спрашивает он. — Я лишь помог двум скромным героям, мисс Грейнджер.

— Пожалуйста, — просит она, — уйдите.

Она и сама не знает, чего хочет, прося его уйти. Странная рассеянность овладевает ей. Просто так надо, говорит она самой себе. Надо, чтоб он ушел. Ничего уже не будет как прежде. Почему он все портит, что он за человек? Она должна уехать, подальше отсюда, и от Лондона тоже, чтобы вылечить свое сердце от него, искоренить полностью его образ, чтобы собрать все осколки разбившихся надежд и безжалостно выкинуть их. Чтобы больше никому и никогда не доверять, не верить ни в кого.

— Я никуда не уйду. Вы тут же сбежите. Что я потом скажу Брустверу?

В его голосе звучит та ненавистная шутливая интонация, которая так пугает Гермиону. Положение, в которое он ее поставил, способ, которым пристыдил и высмеял, лишают ее остатков уверенности. На смену ей приходит удивление. Удивление вместо способности кричать и топать ногами и требовать дальше, чтобы он ушел, а после — умирать в одиночестве от атакующих болезненных мыслей, сжимающих грудь будто в тиски. Она удивляется себе, что спокойно сидит сейчас и смотрит на его лицо, в его глаза. Она устала. Внутри все перегорело, и чувства, так нежно питаемые ей к нему, вмиг куда-то испарились, оставив после себя лишь блеклый след разочарования. Поразительно внезапная перемена чувств. Она сидит и размышляет. О том, что недавно произошло, о том, почему он здесь сейчас, держит ее за руку. Кисть давно одеревенела, но она не вырывается и не плачет, а размышляет, и ей стыдно за себя. В ней пустота, сотворимая им. И облегчение от того, что не нужно теперь уже бороться. Ни за кого и ни за что. Все четко и удивительно просто встало на свои места. Что это? Перерождение? Пробуждение? Сон? Безумие? Вот, значит, какова молодость. Снейп прав. Снейп. Прав. От этих слов ее губы складываются в ядовитую усмешку, подобную той, которой так часто почивает ее директор. Она действительно еще зелена. Оказалось, что все ее убеждения неверны и непостоянны. Он прав. Ей здесь не место.

— Пустите, — наконец, глухо говорит она. Это не просьба, это приказ, которому Снейп подчиняется. Он отчасти напуган ее отчужденностью.

— Позвольте мне поцеловать вас, — просит он, и Гермиона замечает в его глазах странную нежность.

— Вы действительно просите? — усмехается она. — Знаете, профессор, это вам не идет. Я уже привыкла к более решительным действиям. Второй раз за день вы сплоховали. Стареете?

— Дразнишь меня? — шепчет он ей в самое ухо. — Я ведь могу…

— Сделать со мной, что угодно и где угодно, — вспоминает она его слова.

— Вы напрашиваетесь, мисс, и провоцируете меня.

— Вы научили меня этому, — безжалостно отвечает Гермиона. — Ну же, на что вы способны? Как далеко вы сможете зайти? Вам ничего не мешает сейчас. Я не околдована вашим зельем.

Эти слова будто толчок для него. Он впивается в ее губы дерзким поцелуем, обхватив ее лицо. Гермиона неподвижна. Она поддается, обмякает, как тряпичная кукла, и он это чувствует.

— Вы издеваетесь, — оторвавшись от нее, произносит Снейп. В его глазах — вновь появившееся желание.

Спасение для них приходит, откуда они не ждали. Гермиона случайно замечает взглядом блондина, остановившегося на пороге ее комнаты.

— Я просто хотел сказать, — Драко ловит ее взгляд на себе и изо всех сил сохраняет безучастный вид, глядя на раскиданные по комнате вещи и открытый чемодан, — пришло письмо из Министерства, директор. Завтра к нам едет комиссия. Они хотят лично доставить нам заказанные вещи и убедиться, что нам всего хватает.

Снейп стискивает зубы, вмиг рассердившись. Он вскакивает с кровати, оставляя Гермиону одну.

— Черт бы их побрал! Кто явится?

— Кажется, сам Министр, еще Уизли…

Гермиона настороженно вглядывается в Малфоя. Рон? Он приедет? Но зачем? Какое дело до них Отделу обеспечения магического правопорядка? В ней поднимается внезапно давнишняя тревога и начинает казаться, что их обман раскрыт.

— Где письмо? — резко спрашивает Снейп.

— Оно у меня, там, — неопределенно отвечает Драко, указывая куда-то в сторону и переводит взгляд на Гермиону.

— Идем, — кивает Снейп, — покажешь мне его.

Драко с трудом отрывает свой взгляд от коллеги и покидает комнату, Снейп идет за ним, на прощание полуобернувшись к Гермионе. Подходящих слов для этой ситуации у него нет, и он молча уходит.

Гермиона хочет пойти за ними, чтобы тоже увидеть письмо, но одергивает себя в последний момент. Ведь она хотела сбежать! Она натыкается на герб, валяющийся на полу, и бережно поднимает его, чтобы спустя несколько секунд, до боли в глазах вчитавшись в вышитую золотом надпись, кинуть его на кровать мимо чемодана.

— Вот это да, — нарушает молчание Китти. — Какая страсть!

Гермиона легонько вздрагивает. Увлеченные нелепым разговором, они со Снейпом и забыли, что в комнате были не одни. Она с удивлением глядит на хитро переглядывающихся сестер и подходит к ним почти вплотную.

— Страсть? — переспрашивает она. — Это ненависть. Вы разве не слышали?

— Это не ненависть, — отрицательно мотает головой Мэри, — это любовь.